лилась пресная вода, Алиса сказала:
     - Знаешь что, Пашка?
     - Что?  -  Пашка,  ополоснувшись,  принялся  простукивать  стены.  Он
надеялся, что можно будет убежать оттуда.
     - Я думаю, что нас не будут убивать.
     - В любом случае я им так просто не дамся, - сказал Пашка.
     Алиса сняла скафандр и положила его на низкий  каменный  стол.  Потом
причесалась, глядя в мутное овальное зеркало. Пашка скафандра не снимал.
     - Вроде бы нас собираются кормить, - сказала Алиса.
     - Могут и отравить, - предупредил Пашка.
     Алиса приоткрыла дверь в большую комнату. Посейдон сидел  за  столом,
подвинув к себе один из сосудов, и мирно черпал оттуда  серебряной  ложкой
суп. Он увидел, что дверь в туалет приоткрылась, и сказал, улыбаясь:
     - Фазафахофадифате, а то суп остынет. И в  следующий  раз  придумайте
код посложнее. Нельзя недооценивать противника.
     - Вы правы, - согласилась Алиса.
     Она прошла к столу и села в кресло. Посейдон подвинул  ей  серебряную
миску.
     - Надеюсь, вы употребляете в пищу суп из креветок? - спросил он.
     - Спасибо, - сказала Алиса. - Я очень проголодалась.
     Пашка стоял в дверях, так и не решив еще, что  перевесит:  голод  или
осторожность.
     Посейдон спросил:
     - Суп не остыл?
     - Нет, - сказала Алиса. - Очень вкусно.
     - А мне так надоела морская пища! - сказал Посейдон.
     Пашка осторожно подошел к столу.
     - Нехорошо, - заявил Посейдон, глядя на него, - в скафандре за стол у
нас не садятся.
     Алиса посмотрела на Пашку укоризненно.
     - Я руки вымыл, - сказал Пашка.
     Понятно было, что скафандра он не снимет.
     - Ну, как знаешь, - сказал Посейдон.
     Суп был не очень  вкусный,  подсоленные  креветки  плавали  в  жидком
бульоне.
     - Овощей не хватает, - вздохнул Посейдон. - Теплица вышла из строя, а
починить некому.
     Пашка сел за стол. В скафандре не очень удобно обедать. Но  он  делал
вид, что всю жизнь обедает только в скафандре.
     - А откуда вы знаете русский язык? - спросила Алиса.
     - Я знаю все основные языки Земли, - ответил Посейдон.
     Пашка съел несколько ложек супа, потом отложил ложку и сказал:
     - Плохо питаетесь.
     - Другого предложить не можем, - ответил Посейдон. - Кстати, я должен
заметить, что, в отличие от Алисы, вы плохо воспитаны.
     - Ваша наследница не лучше, - ответил Пашка.
     - Вы правы, - сказал Посейдон. -  Но  что  поделаешь,  она  последний
ребенок, мы ее избаловали.
     - Ребенок! - фыркнул Пашка. - Взрослая женщина!
     - Даже пожилая, - согласился Посейдон. - Но для нас она ребенок.
     Он подвинул к себе сосуд поменьше, снял крышку.
     - Отварной осьминог, - сообщил он. Потом достал ложкой  кусок  белого
мяса и принялся жевать. - Как всегда, недоварен.
     Алиса  попробовала  кусочек,  но  прожевать  не  смогла.  Пашка  даже
пробовать не стал.
     Так и закончился обед.
     Затем Посейдон поднялся и произнес:
     - Вы готовы идти?
     - Только не вздумайте нас казнить, - сказал Пашка. - Учтите,  я  буду
сопротивляться.
     - Молодой человек, - ответил Посейдон усталым голосом, - меньше всего
на свете  мне  хочется  вас  казнить.  -  Он  помолчал  и  добавил:  -  Но
осторожность не мешает.
     В столовую быстро вошел толстый Меркурий.
     - Я возьму обед для доченьки, - сказал он.
     - Опять капризничает? - спросил Посейдон.
     Толстяк только махнул рукой и начал составлять сосуды стопкой.  Потом
обнял стопку и осторожно понес к выходу.
     - Тяжело одному воспитывать ребенка. - вздохнул Посейдон.
     - А у вашей Афродиты нет матери? - спросила Алиса.
     - Мать этой девочки умерла... пятьдесят лет назад.
     Посейдон отодвинул миску.
     - Хотите отдохнуть? - спросил он.
     - Нет, мы не устали, - сказала Алиса. - Нам пора возвращаться.
     - К сожалению, это невозможно. Закон велит сохранять нашу тайну.
     - И сколько это будет продолжаться? - грозно спросил Пашка.
     - Всю вашу жизнь, - ответил Посейдон.
     - Вы хотите, чтобы я всю жизнь осьминогами питался?
     - Мы же питаемся.
     - Вы привыкли. А я не намерен.
     - Ничем не могу помочь, - сказал Посейдон.
     - Какие же вы после этого культурные люди, - воскликнул Пашка, - если
вы не подумали о наших родителях? Они сойдут с ума, когда  решат,  что  мы
погибли! У вас нет совести!
     - Мы не можем думать обо всех, - сказал Посейдон. -  На  Земле  много
несчастных людей и одиноких родителей. Мы - хранители  великой  и  древней
тайны. И мы не принадлежим себе. Я был бы рад покинуть  Атлантиду.  Но  не
имею права.
     - Почему?
     Посейдон не ответил.


                       5. ПРИНЦЕССА, КУКЛЫ И СИРЕНЫ

     Посейдон провел их по узкому коридору в ту комнату, где они  томились
первый час своего плена.
     - Прошу вас не выходить, - сказал он и запер  за  собой  дверь.  -  Я
вернусь.
     Пашка прошел вокруг стола, потом улегся на скамью.
     - Не переживай, Алиска, - сказал он. - Выпутаемся.
     Алиса почувствовала, что устала. Она села в ногах у Пашки.
     - Кто же они такие? - подумала она вслух.
     - Атланты, - сказал Пашка уверенно. - Последние атланты.
     - Но они знают, что такое голограмма, выходят  наружу  в  скафандрах,
говорят по-русски, как мы с тобой...
     - Научились, - сказал Пашка.
     - Нет, - сказала Алиса. - Я им не верю.
     - Мне бы пулемет. - вздохнул Пашка. - Мы бы пробили путь наверх.
     Алиса только отмахнулась.  Она  думала  о  другом.  Вернее  всего,  у
атлантов должен быть пункт связи. Обязательно должен быть.  Значит,  можно
будет дать о себе знать... Атланты боятся, что их найдут. Значит, им есть,
что скрывать.
     - Где наш батискат? - услышала Алиса голос Пашки.
     - Он у них в ангаре, - сказала Алиса.
     - Точно! - Пашка сел на скамейке. - Мы его найдем и прорвемся. Пошли.
     - Куда?
     - Ты забыла, что здесь есть вторая дверь. К наследнице.
     - Она шум поднимет.
     - Чем мы рискуем? Хуже не будет.
     Пашка  прошел  к  маленькой  двери  и  толкнул  ее.  Дверь   послушно
открылась. За ней оказался большой зал, совершенно темный.
     - Эй! - крикнул Пашка.
     "Эй-эй-эй..." - отозвалось эхо, отражаясь от далеких стен.
     Когда эхо утихло, стало слышно, как, срываясь с высоты, по полу  бьют
капли.
     - Хорошо, что я оказался сообразительней тебя и не снял скафандра,  -
сказал Пашка.
     Он надел шлем и включил фонарь. Яркий луч улетел вдаль, но  не  нашел
преграды, а рассеялся в темноте.
     - Вот это да! - сказал Пашка. - Откуда же приходила наследница?
     - Ау, - раздался голос справа. - Ау...
     И тут же зазвучала медленная, нежная песня.
     Она заполняла собой гулкое подземелье.
     - Это вы, Афродита? - позвал Пашка.
     Песня продолжалась.
     Они пошли направо, стараясь держаться ближе к стене.
     - Стой! - крикнула Алиса.
     Но Пашка уже сам увидел, что дальше хода нет,  -  у  ног  был  обрыв.
Внизу чернела вода.
     Песня прекратилась.
     Пашка наклонил голову, чтобы фонарь светил вниз.
     Вода была спокойна. Вдруг она  всколыхнулась,  и  из  нее  показалась
голова девушки. Длинные зеленые волосы расплескались по плечам. Лицо  тоже
было зеленым, глаза большие, словно у ночного животного.
     Девушка подняла руку и поманила Пашку.
     Рядом с ней вынырнула вторая.
     И они запели. Они пели очень  красиво,  в  два  голоса,  и  при  этом
медленно плавали кругами, не отрывая взгляда от Пашки.
     Пашка глядел на них завороженно, и Алисе пришлось вмешаться.
     - Паш, - сказала она, - по-моему, это самые обыкновенные сирены,  или
морские русалки.
     - Молчи. Не мешай!
     - Когда-то моряки теряли голову от их песен и ныряли в  воду.  Только
учти, вода здесь очень холодная.
     - Ау, - позвала Пашку одна из русалок.
     - Они хотят вступить с нами в контакт, - пояснил он.
     Алиса вспомнила, что Одиссей заливал своим матросам уши воском, чтобы
те не слушали песен сирен и не бросались в море.
     - Может, тебе уши заткнуть? - спросила она.
     - Не беспокойся, - ответил Пашка. - Неужели ты не  видишь,  что  мною
руководят научные интересы?
     Но Алиса не была в этом убеждена. На всякий случай она встала к Пашке
поближе.
     Тут из темноты выплыл морской змей размером чуть  побольше  дельфина,
но с длиннющей, тонкой шеей и маленькой головкой.
     Одна из русалок ловко вскочила ему на спину, и оказалось, что  у  нее
широкий, плоский чешуйчатый хвост.
     - Вот это да! - воскликнул Пашка. - Морской змееныш!
     Он уже забыл  о  сиренах,  потому  что  проблема  морских  змеев  его
занимала куда больше.
     Из озера доносился плеск, веселое уханье змееныша, визг сирен.
     - Обойдем озеро с другой стороны, - сказала Алиса.
     Вскоре они вышли на широкую площадку.
     Площадка сбегала к самой воде, и там вдоль  берега  стояло  несколько
выдолбленных из камня корыт. Корыта были  пусты.  Возле  одного  из  корыт
сидели три сирены и тихонько выли. При виде Алисы с Пашкой  они  принялись
выть куда громче, а одна стала стучать кулачком по краю корыта.
     - Наверное, они голодные, - решил Пашка.
     Вдруг Алиса увидела свет.
     Свет вырывался из небольшого  окошка,  пробитого  в  каменной  стене.
Желтым квадратом он падал на склон, и казалось, что горит окно в избушке в
темном лесу.
     Пока Пашка разглядывал сирен, Алиса поднялась к  окошку  и  заглянула
внутрь.
     Там была самая настоящая лаборатория.
     На длинном белом столе стояли приборы, колбы,  пульвы  и  баренги.  У
одной стены был пульт с дисплеями, вдоль другой тянулись стеклянные ниши с
заспиртованными обитателями морских глубин.  Но  с  первого  взгляда  было
ясно, что лаборатория находится в  полном  запустении.  Приборы  стояли  в
беспорядке, большой электронный микроскоп зарос  паутиной,  а  на  окуляре
сидел большой  белый  паук  и  чистил  лапы.  На  полу  валялись  разбитые
пробирки. В углу на круглом белом табурете сидел  старик  Гермес  и  мирно
дремал, опустив голову на грудь.
     - Тише, - сказал  Пашка  Алисе.  -  Пускай  спит.  Нам  нужно  скорее
отыскать батискат.
     Но уйти не удалось.
     По берегу озера медленно брела еще  одна  сирена,  но  без  хвоста  и
двуногая.
     Зеленые волосы скрывали лицо, а зеленое платье волочилось подолом  по
камням. В руке она несла бронзовый фонарь.
     Сирены при виде двуногой подруги отчаянно заскулили. Та  зашипела  на
них, видно приказывая молчать.
     Она кинула опасливый взгляд на светящееся окошко  лаборатории  и  тут
заметила Алису с Пашкой.
     - Ой! - сказала двуногая сирена, подобрала подол  платья  и,  похоже,
хотела убежать, но нога у нее подвернулась, и русалка неловко упала.
     - Бежим, - сказал Пашка. - А то сейчас сюда сбегутся.
     Сирена громко рыдала знакомым Алисе голосом.
     Этот шум услышал старик, что спал в лаборатории. Он с трудом поднялся
с табурета и побрел к двери.
     Алиса отлично понимала, что нужно бежать, но ноги сами понесли  ее  к
плачущей русалке. Она склонилась над ней, помогая подняться.
     - Афродита, - сказала она, - вы ушиблись?
     - Зачем ты меня испугала! - закричала на нее наследница.  -  Ты  меня
нарочно испугала, чтобы я упала.
     - Вы ошибаетесь, - возразила Алиса. - Давайте я помогу вам подняться.
     - Нет, я никогда уже  не  поднимусь,  -  сообщила  наследница  сквозь
слезы. - У меня сломана нога.
     - Пашка, - позвала Алиса, - помоги мне.
     Пашка не отозвался.
     Алиса подняла голову, над ней стоял старик Гермес.
     Он сказал что-то наследнице на своем языке, и та в ответ  разразилась
длинной визгливой тирадой.
     Она была так возмущена, что поднялась без помощи  Алисы  и  принялась
махать кулаками перед носом Гермеса.
     Зеленый парик съехал набок.
     Старик тоже кричал на наследницу, сирены выли и щебетали возле пустых
корыт, эти звуки поднимались, усиленные эхом, к потолку подземного зала, и
Алисе казалось, что она сидит на стадионе во время футбольного матча.
     Вдруг шум, как по команде, прекратился.
     Старик спокойно  побрел  в  свою  лабораторию,  наследница  замолкла,
словно ее выключили. И даже русалки-сирены утихомирились.
     - Ты думаешь, я его испугалась? - спросила наследница у Алисы.
     Алиса нагнулась, подняла фонарь  Афродиты,  который,  к  счастью,  не
пострадал, и передала его женщине.
     - И вовсе я не скрывалась от  него,  -  продолжала  наследница.  -  Я
переоделась в русалку, потому что люблю изображать русалок. Иногда я  даже
с ними танцую на берегу. "Где же Пашка? - тем временем подумала  Алиса.  -
Вернее  всего,  он  воспользовался  суматохой,  чтобы  продолжить   поиски
батиската. Это правильно. У него есть фонарь. А я пока узнаю  побольше  об
атлантах". А вслух спросила:
     - Почему же вы ссорились с Гермесом?
     - А они здесь все из ума выжили, - ответила наследница. - Он ходит  в
эту лабораторию и говорит, что там работает. А все знают,  что  он  только
спит. Он же сто лет как все позабыл. И еще смеет кричать, что я мешаю  ему
ставить опыты, старый дурак!
     Афродита подняла подол и стала рассматривать ссадину на коленке.
     - Так я и знала, - сообщила она Алисе. -  Почти  до  крови.  Когда  я
стану Госпожой Атлантиды, я прикажу этого Гермеса казнить. Он мне  надоел.
Пошли ко мне.
     - Пошли.
     - А где твой мальчик? Он мне нравится.
     - Мальчик ушел по делам.
     - У всех дела! -  капризно  сказала  наследница.  -  Как  только  мне
мальчик понравится, у него дела. Я ненавижу мужчин.
     Наследница сорвала криво сидевший  парик,  бросила  его  в  озеро,  и
сирены, толкаясь и вереща, кинулись  к  нему.  Их  глаза  хищно  горели  в
полутьме. В мгновение ока они разорвали парик на клочки.
     - Они думают, что он съедобный, - засмеялась наследница и пошла прочь
от озера.
     - Они голодные? - спросила Алиса, поднимаясь следом за ней.
     - Еще бы, - сказала Афродита. - Что осталось  в  озере,  то  и  едят.
Скоро друг дружку съедят. Или  змееныши  их  скушают,  или  они  змеенышей
скушают. Все друг дружку едят.
     - А почему их не кормят?
     - Самим мало, - сказала наследница. - Только Гермес иногда кормит. Но
он глупый, всех жалеет.
     Наследница остановилась у двери в лабораторию.  Старик  Гермес  опять
задремал.
     - Тихо, не разбуди, - прошептала она, - мы через лабораторию пройдем.
Тут короче.
     Она подошла к стеклянному шкафу, в котором лежал  свернутый  спиралью
скелет какой-то рыбы, нажала на угол шкафа, и тот, страшно заскрипев, чуть
двинулся в сторону. Наследница навалилась на него животом и позвала Алису:
     - Помоги. Все тут заржавело, даже противно.
     Они принялись толкать шкаф вдвоем, но он  не  поддавался.  Наследница
запыхалась и отошла. Потом схватила со стола микроскоп и  запустила  им  в
шкаф.
     - Ты что! - закричала Алиса.
     Но было поздно - стеклянный шкаф разлетелся  вдребезги,  скелет  рыбы
рассыпался по полу, а то, что недавно  было  микроскопом,  раскатилось  по
каменному полу массой мелких деталей.
     - Ой! - закричал с перепугу Гермес. - Наводнение, обвал!
     Он  вскочил,  опрокинул  табуретку,  кинулся   было   бежать,   потом
сообразил, что случилось, и опечалился:
     - Что ж вы наделали! Как теперь опыты ставить?
     - Молчи, дурак! - огрызнулась наследница и со всего  размаха  ударила
ногой по стойке шкафа. У того, видно, уже не осталось сил  сопротивляться,
и он упал, открыв проход. - Вот видишь, - сообщила Афродита, - с ними надо
строже! Они все распустились.
     - Кто? - спросила Алиса, входя за наследницей в  открывшийся  проход.
Там было темно, и бронзовый фонарь в руке наследницы высвечивал  занавески
и тряпки, свисавшие вокруг.
     - Все люди и все вещи, - сказала Афродита. - Когда я  возьму  власть,
то приведу все в порядок. Все меня будут бояться. А Госпожу Геру, если  не
успеет помереть, казню.
     - А что здесь было раньше? - спросила Алиса. Ей надоело слушать,  как
тараторит глупая наследница.
     - Театр, - сказала Афродита. - Разве не видишь? Мне отец рассказывал.
Я отсюда платья и парики беру.
     В подводном мире было мало пыли. Только  здесь,  в  этом  проходе  ее
скопилось столько, что запершило в носу. И запах здесь был особый -  запах
пыльных тряпок.
     Проход кончился небольшим обрывчиком, Алиса увидела  внизу  несколько
рядов кресел. Наследница тяжело спрыгнула  вниз  и  поспешила  по  проходу
между кресел. Алиса сообразила, что они спустились со сцены и оказались  в
зрительном зале.
     - Сколько вас здесь? - спросила Алиса.
     - Много, - туманно ответила Афродита. - А раньше было больше.
     - Сколько?
     - Ты всех видела.
     Уууух-взззвиии!  Что-то  черное,  чернее   тьмы,   широкое,   плоское
метнулось над головой - закачались, зашуршали старые занавеси.
     Алиса присела от неожиданности.
     - Не бойся, - сказала наследница, - они не кусаются.
     - Кто это?
     - Летучие собаки.
     - Они тут живут?
     - А где же им жить? Ты их не бойся. Ты камеусов бойся.
     Наследница, пригнувшись, нырнула под низкую арку.
     И тут они оказались в ее детской.
     Когда-то там была театральная уборная. Вдоль стены шли узкие  высокие
зеркала в золоченых пышных рамах, перед  каждым  был  столик  и  небольшое
вертящееся кресло. Кроме того, в комнате стояло несколько пышных,  правда,
потертых и продавленных диванов,  валялось  множество  ковров  и  звериных
шкур. Но больше всего там было кукол. Фарфоровые и тряпичные, целлулоидные
и деревянные, в длинных платьях и коротких распашонках, с белыми, желтыми,
золотыми, черными, рыжими, зелеными волосами, а то и вовсе  без  волос,  с
голубыми, серыми, черными закрывающимися  глазами  и  даже  с  пуговицами,
пришитыми к розовому  лицу.  Одни  куклы  были  как  новенькие,  а  другие
истрепаны настолько, что трудно угадать, какими они были раньше. Несколько
самых больших кукол сидели в креслицах перед зеркалами, остальные занимали
диваны, лежали на полу и под стульями. Самая маленькая куколка  сидела  на
подушке широкой неприбранной кровати.
     - Тебе нравится? - спросила  наследница,  зажигая  светильники  перед
зеркалами. - Сейчас мы будем с тобой играть.
     Афродита  суетилась,  ей  очень  хотелось,   чтобы   гостье   у   нее
понравилось.
     - Ты у кого-нибудь видела столько кукол? - спросила она.
     - Нет, не видела.
     - Правильно. Потому  что  я  наследница  престола  великого  царства.
Сегодня я люблю вот эту... - Афродита схватила с дивана деревянную,  грубо
сделанную  большую  куклу  в  синем  коротком  платье.  Глаза  куклы  были
нарисованы синей краской, а розовая краска со щек почти вся облупилась.  -
Нравится?
     - Нравится, - согласилась Алиса.
     Надо признаться,  что  сцена  была  страшноватой.  Пожилая,  толстая,
лохматая женщина прыгала по комнате, хватала  кукол,  совала  их  под  нос
Алисе и требовала, чтобы гостья восхищалась.
     - Откуда у вас столько игрушек? - спросила Алиса.
     - Это все игрушки сверху, - сказала  наследница.  -  Когда  папа  был
молодой, он специально их искал. Больше всего собрал с утонувших кораблей.
Меня все так баловали, так  любили,  даже  больше,  чем  сейчас.  Когда  я
маленькая была, Посейдон устроил у себя в узле связи пункт наблюдения. Как
только ловили сигнал SOS, сразу посылали туда субмарину.  Корабль  еще  не
успеет до дна спуститься, а дядя Посейдон с  папой  уже  идут  по  каютам:
ищут, ищут, собирают кукол, чтобы меня порадовать...
     Афродита захохотала, но тут же закручинилась и добавила:
     - А когда субмарина сломалась, больше кукол не стало... Правда, жаль?
Ведь столько тонет детей, куклы им не нужны, а мне ничего не достается.
     Алиса поежилась. Она все больше убеждалась, что наследница не  совсем
нормальная. В бабушки годится, а всерьез думает, что осталась девочкой.
     - А где ваша мама? - спросила Алиса.
     - Ее камеусы сожрали,