глубины в тех местах были невелики, не больше  пятисот
метров. Правда, там проходила узкая расщелина. Больше ничего интересного -
ни подводного вулкана, ни загадочной впадины...
     Потом Алиса вызвала бюро прогнозов  по  Океании  и  получила  прогноз
погоды на сутки. Прогноз был хорошим.
     Теперь - к Дороти.
     - Дороти, миленькая, - сказала Алиса сладким  голосом,  заглядывая  в
лабораторию через окно.
     Дороти откинула со лба прядь тяжелых черных волос.
     - Что тебе, девочка?
     - Мы пошли в море. Возвращение вечером.
     - Не простудитесь, - сказала Дороти.
     И снова склонилась над микроскопом.
     Вся операция  заняла  полминуты.  Если  бы  Алиса  принялась  просить
разрешения или стала бы объяснять Дороти, что они с Пашкой хотят совершить
погружение в таинственной точке,  разумеется,  Дороти  бы  никогда  их  не
пустила и велела бы ждать возвращения профессора Сингха. Алиса же  никогда
не обманывала. Она сказала  чистую  правду.  Но  сказала  точно  так,  как
говорят экипажи батискатов, уходящие в океан на работу. Она не просила,  а
сообщила. Поставила в известность. А Дороти "приняла к сведению". Ей  и  в
голову не пришло, что московские практиканты замышляют авантюру.
     Через пятнадцать  минут  батискат  отвалил  от  причала  и  осторожно
направился по каналу к выходу в стене рифов. Ветер совсем стих, и  вода  в
лагуне была гладкой как зеркало. Маяки на выходе из канала  перемигнулись,
фиксируя выход батиската, и Пашка, который вел кораблик, послал им сигнал:
батискат  номер  семнадцать,  экипаж  два  человека,  выходит  на  ходовые
испытания. Курс норд-ост-ост.
     За рифами покачивало. Океан еще не успокоился после  ночного  шторма,
его грудь мерно поднималась в сонном дыхании. Легкий батискат  медленно  и
долго взбирался на вершину покатой волны, потом скользил вниз.  Покачаться
на волнах, конечно, приятно, но когда у  тебя  дело,  приходится  отказать
себе в удовольствии.
     Пашка перевел батискат на полуполет. Два широких  плавника  выскочили
из днища батиската, и он пошел дальше большими пологими  прыжками,  срезая
вершины волн. Алиса откинула колпак, и теплый, упругий ветер приятно бил в
лицо.
     - У тебя есть версия, откуда взялась записка? - спросила Алиса.
     Она понимала, что Пашка  ни  на  секунду  не  поверил  Дороти,  будто
записка в бутылке - шутка гидрологов.
     Пашка ответил не сразу.  Он  поднял  батискат  чуть  выше,  чтобы  не
врезаться в большую волну, катившую навстречу.
     - Я чувствую, - сказал он наконец, - что мы с тобой стоим  на  пороге
великого приключения, может, самого  большого  в  жизни.  Но  что  это  за
приключение, я не знаю. Фантазии не хватает. Что  нам  с  тобой  известно?
Точка  в  океане.  Нам  сообщил  о  ней  капитан  фрегата   "Рочестер"   и
неизвестный, который кинул бутылку.
     - Может, это случайность?
     - Таких случайностей не бывает, - возразил Пашка.
     - Погоди! - воскликнула Алиса. - У  меня  идея.  А  вдруг  кто-то  на
острове уже читал эту книгу? Допустим, в прошлом году?
     - Как читал?
     - Пришел в библиотеку, увидел на полке старый том и прочел его. Потом
подумал: дай-ка я возьму старую бутыль, напишу на  записке  координаты  из
книги и брошу ее у берега.
     - Ну какой дурак мог это сделать?
     - Ричи Гомеа, сын Дороти. Он очень веселый.
     - Нет! - закричал Пашка. - Так быть не может!  Ты  отнимаешь  у  меня
тайну! Мне надоела твоя трезвость, Алиса Селезнева! Я тебя в последний раз
предупреждаю:  если  ты  не  станешь,  наконец,  романтиком,   наши   пути
разойдутся.
     - Не кричи, Пашка, - сказала Алиса. - Дай-ка мне эту записку.
     Алиса еще раз поглядела на записку.
     - Почерк взрослый, - сказала она. - Но если человек намерен  сообщить
что-то важное, зачем ему писать только координаты?
     На этот вопрос Пашка отвечать не захотел.
     Они неслись по волнам больше часа, а потом Пашка снизил  скорость,  и
батискат поплыл, покачиваясь, взбираясь на океанские валы и легко  скользя
с них. Над  волнами  носились  летучие  рыбки.  Одна  из  них  залетела  в
батискат, Алиса поймала ее на пульте и выбросила  обратно  в  воду.  Потом
Алиса открыла термос с чаем и достала бутерброды. Они позавтракали.
     В тот момент, когда Алиса поднесла ко рту последний кусок бутерброда,
раздался звонок - пульт сигнализировал, что  батискат  вышел  в  расчетную
точку.
     Океан вокруг был точно таким же, как и полчаса  назад,  -  пустынным,
мирным и могучим.  Высоко  пролетел  альбатрос,  летучие  рыбки  блестками
отсвечивали под солнцем.
     - Ну что? - спросил Пашка. - Начнем погружение?
     Алиса задраила прозрачный колпак.  Пашка  начал  осторожно  выпускать
воздух из цистерн. Забортная вод? поступала в них, и  батискат  постепенно
становился все тяжелее. Он погружался. Зеленая волна хлестнула по колпаку,
в последний раз сверкнул луч солнца, скользнул по приборам, и сразу  стало
темнее.
     Сколько раз уже Алиса опускалась в глубины океана, но  всегда  у  нее
сжималось сердце от сладкого предчувствия. Только  что  батискат  был  для
океана чужим - он лишь касался воды дном. Но стоило ему уйти  вглубь,  как
он превратился в одного из обитателей бездны, словно стал громадной  рыбой
или китом. И океан, такой пустой  и  почти  безжизненный  на  поверхности,
внутри оказывался населенным всякой живностью, которой и дела не  было  до
батиската и тех человечков, что в нем сидели.
     Сначала вода вокруг была светлой, зеленой,  лучи  солнца  пронизывали
ее. Небольшая акула скользнула рядом с батискатом,  равнодушно  глянув  на
него. Можно было различить полосы на ее  боках  и  даже  блеск  маленького
злобного глаза. Потом совсем  рядом  -  только  протяни  руку  -  проплыла
большая медуза, чуть шевеля длинными, почти прозрачными щупальцами. Стайка
рыб слаженно совершила поворот, словно это были  не  рыбы,  а  корабли,  и
пошла в глубину, обгоняя батискат.
     Постепенно темнота за бортом сгущалась. Пашка не спешил с погружением
-  он  проверял  приборы.  Потом  выпустил  оба  манипулятора,  и  длинные
членистые руки высунулись по  бокам  батиската,  раскрыли  и  снова  сжали
металлические  пальцы,  страшно  испугав  акулу.  Все  системы   батиската
работали отлично.
     Алиса взглянула на приборы. Температура воды понемногу падала -  лучи
солнца уже  не  прогревали  ее.  Вокруг  царила  вечерняя  синь,  и  рыбы,
проплывавшие рядом, казались черными тенями.
     Пашка включил прожектора. Большой  скат,  попавший  в  луч,  взмахнул
крыльями и рванулся в сторону.
     Батискат опускался по спирали.
     Сто метров...
     Сто двадцать метров...
     Сто пятьдесят метров...
     За бортом полная темнота. И рыбы, что  встречаются  там,  сами  имеют
фонарики и огоньки. Они никогда не поднимаются к  поверхности  и  привыкли
жить под большим давлением.
     Двести метров...
     Двести тридцать метров...
     Алиса включила отопление, в батискате стало холодно.
     Триста метров...
     Четыреста сорок...
     - Вижу дно, - сказал Пашка.
     Он направил луч прожектора вниз.
     Дно было гладким, кое-где по нему были разбросаны  крупные  камни.  В
одном месте прожектор высветил бледную морскую звезду.
     И больше ничего.
     - Странно, - сказал Пашка.
     - А ты думал, что здесь тебя ждут?
     - Ничего я не  думал.  Давай  искать.  Может,  потребуется  осмотреть
несколько километров дна.
     Пашка набрал на пульте задание для батиската: разработать оптимальный
маршрут,  чтобы  обследовать  квадрат  за  квадратом  весь  участок   дна.
Человеческие глаза - далеко не лучший инструмент.  Приборы  скорее  найдут
то, что таится под слоем ила.
     Подумав несколько секунд, батискат двинулся вперед. Он шел зигзагами,
сам избирая маршрут. На дисплее этот маршрут накладывался на карту дна.
     Так  прошло  минут  двадцать.  Ничего  особенного  за  это  время  не
случилось.  Под  батискатом  тянулось  серое,  почти  ровное  дно.   Порой
появлялись его обитатели:  то  проползет  краб,  то  проплывет  светящаяся
большая креветка с глазами на длинных стебельках, то  скользнет  рыба,  по
боку которой тянется цепочка огоньков, отчего она  становится  похожей  на
пассажирский самолет.
     - Гляди! - Пашка нажал на кнопку.
     Батискат  дернулся  и  замер.  Под  ним  в  слое  глубоководного  ила
протянулась широкая волнистая полоса, будто там проползла огромная змея.
     Пашка сразу же перевел батискат на ручное управление и  направил  его
по следу.
     - Наверное, это морской змей, - сказал Пашка. - Кто еще мог  оставить
такой след?
     Они проплыли по следу метров триста. И тут он внезапно оборвался.
     - Еще одна загадка, - вздохнул Пашка.
     - Похоже, - сказала Алиса, - что змей опустился на  дно,  прополз  по
нему, а потом снова поплыл.
     - Допускаю, - согласился Пашка. Он не очень любил,  когда  кто-нибудь
разгадывал загадку скорее него.
     Алисе и  Пашке  казалось,  что  они  уже  весь  день  плывут  в  этой
непроницаемой тьме, над ровным и скучным дном, где  ничего  интересного  и
быть не может.  Металлоискатели  батиската  упрямо  молчали,  локаторы  не
показывали никаких крупных предметов. Тихо, монотонно, скучно. И с  каждой
минутой настроение портилось и все больше хотелось  наверх,  к  солнцу,  к
зайчикам, играющим на волнах, к свежему ветру.
     - Ничего здесь нет, - вдруг сказал Пашка.
     - Предлагаешь подняться?
     - Даже не знаю.
     - Давай заглянем в расщелину, - предложила Алиса.
     Она показала на почти прямую линию, что темнела на дисплее.
     - Как хочешь, - ответил Пашка скучным голосом.
     Он помолчал немного, потом добавил:
     - Может, в самом деле гидрологи пошутили.
     Трещина появилась под батискатом совсем неожиданно.
     На карте она казалась  узкой,  но  в  действительности  была  шириной
больше пятидесяти метров, и луч прожектора с трудом достигал  ее  дальнего
края.
     Стены расщелины почти вертикально уходили вниз. Приборы сообщили, что
до дна двести метров.
     Батискат завис над серединой расщелины и медленно начал опускаться.
     - Смотри, температура воды здесь выше, - сказала Алиса.
     - Всего на градус.
     Лучи прожекторов отражались от базальтовых  стен.  Пронеслась,  будто
испуганная чем-то, стая крупных рыб, светя огоньками на концах усов.
     Понемногу расщелина сужалась. Минут через  двадцать  батискат  достиг
дна. Здесь между стенами было не  больше  двадцати  метров.  Дно  покрывал
густой слой ила.
     - Смотри, - сказал Пашка, - какая странная стена.
     Стену пересекали тонкие полоски, словно их провели по линейке.
     - Только не говори, что это следы неизвестной подводной  цивилизации,
- сказала Алиса.
     - А это что? - Пашка направил луч прожектора на дно ущелья.
     Там угадывалась гладкая каменная плита.
     - Люк в подводное  подземелье,  где  лежат  сокровища,  -  улыбнулась
Алиса.
     - Не смейся, - сказал Пашка. - Мы обязаны это обследовать.
     - Погоди, - сказала Алиса. - Давай проплывем еще дальше  по  трещине.
Если ничего больше не увидим, тогда вернемся и поглядим на твой люк.
     Плита,  полоски...  может,  это   ничего   не   значило,   но   Алиса
почувствовала, как сердце забилось быстрее. А вдруг?..
     Несколько громадных глыб, видно, сорвались  в  свое  время  сверху  и
перегородили ущелье.  Из  щели  между  глыбами  вырвался  пузырек  газа  и
помчался вверх. За ним второй...
     - Видишь? - воскликнул Пашка. - Выход газов.
     Цепочка пузырьков вырвалась из-под скалы и потянулась кверху.
     Батискат завис над тем местом, откуда вырывались пузыри.
     - Может быть, здесь вулканическая активность? - спросила Алиса.
     - Ты же сама проверяла - район сейсмически нейтральный, вулканической
деятельности нет.
     - Значит,  здесь  идет  какой-то  процесс  с  выделением  метана  или
какого-нибудь другого газа. Это бывает, - сказала Алиса.
     - Сейчас проверим, что за газ, - сказал Пашка.
     Он дал команду манипулятору.  Длинная  рука  выдвинулась  из  корпуса
батиската.  Два  металлических  пальца   осторожно   держали   опрокинутую
пробирку. Когда новая цепочка пузырьков вырвалась снизу, манипулятор ловко
накрыл пробиркой один из них и быстро спрятался в корпус.
     Алиса набрала запрос и  через  минуту  на  дисплее  появились  цифры:
состав газа.
     - Кислород - 21  процент,  -  прочел  Пашка,  -  углекислота  -  1/10
процента, азот - 78 процентов - это же воздух!
     - Почти такой, как наверху, - согласилась Алиса.
     - И что это означает?
     - Это означает, что там, внизу, -  сказала  Алиса,  -  есть  полость,
наполненная воздухом.
     - Это невероятно! - заявил Пашка. - Я немедленно иду наружу.
     - Зачем? - спросила Алиса. -  Пускай  манипулятор  разберет  завал  и
отыщет место утечки. Он это сделает куда лучше тебя.
     - Лучше? - возмутился Пашка. - Ты больна  болезнью  двадцать  первого
века!
     - Какой болезнью?
     - Ты уверена, что машины все делают лучше, чем человек.
     - Нет у меня такой болезни, - ответила Алиса. - Но машины для того  и
изобретены, чтобы делать некоторые вещи лучше человека. Быстрее и точнее.
     - Но принимать решения все равно будет человек, - ответил Пашка. -  В
конце концов мне надоело сидеть в этой банке. Я тысячу лет не гулял по дну
моря.
     - Но здесь глубина почти полкилометра.
     - Скафандр рассчитан на большее, ты же знаешь, - ответил Пашка.  -  А
если тебе хочется  посидеть  в  батискате,  сиди.  Отдохни,  пока  я  буду
заниматься исследованиями загадочного явления.
     Пашка - великий провокатор. Об этом  все  в  школе  знают.  Он  может
любого, даже самого спокойного человека вывести из себя, и  тот,  того  не
замечая, уже несется совершать  необдуманные  поступки  и  делать  великие
глупости, потому что Пашка его  к  этому  подтолкнул.  Неудивительно,  что
Алиса поднялась с места и сказала:
     - Я пойду с тобой.
     - Это неразумно, - сразу  сменил  политику  Пашка.  -  Кто-то  должен
оставаться на корабле. Мало ли какая опасность может нам угрожать?
     - Какая? В этих скафандрах нам ничего не страшно.
     Пашка провел батискат немного вперед, отыскал ровную площадку на  дне
расщелины и опустил туда батискат. Облаком поднялся серый ил  и  долго  не
оседал. Даже когда акванавты натянули глубоководные скафандры и  выбрались
через двойной люк наружу, дно было  покрыто  туманом.  Идти  было  трудно.
Тяжелый столб воды  сковывал  движения.  Впереди,  словно  толпа  чудовищ,
нависли каменные скалы.
     - Как ты думаешь, - раздался в шлеме Алисы голос Пашки, - а вдруг это
осколки того болида, который видел капитан "Рочестера"?
     Алиса не ответила, но подумала, что  надо  будет  захватить  с  собой
образцы этих скал. Если это болид, то состав у  него  будет  иной,  чем  у
породы на дне.
     Снизу, со дна,  скалы  казались  выше.  Темнота  сгустилась,  светили
только шлемовые фонари скафандров, выхватывая из тьмы острые края скал.
     - Где же эти пузыри?  -  услышала  Алиса  голос  Пашки.  -  Куда  они
подевались?
     Пашка протиснулся в узкий проход между скал.
     - Вижу! - воскликнул он.
     Его фигурка в блестящем скафандре исчезла. Алиса последовала за ним.
     Но оказалось, что Пашка  ошибся,  это  лишь  маленькая  глубоководная
медуза сверкнула в луче фонаря.
     - Ну где же, где же эти пузыри? - бормотал Пашка.
     - Может, они кончились? - спросила Алиса.
     Они остановились, стараясь сообразить, куда идти дальше.
     Алиса взобралась на большой округлый камень, чтобы оглядеться.
     Перед ней торчали головы и спины скал, виднелись черные провалы между
ними, а дальше - темнота.
     Вдруг Алиса замерла. По  ущелью  медленно  двигался  огонек.  Сначала
Алисе показалось,  что  это  какая-то  глубоководная  рыба  с  собственным
фонарем, но огонек был куда ярче, чем положено иметь животному. К тому  же
он двигался, покачиваясь в такт шагам.
     Алиса сказала:
     - Паша, мы не одни.
     Она сказала это так тихо, почти шепотом, что Пашка  не  сразу  понял.
Было страшно, что Тот, кто идет, их услышит. Хотя этот страх был глупым  -
ведь Пашка с Алисой переговаривались по радио.
     - Что ты говоришь? -  спросил  Пашка,  который  где-то  у  ног  Алисы
пробирался по узкому проходу между скал.
     - Тихо!
     Пашка замер.  По  тону  Алисы  он  сообразил,  что  произошло  что-то
особенное.
     - Что там? - прошептал он.
     - Он идет, - сказала Алиса. - Я его вижу.
     - Кто?
     - Не знаю.
     - Тогда выключи фонарь, - приказал Пашка. - Я влезу к тебе!
     Алиса послушно выключила фонарь. На нее сразу навалилась  темнота.  И
лишь далеко впереди покачивался, медленно приближаясь, огонек.
     К  тому  времени,  когда  Пашка  оказался  рядом  с  Алисой,   огонек
приблизился настолько, что стало ясно - это фонарь, укрепленный  на  шлеме
человека.
     - Кто это? - спросил Пашка.
     Алиса не ответила. Она отодвинулась немного назад,  чтобы  спрятаться
за выступом скалы.
     - Может быть, нас ищут со станции? - спросил Пашка.
     - Они бы услышали, как мы переговариваемся.
     - А может, это другая экспедиция? Мало  ли  кто  опускается  на  дно?
Геологи, вулканологи, зоологи.
     Неизвестный остановился метрах в двадцати от Пашки с Алисой  и  начал
крутить головой, светя вокруг.
     Он что-то искал.
     Вдруг в свете его фонаря  засверкали  пузырьки  воздуха.  Неизвестный
увидел их и подошел к тому месту, откуда они поднимались. Он опустился  на
корточки и начал разгребать ил. Облако ила просвечивало изнутри.
     Алиса переключила шлемофон на внешний  прием  и  стали  слышны  звуки
океана. Человек ударял чем-то по металлу, потом раздался удар  погромче  и
вдруг внизу вырвался фонтан пузырей.
     Удары по металлу возобновились.
     - Ты понимаешь? - прошептал Пашка, наклоняясь к шлему Алисы.
     - Понимаю. И очень удивляюсь.
     Любой бы удивился,  увидев  на  дне  неизвестного  человека,  который
занимается ремонтом.
     Не надо было быть  гением,  чтобы  сообразить:  здесь,  под  ущельем,
расположена какая-то полость,  наполненная  воздухом.  И  в  этой  полости
находятся люди.
     Если бы это была научная база или лаборатория, Алиса с Пашкой  узнали
бы о ней еще на  острове  Яп,  когда  собирали  материалы.  Значит,  здесь
Секретная база.
     А это чепуха. К концу двадцать первого века на Земле уже не  было  не
только тайных или секретных баз, но даже армий, бомб и пушек. Мысль о том,
что можно убивать друг друга, чтобы отнять землю  и  города  или  навязать
другим свой образ жизни, была людям двадцать первого  века  отвратительна.
Самое главное правило: человек должен жить так, как он хочет,  дружить,  с
кем хочет, ходить и ездить, куда хочет. Человек должен быть свободен.  При
одном условии: его свобода не должна  наносить  вреда  другим  людям.  Вот
этому научиться оказалось труднее всего. Но когда  люди  этому  научились,
оказалось, что число счастливых людей увеличилось в тысячу раз.
     Конечно, не все люди через  сто  лет  будут  счастливыми.  Такого  не
бывает. Останутся и обиды, и неразделенная любовь, и ссоры, и  даже  такие
чувства, как зависть, ненависть и злоба. Не могут же все быть добрыми.  Но
если общество, в котором ты живешь, действует по правилам добра,  то  твоя
злоба остается твоим личным делом. Твоя глупость -  это  твоя  беда,  твоя
зависть - это твоя тревога. Мы станем терпимыми, и обязательным  для  всех
будет чувство юмора. Улыбнитесь,  будут  говорить  через  сто  лет  врачи.
Улыбнитесь, и вам станет  легче.  Такое  лекарство  поможет  лучше  любого
аспирина.
     - Надо его выследить, - сказал Пашка.
     - Нет, - сказала Алиса. - Мы поднимемся наверх и сообщим о встрече на
ферме. Пускай решают взрослые.
     - Сингха нет. Дороти нам не поверит.
     - Мы позвоним в Сидней.
     - Постой, - возразил Пашка, - мы же еще ничего не зн