оевое оружие. - И убил последнего двумя ударами - в шею и в грудь. Нанесу
раны пошире, и никто не догадается,  что  его  убили  стрелы.  Итак,  двое
погибли от моих дротиков, один пронзен моим коротким мечом, а этот  -  вот
этим. - И он занес боевой меч. - Ну, что я за герой! В Ахаре будут слагать
обо мне песни! - Он посмотрел ей прямо в глаза.  -  А  ты  вела  себя  как
порядочная женщина и только смотрела бой, пальцем не шевельнув.
     Она снова заговорила. Получается неправдоподобно. Она не умеет лгать.
Лучше рассказать всю правду.
     - Если ты признаешься в настолько противоестественном поведении, твоя
родня может решить, что от тебя не стоит получать  детей,  -  ответил  Эйх
Шовин. - А если ты уже беременна, они постановят убить ребенка. Тогда весь
мой тяжкий труд пропадет впустую. И я предпочитаю, чтобы  мои  дети  жили,
если только не родятся уродами. - Он посмотрел на нее. - И я  хочу,  чтобы
твоя жизнь сложилась счастливо. А этого не будет, если ты признаешься, что
прибегла к убийству. Лги, насколько у тебя  получится.  И  все  обойдется.
Вспомни, чему ты была свидетельницей. Если ты будешь расстроена и  начнешь
путаться, твои близкие поймут. И хотя маловероятно, что я сумел  бы  убить
четырех противников, мой брат совершал и такое, и даже больше. Могу же и я
- в виде исключения - обрести его решимость и силу.
     В конце концов она согласилась, и он сделал все, что задумал,  словно
хозяин  труппы,  готовящий  сцену  для  представления.  На  убитых  начали
слетаться кровяные мухи, искорками вспыхивая в туманных  солнечных  лучах.
Не обращая на них внимания, он охотничьим ножом выковырял стрелу из  горла
одного мертвеца, только чуть расширив рану, а затем вогнал в  нее  дротик,
крякнув от напряжения. Затем перешел к ее второй  жертве  и  боевым  мечом
нанес убедительные раны. Вокруг него жужжали кровяные мухи  и  ползали  по
мертвым телам.
     Представление начиналось - на сцене валялись трупы, которые выглядели
куда внушительнее этих.  Один  за  другим  они  поднимутся  с  подмостков,
превратятся в красавцев воинов и поведают зрителям, как они нашли смерть -
разыграют ссоры и нравственные дилеммы, которые привели их к гибели.
     Только пусть здесь этого не произойдет, сказала мысленно  Хрустальные
Глаза, обращаясь к Богине.
     Наконец  Эйх  Шовин  завершил  приготовления.  Затем  собрал   оружие
мертвецов, погрузил его на спины их циней,  привязал  уздечки  животных  к
поводу, а конец повода вручил ей. Они сели на своих циней и поехали  назад
в Ахара-Цаль.
     По дороге они остановились у ручья, и Эйх Шовин  тщательно  вымыл  ее
стрелы, которые захватил с собой, и протянул ей.
     - Они мне не нужны!
     - Я не хочу, чтобы их нашли вблизи  от  места,  где  лежат  трупы.  У
кого-нибудь могут возникнуть подозрения. А где надежнее  спрятать  стрелу,
как не в колчане? Выбросишь их потом.
     Она сунула стрелы в колчан, и они поехали дальше.
     Ха! Какой поднялся переполох, когда они въехали в  город  с  четырьмя
цинями на поводу, а Эйх Шовин был весь в крови. Говорил почти  только  он,
но близкие ее утешали и успокаивали.
     Родичи оседлали циней и отправились во главе с Шовином к  месту  боя.
Нет, это ему вполне по силам, сказал он. Правда немного устал и  все  тело
ноет. Но еще раз съездить в долину его не затруднит.
     Мужчины Ахары посматривали на него искоса, что выражало почтение.
     Родственницы вымыли ее и уложили в постель.  Вскоре  она  уснула,  не
среди ночи проснулась.
     Шовин укладывался спать рядом с ней. Она назвала его имя.
     - Мы проехали по их следу, - сказал он. -  Их  было  только  четверо.
Разбойники, говорят твои родичи. Люди, потерявшие род. В эти  дни  в  мире
полно таких. Наверное, хотели ограбить меня. Богиня свидетельница, их цини
совсем отощали, и у них не было ничего ценного  кроме  боевых  мечей.  Ха!
Кончить так!
     И он уснул.
     А она нет. Перед тем, как лечь, он принял ванну, и  от  него  исходил
запах чистого меха и душистого мыла. Запах этот ее успокаивал. Внезапно ей
захотелось, чтобы Шовин так навсегда и остался бы с ней.
     Что ее ждет  после  его  отъезда?  Беременность,  а  потом  кормление
ребенка. А потом, если ей удастся убедить родню, что к детям она  холодна,
они могут на время  дать  ей  свободу.  Так  иногда  случалось.  Некоторым
женщинам материнство не давалось.  И  детей,  ими  рожденных,  воспитывали
другие женщины.
     Но если ребенок окажется хорошим, они ее снова случат -  возможно,  с
кем-то вроде сына Мейрина, зачавшего ребенка, только что родившегося у  ее
сестры.
     И все это время она будет помнить о своей тайне - о том, что прибегла
к насилию. А что, если родится девочка? Вдруг эта черта наследственная?  И
она положит начало линии чудовищ?
     Ну и конечно, больше она не заснула. Утром ею овладела тошнота, и  ее
вырвало. Это недобрый знак, подумала она.
     Но на следующий день она чувствовала себя прекрасно, так что назавтра
они с Шовином отправились на верховую прогулку, хотя и не в речную долину.
Они кружили среди полей, уже сжатых, а потом отправились на  свой  любимый
обрыв. Спешившись, они сели на землю и некоторое время следили за парящими
над долиной охотничьими птицами, которые кружили и гонялись друг за другом
не в злобе и не в желании спариться, но только ради  (говаривали  старухи)
наслаждения своим умением летать.
     Наконец Хрустальные Глаза прервала молчание. Ей не  удалось,  сказала
она, избавиться от ужаса того, что она совершила. И всю  жизнь  прожить  с
такой тайной? Страшно подумать!
     - Не у тебя одной есть опасная тайна, - мягко сказал ей Эйх Шовин.
     - Но не такая же! И это не только моя тайна. Она известна тебе.
     - Я ее не выдам, сердце мое.
     Она посмотрела на него с  удивлением.  Он  назвал  ее,  как  называют
возлюбленных.
     Шовин лежал,  вольготно  растянувшись  на  земле,  полузакрыв  глаза,
сложив руки на животе.
     - Ты еще так молода, что веришь, будто  люди  такие,  какими  кажутся
спереди, какими им следует быть. Что такое я?  Верный  сын  Эйха,  который
выполняет тягостное обязательство по указанию старших женщин моего рода?
     - Я не знаю, что о тебе думать, - сказала она.
     - Совокупление с мужчинами меня никогда не влекло.  Тут  я  похож  на
моего брата, хотя мы расходимся в отношении спаривания с женщинами.  Мысль
об этом настолько для него отвратительна, что он  всегда  отказывается  от
совокупительных контрактов. А мне _н_р_а_в_и_т_с_я_ то, что я делаю,  хотя
к разным женщинам я отношусь по-разному. Правда,  среди  них  не  было  ни
одной глупой, и физически они все в хорошей форме.
     Он улыбнулся ей.
     - Нашему роду повезло. У  них  есть  сын,  который  хочет  всю  жизнь
сражаться и убивать, что оказалось очень полезным, и еще сын - близнец Эйх
Манхаты  -  который   охотно   готов   тратить   такое   же   усердие   на
с_о_в_о_к_у_п_л_е_н_и_е_. Повезло и мне. Будь мой брат обычным мужчиной, я
бы проводил  всю  свою  жизнь  без  совокуплений  или  совокуплялся  бы  с
мужчинами, а то стал бы извращенцем, тайком ищущим женщин.  Такие  мужчины
существуют, хотя их и немного, даже в наш век, когда все сплетенное словно
расплетается. А вместо этого я тут, с тобой, за  что  благодарю  Богиню  и
Манхату.
     Она  не  знала,  что  сказать.  Значит,  они  оба  чудовища,  хотя  и
по-разному. Она поступила, как женщине строго возбраняется, хотя и  против
воли, а  сейчас  испытывает  угрызения  совести.  Он  делал  то,  что  ему
предписывали родственницы. Но его мысли и чувства были извращены.
     - Какой  ребенок  родится  от  такого  совокупления?  -  сказала  она
наконец.
     - Не знаю, - ответил Эйх  Шовин.  -  Но  передача  каких-то  черт  по
наследству происходит сложно, как  нам  известно  по  случкам  животных  и
людей. У нас есть много хороших черт, и я думаю, ребенок будет хорошим.
     Она поглядела на речную долину, потом  вверх  на  птиц,  по  прежнему
паривших над обрывом. Ее осенила сумасшедшая мысль, и она сообщила ее  Эйх
Шовину.
     Почему бы им не уехать вместе?  Мир  полон  бродячих  людей,  которых
война лишила дома. Она может  переодеться  мужчиной.  Это  ведь  возможно?
Комедианты, посещавшие Ахара-Цаль, играли женщин очень убедительно. Или же
они притворятся братом и сестрой. Ей не придется скрывать от семьи,  какая
она на самом деле. А если ребенок родится уродом,  он  хотя  бы  не  будет
сыном Ахары. А ему не придется возвращаться на войну.
     Он терпеливо выслушал ее до конца, а когда она замолчала, сказал:
     - Но как мы будем зарабатывать на жизнь? Я умею  только  сражаться  и
делать женщин беременными. Второе нам пользы не принесет.  Ну,  а  что  до
первого, то я не хочу становиться разбойником, как те в долине.
     Но можно же охотиться, возразила Хрустальные Глаза.
     - И жить в чаще, точно дикие звери?
     Но они могут продавать лишнее мясо и шкуры.
     - Почти все земли держит какой-нибудь  род.  Ты  думаешь,  нам  дадут
разрешение охотиться? Ты думаешь, люди не станут задавать вопросы, если мы
принесем шкуры на  продажу?  Меня  казнят  как  вора,  а  тебя  изгонят  -
существуй, как сумеешь. Но скорее, кто-нибудь примет тебя в свой род. Даже
в этот век расплетения сплетенного найдутся  люди,  которые  не  позволят,
чтобы женщина погибла. Но ты уже не будешь дочерью прославленного рода,  и
тебя не будут любить, как любят здесь. А если родятся еще дети? Что  будет
с ними? Я не хочу, чтобы мои дети были нищими.
     - И мы ничего не сможем сделать? - спросила Хрустальные Глаза.
     - Только то, что уже делаем.
     Тогда она замолчала, не спуская глаз с птиц.
     Зима давно уже наступила, когда ее близкие  удостоверились,  что  она
забеременела. К тому времени нанесло много снега, а зима выдалась лютая. И
Эйх Шовин остался у них до весны, хотя больше она уже не проводила  с  ним
времени. Иногда видела - издали.
     Когда снег стаял  и  дороги  подсохли,  он  уехал  на  своем  цине  с
компанией ее родичей, которые возвращались  на  войну.  В  этот  день  она
приболела и не видела, как он уезжал.
     Дети родились в пору жатвы: два мальчика, большие и здоровенькие.
     Старшего назвали Цу, традиционное имя в роду Ахара,  младший  получил
имя Эйхрит, что значит "происходящий от Эйха".
     Она кормила их грудью весь первый год, как было принято в те времена,
а потом отдала одной из своих сестер и вернулась к прежним  привычкам.  Но
охота уже не так ее влекла. Ей не хватало спутника, и она  не  чувствовала
себя в полной безопасности, как прежде. Что, если в речную долину забредут
другие разбойники? Она вновь решится убить? Или они решат убить?
     Постепенно она уподобилась другим женщинам, хотя  совсем  такой,  как
они, не стала. Все еще любила одиночество и не утратила  вкус  к  верховой
езде. Но теперь она ездила по тропам среди возделанных полей и смотрела на
нивы и луга. А за оружие бралась обычно лишь для того, чтобы разделаться с
каким-нибудь диким животным, вредившим стадам или полям ее семьи.
     И, хотя особого материнского чувства в ней не  было,  она  не  смогла
полностью отдать близнецов в руки родственниц.  Может  быть,  окажись  они
обычными, она перестала бы о них думать,  но  оба  были  умны  и  во  всем
впереди других детей.
     Когда им исполнилось два года, семья вновь случила ее. На этот раз  с
мужчиной из малого  рода,  приверженного  Ахаре  [В  старину  такие  семьи
называли  "прилипшими  с  боку",  хотя  термин  можно  перевести   и   как
"гриб-трутовик" и даже "пиявка". Малочисленные, они не могли бы  выжить  в
одиночку, и становились придатком большого влиятельного рода,  который  по
той  или  иной  причине  не  хотел   их   ассимилировать.   Главной   была
необходимость  в  близком  источнике  для  случек,  а  также   сексуальных
партнеров. В краях, где происходит  действие  повести,  существовало  -  и
существует - табу на любой тип секса  с  членами  своего  рода.  С  ростом
численности  рода  это  становилось  проблемой,  которую,  хотя   отчасти,
удавалось разрешить благодаря "прилипалам".].
     Он был плотного сложения и красив, с прекрасным глянцевитым мехом,  и
проделывал то, что от него требовалось, с решимостью и  умением.  Но  явно
чувствовал себя с ней неловко и предпочитал проводить время с ее родичами.
Хрустальные Глаза испытала разочарование, хотя  и  бессмысленное.  Он  вел
себя, как полагается, и был неизменно учтив с ней. Она забеременела  почти
сразу и родила девочку, которая унаследовала плотное сложение отца  и  его
прелестный мех. Так чем же это совокупление могло разочаровать?
     Со  временем  это  совокупление  принесло  еще  благо:  сестру  этого
мужчины, такую же плотную и красивую, как ее брат, и (в отличие  от  него)
чувствовавшую  себя  с   женщинами   очень   хорошо.   Хрустальные   Глаза
познакомилась с ней на празднике,  и  они  влюбились  друг  в  друга.  Это
(сообщает нам автор) стало не просто постельной связью.
     Тут важно указать, что хвархаты считают женщин менее  романтичными  и
более разборчивыми в любовных  связях,  чем  мужчин.  Живя  на  периметре,
мужчины располагают и досугом и возможностями для любви. Но женщины  живут
внутри семьи, окружены близкими,  которым  обычно  и  отдают  свои  лучшие
чувства.  Для  женщин  сексуальная  любовь,  как  правило,  ограничивается
краткими  совокуплениями  на  праздниках  или   долгими   отношениями   на
расстоянии, когда любящие время от времени гостят друг у друга, но разлука
длится несравненно дольше.
     Иногда влюбленные женщины поселяются вместе, и  в  современности  это
случается гораздо чаще. Ретрограды считают это  еще  одним  свидетельством
того, как общество идет ко всем демонам. Что  произойдет  с  Людьми,  если
женщины начнут  томиться,  вздыхать  и  цепляться  друг  за  друга,  точно
мужчины? Кто будет заботиться о семье и детях?
     Но в век Эйх Манхаты  такая  женская  привязанность  вне  семьи  была
редкостью, но тем не менее подобное случалось, и автор  повести,  которая,
видимо, решила нарушить каждое правило романтической литературы,  снабжает
свою героиню возлюбленной, которая ради нее готова  оставить  родной  дом.
Этой  женщине,  сообщает  автор,  была  присуща  сильная   потребность   в
материнстве, своих детей у нее не было, и  дети  Ахара  Паи  нравились  ей
больше собственных племянников и племянниц.
     Не исключено, что возлюбленная  введена  в  повесть  ради  счастливой
развязки.  Хвархаты  требуют   счастливых   концов   в   беллетристических
произведениях, хотя их представления о том, что такое счастливый конец, не
всегда совпадают с понятием землян. А, может быть, любовница  понадобилась
автору, чтобы шокировать и смущать читателя.
     Хрустальные Глаза случали еще три раза. Всякий раз с  новым  мужчиной
из нового рода. Автор называет эти роды, но читателю-землянину они  ничего
не скажут. Два были влиятельными, а один  -  прилипала.  Дети  -  еще  две
девочки и мальчик - родились достаточно здоровыми, чтобы их  сохранить,  и
все выросли с хорошими задатками, хотя с близнецами сравниться  не  могли.
Те были особенными: быстрыми, ловкими, умными, настойчивыми, доброго нрава
и обаятельными.
     - Виден дух Эйх Манхаты, - говорили ее родственницы.
     Нет, думала она. Ум и добрый нрав они получили от Эйх Шовина.  Как  и
обаяние, хотя мальчики умели добиться, чего хотели,  и  от  мужчин,  а  не
только от женщин.
     Иногда до нее доходили вести  о  Шовине.  Теперь  он  интересовал  ее
родню. Он продолжал вести жизнь,  как  прежде:  часто  покидал  армию  для
выполнения контрактов, заключенных его семьей. Насколько было известно, он
не потерпел  ни  единой  неудачи.  А  зачатые  им  дети  были  сильными  и
здоровыми. Трудные годы  детства  для  них  проходили  легко.  Ее  близкие
прозвали его Прародителем, и вскоре его начали называть так все.
     На войне он отличался меньше. Нет, воин он не  плохой,  говорили  его
родичи, но от близнеца Эйх Манхаты они ожидали другого  -  "от  того,  кто
сразил в долине четырех разбойников. Ха! Вот это был подвиг!  Мы  все  еще
рассказываем людям про это чудо! Но  ничего  похожего  он  с  тех  пор  не
совершал".
     Когда  близнецам  исполнилось  четырнадцать,  в  Таиханине   устроили
праздник. Хрустальные Глаза отправилась на него с другими  женщинами  и  в
сопровождении достаточной охраны из мужчин, хотя война теперь отодвинулась
на восток и между ними и ближайшим противником лежала вся Ахара, весь Эйх.
Младшие дети остались  дома,  как  и  ее  возлюбленная,  но  близнецы  уже
достаточно подросли, и они взяли их с собой на праздник.
     В пути они однажды вечером  доехали  до  постоялого  двора.  Там  уже
остановились какие-то воины. Оказалось, что из Эйха.  Один  ее  двоюродный
брат отошел поговорить с ними, а вернувшись, сказал:
     - С ними там Эйх Шовин. Я пригласил его к нам.  Он  ведь  никогда  не
видел своих сыновей.
     И вскоре в свет костра  сынов  Ахары  вошел  Эйх  Шовин.  Он  заметно
постарел - был по-прежнему высок и худощав, но походка  стала  деревянной.
Мех на плечах и предплечьях был теперь серебристо-серым. Но, увидев ее, он
улыбнулся - и улыбка осталась прежней: быстрой и ласковой,  необычной  для
мужчины Людской расы.
     Нет, она не ошиблась,  решила  Хрустальные  Глаза,  обаяние  мальчики
получили от него.
     Ее родич вышел вперед и представил ему мальчиков. Эйх Шовин посмотрел
на них. За последний год они сильно вытянулись, обещая сравняться ростом с
ним. А пока они были худыми и  долговязыми,  как  жеребята  циней.  И  как
жеребята нервничали и робели. Они  пятились  и  опускали  головы,  избегая
прямого взгляда Эйх Шовина, хотя все время посматривали на него искоса. Но
робость юношам и мальчикам простительна, а их манеры были хорошими: на его
вопросы они отвечали сразу и четко, и как всегда говорил больше Эйхрит.
     Наконец у Шовина  больше  не  осталось  вопросов,  мальчики  получили
разрешение отойти, а он подошел к  Хрустальным  Глазам.  Разговаривать  им
было не обязательно, но приличия это допускали.
     - Ты хорошо постаралась, - сказал он.
     - Больше мои сестры, чем я, - ответила она.  -  И  моя  возлюбленная.
Правда, охотиться мальчиков научила я, и это было очень приятно.
     Он спросил, есть ли у нее еще дети. Она назвала  имена  их,  а  также
отцов.
     - Твоя родня не очень давала тебе отдыхать, - сказал он.
     - Во всяком случае, больше, чем  твоя  тебе,  судя  по  тому,  что  я
слышала.
     Он засмеялся и наклонил голову.
     Они поговорили еще - о близнецах, и он все время смотрел за костер.
     Там на земле лежали мальчики. Они набрали камешков, начертили линии в
пыли и занялись стратегической игрой. Иногда то один, то  другой  поднимал
глаза, встречал наблюдающий взгляд Шовина и отводил их.
     - Значит, все сложилось прекрасно, - сказал под конец Шовин. - У тебя
есть возлюбленная, шесть чудесных детей,  а  я  прожил  жизнь,  как  и  не
ожидал. Ха! Как я перепугался, когда впервые  понял,  во  что  меня  могут
завлечь мои сексуальные интересы. Я думал, что наши близкие ошиблись:  они
опасались, как бы Манхата не стал чудовищем. Он всегда был так  несгибаем,
и с любовью относился к очень немногим, причем среди них не было ни одного
мужчины. Но чудовищем-то был я, и думал, что они узнают и убьют меня,  или
я сам себя убью. Но не случилось ни того, ни другого.
     - А тебе никогда не хотелось иметь возлюбленного? - спросила она.
     Он посмотрел на нес искоса и улыбнулся.
     - Зачем бы он мне? Когда твои мальчики отправятся воевать,  я  сделаю
для них, что смогу, хотя особой помощи им не потребуется, раз они -  Ахара
и наделены чертами, какие ты описала. Но мне будет приятно сделать то, что
в моих силах.
     Они попрощались, и он вернулся к своему костру,  задержавшись,  чтобы
еще поговорить с сыновьями.
     Эйх Шовин дожил почти до восьмидесяти лет, а Хрустальные