чь ему: чтобы они встретились и во всем разобра-
лись. Потому что это же дикое предательство: они столько лет друг  друга
знали, вместе учились... Есть еще одна причина, почему МВД хочет меня  в
тюрьму запрятать. Я им еще там сказал: я все опишу, что знаю.  Все  ваши
преступления. И у меня уже контракт на книгу, и я  начал  ее  писать.  А
сейчас эта провокация прервала мою работу".
   Кроме Япончика, в ордере на арест значились: Леонид Абелис, известный
также под кличками Шатер и Леня, Сергей Илгнер, Юрий Гладун, Рустам  Са-
дыков, Максим Коростышевский, Валерий Новак, Владимир Топко и  Яков  Во-
ловник. Условно их можно было разделить на две группы: команда  Япончика
и команда Садыкова. В первую входили Абелис  (считавшийся  правой  рукой
Япончика в его бруклинской резиденции), Илгнер, Воловник, а также Гладун
(официант ресторана "Русский самовар",  постоянными  клиентами  которого
были как обвиняемые, так и потерпевшие - владельцы  "Саммита"  Александр
Волков и Владимир Волошин).
   В команду заместителя начальника фондового отдела АКБ "Чара"  Рустама
Садыкова входили его давние друзья: Топко, Новак и Коростышевский  -  по
разным данным, кинорежиссер или кинопродюсер,  предполагавший  выпустить
фильм на деньги "Чары".
   Как удалось установить ФБР, в ночь на 26 мая люди Япончика под  угро-
зой расправы привезли Волкова и Волошина  в  русский  ресторан  "Тройка"
(Нью-Джерси) и заставили их подписать расписку на 3,5 миллиона долларов.
Первыми, через две недели, полиция задержала Япончика и Абелиса.
   Так и не были арестованы Максим Коростышевский и Рустам Садыков. Пос-
леднего американская полиция схватить просто не успела:  он  вернулся  в
Москву 26 мая, сразу же после заседания в "Тройке". Перед  судом  он  не
предстал, но американские судьи его все же увидели - на видеопленке.  По
просьбе американцев, Садыкова допрашивали в  Москве  -  в  течение  трех
дней, под объективом видеокамеры. На допросах присутствовала  представи-
тельная компания: кроме следователя МВД - три адвоката Иванькова,  адво-
кат Топко, помощник  нью-йоркского  окружного  прокурора  и  специальный
агент ФБР. Суть показаний Садыкова (составивших увесистый том) сводилась
к следующему. Никакого выколачивания долга не было. Переговоры проходили
дружески и увенчались мирной трапезой в ресторане "Тройка". На  которой,
кстати, Япончика не было. О том, что посредники имеют криминальное прош-
лое, Садыков не подозревал. С Иваньковым его свел некий Эдик, с  которым
Рустам случайно познакомился на Патриарших прудах (прямо  по  Булгакову:
"Никогда не разговаривайте с неизвестными").
   Первоначально американское обвинение Япончика в вымогательстве предс-
тавлялось довольно зыбким. Кроме заявления пострадавших - Волкова и  Во-
лошина - об угрозах со стороны Иванькова и его подручных, прямых доказа-
тельств его непосредственного участия в вышибании долга не было: Япончик
не присутствовал в ресторане, когда Волкова и Волошина  заставляли  ста-
вить свой автограф на злополучной расписке, у  него  не  найдено  оружия
(как, впрочем, и у остальных задержанных). Иваньков напрочь отрицал  ор-
ганизацию им убийства в Москве отца Волкова.
   Кроме того, сразу после ареста Иванькова криминальные структуры стали
предпринимать попытки к его спасению. Только  по  России,  по  имеющимся
сведениям, на спасение именитого вора в законе было собрано  более  трех
миллионов долларов. Правда, внести за его освобождение до  суда  смешной
по мафиозным меркам залог в 40 тысяч долларов друзья Япончика так  и  не
смогли. По американским законам, эти деньги должны иметь совершенно  ле-
гальное происхождение - таких у нашей мафии не оказалось. Точнее,  "чис-
тые деньги", наверное, были - но при их перечислении автоматически  зас-
ветились бы связанные с Япончиком фирмы. А этого никому не хотелось.
   Зато "братве" удалось нанять целый штат адвокатов,  которым  поручили
вытащить Япончика из тюрьмы. В их число попал и  Барри  Слотник,  хорошо
зарекомендовавший себя в 70-е годы успешной защитой Джо  Коломбо,  главы
крупнейшей в Нью-Йорке  преступной  группировки.  Коломбо  основал  ита-
ло-американскую лигу гражданских прав.  Эта  организация  ставила  своей
целью развеять миф об итальянской мафии, объясняя его возникновение  по-
пыткой протестантской Америки очернить итальянскую общину. Слотник часто
выступал по радио и телевидению, сделавшись неофициальным рупором  лиги.
Заодно он не раз выручал Коломбо в столкновениях с властями. Кроме того,
он помогал основателю лиги защиты евреев раввину Мееру  Кахане,  сделав-
шись представителем сразу двух лиг.
   Слава пришла к Слотнику в 84-87-х годах, когда он без  ложной  скром-
ности назвал себя в интервью "лучшим юристом в Америке". Дело в том, что
он весьма удачно защитил на судебном  процессе  Бернарда  Геца,  который
застрелил в ньюйоркском метро четырех подростков-негров, пытавшихся  его
ограбить. Слотнику удалось добиться его оправдания по всем статьям, кро-
ме незаконного хранения оружия (за что Гец получил всего год тюрьмы).
   Свои старые навыки давления на присяжных  Слотник  использовал  и  во
время процесса против Иванькова. Он много и проникновенно говорил о  со-
ветском  тоталитаризме,  жертвой  которого,  по  словам  адвоката,  стал
Иваньков, о психиатрических репрессиях в институте  Сербского,  упоминал
Владимира Буковского и Анатолия Щаранского, рассказывал о  демонстрациях
на Манхэттене под лозунгом "Отпусти народ домой!". Говорят, что  Слотник
и его коллега Шапиро получили за защиту Иванькова около 800 тысяч долла-
ров.
   В общем, представители  обвинения  находились  под  весьма  серьезным
прессом. К тому же прокурору было трудно  доказать  что-либо  по  непос-
редственным уликам - телефонным разговорам между Иваньковым, его  сообщ-
никами и владельцами "Саммита". Расшифровки записей не содержали ни  од-
ной прямой угрозы Волкову и Волошину.
   И все же у ФБР, для которого вывести на чистую воду "главного русско-
го мафиози" было делом чести, имелся свой сильнейший козырь. Давать  по-
казания против патрона согласился ближайший сподвижник Иванькова  Леонид
Абелис. Осенью 95-го года он был включен в так называемую "Программу за-
щиты свидетелей". Кроме Абелиса, под государственной "крышей" находились
Волков и Волошин. Досужие журналисты подсчитали,  что  за  свидетельские
показания одного только Волошина власти тратили 6 тысяч долларов  ежеме-
сячно (его семье снимали спецквартиру, оплачивали их телефонные  перего-
воры, все передвижения, охрану и т.п.).
   На вопрос прокурора  Бриджит  Роуди,  почему  Абелис  рискнул  свиде-
тельствовать против знаменитого вора в законе, тот  отвечал:  "Я  просто
увидел, что мои партнеры по тюрьме с ихними адвокатами ведут против меня
нечестную игру, выделяя меня на первое место. Сенсацией стали  показания
Абелиса о том, что, если бы Волков и Волошин все же согласились  вернуть
деньги "Чары", львиную долю этой суммы решили присвоить себе (за работу)
Япончик и его люди. "Иваньков сказал, что два пойнт шесть идет  на  нашу
сторону безоговорочно. В случае компромиссного  решения,  то  есть  если
Волков и Волошин будут возвращать не полностью эту сумму,  то  мы  будем
иметь свою половину в стороне Садыкова и в стороне Волошина..."
   Абелис также рассказал, что аналогичным образом компания уже  помогла
Майклу Хейфецу. Прокурор Бриджит Роуди спросила, получили ли они за  это
вознаграждение. Абелис ответил утвердительно. "Как это выглядело?" -  "Я
встретился с Майклом Хейфецем и спросил, получил ли он все деньги обрат-
но. Он сказал, что первая часть денег уже пришла. Я спросил, как он  ви-
дит наш интерес. "50 процентов", - ответил Хейфец. Первые деньги  пришли
в сумме 200 тысяч. Из них Майкл отдал на нашу  сторону  100  тысяч".  По
словам Абелиса, он, его приятель Алик Магадан и Иваньков получили  приб-
лизительно по 32 тысячи "баксов". "В счет этих  денег  Хейфец  оплачивал
мою машину, мой телефон, мои кредитные карты". Иваньков  "часть  получил
кешью, а остатком были оплачены его счета".
   Вячеслав Иваньков: "Абелис? Ну что Абелис сказал?.. Что он знает? Ну,
я его видел, может быть, раз тридцать. Не знаю, не  считал.  Я  его  год
всего знал! Приезжал в ресторан, позвоню: "Накрой стол!" Ну, дальше что?
Просто мерзость! У нас ничего бы не было, он за  счет  нашего  несчастья
выкрутил себе свободу, чтобы уйти, а нас утопить. У них же нет никого! И
не может быть! Они просто оплачивают деньги вот этим лжесвидетелям,  вот
это ихняя методика американская! Подкупают,  чтобы  по  ихней  партитуре
сказали что-то, что бы их устроило".
   И все же присяжные поверили версии обвинения, а не адвокатов Иванько-
ва. Барри Слотник доказывал, что Иванькову удалось разрешать чужие  иму-
щественные конфликты благодаря своей репутации справедливого человека  и
бизнесмена, и Абелис тоже показал, что Иваньков "пользуется большим  ав-
торитетом в русской "комьюнити", но когда прокурор попросила  объяснить,
в какой "комьюнити", то свидетель сказал:  "В  криминальной...  Имея  за
спиной большую криминальную карьеру, он пользовался большим авторитетом.
Достаточно было его одного слова, и решались все вопросы сразу..."
   Суд присяжных вынес свой вердикт в июле 1997 года. Япончика и его по-
дельников признали виновными в вымогательстве 3,5  миллиона  долларов  у
хозяев фирмы "Саммит Интернешнл" Александра Волкова и Владимира  Волоши-
на. Также Иваньков был признан виновным в заключении фиктивного брака  с
гражданкой Оле. После вердикта присяжных  "виновен"  судьи  должны  были
конкретизировать меру наказания. По американской системе определения на-
казания Иваньков по сумме преступлений набрал 34 балла  (только  вымога-
тельство 3,5 миллиона долларов стоило ему 23 балла). В переводе на  срок
лишения свободы Япончику грозило 20 лет.
   И тогда свою роль  сыграл  профессионализм  адвокатов  (и,  возможно,
деньги из "общака", которые на оплату адвокатских услуг удалось  собрать
"братве"). Слотник и Шапиро направили  15-страничное  ходатайство  судье
Кэрол Эмон. Они поведали, что вся жизнь  Иванькова  "протекла  в  борьбе
против безбожного тоталитаризма в СССР... С помощью православной  церкви
и отдельных ее  священнослужителей  Иваньков  выжил  и  смог  продолжить
борьбу против коррумпированного коммунистического строя". В итоге он по-
лучил 14 лет лагерей "по сфабрикованным обвинениям информатора КГБ  Ген-
сензона".
   Возможно, для читателя, вместе с которым мы еще раз проследили  длин-
ный и извилистый путь Япончика на криминальный  Олимп,  эти  адвокатские
словеса покажутся полным бредом. Но американская судья, плохо знакомая с
особенностями российской уголовной жизни, отнеслась к ним вполне серьез-
но. И в конце концов скостила наказание до 24 баллов - то есть до 9  лет
и семи месяцев тюрьмы. К тому времени полтора года Иваньков уже отсидел.
Еще три, как считает Барри Слотник, его подзащитному скостят за  хорошее
поведение". Если произойдет так, как предсказывает адвокат,  Япончику  к
моменту написания данной главы (июнь 97-го) осталось провести за  решет-
кой всего четыре с половиной года. Он выйдет еще не старым  и  способным
на новые подвиги - от  которых,  возможно,  содрогнутся  законопослушные
граждане по обе стороны Атлантического океана.
   Вячеслав Иваньков: "Для меня уже не важно, что они напишут  или  ска-
жут. Они врали, врут и продолжают врать, вбивая всем в головы:  я  самое
страшное чудовище, которое когда-либо рождалось на земле. И им,  кстати,
в этом помогают ваши же коллеги, платные борзописцы, прикормленные  МВД,
- всякие там Кислинские, Белых... Я знаю, что говорю. Вы можете  открыто
написать: я принимаю их методы. Методы всех этих... из  ФБР,  МВД,  ФСБ.
Они отняли у меня жизнь, они не дают возможности пожить  мне  нормально,
по-человечески, с семьей, они разбили мою старость, - пусть!  Я  буду  с
ними бороться их же собственными мерзкими методами.  Это  будет  честно.
По-мужски. У меня есть список. Я знаю, кто совершал эти  преступления  и
со стороны спецслужб России, и со стороны ФБР. Я  знаю,  кто  переправил
мой архив в Россию, я знаю, кто именно отстреливал моих людей, кто давал
заказы и кто исполнял. И предупреждаю: за свои  преступления  они  отве-
тят... Я не хочу и не буду сидеть в тюрьме за кого-то.  За  Волкова,  за
Волошина или любого другого. Когда-нибудь я выйду, я не  собираюсь  сда-
ваться и подыхать здесь..."
 
 
   МОЯ МИЛИЦИЯ МЕНЯ...
 
   Мне довелось участвовать в нашумевшей телепрограмме "Преступление без
наказания", посвященной второй годовщине смерти Листьева. Передачу  вели
попеременно Владимир Познер, Владимир Киселев и Светлана Сорокина, ауди-
тория состояла из главных редакторов и ведущих журналистов столичных из-
даний. А  вопросы  планировалось  задавать  трем  руководителям  силовых
структур - министру внутренних дел Анатолию Куликову, директору ФСБ  Ни-
колаю Ковалеву и Генеральному прокурору Юрию Скуратову. Но все они друж-
но проигнорировали приглашение ОРТ, РТР и  НТВ  прийти  в  телестудию  и
рассказать, как их ведомства борются  с  мафией  и  раскрывают  заказные
убийства.
   Вместо начальников пришли первые замы. И, не отвечая ни на один конк-
ретный вопрос, стали забрасывать нас цифрами,  якобы  свидетельствующими
об увеличении раскрываемости преступлений и уменьшении темпов роста пре-
ступности. Особенно агрессивно вел  себя  представитель  внутренних  дел
Владимир Колесников. Я слушал этого грузного, самоуверенного и самовлюб-
ленного генерала и думал: если бы его подчиненные так же отчаянно и  ре-
шительно сражались с криминальными группировками, как  он  набрасывается
на журналистов и независимых криминологов (указывающих,  что  раскрывае-
мость учтенных преступлений увеличивается только за счет массового  сок-
рытия тяжких преступлений от учета), - если бы рядовые милиционеры  были
так же храбры на улице, как их начальник - в телестудии, просто не о чем
было бы говорить.
   Проблема не только в неспособности наших правоохранителей  раскрывать
серьезные заказные убийства. Речь идет о том, что вся система  организо-
ванной правоохраны положена на обе лопатки всей системой  организованной
преступности. И, находясь в этом  лежачем  положении,  -  расслабляется.
Чтобы не было слишком больно от насилия над законом.
   Бессмысленно вести речь о серьезных попытках раскрывать деяния  орга-
низованного криминалитета. Ведь даже элементарное  силовое  единоборство
между мафиози и милиционером все чаще заканчивается трагически для  пос-
леднего.
   8 февраля 94-го года был совершен вооруженный налет  на  квартиру,  в
которой проживали пятеро бойцов из азербайджанской группировки. Из квар-
тиры был вынесен целый мешок ювелирных изделий, в том числе  400-граммо-
вый слиток золота. Соседи, услышав выстрелы и необычный шум, позвонили в
милицию. К злополучному подъезду подоспели сотрудники ОВД "Кузьминки"  -
старшие лейтенанты Александр Акимов и Леонид Пасечник.  Как  раз  в  это
время из парадного выскакивали злоумышленники.  Однако  неожиданной  эта
встреча оказалась только для милиционеров. Первый удар ножа - и замертво
падает Пасечник. Автоматная очередь - и ранен  Акимов.  Его  добивают  в
спину все тем же ножом. Преступники садятся в "Волгу" и спокойно покида-
ют двор дома 117 по Волгоградскому проспекту.
   На другой день ГУВД Москвы, как всегда в таких случаях, провело  опе-
рацию "Возмездие". Были задержаны более  сотни  кавказцев,  изъяты  нес-
колько десятков стволов. Но о том, удалось ли задержать убийц, ничего не
сообщалось. Значит, опасный прецедент был все-таки создан.  Бандиты  еще
раз убедились: при встрече со стражами порядка можно  смело  вступать  в
бой. Скорее всего они не окажут  никакого  сопротивления.  Скорее  всего
убившие их не понесут никакого наказания.
   Буквально через три дня этот нерадостный для законопослушного населе-
ния постулат еще раз подтвердился. На этот раз милиция столкнулась с ба-
лашихинской мафией (полтора месяца назад потерявшей своего  предводителя
Фрола, но от этого не потерявшей свою боеготовность). Точнее,  "наехать"
попытались лишь на одно из ее подразделений - на бригаду, которая специ-
ализировалась на дальнобойщиках. У бандитов был  одинединственный  прин-
цип: свидетелей ограбления (то есть водителей и пассажиров) в  живых  не
оставлять.
   Итак, располагая всей полнотой информации о профессионализме и жесто-
кости местных мафиози, "вязать" их отправили группу в количестве... двух
сотрудников ОВД: сержанта патрульно-постовой службы и  участкового  инс-
пектора. Исход милицейской операции в деревне Пестово (близ городка  Же-
лезнодорожного) можно было легко предсказать.  Изрешеченные  автоматными
очередями, оба стража порядка остались лежать в  избе,  где  размещалась
"малина". С противоположной стороны - 1 убитый, 0 раненых. На что надея-
лись милиционеры - на внезапность, на устрашающий вид своих погон или на
хорошо поставленный голос, каким они привыкли командовать: "Бросай  ору-
жие, руки за голову!" - этот вопрос можно уже отнести к разряду  ритори-
ческих.
   Что уж говорить о противоположных случаях, когда преимущество внезап-
ности - на стороне бандитов. Весьма характерная история произошла в  Ак-
тюбинске. Здесь бандиты прельстились складом оружия,  располагавшимся  в
здании, где был расквартирован спецназ городского ОВД. Три злоумышленни-
ка без единого выстрела (у них были только ножи) перебили весь наряд  из
четырех вооруженных до зубов и прекрасно обученных для  рукопашного  боя
спецназовцев. Шансов выжить им не оставили. Оправданием для  руководства
элитного подразделения  могло  послужить  лишь  одно  вскрывшееся  впос-
ледствии обстоятельство. Один из бандитов был тоже когда-то спецназовцем
и расправлялся со своими бывшими сослуживцами. Но утешение,  прямо  ска-
жем, весьма слабое.
   Когда в боях в Буденновске, Первомайском и Грозном спецназовцы так  и
не смогли оправдать приписываемые им молвой качества суперменов, военные
обозреватели доказывали, что во всем виноваты неграмотные генералы,  или
объекты, не соответствующие предназначению  элитных  подразделений,  или
фактор заложников. Но оказывается, что и в более "приспособленных" усло-
виях они, мягко говоря, не  проявляют  того  профессионализма,  что  де-
монстрируют перед телекамерами на показательных учениях.
   Так, в Крыму, при взятии банды Бабака - шести головорезов, живущих  в
симферопольских катакомбах, - решили использовать  пресловутый  спецназ.
Результат безрадостный: бандиты, не потеряв ни одного "штыка", без  осо-
бого труда отбились и при этом отправили на тот свет двух  спецназовцев.
Лишь после гибели через пару месяцев самого Бабака преступников  удалось
задержать.
   Что уж говорить о простых милиционерах. Вероятность того, что их  бой
с бандитами будет неравным (в пользу последних), за последние годы неве-
роятно возросла. В Елабуге по приказу преступного авторитета убивают де-
путата Верховного Совета Татарии Санды Гафиятуллина. Киллеров  двое.  За
ними гонится целый взвод стражей порядка. Преступники вместо того, чтобы
бросить, как требует от них "матюгальник", оружие, решают принять бой. И
оказывается, что с их стороны это решение правильное: четверо милиционе-
ров ранены, а одному из бандитов удается-таки уйти - целым и невредимым.
   Иногда возникает ощущение, что милиционеры делают все от них  завися-
щее, чтобы преступники не пострадали. В апреле 95-го бригада  правоохра-
нителей по вызову соседей отправилась на место вооруженного  ограбления.
Однако стражам порядка и в голову не пришло оцепить указанный дом,  рас-
положенный на Осеннем бульваре.
   Пока люди в форме толклись у одного подъезда, грабители спокойно выш-
ли из другого (для этого им потребовалось всего лишь перелезть на сосед-
ний балкон). Столь же  непрофессионально  милиционеры  действовали  и  в
дальнейшем. Одного из преступников удалось засечь на автобусной останов-