плимент.
   Мастерство  фокусника,   манипулирующего   картами,   и   профессионализм
карточного шулера - две большие разницы. У  фокусника  задача  -  выступить,
произвести трюком эффект, у картежника - сделать выступление по  возможности
неприметным.
   Конечно, и фокуснику и "катале" есть чему поучиться друг у друга.  Игроку
у фокусника - отточенной технике, фокуснику у  игрока  -  знанию  психологии
одурачиваемых  и  крепости  нервов.  Своих,  разумеется.  Ошибка  в   работе
фокусника - чревата свистом в зале и в  худшем  случае  снижением  гонорара.
Ошибка шулера может стоить жизни.
   Что  есть  мастерство  "каталы"?..  Начинающие  считают,  что  достаточно
отшлифовать  некоторое  (желательно  побольше)  количество  "примочек",   не
побояться применить их в игре, и успех обеспечен.
   Если бы все было так просто... Конечно, арсенал "примочек" имеет  большое
значение, и над расширением его постоянно следует работать, но  владение  им
чаще всего необходимо для  того,  чтобы  не  дать  себя  провести.  Удивятся
горячие "многоумеющие" специалисты, если узнают, что шулера-авторитеты  чаще
всего используют в работе два-три фирменных трюка. Что наверху,  где  все  -
исполнители, большинство трюков не проходит.
   И тут большое значение имеет индивидуальность.
   Мотя... Я не  видел  ни  одного  уникального  приема  в  его  исполнении.
Конечно, он знал многое, но не применял. Не  знаю,  почему...  Скорее  всего
опасался за репутацию, а может, действительно не владел в  совершенстве.  Но
играл на самом высоком уровне. За счет чего? Об этом до сих пор  спорят.  Но
кто ж ответит... Есть подозрение (подтвержденное  экспериментами):  за  счет
редкой - цирковой даже! - зрительной памяти. Достаточно было дважды  раздать
колоду, чтобы он по малейшим дефектам, возникшим на картах за эти две сдачи,
мог видеть расклад. Поди, поборись с ним. Поблефуй. Особенно в покер.
   Чуб брал высочайшей техникой игры и незначительными, но при этой  технике
все решающими мини-секретами. Но был способен и на дерзкий, ударный трюк.
   Маэстро.  Феноменальная  дерзость  на  базе  феноменальной   техники.   И
феноменальный, нескончаемый арсенал.
   С ростовскими залетными долгое время не могли  справиться.  Те  несколько
сезонов "кормились", наши не могли понять, что  "кушают".  Потом  раскусили:
"на перстнях" играли. Внутренняя поверхность выровнена и отполирована. Масти
отражаются, как в зеркале.
   Вариацию  этой  идеи  использовал  Махмуд.  На  стол  небрежно  бросалась
блестящая зажигалка. Когда над ней проносили карту, мелькала масть.
   Говорить о мастерстве коллег - значит в какой-то  степени  раскрывать  их
секреты... С этим надо поосторожнее.
   Я считался  представителем  школы  Маэстро.  Предполагающей  всестороннее
обследование клиента. В игре следовало как можно скорее  определить,  что  с
большим успехом "кушает" фраер,  этим  его  и  "кормить".  Конечно,  сначала
желательно выждать, понять, чем попытается "накормить"  он.  Но  и  активный
метод приемлем. Главное - следить за реакцией  и  не  ошибиться  насчет  его
прикрытия.
   Оглядываясь  на  прошлое,  удивляюсь:  за  все   время   профессиональной
деятельности случился только один прокол. Играл со Щербатым (тоже  "катала";
когда не  было  фраеров,  баловались  между  собой)  на  пляже  пластиковыми
картами. И вдруг три карты выстреливаются с моей стороны, падают на  топчан.
Щербатый аж подпрыгнул.
   - Ладно, - говорю, - не дергайся. Доставай и свою, лишнюю.
   Зарделся, сказал:
   - Ну тебя в пень... - И, бросив "лишак" на мои три, прекратил игру.
   Как-то обходилось.
   Помню, когда только начинал, рассказывали легенды. Например, о  том,  как
заезжие гастролеры чудили в  парке.  Играли  в  преферанс  в  двух  соседних
компаниях. И вдруг один обернулся и заметил играющему по соседству за спиной
приятелю:
   - Ты ошибся. - И продолжил игру. По звуку, по  шелесту  тасовки  услышал,
что друг делает не то.
   Тогда рассказ завораживал, казался слишком невероятным.
   На самом-то деле для профессионала - это семечки. Через два года на пляже
в процессе обучения друга и партнера Шурика я повторил этот фокус. Играли на
пляже, и он тоже сидел спиной.  Слышу:  ошибся.  Вполоборота  поворачиваюсь,
делаю замечание:
   - Еще две сверху.
   И ни Шурик, ни я не удивились. Потом вспомнили, посмеялись.
   Или  -  другая  легенда.  Говорили:  есть  исполнитель;  карты  со  стола
сгребает, помнит, как они ложатся в колоде, врезает ровненько одну  в  одну.
После каждой врезки представляет, как карты перераспределяются.  После  того
как колоду  срезает  и  раздает,  по  своим  картам  знает,  как  разлеглись
остальные.
   Освоил этот трюк, хотя исполнял  не  так  искусно,  прозаичней.  Один  из
сообщников-дольщиков, кандидат-математик, вывел формулы на основные игры. Но
при сборе колоды приходилось следить за расположением не всех, только нужных
карт. И врезать приходилось одну в одну. И "вольт" исполнять, передергивать,
значит. Впрочем, трюк громоздкий, чаще  всего  ненужный.  Другие  -  намного
удобнее.
   Конечно,  каждый  профессионал  старается  изобрести  что-то  свое.   Так
сказать, внести лету. Но лепта - это потом. Ни к чему ее обнародовать раньше
времени.
   И мне удалось  открыть  несколько  "фирменных"  рецептов.  Не  беда,  что
некоторые из них оказались "изобретенным велосипедом".  Послужили  исправно,
как новенькие.
   Например, возникла проблема с "маяками". В игре с залетными использовали,
конечно, "маяки",  всем  своим  известные,  классические.  Но  и  со  своими
случалось играть, с теми, кто  в  курсе  классики.  Приходилось  придумывать
нечто новенькое (изящную систему изобрели: сразу  после  сдачи  карт  -  все
запросы, весь расклад у сообщника, как на  ладони).  Но  и  новенькое  скоро
расшифровывалось. Свои - не подарок.
   И вот внедрили новинку, которую -  были  уверены  -  раскусят  не  скоро.
Использовали технические средства. В прямом смысле - "радиомаяки". Особо  не
мудрили: устройство взяли из  радиоуправляемой  модели-самолета  -  в  "Юном
технике" продавалась. Приемное устройство один из наших (во Дворце  пионеров
когда-то кружок посещал) оформил  в  виде  миниатюрной  катушки,  в  которой
находился подвижный заостренный сердечник. При получении  сигнала  сердечник
выдвигался. Устройство крепилось пластырем либо под мышкой, либо  в  области
бедра, там, где карман. (Мне и еще одному из наших крепление под  мышкой  не
нравилось. Щекотно.)
   Случались накладки: ложные сигналы.  Технарь  наш  пояснил:  закономерные
неприятности. То грозовые разряды поблизости. То в линии  электропередачи  -
неполадки. (Из-за этих неприятностей я однажды на "мизере"  шестью  взятками
обогатился.)
   Но и эта система долго в секрете не продержалась.
   Так-то по игре ее вычислить невозможно, но четверо допущенных к секрету -
слишком много. Именно эту, нами изобретенную систему, и использовали в своей
мистической квартире Бегемотик с Резаным. В качестве обратной связи.
   Целое  направление  в  работе  профессионалов  -  специальная  подготовка
колоды.  Направление,  уже  достаточно  развитое  предшественниками,  но   -
нескончаемое, дающее возможность для полета фантазии.
   Признаюсь: в этом жанре особые озарения меня не  посещали.  Как-то  скоро
клиенты  приучили  к  тому,  что  колода,  мной  принесенная,  к   игре   не
допускается. (Неважно, что упакованная... Мало ли было случаев, когда клиент
сам покупал в магазине карты, уже препарированные,  готовые  к  употреблению
против него).
   С другой стороны, эти их капризы вынудили развиваться в ином направлении:
по ходу игры доводить до ума колоды чужие.
   И конечно, каждый профессионал должен иметь свой коронный трюк.  Трюк  на
"черный день".
   (Своей заначкой я почти не пользовался. Хотя она давала  стопроцентную(!)
гарантию победы в одной партии в деберц. Только в  одной  партии.  С  каждым
клиентом, разумеется.)
   Но никогда не следует обольщаться, что знаешь все. Это  -  невозможно.  А
значит, на любого исполнителя  всегда  найдется  другой  исполнитель,  более
изощренный.
   И главное, мастерство картежника  -  это  весь  его  образ,  умение  себя
подать, знание законов, устава профессии,  право  ощущать  себя  гражданином
мира карт.
   Если приводить в пример чей-то образ, то  стоит  выбрать  Маэстро.  Может
быть, это не совсем верно - Маэстро был не только картежником, но я знал его
лучше других и к тому же смежные специальности не портили, скорее  дополняли
его как шулера.
   Итак, Маэстро...
   В том самом парке, где однажды утром  обнаружили  повешенного,  проходила
известная престижная встреча Маэстро с азербайджанцем.
   В городе объявился  качественный  азербайджанский  шулер.  Вообще-то  это
нахальство - заявляться с гастролями в Одессу. Но  с  этим  никак  не  могли
управиться: многих наших пообыгрывал.
   Отыскали на него Маэстро. Играли в парке.  В  "триньку",  один  на  один.
Вокруг - гвардия секундантов: одесских исполнителей с десяток, но  и  азеров
не  меньше.  С  иностранцами  в  такой  ситуации  бороться  сложно,  лопочут
по-ихнему, конечно же, и по игре своему помогают, кольцо вокруг  -  от  всех
глаз не убережешься.
   Маэстро играл на  "лишаке"  -  лишней  карте,  трюк  сложный,  нахальный.
Особенно когда играешь с профессионалом.
   Один из сбоку стоящих умудрился углядеть у Маэстро лишнюю  карту.  Бросил
"маяк" своему, по-азербайджански, конечно.
   Играли  долго,  добавляли  и  добавляли  в  банк.  По  правилам,  если  у
противника лишняя карта, банк весь забирается  обнаружившим  излишек.  Долго
играли, гастролер на банк изошел, да и Маэстро крепко опустел.
   - Смотрю, - цепко, усмешливо наблюдая за Маэстро, сообщил азербайджанец.
   Погорячился с усмешкой: когда тот зоркий помощничек еще  только  воздухом
запасся, чтобы подсказать своему, Маэстро уже сосчитал его и  мягко  так,  в
своей обаятельной манере предупредил:
   - Поправляю, - поправил лежащий на столе остаток колоды.
   И "лишак" сплавил.
   У Маэстро оказалась "тринька".
   - Лишнюю доставай, - с удовольствием, жестко потребовал азербайджанец.
   - Ты не знаешь, как это делается?.. - усмехнулся уже и Маэстро. Жестко. -
Колоду считай.
   Азиат дважды пересчитал карты и, совсем как в боевике импортном,  вставил
стоящему за спиной подсказчику в живот нож.
   ...На  Привозе  у  входа,  в  самом  зловонном  людской  мерзостью  месте
растерянно стоял сельский гражданин. В немыслимых полосатых штанах с  мотней
у колен, в немыслимом крапчатом пиджаке на вырост, лоснящемся  от  огородной
грязи, в соответствующей костюмному  ансамблю  кепке  набекрень.  Растерянно
рылся в карманах, искал что-то.  Выворачивая,  извлекал  на  свет  божий  их
немыслимое содержимое: грязные  тесемки,  квитанции  базарные  многодневные,
огрызки бублика, носовой платок, которым, должно быть, обтирал и  сапоги.  И
вдруг -  засаленную  лохматую  колоду  карт,  и  стопку,  толстенную  стопку
разнокалиберных грязных купюр. Извлеченные вещи наивно  и  доверчиво  держал
пока в руке.
   - Что, батя, посеял? - сладко посочувствовал возникший  подле  гражданина
один из хозяев этого не самого уютного места под солнцем.
   - Шо? - отозвался батя, не прерывая поисков.
   - О, карты, что ли? - изумился вроде сочувствующий.
   - Ну.
   - Ты шо, батя, в карты граешь? - явно  подхалимажно  сбился  на  сельский
говор подошедший.
   - Та, граю, - доверчиво, как соседу через плетень, подтвердил гражданин.
   Что тянуть. Заманил этот привозный подхалим мужичка в игру. Мужичок его и
нагрузил на восемнадцать штук. И  пришлось  платить.  Потому  как  кличка  у
мужичка была Маэстро.
   Этот сюжетный ход с легкими  вариациями  Маэстро  использовал  частенько.
Например, мог стоять на пляже на самом видном месте в семейных цветастых, но
выцветших трусах, за резинку которых была заткнута манящая пачка купюр.  При
этом неуклюже тасовать колоду, так что карты то и дело выскальзывали из рук.
Ну как не клюнуть, когда при лохе карты, бабки беззаботные, очки солнечные с
треснувшим стеклом и на голове платок носовой, тот самый, сапожный, только с
узелками на углах.
   ...Поезд шел в Одессу. Пригородный: Раздельная - Одесса.
   В  вагоне  толпа  работяг.  Шумных,  хмельных,  дружных.  Своя  компания.
Ежедневно ездят аж в Одессу.  Работать.  Чем  заниматься  в  пути?..  Обычно
играют в карты. В "триньку". Незатейливая игра. Сдают всего  по  три  карты.
Наибольшая комбинация - три туза, конечно. Хотя нет, еще  выше  ценятся  три
шестерки. Такое странное правило.
   С соседней скамьи за игрой следит интеллигент.
   Инженерик, должно быть, сторублевый.  В  очечках,  при  галстуке.  Сперва
помалкивает, потом у кого-то из близсидящих интересуется правилами. Ему явно
завидно, что в компании все свои, что всем весело. А он, хоть и интеллигент,
- чужак. Но компания доброжелательна, предлагают очкарику вступить  в  игру.
Тот с благодарностью во взоре  пересаживается  к  играющим.  Похоже,  ему  и
проигрыш  будет  в  радость.  Вроде  как  приютили.  Да  он  не  шибко-то  и
проигрывает. Хотя и играет впервые; игра на везении основана, умения особого
не требует. С полчаса играют.
   В момент очередной сдачи очкарик интересуется:
   - Затемнить сейчас можно?
   - Чего  ж  нет,  -  гудят  партнеры,  переглядываясь:  дескать,  решился,
интеллигентишка.
   Затемнить - значит добавить в банк некую сумму, не  видя  своих  карт.  В
этом случае все остальные должны класть суммы, в два раза  большие.  Конечно
же, после того, как пройдет круг, затемнивший смотрит свои  карты  и  дальше
играет, исходя из того, что обнаружит.
   Круг проходит, в игре остаются еще три партнера.
   Очкарик ведет себя азартно: отказываясь поднять свои карты,  добавляет  в
банк.
   Работяги озадачены, но и  обрадованы.  Карта  им  пришла  не  та,  против
которой стоит играть  вслепую.  Но  вскоре  манера  игры  инженера  начинает
смущать их. Карты не поднимает, в банк знай себе добавляет.
   Много денег набралось. Да и  играющие,  сверив  со  временем  карты  друг
друга, вышли из игры. Остался один - обладатель трех тузов. Очкарик карты со
стола не поднимает. Увеличивает и увеличивает ставки. У противника его уже и
деньги кончаются. Но приятели, конечно, поддерживают: скидываются.
   Поезд подъезжает к Одессе.
   Работяга трехтузовый и рад бы продолжать поединок: дело верное, но  денег
общих хватает только на то, чтобы сверить карты с картами очкарика,  которые
все еще лежат на столе. Нетронутые.
   - Смотрю, - огорченно сообщает мужичок. - Три туза.
   Приятели во все свои добродушные глаза глядят; кто на  очкарика,  кто  на
таинственные его три карты.
   Инженер, ни  слова  не  говоря,  начинает  сгребать  со  стола  деньги  в
раскрытый портфель.
   Работяги растеряны. От растерянности молчат.
   - Ты че?.. - издает наконец последний игрок.
   - А? - не понимает Маэстро.
   - У тебя что?
   - Понятия не имею. - Маэстро встает, потому что поезд уже - у перрона.
   Мужичок переворачивает девственные  три  карты.  Конечно,  три  шестерки.
Работяги рты разинули. Но и сказать нечего. Наглость  ведь  несусветная,  но
никто ничего не заметил.
   Вдруг бабуля какая-то, кучей денег  напуганная,  запричитала.  Проклинать
Маэстро кинулась.
   Тот - что на него, впрочем, совсем не похоже - деньги работягам вернул.
   Когда я потом спрашивал его: чего вдруг, объяснил, что шум ему был  ни  к
чему. Но, думаю, дело не в этом. Проклятья его могли  смутить.  Это  -  раз.
Вовторых, что ему эти  гроши.  Он  из  Москвы  с  гастролей  возвращался,  с
пересадкой в Раздельной. Тысяч сто  пятьдесят  вез.  Теми  еще  деньгами.  И
в-третьих... Любил Маэстро иногда поработать на публику. Артист в нем умер.
   Что он время от времени вытворял с колодой!.. Подвыпив, конечно, и  среди
своих. Фейерверк, фонтан трюков. Даже и ненужных для игры.  Двенадцать  карт
висело у него в  воздухе:  запускал  по  одной,  подкручивая  так,  что  они
возвращались к нему, и он снова отправлял их в полет.
   До сих пор ни слова не сказал о том, как Маэстро выглядел...
   Высоцкий... К нему, случалось, подходили, как к Высоцкому. За автографом.
Рост,  тертое  магическое  лицо,  глаза  морщинистые  с  хитринкой   -   все
соответствовало. И голос.
   Когда мне случалось выпендриваться с картами, демонстрировать среди своих
перенятые у Маэстро трюки, свои понимающе ворчали:
   - Ну, еще бы... С такими пальцами.
   Видели бы они руки Маэстро. Сбитые, короткие пальцы бывшего боксера.
   Конечно, Маэстро был не только картежником. Универсал. Аферы,  "кидняки",
"постановки" - не знаю, кто бы мог соперничать с ним в этих жанрах.
   Один из "кидняков"...
   Черный рынок Одессы. Семидесятые годы.
   Он,  солидно  одетый  в  элегантный  плащ,  с  соответствующей  спутницей
присматривает песцовую шубу. Причем на даме шуба уже имеется.
   Находят продавца. Начинаются примерки. Вроде шуба  подходит.  Уже  готовы
брать. В последний момент вновь сомнения. Еще бы - деньги немалые, шуба семь
тысяч тянет. Уже и деньги отсчитывались. От толстенной пачки отсчитали  семь
тысяч на виду у продавца, так, что тот видел: в пачке осталось  как  минимум
еще тысяч десять. Но эти семь тоже остались пока в общей пачке. Еще раз надо
бы примерить.
   Опять же на виду у продавца деньги кладутся в карман  элегантного  плаща.
Плащ  снимается  и  временно  (вместе  с  деньгами)   доверяется   продавцу.
Надевается шуба. И тут начинается "кипеж". Раздаются крики:
   - Милиция!
   Публика  суетится,  свои,  конечно,  стараются.  Оттирают   продавца   от
покупателя.
   Продавец  не  противится.  Он  совсем  не  прочь  оказаться  подальше  от
покупателя. Ведь плащ с семнадцатью тысячами при нем.
   Как бы не так!..
   В кармане плаща дырка, и деньги через дырку перед тем,  как  снять  плащ.
Маэстро сунул в карман своего пиджачка. Так добровольно они и разбегаются...
   Или вот пример другой постановки.
   Маэстро тогда корешил с Гиеной, вполне авторитетным блатным.
   Как-то заявляются к знакомому  часовщику,  пожилому  классическому  еврею
Изе. У Изи как раз неприятности. Повадился его  обижать  Пират,  здоровенный
бандит с "дюковского" парка. Тоже популярный в  городе.  В  прошлом  чемпион
вооруженных сил по боксу. В тяжелом весе. Все чего-то требует от старенького
Изи. И лупит почем зря. Имея уважение к возрасту, не сильно, но регулярно.
   Изя плачется Маэстро и Гиене. Те обещают помочь.
   Во время очередного набега Пирата завязывают потасовку.  (Интересно  было
бы ее пронаблюдать: Пират  в  два  раза  тяжелее  Маэстро  и  Гиены,  вместе
взятых.) В потасовке Маэстро ножом пырнул Пирата в живот. Вся  мастерская  в
крови. Пират, скрюченный, лежит на полу, Изя в ужасе. Помощнички,  чтобы  не
подводить часовщика, утаскивают с собой зарезанного.
   На следующий день заявляются к Изе с сообщением, что Пират в  реанимации,
милиция на хвосте и...
   Дальше классика: тянутся деньги. До тех пор, пока Изя случайно через окно
Сарая (бывший ресторан "Театральный") не замечает кутящего Пирата.
   Маэстро плевался:
   - Просили же: потерпи недельку,  отсидись  дома...  Вот  так,  работай  с
бандитами.
   Сколько я его знал, видел в разных рисковых ситуациях, Маэстро  изо  всех
сил  избегал  конфликтов.  Впрочем,  это  профессиональная  черта  настоящих
аферистов. Но, если деваться было некуда, мог продемонстрировать и настоящий
дух, способность на все...
   Это было... Неважно, в одном из центральных ресторанов. Маэстро ужинал  с
женой Светкой и ее сестрой. Мирно, по-семейному.
   Оказалась в этом же кабаке пара жлобов. Залетных, должно быть, потому как
Маэстро не  признали.  Все  поглядывали  на  женщин,  спутниц  Маэстро.  Тот
заметил, насторожился. Но не уходить же.
   Подходят жлобы к столику троицы. Один заявляет:
   - Выйдешь со мной. - И нахально так, цепко берет за руку сестру Светки.
   - О, хлопцы! -  обрадованно  улыбается  Ма