едующая сцена была более эффектной.  Из
рукава вырывается струя жидкости, которая вспыхивает  ослепительным  белым
пламенем и обрушивается  на  танк.  Он  на  глазах  оседает,  плавится  и,
охваченный  розовато-лиловым  пламенем,  с  грохотом  взрывается.   Камера
отодвигается назад, и мы видим, как один за другим взрываются танки. Через
экран проплывают клубящиеся тучи багрового дыма.  Оседая,  они  становятся
зеленовато-желтыми.
   Из этого дыма появляются бегущие люди с искаженными от боли лицами. Они
задыхаются. Они падают, кричат, корчатся. Гул самолетов и  танков,  грохот
пушек отдаляется, теперь это ужасное зрелище сопровождают хрип и стоны. На
несколько секунд все замирает, и слышно только, как кто-то тяжело дышит  и
всхлипывает. Виден большой пустырь, поросший  вереском,  и  корчащиеся  на
земле  люди.  Камера  медленно  приближается  к  ним;   экран   становится
синевато-зеленым, и еще один из тех, кого мы видели на площади,  с  лицом,
перепачканным засохшей кровью и грязью, медленно, морщась от боли,  ползет
вперед. Его изумленное лицо заполняет собой весь экран. Он  приподнимается
и смотрит на зрителей.
   Музыка резко обрывается, как только он начинает поднимать голову, и вся
сцена  проходит  в  тишине.  Лицо  солдата  искажается  в  агонии,   глаза
закрываются. Торжественно гремит клаверийский  национальный  гимн.  Солдат
медленно опускается на землю. Экран светлеет, флаг с изображением леопарда
полощется и хлещет по лицу умирающего  человека.  Видимо,  это  раздражает
его, потому что он  пытается  оттолкнуть  полотнище  от  своего  лица.  Он
исчезает в складках развевающегося флага.
   Кроме  клаверийского  гимна,  звучит  английский  "Правь,  Британия"  и
американский "Моя страна" или какая-либо другая  известная  патриотическая
английская и  американская  музыка,  которую  сочтет  нужным  использовать
композитор. Появляются флаги. Сначала клаверийские,  потом  других  стран.
Вьется  американский  флаг,  сливаясь  с  английским.  А  затем  мы  видим
вступающий в бой огромный  флот.  Вдалеке,  на  горизонте,  видны  корабли
противника. Сверкают орудийные залпы. В музыку вплетается грохот машин.
   На экране кочегарка линкора. Возле топок работают полуголые люди.  Один
из них поднимается по трапу.  Камера  следует  за  ним.  Мы  видим  палубу
линкора возле орудийной башни. Вдруг человек, словно  испугавшись,  ныряет
вниз и спрыгивает с трапа. В кочегарку попадает  снаряд.  Никто  не  успел
сказать ни слова. В следующее мгновение в линкор попадает еще один снаряд,
видно, как струи пара бьют из лопнувших, искореженных  труб  и  ошпаривают
людей,   которые   тщетно   пытаются    спрятаться.    Корабль    медленно
переворачивается, и вот поток морской воды захлестывает корчащихся от боли
людей. Крупным планом показан человек, который в отчаянии  карабкается  по
трапу. Но его смывает волной.
   На экране оживленные улицы города в теплую  летнюю  ночь.  Всюду  полно
народу, как в восточных районах Нью-Йорка или переулках Неаполя. Раздается
вой  сирены.  Мчатся,  свистя,  мальчишки-велосипедисты.  Люди  в   панике
разбегаются, среди толпы рвутся бомбы, лавки и дома охвачены  пламенем.  В
улицы врывается бурлящий поток воды, он подхватывает обезумевших людей  и,
как пену, несет вперед. Люди в ужасе размахивают руками,  кричат,  падают,
из воды высовываются стиснутые кулаки, и все это  затопляют  новые  потоки
воды.



3. КОРОЛЬ ГОВОРИТ "НЕТ!"

   Бурлит поток, и сквозь сумятицу вновь  появляются  расплывчатые  фигуры
Пауля и его свиты. Он стоит по колени в черной воде, по которой проплывают
мимо мертвецы и раненые.  Пауль  шагает  через  кружащиеся  в  воде  тела.
Принцесса Елена, члены королевского совета - все, кроме Монзы  и  Мицинки,
исчезают. Эти двое держат Пауля за руки и указывают  вперед.  "Победа!"  -
говорят они, и это слово большими буквами вспыхивает на  экране.  "Победа!
Наши друзья побеждают! Да  здравствует  Клаверия!"  От  ужаса  лицо  Пауля
окаменело. Он сжимает рукоять меча. Теперь он в центре внимания зрителей.
   Он начинает отбиваться от тех, кто держит его.
   "Вот что значит ваш патриотизм, будьте вы прокляты!"
   Его окутывают клубы черного дыма.
   "Но мы же победили!" - говорит злодей.
   Пауль рукой отталкивает  Монзу.  На  экране  появляются  черные  буквы:
"НЕТ!"
   Но ему не сразу удается стряхнуть с себя это видение. Кошмар войны  все
еще душит его, вокруг него  кружатся  раненые  и  убитые.  Черный  дым  от
взорвавшегося снаряда принимает облик вздыбленного леопарда.
   Пауль видит себя  -  маленькую  фигурку,  шагающую  рядом  с  громадным
чудовищем.  Затем  он  вдруг  поворачивается  и  вцепляется  в   леопарда.
Начинается борьба Пауля с геральдическим леопардом (комбинированная съемка
с  использованием  мультипликации).  Нелепый  поединок.  Голова   чудовища
превращается  в   голову   злодея.   Леопард   уменьшается   до   обычного
человеческого роста. Теперь силы равны. Пауль хватает леопарда  за  шею  и
бросает его на землю. Это должно напоминать сцену борьбы во  вступительной
части. Злодей повержен.
   Мы снова видим Пауля, сидящего в зале заседаний королевского совета. Он
пошевельнулся и скомкал лист бумаги, лежащий перед ним. Он как бы  сжимает
горло леопарда, повторяя многие движения, которые делал во время борьбы  с
чудовищем. Рядом мы  видим  Хагена,  который  смотрит  на  короля.  Справа
появляется молодой капитан и становится навытяжку.
   Вздрогнув, Пауль приходит в себя.
   "Все готово", - появляется на экране.
   Король встает, трет рукой глаза и,  повернувшись  к  Хагену,  дает  ему
последние указания.
   Пауль с молодым капитаном  выходят  в  маленькую  дверь.  Она  остается
открытой,  и  музыка  звучит  в  такт  гулким  шагам,  которые  постепенно
замирают.




ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ПАУЛЬ-МИРОТВОРЕЦ


1. ТАЙНАЯ ВСТРЕЧА

   На экране - придорожная гостиница в  Агравии,  неподалеку  от  границы.
Массивное  темное  здание  гостиницы  едва  виднеется   в   предрассветных
сумерках. В обе стороны от гостиницы тянется дорога. С одной стороны стоит
клаверийский пограничный столб. В некоторых окнах горит  свет  и  мелькают
фигуры людей. Что-то готовится. С агравийской стороны приближается большой
закрытый  автомобиль  с  зажженными  фарами.  Фары  гаснут,  и  автомобиль
останавливается перед дверью гостиницы.
   "Господин Химбескет, президент Агравийской республики".
   Мы видим крупным планом господина Химбескета  (освещенного  фонарями  и
занимающейся зарей),  который  выходит  из  машины.  Это  крепкий  человек
приятного вида, средних лет, в тяжелой меховой шубе (позже мы видим его во
фраке, но сейчас под шубой фрака не  видно).  Его  сопровождают  худощавый
молодой секретарь и  военный  адъютант.  Солдаты  в  агравийских  мундирах
отдают честь, хозяин гостиницы почтительно  приветствует  его.  Он  задает
вопрос: "Приехал ли король Пауль?" "Нет". Солдаты и секретарь  выходят  на
дорогу и смотрят в сторону Клаверии. Ага! Кажется, кто-то едет.
   Зрители видят гостиницу издалека. Яркий сноп света. Со стороны Клаверии
подъезжает большая обтекаемая машина. Из нее  выходят  несколько  человек.
Король и президент встречаются.
   Мы видим  лучшую  комнату  гостиницы.  За  окном  рассвет.  Но  комната
освещена свечами. (Если сделать свечи из быстро сгорающего материала,  это
поможет показать длительность встречи.) Горничная раздувает тлеющий  огонь
в камине, потому что перед рассветом особенно холодно.
   Дверь открывается. Президент вежливо пропускает короля  вперед.  Король
входит,  стягивает  перчатки,  дует  на  руки,  растирает  их.   Адъютанты
принимают пальто, и президент греет руки у огня. Все это  показывает,  что
ночная поездка на автомобилях была продолжительной.
   Секретарь Химбескета отдает распоряжения. Дело происходит в Агравии,  и
потому он заботится о гостеприимстве. Не угодно ли закусить?  Вот  кофе  и
бисквиты. Входит  и  выходит  гостиничная  прислуга.  Секретарь  торопливо
выпроваживает ее. Все ли в порядке?  Химбескет  делает  знак,  что  больше
ничего не нужно. В дверях  секретарь  оборачивается  и  окидывает  комнату
последним взглядом. Да, бумага на столе. Он уходит, закрыв за собой дверь.
Король и президент остаются наедине.
   "Нам надо было встретиться раньше,  господин  президент,  но  я  совсем
недавно стал королем и еще не освоился со своим положением".
   Он предлагает президенту сесть. Ни один и не  думает  притрагиваться  к
кофе и закускам, стоящим на столе: их  мысли  слишком  заняты  делом.  Они
одновременно садятся. Пауль намерен откровенно  высказать  все.  Президент
более осторожен. Странный оборот принимают события! Не западня ли это? Что
за птица этот король Пауль?
   Пауль начинает первым:
   "Я узнал, что мое правительство, моя пресса  и  некоторая  часть  моего
народа настроены воевать с Агравией. А ВЫ хотите войны?"
   "Боже, конечно, нет!" - восклицает президент. Он вскакивает.  (Наверно,
он слишком привык выступать на собраниях, и это  постоянно  сказывается  в
его манере держаться.) Но ведь во всем виновата Клаверия! Агравия -  самое
мирное из государств.
   Пауль говорит:
   "В спорах между странами какая-то доля вины ложится на каждую сторону.
   Но я хочу предотвратить войну".
   Президент  говорит,  что   он   тоже   искренне   этого   желает.   Они
конфиденциально беседуют о военных  возможностях  обеих  стран.  Президент
говорит:
   "Вас поддерживают гигантские монополии  в  Америке.  На  вашей  стороне
несравненно более могучие силы".
   Пауль становится откровенным. Скажите... - начинает он. - Что вы хотите
знать? - спрашивает президент.
   "Если Клаверия откажется начать войну, не вырвут ли у меня эти  большие
монополии согласие силой?"
   Президент задумывается над этим вопросом. Скорей всего, нет. Чем больше
он думает, тем сильнее его уверенность. Они не могут  начать  действовать,
пока Клаверия не подожжет фитиль. Мирные договоры и  весь  этот  женевский
вздор помешают им.
   "Пакт Коллега связывает их по рукам и ногам", - говорит он.
   Пауль так и думал. Он рад, что его мысли подтверждаются.
   "И еще один вопрос, господин президент.
   Если принцесса Сэвии начнет разжигать  войну,  воздержитесь  ли  вы  от
нападения на Сэвию? Не начнете ли вы военные действия?"
   Президент задумывается. Уж не маневр ли  это  с  целью  выиграть  время
перед нападением? Но король Пауль кажется ему честным человеком. Президент
садится поудобнее и присматривается  к  королю.  Он  вглядывается  в  лицо
Пауля, взволнованно потирая руки.  По  своей  манере  держаться  Химбескет
ничем не отличается от обыкновенных людей, но в его поведении есть  что-то
от крестьянина: крестьянская подозрительность и хитрость. Но он честен,  и
его не на шутку тревожит серьезная угроза, нависшая над Агравией. Он вновь
и вновь задает Паулю вопросы. Наконец  он  решается:  Нет,  мы  не  начнем
войны. Он дает слово. По рукам? Пауль протягивает руку. Ну, что у нас еще?
Глядя на огонь, Пауль говорит не очень веселым тоном:
   "Видите ли, меня могут убить. Я не верю в дурные предчувствия, но такая
возможность не исключена".
   В таком случае Химбескет ничего не выиграет, воздержавшись  от  военных
действий. Да, это ясно. Пауль все больше  и  прочнее  завоевывает  доверие
Химбескета. Разговор продолжается. На экране показано  течение  времени  -
свечи оплывают, часы  показывают  более  поздний  час,  меняются  позы,  в
комнате становится светлее, король и президент находят общий  язык.  Пауль
немного колеблется, говорить ли ему еще об одном деле,  но  он  чувствует,
что его необходимо обсудить.
   "А теперь, господин президент, между ноли, - ведь  нам  обоим  угрожает
опасность, - скажите мне, было ли убийство, совершенное в  соборе  святого
Иосифа, делом рук Агравии?"
   Услышав этот вопрос, президент Химбескет не  может  усидеть  на  месте.
Полный негодования, он вскакивает.  На  миг  он  теряет  дар  речи.  Потом
кричит, и на экране появляется черный титр:
   "Это принц Михель!"
   У президента вид  человека,  который  сделал  важное  признание.  Пауль
сохраняет самообладание  и  медленно  кивает.  Да,  это  так.  Но  нет  ли
каких-нибудь доказательств? Доказательства - в этом все дело. Как доказать
это? Президент горячо говорит:
   "Он хочет стать королем.  Его  обуревает  слепая  страсть  к  принцессе
Елене... и к власти".
   "Это верно, - соглашается Пауль, - но где доказательства?"
   "Улики можно найти в Клаверии. Моей полиции известны эти улики,  они  в
Клаверии.
   Как НАМ добыть их? Если нам это удастся, разоблачения будут  напечатаны
во всех газетах мира".
   С  точки  зрения  Пауля,  это  разумно.  Не  поможет  ли  ему  господин
президент? Помочь? Конечно! Король  и  президент  договариваются,  как  им
действовать. До сих пор все идет хорошо.
   Пауль: "А англичане не приложили к этому руки?"
   Химбескет жестом дает понять, что это исключено.
   Пауль: "Скажите, а американцы не замешаны в подготовке к войне?"
   Химбескет пожимает плечами. Потом он идет к камину,  видимо,  собираясь
сказать что-то очень важное.
   "Поскольку американцы и англичане по глупости соперничают вместо  того,
чтобы стать партнерами, то все в этой части света  стараются  использовать
положение в своих целях. Вы думаете, принц Михель - это просто пешка?"
   Его улыбка показывает, как наивна эта мысль. Он делает жест рукой, и мы
видим на экране его и принца  Михеля  за  шахматной  доской,  а  на  доске
расставлены англичане и американцы: английский  министр  иностранных  дел,
крупный американский финансист и так далее.
   Химбескет говорит: "В дипломатической игре  менее  значительные  фигуры
используют более значительные в качестве пешек".
   Пока происходит все это, разгорается день,  а  свечи  укорачиваются.  В
окна заглядывает солнце, в комнате светлеет, и Пауль машинально гасит  две
оплывшие свечи на  столе.  Он  глубоко  задумался.  Может  быть,  все-таки
удастся предотвратить войну и сохранить мир на земле? Он встает.
   "Господин президент, в вашей стране есть фанатики. Попридержите их, а я
постараюсь попридержать своих. Но как нам быть с калькомитом?"
   Зелинка и Химбескет садятся рядом и обсуждают этот вопрос.
   "Прежде  всего,  -   говорит   Зелинка,   -   мы   намерены   сохранить
независимость".
   Химбескет сочувственно кивает головой.
   "Во-вторых,  весь  мир  заинтересован   в   эксплуатации   агравийского
калькомита".
   Химбескет замечает, что это гораздо сложнее. Он колеблется.  Он  что-то
говорит о  своем  народе,  и  над  ним  появляется  агравийский  василиск,
приготовившийся к схватке. Позади василиска появляется английский  министр
иностранных дел. Химбескет решает быть совершенно откровенным.
   "Это не понравится моим английским друзьям".
   Зелинка задумывается.
   "Английскому народу это безразлично. Возражать будет только  английское
правительство и английские монополисты".
   Теперь задумывается Химбескет. Потом он встает в позу оратора.
   "Если бы я только мог сказать это английскому народу!"
   Улыбаясь, Пауль соглашается с ним.
   "Если бы мы могли сказать это прямо всем народам, то  пришел  бы  конец
всякой националистической политике. Сами люди этого не  понимают.  Но  они
устали от войн".
   Зелинка откидывается на спинку стула и говорит, как бы размышляя вслух:
   "Когда калькомит был  заложен  в  недра  нашей  планеты,  он,  наверно,
предназначался для всего человечества".
   Химбескет находит это разумным, и Зелинка продолжает:
   "К сожалению, он был заложен только на территории Агравии и  Британской
империи".
   Что ж, это так - говорит выражение лица Химбескета.
   "И  поскольку  он  стал   жизненно   необходим   для   металлургической
промышленности всего мира, и Америки в частности..."
   Химбескет осторожен, он поднимает руку.
   "...распределение  калькомита  следует  поставить   под   международный
контроль".
   Зелинка добавляет:
   "А вот международного контроля как раз и нет!"
   На лицах короля и президента словно бы написано:  "Как  же  нам  теперь
быть?"
   Химбескет во всем согласен с  Зелинкой,  он  занят  обдумыванием  речи,
которую намерен произнести.  Отвернувшись  от  Зелинки,  он  обращается  к
воображаемым слушателям, выразительно жестикулируя.
   Зелинка сидит, задумавшись.
   "А если нам опубликовать совместную декларацию, призывающую  установить
международный  контроль  над  запасами  калькомита  с  условием,   что   в
контрольный   орган   войдут   представители   ВСЕХ   стран   с   развитой
металлургической промышленностью?"
   Облокотившись на спинку стула, Химбескет говорит:
   "Вашим  американским  друзьям  это  понравится  не  больше,  чем   моим
английским".
   Зелинка слегка ударяет по столу кулаком.
   "Но мы должны помешать их игре - этой тайной, глупой игре".
   Король и президент смотрят друг на Друга. Зелинка встает.
   "Вы  сдерживайте  своего  василиска".  На  экране  Химбескет,   который
удерживает непокорного василиска, как обычно удерживают драчливую собаку.
   "А я постараюсь справиться со своим патриотическим леопардом".
   На экране Зелинка, который душит леопарда за горло.
   "И они тоже должны как-то обуздать своих патриотов".
   Зрители видят,  как  дядя  Сэм  утихомиривает  неистового  человечка  с
огромным  американским  флагом.  А  Джон  Буль  приструнивает   столь   же
неистового английского патриота.
   "И мы сделаем первый шаг по  пути  установления  контроля  над  сферами
интересов всех стран, без чего невозможен мир на земле".
   На экране бурлящая толпа, размахивающая национальными  флагами,  и  над
ней появляются смутные очертания женской фигуры, которая становится  видна
все отчетливее - эта грустная  женщина  похожа  на  прекрасную  Сивиллу  в
Сикстинской  капелле  в  Риме.  У  ее   ног   высечены   слова   "Единство
человечества".
   Да, Химбескет согласен со всем этим.  Надпись  "Единство  человечества"
проплывает над ним. Чем больше он думает над этими словами, тем больше они
ему нравятся. Он уверен, что справится со своим василиском. В конце концов
он всегда хотел мира.  Он  повторяет  слова  Зелинки  перед  воображаемыми
слушателями.  Однако  Зелинка  не  поддается   этой   восторженности.   Он
собирается с мыслями.
   "Всякий раз, как удается предотвратить войну, это помогает понять,  что
огромные армии и флоты - нелепица".
   Ораторствующий Химбескет исчезает, и на экране остается  один  Зелинка,
который все больше становится воплощением Человека-созидателя и мыслителя.
По одну сторону от него стоит вздыбленный василиск, по другую  -  леопард.
Он обращается к ним:
   "Вы, хищники, удастся ли нам когда-нибудь приручить вас?"
   Он вновь появляется на экране с леопардом и  василиском,  которые,  как
собаки, виляют хвостами у его ног. Но он не верит им и  глядит  на  них  с
подозрением.
   "Я рад бы задушить вас обоих".
   Зелинка задумывается. Под ним появляется колонна  солдат,  шагающих  со
знаменами за оркестром. Солдаты в гренадерской форме, а  перед  оркестром,
размахивая серебряным жезлом, торжественно шествует рослый человек. Тут же
флаг Клаверии с изображенным на нем  леопардом,  чтобы  успокоить  нервных
патриотов Англии и Америки. Трубят  сигнал.  Мы  видим  большой  плац,  на
котором кадеты показывают чудеса строевой  выучки.  И  здесь  бросается  в
глаза знамя с леопардом. Похожие на оловянных солдатиков,  фигурки  солдат
исчезают, и вместо них появляется Зелинка, который все еще раздумывает  об
отвратительных зверях, пресмыкающихся у его ног. Он пинками прогоняет  их.
Потом, по-прежнему в глубокой задумчивости, удаляется. Рядом с  ним  вновь
появляется Химбескет. Они стоят лицом к лицу.
   "Предатели нашей "внешней политики", они верны Человечеству".
   Рукопожатие. Король с президентом стали друзьями и союзниками.  Секунду
они стоят, глядя друг другу прямо в глаза.
   Потом президент  быстро  поворачивается  и  хлопает  в  ладоши.  Входит