Иван Андреевич Крылов. 
   Басни. 
 
   ВОРОНА И ЛИСИЦА
   Уж сколько раз твердили миру,
   Что лесть гнусна, вредна; но только вс„ не впрок,
   И в сердце льстец всегда отыщет уголок.
   Вороне где-то бог послал кусочек сыру;
   На ель Ворона взгромоздясь,
   Позавтракать было совсем уж собралась,
   Да позадумалась, а сыр во рту держала.
   На ту беду, Лиса близ„хонько бежала;
   Вдруг сырный дух Лису остановил:
   Лисица видит сыр, -
   Лисицу сыр пленил,
   Плутовка к дереву на цыпочках подходит;
   Вертит хвостом, с Вороны глаз не сводит
   И говорит так сладко, чуть дыша:
   "Голубушка, как хороша!
   Ну что за шейка, что за глазки!
   Рассказывать, так, право, сказки!
   Какие перышки! какой носок!
   И, верно, ангельский быть должен голосок!
   Спой, светик, не стыдись!
   Что ежели, сестрица,
   При красоте такой и петь ты мастерица,
   Ведь ты б у нас была царь-птица!"
   Вещуньина* с похвал вскружилась голова,
   От радости в зобу дыханье сп„рло, -
   И на приветливы Лисицыны слова
   Ворона каркнула во вс„ воронье горло:
   Сыр выпал - с ним была плутовка такова.
 
   * Вещунья - предсказательница.  В  народных  легендах  и  сказках  ворон,
ворона изображаются как вещие птицы.
 
   ЛАРЧИК
   Случается нередко нам
   И труд и мудрость видеть там,
   Где стоит только догадаться
   За дело просто взяться.
   К кому-то принесли от мастера Ларец.
   Отделкой, чистотой Ларец в глаза кидался;
   Ну, всякий Ларчиком прекрасным любовался.
   Вот входит в комнату механики мудрец.
   Взглянув на Ларчик, он сказал: "Ларец с секретом,
   Так; он и без замка;
   А я берусь открыть; да, да, уверен в этом;
   Не смейтесь так исподтишка!
   Я отыщу секрет и Ларчик вам открою:
   В механике и я чего-нибудь да стою".
   Вот за Ларец принялся он:
   Вертит его со всех сторон
   И голову свою ломает;
   То гвоздик, то другой, то скобку пожимает.
   Тут, глядя на него, иной
   Качает головой;
   Те шепчутся, а те смеются меж собой.
   В ушах лишь только отда„тся:
   "Не тут, не так, не там!" Механик пуще рв„тся.
   Потел, потел; но наконец устал,
   От Ларчика отстал
   И, как открыть его, никак не догадался;
   А Ларчик просто открывался.
 
   ЛЯГУШКА И ВОЛ
   Лягушка, на лугу увидевши Вола,
   Затеяла сама в дородстве с ним сравняться;
   Она завистлива была.
   И ну топорщиться, пыхтеть и надуваться.
   "Смотри-ка, квакушка, что, буду ль я с него?" -
   Подруге говорит. "Нет, кумушка, далеко!" -
   "Гляди же, как теперь раздуюсь я широко.
   Ну, каково?
   Пополнилась ли я?" - "Почти что ничего". -
   "Ну, как теперь?" - "Вс„ то ж". Пыхтела да пыхтела
   И кончила моя затейница на том,
   Что, не сравнявшися с Волом,
   С натуги лопнула - и околела.
 
   ВОЛК И ЯГН‚НОК
   У сильного всегда бессильный виноват:
   Тому в истории мы тьму примеров слышим
   Но мы истории не пишем,
   А вот о том как в баснях говорят...
   Ягн„нок в жаркий день заш„л к ручью напиться:
   И надобно ж беде случиться,
   Что около тех мест голодный рыскал Волк.
   Ягн„нка видит он, на добычу стремится;
   Но, делу дать хотя законный вид и толк,
   Кричит: "Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом
   Здесь чистое мутить пить„
   Мо„
   С песком и с илом?
   За дерзость такову
   Я голову с тебя сорву". -
   "Когда светлейший* Волк позволит,
   Осмелюсь я донесть, что ниже по ручью
   От Светлости его шагов я на сто пью;
   И гневаться напрасно он изволит:
   Питья мутить ему никак я не могу". -
   "Поэтому я лгу!
   Негодный! слыхана ль такая дерзость в свете!
   Да помнится, что ты ещ„ в запрошлом лете
   Мне здесь же как-то нагрубил;
   Я этого, приятель, не забыл!" -
   "Помилуй, мне ещ„ и от роду нет году". -
   Ягн„нок говорит. - "Так это был твой брат". -
   "Нет братьев у меня". - "Так это кум иль сват.
   И, словом, кто-нибудь из ващего же роду.
   Вы сами, ваши псы и ваши пастухи,
   Вы все мне зла хотите,
   И если можете, то мне всегда вредите;
   Но я с тобой за их разведаюсь грехи". -
   "Ах, я чем виноват?" - "Молчи! Устал я слушать.
   Досуг мне разбирать вины твои, щенок!
   Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать".
   Сказал и в т„мный лес Ягненка поволок.
 
   * Светлейший - в царской России почечное обращение к князю.
 
   СИНИЦА
   Синица на море пустилась:
   Она хвалилась,
   Что хочет море сжечь.
   Расслабилась тотчас о том по свету речь.
   Страх обнял жителей Нептуновой* столицы;
   Летят стадами птицы;
   А звери из лесов сбегаются смотреть,
   Как будет Океан и жарко ли гореть.
   И даже, говорят, на слух молвы крылатой
   Охотники таскаться по пирам
   Из первых с ложками явились к берегам,
   Чтоб похлебать ухи такой богатой,
   Какой-де откупщик*, и самый тороватый*,
   Не давывал секретарям.
   Толпятся: чуду всяк заранее дивится,
   Молчит и, на море глаза уставя, жд„т;
   Лишь изредка иной шепн„т:
   "Вот закипит, вот тотчас загорится!"
   Не тут-то: море не горит.
   Кипит ли хоть? - И не кипит.
   И чем же кончились затеи величавы?
   Синица со стыдом всвояси уплыла;
   Наделала Синица славы,
   А моря не зажгла
   Примолвить к речи здесь годится,
   Но ничьего не трогая лица,
   Что делом, не сведя конца,
   Не надобно хвалиться.
 
   * Нептун - у древних римлян бог моря "Нептунова столица" - море.
   * Откупщик - богатый купец, откупавший  у  царского  правительства  право
торговать водкой, табаком и т. п.
   * Тороватый- щедрый.
 
   БЕЛКА
   В деревне, в праздник, под окном
   Помещичьих хором,
   Народ толпился.
   На Белку в колесе зевал он и дивился.
   Вблизи с бер„зы ей дивился тоже Дрозд:
   Так бегала она, что лапки лишь мелькали
   И раздувался пышный хвост.
   "Землячка старая, - спросил тут Дрозд, - нельзя ли
   Сказать, что делаешь ты здесь?" -
   "Ох, милый друг! тружусь день весь:
   Я по делам гонцом у барина большого;
   Ну, некогда ни пить, ни есть,
   Ни даже духу перевесть".
   И Белка в колесе бежать пустилась снова.
   "Да, - улетая, Дрозд сказал: - то ясно мне,
   Что ты бежишь, а вс„ на том же ты окне".
   Посмотришь на дельца иного:
   Хлопочет, мечется, ему дивятся все:
   Он, кажется, из кожи рв„тся,
   Да только вс„ впер„д не пода„тся,
   Как Белка в колесе.
 
   МАРТЫШКА И ОЧКИ
   Мартышка к старости слаба глазами стала;
   А у людей она слыхала,
   Что это зло еще не так большой руки:
   Лишь стоит завести Очки.
   Очков с полдюжины себе она достала;
   Вертит Очками так и сяк:
   То к темю их прижм„т, то их на хвост нанижет,
   То их понюхает, то их полижет;
   Очки не действуют никак.
   "Тьфу пропасть! - говорит она, - и тот дурак,
   Кто слушает людских всех врак:
   Вс„ про Очки лишь мне налгали;
   А проку на волос нет в них".
   Мартышка тут с досады и с печали
   О камень так хватила их,
   Что только брызги засверкали.
   К несчастью, то ж бывает у людей:
   Как ни полезна вещь, - цены не зная ей,
   Невежда про не„ свой толк вс„ к худу клонит;
   А ежели невежда познатней,
   Так он е„ ещ„ и гонит.
 
   СОБАЧЬЯ ДРУЖБА
   У кухни под окном
   На солнышке Полкан с Барбосом, л„жа, грелись.
   Хоть у ворот перед двором
   Пристойнее б стеречь им было дом,
   Но как они уж понаелись -
   И вежливые ж псы притом
   Ни на кого не лают дн„м -
   Так рассуждать они пустилися вдво„м
   О всякой всячине: о их собачьей службе,
   О худе, о добре и, наконец, о дружбе.
   "Что может, - говорит Полкан, - приятней быть.
   Как с другом сердце к сердцу жить;
   Во вс„м оказывать взаимную услугу;
   Не спать без друга и не съесть,
   Стоять горой за дружню шерсть
   И, наконец, в глаза глядеть друг другу,
   Чтоб только улучить счастливый час,
   Нельзя ли друга чем потешить, позабавить,
   И в дружнем счастье вс„ сво„ блаженство ставить!
   Вот если б, например, с тобой у нас
   Такая дружба завелась:
   Скажу я смело,
   Мы б и не видели, как время бы летело". -
   "А что же? это дело! - Барбос ответствует ему: -
   Давно, Полканушка, мне больно самому,
   Что, бывши одного двора с тобой собаки,
   Мы дня не прожив„м без драки;
   И из чего? Спасибо господам:
   Ни голодно, ии тесно нам!
   Притом же, право, стыдно:
   П„с дружества слыв„т примером с давних дней.
   А дружбы между псов, как будто меж людей,
   Почти совсем не видно". -
   "Явим же в ней пример мы в паши времена, -
   Вскричал Полкан: - дай лапу!" - "Вот она!"
   И новые друзья ну обниматься,
   Ну целоваться;
   Не знают с радости, к кому и приравняться:
   "Орест мой!" - "Мой Пилад!"* Прочь свары*,
   зависть, злость!
   Тут повар, на беду, из кухни кинул кость.
   Вот новые друзья к ней взапуски несутся:
   Где делся и совет и лад?
   С Пиладом мой Орест грызутся, -
   Лишь только клочья вверх летят;
   Насилу наконец их розлили водою.
   Свет полон дружбою такою.
   Про нынешних друзей льзя* молвить, не греша.
   Что в дружбе все они едва ль не одинаки:
   Послушать - кажется, одна у них душа, -
   А только кинь им кость, так что твои собаки!
 
   * Орест и Пилад - легендарные герои Древней Греции, прославившиеся  своей
крепкой дружбой.
   * Свара - ссора, перебранка.
   * Льзя - можно (старинное русское слово).
 
   ВОЛК НА ПСАРНЕ
   Волк ночью, думая залезть в овчарню,
   Попал на псарню.
   Поднялся вдруг весь псарный двор.
   Почуя серого так близко забияку,
   Псы залились в хлевах и рвутся вон на драку;
   Псари кричат: "Ахти, ребята, вор!"
   И вмиг ворота на запор;
   В минуту псарня стала адом.
   Бегут: иной с дубь„м,
   Иной с ружь„м.
   "Огня! - кричат, - огня!"
   Пришли с огн„м.
   Мой Волк сидит, прижавшись в угол задом.
   Зубами щ„лкая и ощетиня шерсть,
   Глазами, кажется, хотел бы всех он съесть;
   Но, видя то, что тут не перед стадом
   И что приходит наконец
   Ему расчесться за овец, -
   Пустился мой хитрец
   В переговоры
   И начал так: "Друзья! к чему весь этот шум?
   Я, ваш старинный сват и кум,
   Приш„л мириться к вам, совсем не ради ссоры;
   Забудем прошлое, уставим общий лад!
   А я не только впредь не трону здешних стад,
   Но сам за них с другими грызться рад
   И волчьей клятвой утверждаю,
   Что я..." - "Послушай-ка, сосед, -
   Тут Ловчий* перервал в ответ: -
   Ты сер, а я, приятель, сед,
   И волчью вашу я давно натуру знаю;
   А потому обычай мой:
   С волками иначе не делать мировой,
   Как снявши шкуру с них долой"
   И тут же выпустил на Волка гончих стаю.
 
   * Ловчий - охотник, который управлял у помещика охотой с собаками.  Здесь
под ловчим подразумевается великий русский полководец М. И. Кутузов. Волк  -
Наполеон, который, вступив в 1812 году в Москву, скоро понял,  что  проиграл
войну, и запро-сил мира. Крылов написал эту басню в 1812 году и послал ее  в
армию Кутузову.
 
   ЛИСИЦА И СУРОК
   "Куда так, кумушка, бежишь ты без оглядки?" -
   Лисицу спрашивал Сурок.
   "Ох, мой голубчик-куман„к!
   Терплю напраслину и выслана за взятки.
   Ты знаешь, я была в курятнике судь„й,
   Утратила в делах здоровье и покой,
   В трудах куска недоедала,
   Ночей недосыпала:
   И я ж за то под гнев подпала;
   А вс„ по клеветам Ну, сам подумай ты:
   Кто ж будет в мире прав, коль слушать клеветы?
   Мне взятки брать? да разве я взбешуся!
   Ну, видывал ли ты, я на тебя пошлюся,
   Чтоб этому была причастна я греху?
   Подумай, вспомни хорошенько". -
   "Нет, кумушка; а видывал частенько,
   Что рыльце у тебя в пуху".
 
   СТРЕКОЗА И МУРАВЕЙ
   Попрыгунья Стрекоза
   Лето красное пропела;
   Оглянуться не успела,
   Как зима катит в глаза.
   Помертвело чисто поле;
   Нет уж дней тех светлых боле,
   Как под каждым ей листком
   Был готов и стол и дом.
   Вс„ прошло: с зимой холодной
   Нужда, голод наста„т;
   Стрекоза уж не по„т;
   И кому же в ум пойд„т
   На желудок петь голодный!
   Злой тоской удручена,
   К Муравью полз„т она:
   "Не оставь меня, кум милый!
   Дай ты мне собраться с силой
   И до вешних только дней
   Прокорми и обогрей!" -
   "Кумушка, мне странно это:
   Да работала ль ты в лето?" -
   Говорит ей Муравей.
   "До того ль, голубчик, было?
   В мягких муравах* у нас -
   Песни, резвость всякий час,
   Так что голову вскружило". -
   "А, так ты..." - "Я без души
   Лето целое вс„ пела". -
   "Ты вс„ пела? Это дело:
   Так поди же, попляши!"
 
   * Муравй - трава.
 
   ЛЖЕЦ
   Из дальних странствий возвратясь,
   Какой-то дворянин (а может быть, и князь),
   С приятелем своим пешком гуляя в поле,
   Расхвастался о том, где он бывал,
   И к былям небылиц без сч„ту прилагал.
   "Нет, - говорит, - что я видал,
   Того уж не увижу боле.
   Что здесь у вас за край?
   То холодно, то очень жарко,
   То солнце спрячется, то светит слишком ярко.
   Вот там-то прямо рай!
   И вспомнишь, так душе отрада!
   Ни шуб, ни свеч совсем не надо!
   Не знаешь век, что есть ночная тень,
   И круглый божий год вс„ видишь майский день,
   Никто там ни садит, ни сеет;
   А если б посмотрел, что там раст„т и зреет!
   Вот в Риме, например, я видел огурец:
   Ах, мой творец!
   И по сию не вспомнюсь пору!
   Поверишь ли? Ну, право, был он с гору". -
   "Что за диковина! - приятель отвечал. -
   На свете чудеса рассеяны повсюду;
   Да не везде их всякий примечал.
   Мы сами вот теперь подходим к чуду,
   Какого ты нигде, конечно, не встречал,
   И я в том спорить буду
   Вон, видишь ли через реку тот мост,
   Куда нам путь лежит? Он с виду хоть и прост,
   А свойство чудное имеет:
   Лжец ни один у нас по н„м пройти не смеет:
   До половины не дойд„т -
   Провалится и в воду упад„т;
   Но кто но лж„т,
   Ступай по н„м, пожалуй, хоть в карете". -
   "А какова у вас река?" -
   "Да не мелка.
   Так видишь ли, мой друг, чего-то нет на свете!
   Хоть римский огурец велик, нет спору в том,
   Ведь с гору, кажется, ты так сказал о н„м?" -
   "Гора хоть не гора, но, право, будет с дом". -
   "Поверить трудно!
   Однако ж, как ни чудно,
   А вс„ чуд„н и мост, по коем мы пойд„м,
   Что он Лжеца никак не подымает;
   И нынешней ещ„ весной
   С него обрушились (весь город это знает)
   Два журналиста да портной.
   Бесспорно, огурец и с дом величиной
   Диковинка, коль это справедливо". -
   "Ну, не такое ещ„ диво;
   Ведь надо знать, как вещи есть:
   Не думай, что везде по-нашему хоромы;
   Что там за домы:
   В один двоим за нужду влезть,
   И то ни стать, ни сесть!" -
   "Пусть так, но вс„ признаться должно,
   Что огурец не грех за диво счесть,
   В котором двум усесться можно.
   Однако ж мост-ат наш каков,
   Что Лгун не сделает на н„м пяти шагов,
   Как тотчас в воду!
   Хоть римский твой и чуден огурец..." -
   "Послушай-ка, - тут перервал мой Лжец, -
   Чем на мост нам идти, поищем лучше броду".
 
   ЩУКА И КОТ
   Беда, коль пироги начн„т печи сапожник,
   А сапоги тачать пирожник:
   И дело не пойд„т на лад,
   Да и примечено стократ,
   Что кто за ремесло чужое браться любит,
   Тот завсегда других упрямей и вздорней;
   Он лучше дело вс„ погубит
   И рад скорей
   Посмешищем стать света,
   Чем у честных и знающих людей
   Спросить иль выслушать разумного совета.
   Зубастой Щуке в мысль пришло
   За кошачье приняться ремесло.
   Не знаю: завистью е„ лукавый мучил
   Иль, может быть, ей рыбный стол наскучил?
   Но только вздумала Кота она просить,
   Чтоб взял е„ с собой он на охоту
   Мышей в амбаре половить.
   "Да полно, знаешь ли ты эту, свет, работу? -
   Стал Щуке Васька говорить. -
   Смотри, кума, чтобы не осрамиться:
   Недаром говорится,
   Что дело мастера боится". -
   "И, полно, куман„к! Вот невидаль: мышей!
   Мы лавливали и ершей". -
   "Так в добрый час, пойд„м!" Пошли, засели.
   Натешился, наелся Кот,
   И кумушку проведать он ид„т:
   А Щука, чуть жива, лежит, разинув рот,
   И крысы хвост у ней отъели.
   Тут, видя, что куме совсем не в силу труд,
   Кум замертво стащил е„ обратно в пруд.
   И дельно! Это, Щука,
   Тебе наука:
   Впер„д умнее быть
   И за мышами не ходить.
 
   КРЕСТЬЯНИН И РАБОТНИК
   Когда у нас беда над головой,
   То рады мы тому молиться,
   Кто вздумает за нас вступиться;
   Но только с плеч беда долой,
   То избавителю от нас же часто худо;
   Все взапуски его ценят*;
   И если он у нас не виноват,
   Так это чудо!
   Старик Крестьянин с Батраком
   Ш„л, под вечер леском
   Домой, в деревню, с сенокосу,
   И повстречали вдруг медведя носом к носу.
   Крестьянин ахнуть не успел,
   Как на него медведь насел.
   Подмял Крестьянина, ворочает, ломает
   И, где б его почать, лишь место выбирает;
   Конец приходит старику.
   "Степанушка родной, не выдай, милый!" -
   Из-под медведя он взмолился Батраку,
   Вот новый Геркулес*, со всей собравшись силой,
   Что только было в н„м,
   Отн„с полчерепа медведю топором
   И брюхо проколол ему железной вилой.
   Медведь взревел и замертво упал;
   Медведь мой издыхает.
   Прошла беда; Крестьянин встал,
   И он же Батрака ругает.
   Опешил бедный мой Степан.
   "Помилуй, - говорит, - за что?" - "За что, болван!
   Чему обрадовался сдуру?
   Знай колет: всю испортил шкуру!"
 
   * Ценят - здесь: бранят, ругают.
   * Геркулес - герой сказаний (мифов) Древней Греции, прославившийся  своей
необычайной силой.
 
   ПЕТУХ И ЖЕМЧУЖНОЕ ЗЕРНО
   Навозну кучу разрывая,
   Петух наш„л Жемчужное Зерно
   И говорит; "Куда оно?
   Какая вещь пустая!
   Не глупо ль, что его высоко так ценят?
   А я бы, право, был гораздо боле рад
   Зерну ячменному: оно не столь хоть видно,
   Да сытно".
   Невежи судят точно так:
   В ч„м толку не поймут, то вс„ у них пустяк.
 
   ОБОЗ*
   С горшками ш„л обоз,
   И надобно с крутой горы спускаться.
   Вот, на горе других оставя дожидаться,
   Хозяин стал сводить легонько первый воз.
   Конь добрый на крестце почти его пон„с,
   Катиться возу не давая;
   А лошадь сверху, молодая,
   Ругает бедного коня за каждый шаг:
   "Ай конь хвал„ный, то-то диво!
   Смотрите: лепится, как рак;
   Вот чуть не зацепил за камень; косо! криво!
   Смелее! вот толчок опять.
   А тут бы влево лишь принять.
   Какой ос„л! Добро бы было в гору
   Или в ночную пору;
   А то и под гору, и дн„м!
   Смотреть, так выйдешь из терпенья!
   Уж воду бы таскал, коль нет в тебе уменья!
   Гляди-тко нас, как мы махн„м!
   Не бойсь, минуты не потратим,
   И возик свой мы не свез„м, а скатим!"
   Тут, выгнувши хребет и понатужа грудь,
   Тронулася лошадка с возом в путь;
   Но, только под гору она перевалилась,
   Воз начал напирать, телега раскатилась:
   Коня толкает взад, коня кидает вбок;
   Пустился конь со всех четыр„х ног
   На славу;
   По камням, рытвинам пошли толчки,
   Скачки,
   Левей, левей, и с возом - бух в канаву!
   Прощай, хозяйские горшки!
   Как в людях многие имеют слабость ту же:
   Вс„ кажется в другом ошибкой нам;
   А примешься за дело сам,
   Так напроказишь вдвое хуже.
 
   *  Басня  написана  во  время  войны   1812   года.   "Конь   добрый"   -
главнокомандующий  русской  армии  М.  И.   Кутузов.   Сберегая   силы   для
решительного боя, Кутузов вел войну осторожно, отступал, заманивая  врага  в
глубь  страны,  и  наконец  разбил  и   уничтожил   огром-ную,   считавшуюся
непобедимой армию Наполеона. "Лошадь молодая"  -  царь  Александр  I  и  его
окружение, которые  не  понимала  планов  Кутузова  и  были  недовольны  его
медлительностью.
 
   СЛОН НА ВОЕВОДСТВЕ
   Кто знатен и сил„н,
   Да не ум„н,
   Так худо, ежели и с добрым сердцем он.
   На воеводство был в лесу посажен Слон.
   Хоть, кажется, слонов и умная порода,
   Однако же в семье не без урода;
   Наш Воевода*
   В родню был толст,
   Да не в родню был прост;
   А с умыслу он мухи не обидит,
   Вот добрый Воевода видит -
   Вступило от овец прошение в Приказ*:
   "Что волки-де совсем сдирают кожу с нас". -
   "О плуты! - Слон кричит. - Какое преступленье!
   Кто гра