спросить, а на что же  у  него  есть  настроение?  Но,
подумав, она промолчала. Зачем  провоцировать  его,  ей  ведь  придется  ему
отказать. Благоразумнее не будить в нем любовные воспоминания прошлой  ночи,
а ждать до тех пор, пока не наступит момент, когда они оба потеряют контроль
над своим телом, а этот момент наступит.
   Патрисия откинула со щеки непослушную прядь.
   - Давай посидим тихонько.
   Стоун присел на край тахты и откинулся на подушки, вытянув  свои  длинные
ноги. Устроившись поудобней, он привлек девушку к себе.
   Ее голова упиралась в его подбородок, а его  руки  обвивались  вокруг  ее
талии. Замерев в  такой  позе,  девушка  уставилась  на  пляшущие  в  камине
огоньки. Стоун снова поцеловал ее в затылок.
   - Может, почитаем? - спросил он.
   - Давай.
   Стоун достал не дочитанные ими вчера книжки. Патрисия открыла свой  роман
прямо перед собой, а он устроил свою книгу на ручке  тахты.  Продолжительные
паузы между страницами явственно свидетельствовали о том, что ему не удается
сконцентрироваться, так же как и ей самой.
   Наконец, устав он притворства, девушка захлопнула книгу и положила ее  на
грудь.
   Он пошевелился.
   - Думаю, нас чтение сейчас не занимает. - Стоун тоже отложил свою книгу.
   - Нет, я лучше посмотрю на огонь.
   - Раньше я часто смотрел на огонь, гадая по очертаниям пламени.
   - А я делала то же самое с облаками.
   - Я любил смотреть на облака, когда был помоложе.
   - Как проходило твое детство на ранчо? - поинтересовалась она.
   -  Замечательно.  У  меня  было  все:  свобода,  простор,  друзья;  хотя,
возможно, где-то и лучше, но мне не с чем было  сравнивать.  Иногда  я  даже
завидовал своим друзьям, живущим  в  городе:  мне  казалось,  у  них  больше
свободного времени. Гулянье гуляньем, но приходилось и  работать,  на  ранчо
нельзя бездельничать. Зато я мог вдоволь скакать на лошадях.
   - Должно быть, это здорово.
   - Я обожаю верховую езду до сих пор.., особенно  в  ясную  погоду.  А  ты
ездишь верхом?
   - Ездила несколько раз, подростком, но так и не вошла во вкус.
   - Пока ты гостишь у бабушки, можешь заглянуть  ко  мне  на  ранчо,  и  мы
обязательно прокатимся, если, конечно, у тебя будет время.
   Он хочет встретиться с ней снова, после того, как они  покинут  сторожку!
Патрисия  была  счастлива:  есть  надежда  на  продолжение!  Но   на   какое
продолжение?
   Внутренний голос осторожно напомнил, что приглашение  прокатиться  верхом
вовсе не означает  его  заинтересованность  в  серьезных  отношениях.  Да  и
вообще, о чем она думает? Не успела зализать раны от своей несчастной любви,
как уже готова броситься в объятия другого.
   Неожиданный треск мерцающего в камине пламени напугал  Патрисию,  девушка
вздрогнула.
   Стоун усмехнулся.
   - Никак не привыкнешь?
   - Мне это почти удалось, но иногда я все же забываюсь.
   - О чем ты так напряженно думаешь? Интересно, как  он  отреагирует,  если
она поведает ему все, о чем думает?
   - Я не думаю, а мечтаю.
   - О чем?
   Патрисия пожала плечами.
   - О том, о сем.
   Стоун  развернул  ее  к  себе  лицом.  Посмотрев  ему  в  глаза,  девушка
улыбнулась и, повинуясь его настойчивым поглаживаниям по спине, прильнула  к
нему губами.
   Слабый сладострастный стон сорвался с губ, когда  он  вновь  завладел  ее
ртом. Его руки начали ласкать ее тело, разжигая ее еще больше.
   Наконец Стоун подхватил Патрисию на руки и двинулся к кровати.
   - Стоун? Я думала, мы решили подождать.
   - Мы так и сделаем. Но,  поверь,  существует  множество  других  способов
получить удовольствие.
   Добравшись до кровати, Стоун положил Патрисию спиной  на  верхнюю  полку,
ноги девушки свешивались вниз, так было удобней стягивать с нее  джинсы.  По
спине Патрисии пробежала дрожь, когда вместе с джинсами вниз поползло  и  ее
нижнее белье.
   Стон развел ее колени, устроив одно из них  на  своем  плече.  У  девушки
перехватило дыхание, когда его губы коснулись ее самого сокровенного  места.
Намеренно щекоча ее тело  своей  густой  мягкой  бородой,  мужчина  усиливал
наслаждение, доводя до полного исступления.
   Патрисия  яростно  впилась  руками  в  свою  рубашку,  словно  это   была
единственная нить, связывающая ее с реальным  миром.  Кусок  теплой  фланели
казался куда реальней горячих губ Стоуна и тех эротических ощущений  которые
он доставлял. Все это было  лишь  частью  ее  сновидений,  и  ей  совсем  не
хотелось просыпаться.
   Напряжение внизу живота нарастало,  и  девушка  знала,  что  если  он  не
остановится, то ее просто разнесет на миллиарды маленьких частичек.
   - О, Стоун, перестань.
   - Тебе не нравится? - изумленно спросил он, поднимая голову.
   - О, что ты, мне нравится.., даже слишком. Я, я...
   - Уже близко? , Патрисия прикусила нижнюю губу и кивнула.
   Стоун улыбнулся.
   - Давай же, родная, иди до конца, - проговорил Стоун, возобновляя ласки с
новой силой.
   Патрисия вздохнула и закрыла глаза. Томные  вздохи  плавно  переходили  в
тихие  постанывания,  которые  в  свою   очередь   превращались   в   крики,
сигнализирующие о приближающемся  освобождении.  Стоун  постепенно  замедлял
движения, продолжая покрывать поцелуями внутреннюю поверхность ее бедра.
   Через несколько мгновений Патрисия  выпустила  из  рук  край  рубашки.  А
готовое вырваться из груди сердце постепенно возвращалось к обычному ритму.
   Открыв глаза, девушка встретилась взглядом со смотрящим на  нее  Стоуном.
Он улыбнулся, и она улыбнулась в ответ.
   Приблизившись к ней, Стоун провел руками вдоль ее тела и задержал  их  на
талии. Патрисия вложила свои руки в его ладони.
   Было бы неплохо заснуть в такой позе, но с ее стороны это эгоизм. Он  так
старался доставить ей удовольствие, а вот ей вряд ли удастся  доставить  ему
такое же. А может, попробовать? В конце концов, он рядом!
   Высвободив свои руки, Патрисия коснулась его волос. Кровь  хлынула  ей  в
лицо еще до того, как она заговорила.
   - Я мало в этом смыслю, но скажи, что я могу для тебя сделать?
   Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.
   - Только если ты этого хочешь.
   - Я бы не предлагала; ну, учи, ковбой!  Его  губы  изогнулись,  в  глазах
мелькнул задорный огонек.
   - Можешь на меня рассчитывать.
   Стоун снял ее с верхней полки.  Они  помогли  друг  другу  избавиться  от
оставшейся одежды, и Патрисия убедилась - он действительно возбужден!
   Стоун расстегнул свой спальный мешок,  и  они  улеглись  на  него,  тесно
прижавшись друг к другу. Мужчина притянул ее  к  себе,  их  губы  слились  в
поцелуе. Не размыкая губ, он взял ее за руку  и,  проведя  ею  вдоль  своего
тела, опустил ниже.
   Поначалу Стоун сообщал ей, где ему было приятно, а потом  слова  потеряли
смысл. Учащенное дыхание, срывающиеся с губ  стоны  и  проходившая  по  телу
дрожь были красноречивым свидетельством его  удовольствия.  Нежно  поцеловав
его грудь, девушка начала спускаться все ниже и ниже.
   Несмотря на то, что Патрисия  была  дилетанткой  в  любовной  науке,  она
оказалась способной ученицей.  Вскоре  Стоун  потерял  над  собой  контроль.
Подобно ему, Патрисия остановилась не сразу, позволяя  ему  расслабиться,  и
только потом они легли неподвижно.
   Он нежно подтащил ее к себе и заключил в объятия.  Патрисия  натянула  на
них спальник и прильнула к его груди.
   - Хочешь спать? - спросил Стоун.
   - Сейчас нет. Я так полна тобой, что боюсь закрыть глаза -  а  вдруг  это
сон? А вдруг я засну, а ты куда-нибудь исчезнешь?
   Патрисия сложила руки на его груди, опершись на них подбородком.
   - Расскажи мне еще про ковбоев. Он стал рассказывать про лошадей, загоны,
степные просторы прерий. Они обсуждали любимые книги, делились впечатлениями
о кинофильмах, оказалось, что оба любят музыку, но разную.
   - Тебе нравится Вивальди? - изумилась она. Стоун обиженно вскинул бровь.
   - Конечно! Уж не думаешь ли ты, что я слушаю  только  кантри,  диско  или
рок?
   -  Нет,  что  ты.  Просто  ты  и  классика  в  моей  голове   как-то   не
укладываетесь. Стоун озорно улыбнулся.
   - Обижаешь, я всесторонне развитый парень.
   - Бывает, всесторонне развитые люди не любят классическую музыку.
   - Патрисия  права..,  восклицательный  знак,  -  проговорил  он,  проведя
пальцем по ее  спине,  а  "точку"  поставив  чуть  пониже.  Довольный  своей
выдумкой, Стоун победоносно улыбнулся. Но Патрисия, томная и умиротворенная,
лишь слабо улыбнулась. Ее одолевал сон.
   - Пойду погашу лампы. - У Стоуна тоже слипались глаза, он еле держался.
   Патрисия скатилась на бок, позволяя ему встать. Стоун подкинул еще дров и
погасил лампы. Патрисия с восхищением отметила, что и без одежды он выглядит
великолепно в интерьер. Очевидно, дело не в экипировке, а в самом человеке.
   По дороге он стащил с верхней полки и ее спальник.
   Патрисия нырнула в его объятия. Тесно сплетя руки и  ноги,  молодые  люди
прижались друг к другу. Они поговорили еще немного,  пока  языки  не  начали
заплетаться.
   - Сладких снов, дорогая, - услышала она сквозь дрему.
   Утром  Патрисия,  едва  открыв  глаза,   потянула   носом:   а   где   же
свежезаваренный кофе? Его аромат она ощущала каждое утро, с первого дня. Но,
сообразив, Патрисия улыбнулась - повар еще не проснулся!  Вот  он,  рядом  с
ней, его руки обнимают ее. Но, дорогая, что-нибудь одно - кофе или Стоун!
   От ее внимания не ускользнуло и кое-что еще. Порывистый ветер завывал  за
стенами и швырял в избушку снег. Неужели снова  буран?  В  какой-то  степени
девушке этого даже хотелось... Да, она мечтала об этом.
   Стоун перевернулся, и девушка посмотрела на него.
   - Доброе утро. Как спалось? - улыбнулся он и нежно ее поцеловал.
   - Доброе утро. Замечательно. Было тепло и приятно.
   Стоун пощекотал ее шею.
   - Мне тоже. И если мы сейчас не встанем, то скоро нам станет жарко.
   Они снова поцеловались. Патрисия чувствовала себя так, словно в  ее  душе
взошло солнце, но где-то в самой глубине тихонечко тлело сомнение...
   Стоун перекатился на спину, увлекая ее за  собой  и  укладывая  на  своей
груди.
   - Я пожелал тебе доброго утра?
   - Думаю, да.
   - Тогда позволь поправиться: прекрасного утра.
   Патрисия расхохоталась. Да, прекрасное, как ты  изволил  поправить,  и  я
смеюсь от всей души, потому что это  первое  в  моей  жизни  утро,  когда  я
просыпаюсь в объятиях мужчины, и это замечательно. Конечно, дело было  вовсе
не в утре, а в мужчине, рядом с которым она проснулась. О, черт, ну кого она
пытается надуть.., сегодня все прекрасно.
   И все-таки она не понимала, как ему удалось завоевать всю ее, от  пят  до
макушки, проникнуть  в  сердце,  заморочить  ей  голову  за  такой  короткий
промежуток времени? Ведь время их знакомства исчисляется  не  в  днях,  а  в
часах, исключая сон. Да, он обаятелен, красив, от него  исходит  потрясающая
мужская сила, он сексуально заряжен... Но даже если и так,  значит  ли  это,
что она влюблена?
   Даже после всего того, что между ними было, девушка не получила ответы на
свои вопросы. Однако желание получить ответы на эти и многие другие  вопросы
разгорелось еще сильнее.
   Они  лежали,   обнявшись,   целуясь   и   шепчась.   Делились   школьными
воспоминаниями, болтали всякие милые глупости. Ветер еще сильнее завывал,  и
Стоун предположил, что это может быть чинок. Наконец  голод  вытащил  их  из
постели. Молодые люди позавтракали и снова нырнули в кровать.
   Промозглый ветер завывал целый день. Нет, это не теплый, ласковый  чинок.
Однако во второй половине дня погода чуть прояснилась, и, как им показалось,
снежные заносы за окном заметно уменьшились.
   - Если так пойдет и дальше, уже завтра днем мы сможем отсюда выбраться, -
предположил Стоун.
   - Шутишь? - спросила она,  криво  улыбнувшись.  Неужели  разлука  уже  на
пороге?
   - Ни в коей мере.
   - Значит, тает так же быстро, как и выпадает?
   - Иногда, но не всегда. На этот  раз  на  дороге  останется  значительная
часть снега. Хотя не думаю, что это помешает нам проехать.
   - Такой транспорт, как у тебя, может пройти где угодно.
   - Грузовики, бесспорно, выносливей других машин, но и  у  них  есть  свои
пределы. - Стоун обнял ее за плечи. - Не хочешь прогуляться?
   - Я бы с удовольствием, но то, что снег начал таять, еще не означает, что
уже тепло.
   - Ты права, - усмехнулся он.
   - Пойдем позже, когда немного потеплеет.
   Патрисия снова посмотрела в  окно.  Нагруженные  снегом  ветви  деревьев,
отяжелевшие от своей ноши, клонились к земле, стряхивая  снежные  хлопья.  И
если смотреть на лесную кромку  издалека,  создавалась  иллюзия,  что  снова
падает снег.
   - Пожалуй, я почитаю, книга стоит того, чтобы ее закончить,  надо  успеть
до отъезда, - вспомнила Патрисия.
   - Не беспокойся, ты можешь взять ее с собой, если не успеешь.
   - Спасибо. Но лучше дочитать, тогда не придется возвращать.
   - Ммм, надеюсь, ты не забыла, что у нас в запасе еще один раз.
   - Но впереди еще целая ночь. - Она повернулась к мужчине, ожидая реакции.
Стоун согласился.
   - Ладно, давай почитаем, только почему бы тебе не сесть мне на колени?
   - Хорошо.
   Молодые  люди  уютно  устроились  на  тахте,  как  и  накануне.  Ощущение
обнимающего ее сзади мужчины мешало сконцентрироваться.  А  когда  он  начал
поглаживать ее плечи, девушка поняла, что про книжку можно забыть.
   - О, Стоун, - прошептала она, запрокидывая голову.
   - Этот презерватив скоро прожжет в моем кармане дырку, дорогая.

Глава 8

   Патрисия рассмеялась.
   - Я так старалась не думать об этом.
   - Я тоже,  но  для  меня  это  потерянное  время.  -  Итак,  какие  будут
предложения? - спросил он. Какая все-таки у него чувственная улыбка!
   - Кажется, скоро начнет темнеть.
   - Да, солнце зайдет примерно через час.
   - Может, сначала поужинаем? Стоун покачал головой.
   - Я очень проголодался, но сейчас меня мучает еще более жестокий голод.
   -  Меня  тоже,  -  призналась  она.  Познав  вкус  любви,   она   жаждала
продолжения...
   Стоун выпрямился и подтянул ее  к  себе,  усаживая  на  колени.  Патрисия
обвила руками его шею, сцепив сзади  пальцы.  Слегка  наклонившись,  девушка
прильнула к нему губами. Он притянул  ее  ближе  и  ответил  полным  страсти
поцелуем, не обманув ее ожиданий. Затем, обхватив руками ее  бедра,  мужчина
дал  понять,  что  безумно  хочет  ее.  Слегка  покачивая  бедрами,  девушка
распалила его еще больше. Ее имя  слетало  с  его  пылающих  снастью  губ  и
утопало в ее жаждущем поцелуя рту. Когда вожделение достигло апогея, мужчина
резко приподнялся, заглушая ее сладострастный стон,  и,  нежно  прикусив  ее
нижнюю губу, отыскал язык.
   Сладостное  предвкушение  сменялось   всепоглощающей   жаждой.   Патрисия
инстинктивно покачивала бедрами, издавая томные стоны.
   Не переставая целоваться, они помогли друг другу скинуть одежду до пояса.
Он покрывал  поцелуями  ее  набухшие  желанием  соски.  Когда  он  осторожно
прошелся языком по ее телу, Патрисия выгнулась, и  ему  пришлось  поддержать
девушку за спину.
   - Ты у меня такая чувственная, дорогая.
   - Это хорошо? - спросила она грудным срывающимся шепотом.
   - Очень. Многие мужчины лишь мечтают о  том,  чтобы  заняться  любовью  с
женщиной вроде тебя.
   Патрисия зарделась. Безусловно, ей было приятно услышать это от него,  но
смог бы кто-то другой завести ее до такой степени? Он - само совершенство  в
любовных играх, и пусть она неопытна, но всей своей женской  сутью  она  это
чувствует. Кто знает, может, Стоун ее  единственная  любовь  и  это  на  всю
жизнь.
   Любовь, которой, видимо, суждено остаться неразделенной,  как  бы  сильно
она ни старалась. А вдруг это их последняя  ночь?  Конечно,  они  могут  еще
встретиться, они же живут  практически  рядом...  Но  лучше  не  загадывать.
Иначе.., ей вряд ли удастся расслабиться.
   Он снова притянул ее к себе и завладел ее губами. Патрисия провела языком
по его пухлой нижней губе, даже не думая сопротивляться.
   Постепенно молодые люди все больше и больше возбуждались. Патрисия  почти
не владела собой, распухшие от поцелуев губы были готовы прошептать заветное
"люблю". Ее останавливало  только  его  молчание:  никаких  предложений  или
обещаний он не высказывал, но за него  говорили  глаза,  горевшие  желанием,
руки, яростно ласкавшие ее, но можно ли принять это за любовь?  Вряд  ли.  А
может, он все еще горюет по своей жене, в который раз подумала девушка.
   - Пойдем в постель, пока я еще в состоянии до нее добраться, -  прошептал
Стоун, запуская руки в ее волосы.
   Нежно обхватив ее за талию,  Стоун  помог  ей  встать  и  повел  к  своей
кровати.
   Дрожа от нетерпения, они помогли друг другу раздеться. Стоун  вытащил  из
кармана последний презерватив и положил его под подушку. Растянувшись  рядом
с Патрисией, он страстно обнял ее. Он осыпал ее ласками до тех пор, пока  не
понял, что она готова достичь полного экстаза. И  только  тогда  он  вытащил
из-под подушки презерватив. Расположившись между ее  ног,  мужчина  медленно
вошел в нее.
   Полустон, полукрик вырвался из ее груди.
   - Да, дорогая, я знаю, я знаю. Ты готова.
   Патрисия слабо кивнула. О том, чтобы ответить  членораздельно,  не  могло
быть и речи.
   Он откинулся назад, затем снова припал  к  ее  телу,  совершая  ритмичные
движения, стремясь к взаимному полному освобождению. Постепенно темп и  сила
его толчков нарастали.
   Патрисия забыла обо всем на свете. Остались лишь сладостные  ощущения  ее
распаленного тела и томные постанывания, то и дело вырывающиеся из ее  груди
и тут же подхватываемые Стоуном.
   Девушка пыталась сохранить этот эйфорический полет как можно  дольше.  Но
когда его  тело  напряглось  и  задрожало,  Патрисия  не  выдержала.  Плотно
прижавшись  к  нему,  девушка  приподняла   бедра   и,   пережив   последнюю
сладострастную волну, последовала его примеру.
   Стоун припал к ее груди. Совершенно обессиленная девушка медленно ласкала
его лопатки и плечи. Издав глубокий грудной  стон,  мужчина  перекатился  на
спину, увлекая ее за  собой.  Патрисия  вздохнула  и  расслабилась,  положив
голову на его грудь.
   Стоун набрал в легкие воздуха и, со свистом выдохнув, сказал:
   - Один день лучше другого. И  если  все  дело  в  сторожке,  надеюсь,  ее
воздействие никогда не закончится.
   Радостная искорка надежды зажглась в сердце девушки. Был ли в его  словах
намек на дальнейшие отношения? А может, он имел в виду себя одного?
   Уютно устроившись в его объятиях, Патрисия лелеяла надежду на продолжение
этого разговора, но напрасно. Когда жар любви начал покидать их тела,  Стоун
натянул второй спальник.
   Казалось, он совсем не торопился засыпать, а продолжал обнимать и ласкать
девушку.
   Патрисия не заметила, как заснула. Они спали рядом, тесно прижавшись друг
к другу. Патрисия закрыла глаза, снова и снова воскрешая его облик до  самых
мельчайших подробностей, их ласки, ощущения. Вопреки здравому смыслу,  мысли
о  том,  как  было  бы  здорово  начинать  утро  именно  так,   предательски
прокрадывались в ее голову.
   Не увлекайся, Патрисия, это лишь сон. Прекрасный сон.
   Но какой сон! Так не хочется просыпаться.  Ее  глаза  увлажнились.  Слава
богу, что он спит. Только бы он не заметил моих слез, мелькнуло у  Патрисии.
Начнет расспрашивать, а что она скажет? Не признаваться же ей в  любви  ему,
по существу, первому встречному.., ковбою!
   Девушке не хотелось навязывать свою  любовь.  Она  желала,  чтобы  в  его
памяти сохранились лишь светлые, полные страсти воспоминания  о  проведенных
вместе днях, а не о несчастной Патрисии, перепутавшей мимолетное влечение  с
большой любовью. Это было противно. Она приложит все усилия, чтобы этого  не
случилось.
   Стараясь  не  потревожить  его  сон,  девушка  осторожно  соскользнула  с
постели. Заботливо прикрыв его спальником, она подобрала свои вещи,  оделась
и, подбросив дров  в  камин,  занялась  приготовлением  завтрака.  Увлекши