о себя Ева. Она снова попалась на удочку Анджелы. И ведь в надписи на веере имя того, кому предназначен подарок, не упомянуто...
     - Понимаю, - промолвила она. - И я ведь уже хорошо ее знаю, могла бы и догадаться, с чего это она из кожи вон лезет, убеждая меня в том, что ты женишься на мне только ради шахты. Видя, что желанная добыча уплывает из рук, Анджела на все готова. Но из этого следует, что она к тебе, Маркус, неравнодушна.
     - Весьма возможно, но это относится только к ней. Верь мне, Ева. В тот день, когда ты отказала мне, я, обозлившись, действительно был к ней чрезмерно внимателен в саду Бернтвуд-Холла, но вел себя так только для того, чтобы раздразнить тебя. Сейчас, когда я узнал, как подло она поступила и поступает по отношению к тебе, я сгораю от стыда за мое тогдашнее поведение. Понимаешь, я пытался сломить твое безразличие. Я видел - ты стоишь у окна своей комнаты и глядишь в сад. И попытался разжечь твою ревность, которая побудила бы тебя изменить свое решение. И как видишь, я оказался прав.
     На дрожащих губах Евы появилась улыбка.
     - Ты неплохо разыграл этот спектакль.
     - Правда? Но мне надоело притворяться. Сделаю-ка я то, с чего следовало начинать, -пробормотал Маркус, придвигаясь к девушке как можно ближе и пристально вглядываясь в ее грудь, словно пытаясь себе представить, что скрывается под блузкой с высоким воротником. - Тебе, дорогая, предстоит узнать, каким примитивным самцом я могу быть.
     - Неужели? - пробормотала еле слышно Ева, заливаясь краской смущения под его испытующим взглядом. Этот взгляд она помнила все три года после ярмарки в Этвуде.
     - Да, и в самое ближайшее время. Но сейчас я удовлетворюсь только поцелуем.
     Он положил руки ей на плечи и внимательно вгляделся в ее бархатные глаза, источающие нежность и ликующее сияние. Легкими движениями пальцев коснувшись ее щеки, он притянул Еву к себе и припал к теплым, влажным губам. Его рот, мягкий и нежный поначалу, становился все более твердым и настойчивым. От долгого, крепкого поцелуя по телу Евы разлилось блаженство, она таяла от наслаждения в его объятиях.
     Вздохнув, Маркус поднял голову и взглянул на прекрасное лицо Евы. Прямо не верится, что он снова обнимает эту женщину, которая совсем недавно решительно прогнала его от себя. Он без ума от Евы. Уж не волшебница ли она, если сумела так околдовать его своими чарами? Против них не устоять ни одному мужчине, разве что в его жилах вместо крови лед.
     Маркус медленно провел губами по ее щеке, прихватил зубами мочку уха и нежно потянул к себе. Ева замерла. Он поднял голову, улыбнулся и хотел было снова поцеловать ее, но Ева неожиданно отступила назад.
     - Не искушай меня, Маркус, - проговорила она прерывающимся голосом, хотя по ней было видно, что она изнемогает от желания лечь с ним на траву и предаться любви. - Не то я забуду обо всем на свете, а ведь нам с тобой необходимо поговорить по душам. И выяснить очень многое. Мне надо столько тебе рассказать.
     Маркус обвил ее руками за талию, не давая отстраниться от него. Ему хотелось целовать ее, целовать без конца.
     - Все, что мне необходимо знать, я уже узнал, - сообщил он осипшим от желания голосом. - Об этом позаботилась твоя верная подруга Эмма Паркинсон.
     - Эмма?!
     - Да. После того как ты уехала к бабушке, она явилась ко мне и заставила выслушать ее.
     Должен признать, если эта девушка возьмет себе что-нибудь в голову, будь спокойна - добьется своего. Она обвинила меня в том, что на ярмарке в Этвуде я вел себя недостойно, и я не пытался оправдываться. Но известно ли тебе, что в тот день ты произвела на меня неизгладимое впечатление? По твоему поведению мне стало ясно, что ты отнюдь не бесчувственная барышня, кичащаяся своей благовоспитанностью.
     Воспоминания о том дне мигом нахлынули на Еву. Да она его никогда и не забывала, но, оглядываясь назад, никакой радости не испытывала - ведь она тогда вела себя глупо и даже безнравственно. Резко изменившись в лице, Ева вырвалась из крепких рук Маркуса, хотя не без удовольствия выслушала его слова -пусть и двусмысленные, они были очень близки к объяснению в любви.
     - Маркус, - тихо произнесла она, - пожалуйста, больше никогда не заговаривай о том дне. Мне крайне неприятно вспоминать, как я, потеряв всякий стыд и совесть, бросилась к тебе в объятия. Я хочу одного - навсегда забыть об этом случае.
     - Ну, я не так забывчив, - улыбнулся он. -Да и вовсе не желаю забывать, как приятно было тогда целовать тебя и ощущать твою ответную реакцию, побудившую меня снова оскорбить тебя своим поцелуем. Да, я вел себя непорядочно, - продолжал он уже серьезным тоном. - Будучи человеком тщеславным и высокомерным, я и не подумал, какие последствия мог иметь мой поступок для тебя. Поверь, я искренне раскаиваюсь в том, что причинил тебе столько страданий и унижений. До разговора с Эммой мне в голову не приходило, что из-за моего подлого поведения ты попала в такой переплет. Как ты должна была меня ненавидеть и проклинать за то, что по моей вине тебя не было рядом с умирающей матерью!
     Да, Ева до сих пор не может себе этого простить. Сердце ее сжалось, глаза стали грустными.
     - Не стану отрицать. Это было ужасно. Мама умирает, а я где-то далеко. Что сравнится с моим горем?... Но Эмма, видно, дала волю своему языку, разговор у вас вышел продолжительный и интересный. О чем еще она рассказала тебе, Маркус?
     - О том, как Анджела пожаловала в Бернтвуд-Холл и наврала тебе с три короба, а Джеральд своими угрозами лишил тебя покоя. Уж он об этом не раз пожалеет, - гневно сказал Маркус, помрачнев. - Вот только вернусь в Неверли.
     - Нет-нет, - встревожилась Ева. - Прошу тебя, не вмешивайся. Он меня пальцем не тронул, я предпочитаю забыть все, что он говорил. А вот расскажи-ка мне лучше о твоих отношениях с Анджелой.
     Ева старалась отвлечь внимание Маркуса от Джеральда, не желая вспоминать его вызывающее поведение и угрозы, беспокоившие ее куда больше, чем она говорила.
     - Мне надоело говорить об Анджеле, -вздохнул Маркус, не сводя глаз с губ Евы, таких соблазнительных.
     - Только не вздумай уверять меня, будто ты безразличен к ее чарам, - выпалила Ева, стараясь не замечать его взгляда. - Что бы там ни было, Анджела красивая женщина.
     Ева твердо решила не дать Маркусу уклониться от ответа. Чтобы изменить свое решение о расторжении помолвки, ей необходимо узнать всю подноготную, если таковая имеется.
     - Красивая, но куда ей до тебя, - галантно возразил Маркус. - Тебе будет приятно узнать, что я порвал знакомство с ней. Объяснил, как я к ней отношусь, так что вряд ли она станет нам докучать.
     - Ты был у нее?
     - Побеседовав с мисс Паркинсон, я не мог игнорировать подлое поведение Анджелы по отношению к тебе.
     - А ты с ней давно знаком?
     - Мы встречались изредка в Лондоне. Вернувшись в наши края, она с родителями, которые, как тебе известно, дружат с моей мамой, зачастила в наш дом.
     - Да, знаю. Так неужели же, общаясь с ней, ты не замечал за ее улыбкой змеиного жала? Маркус улыбнулся.
     - Признаюсь, не замечал. Но ведь я особенно и не вглядывался в нее. Да и вообще знал ее несравненно меньше, чем ты.
     Маркус вздохнул, опустился на траву и притянул Еву к себе. Девушка покорно прижалась к нему, по не преминула потребовать продолжения рассказа.
     - Это было чисто светское общение, поощряемое моей матерью, которая спит и видит, как бы меня женить, - снова заговорил Маркус. - Если бы даже сэр Джон не вставил в завещание условие о шахте и я бы никогда не встретил тебя, дорогая, Анджелу я бы ни за какие коврижки не взял в жены. Никаких эмоций она во мне не вызывает, а на тебя мне стоит взглянуть, как сердце наполняется любовью и радостью.
     И он посмотрел на нее с такой беспредельной нежностью, что она ощутила, как ее подхватила и понесла волна счастья и надежды.
     - Ну вот, теперь я открыл тебе всю душу. Сама того не желая, ты стала неотъемлемой частью моей жизни. Если ты все же не захочешь выйти за меня, я буду несчастнейшим из людей. Чтобы тебе было хорошо, я готов весь мир положить к твоим ногам.
     Даже эти слова, произнесенные чуть ли не шепотом, не рассеяли окончательно мучивших ее сомнений, как она ни старалась прогнать их прочь от себя. Где-то в подсознании копошилась подлая мыслишка - а только ли любовь питает его привязанность к ней?
     Она вздохнула.
     - Я буду счастлива возобновить нашу помолвку. И весь мир мне ни к чему. Титул и богатство меня не интересуют, да и то, что для тебя столь важно, потеряло для меня свое значение.
     - Ты, полагаю, имеешь в виду шахту "Эт-вуд"?
     - Да, - призналась она, отводя взгляд в сторону.
     - Смотри мне в глаза, Ева, - серьезно попросил Маркус.
     Она повиновалась.
     - Разговор с Эммой заставил меня задуматься. И я решил, если ты, разумеется, не будешь возражать, отдать "Этвуд" под опеку с последующим возвратом нашим детям.
     Ева, не веря своим ушам, молча глядела на Маркуса. Можно себе представить, как трудно далось ему это решение.
     - Если ты согласна, я так и сделаю.
     - Почему же... Я... Да-да... Конечно... -мямлила она вне себя от радости. - Но ты абсолютно уверен, что поступаешь правильно?
     - Не сомневаюсь ни на одну секунду.
     - Тогда... Ну что я тогда могу сказать?
     - У тебя смущенный вид, - нахмурился Маркус.
     - Нет-нет, - улыбнулась она. - Идея прекрасная. Но мне не хочется, чтобы ты потом пожалел о своем решении.
     - Никогда, ни за что не пожалею. А наши дети от этого только выиграют.
     - Выходит, ты делаешь это ради меня? -чуть ли не шепотом промолвила Ева, до глубины души растроганная его словами. Выходит, она значит для него больше, чем могла предположить даже в самых смелых своих мечтах.
     - Ради тебя, дорогая, я готов на все.
     - Но ведь это несправедливо. Ты так давно мечтаешь об этой шахте. О том, чтобы по примеру твоего отца, да и деда, работать на ней. Тебе будет тяжко наблюдать, как ею распоряжаются другие люди.
     - Обрести желаемое не всегда лучший выход из тупика, Ева. Если шахта перейдет ко мне, у тебя будут основания сомневаться в искренности моего чувства к тебе. А я этого не хочу. И уверен, что поступаю правильно. К тому же опекунов отыщу таких, на которых можно положиться.
     Ева глядела на Маркуса совершенно иными глазами. Сердце ее ликовало. Подумать только, какой подвиг он совершил ради нее! И разом устранил все мучившие ее сомнения. Глаза его выражали страстную любовь, какую она и не надеялась когда-нибудь увидеть в них. Да она и сама сияла от счастья.
     - Что же я могу сказать?
     - Что ты снова обещаешь выйти за меня замуж.
     - О-о, - прошептала она, - нет для меня ничего желаннее.
     - Джеральд наверняка интересовался, куда это ты так поспешно уезжаешь. Ты не сказала ему, что расторгла помолвку?
     - Нет.
     Маркус улыбнулся и медленно покачал головой.
     - Значит, не считала свое решение таким уж окончательным.
     - О нет, - лукаво взглянула на него Ева. -Тебе, понимаю, было бы приятно услышать от меня, что это так, но в действительности мне просто хотелось помучить Джеральда подольше. Имела же я на это право?
     - Безусловно. В наказание за его безобразное поведение. Но я бы хотел, чтобы ты еще до свадьбы пожила в Бруклендсе.
     - Лучше, пожалуй, у Эммы.
     - В Бруклендсе, - нахмурился Маркус, - я с тебя глаз не спущу.
     - Думаешь, Джеральд станет снова угрожать мне?
     Ева похолодела при одном воспоминании о своем родственнике.
     Маркус понимал, что мерзавец Джеральд может, не ограничиваясь угрозами, перейти от слов к действию, но промолчал. Зачем зря волновать Еву?
     - Надеюсь, что нет.
     - Тогда отвези меня прямо к Паркинсонам. Джеральду незачем знать, что я вернулась.
     Маркус нахмурился. Ему не особенно нравился этот вариант, но раз Ева так хочет...
     - Хорошо. Мне необходимо съездить в Лидс по делам, и там же я начну подыскивать опекунов. Они будут управлять шахтой, пока один из наших детей не достигнет совершеннолетия.
     - А если у нас не будет детей? Случается же такое.
     - Тогда шахта перейдет к моим племянникам. Но я надеюсь, что наша детская будет ломиться от детей, - пробормотал он, с нежностью касаясь губами ее щек. - Я намерен начать делать детей, как только мы обвенчаемся. И стану учить тебя искусству любви, ты же, уверен, окажешься способной и прилежной ученицей.
     Ева одарила его лучезарной улыбкой.
     - Думаю, лучше этого не может быть ничего. - Она вздохнула. - Я люблю тебя, Маркус.
     Нет у меня таких слов, которые выразили бы, как я тебя люблю.
     Он прижал Еву к себе.
     - Понимаю. Потому что испытываю то же. Обещай мне, что, пока я буду в Лидсе, ты не станешь уходить далеко от дома Паркинсо-нов. Не то Джеральд, узнав, где ты, может явиться с визитом. - Глаза его потемнели. -Но сейчас мне не хочется говорить о Джеральде. Нам необходимо обсудить более важный вопрос.
     - Это какой же, интересно знать?
     - Можно ли мне еще раз поцеловать тебя?
     - Разве я до этого возражала?
     - Прекрасно. - И он припал к ее губам. Ибо сидеть рядом и взирать в бездействии на этот рот было невозможно. - Ты, вижу, не возражаешь, но ведь мы с тобой не так давно заключили соглашение о том, что наш брак будет фиктивным, пока мы не захотим сделать его подлинным. Я не намерен нарушать договоренность, и по первому твоему знаку остановлюсь.
     И он снова запечатал поцелуем ее губы, не давая вздохнуть. Но никакого знака она не подала. Не могла. Воля ее была парализована. Ей хотелось одного - чтобы он продолжал ласкать ее.
     - А если договоренность нарушу я? Ты не будешь возражать? - прошептала она.
     - Полагаю, что нет, - улыбнулся он. - Даже буду приветствовать. А насколько легче жить, осознавая, что шахта "Этвуд" для тебя более не пуп вселенной. Особенно, когда ты объят неподвластными тебе чувствами.
     - Значит, шахта теперь не самое для тебя важное?
     - Нет, она на втором месте.
     - Тогда будь добр, скажи, что же на первом?
     - Тебе в самом деле хочется узнать?
     - О да, - вздохнула Ева. - Это будет крайне интересно.
     - Вы, мисс Сомервилль, ненасытны!
     - Исключительно по вашей вине, сэр, -пробормотала она, обольстительно улыбаясь.
     И он, только для того, чтобы удовлетворить ее любознательность, уложил ее на траву, а сам склонился над ней. Руки его нежно гладили Еву, доставляя ей неизъяснимое блаженство, губы целовали, не давая перевести дыхание. Охваченный неодолимым вожделением, Маркус безошибочно ощущал, что и ее пожирает пламя желания. Нежная его ласка уступила место более требовательной, он обхватил обеими ладонями лицо Евы и, с жаром поцеловав, стиснул в своих объятиях ее тело. Такое послушное, с такой готовностью отзывающееся на его действия.
     Сомнений не осталось. Их взаимная любовь безгранична, они созданы друг для друга. И от счастья оба забыли обо всех и обо всем, что может ему помешать...
     Наконец, с трудом оторвавшись друг от друга, они покинули травяное ложе любви и не спеша отправились верхом в Растон-Хауз. С нетерпением ожидавшая их миссис Пембер-тон по сияющему лицу внучки вмиг поняла, что между нею и мистером Фицаланом согласие и любовь.

Глава четырнадцатая

     Паркинсоны-старшие встретили Еву с распростертыми объятиями. У них она почувствовала себя в безопасности. Джеральд не узнает о ее возвращении в Этвуд, тем более что к свадьбе - она состоится через неделю - никаких особых приготовлений не делается, при всей пышности церемонии венчания она будет более чем скромной, по меркам Этвуда.
     Между тем, огибая Этвуд на пути к дому Паркинсонов, Ева и Маркус попались на глаза прогуливавшейся верхом Анджеле. При виде этой пары Анджелу пронзили злость и зависть, ей живо вспомнился унизительный визит Маркуса, который решительно порвал знакомство с ней и отругал за подлое поведение по отношению к Еве.
     Губы Анджелы расплылись в хитрой торжествующей улыбке. Вот когда она как следует насолит им! И она немедленно повернула свою лошадь к Бернтвуд-Холлу, предвкушая удовлетворение, которое получит, отомстив Еве.

***

     Немного погодя Маркус прощался у Паркинсонов с Евой. Его не покидало беспокойство за нее, о чем красноречиво говорило выражение его лица.
     - Обещай, что одна ты на улицу носа не высунешь, - наставлял он Еву. - Сиди дома и жди моего возвращения. А я тут же отвезу тебя домой, в Бруклендс, к маме. Ей не терпится обсудить с тобой приготовления к свадьбе и все, что связано с твоей будущей жизнью в нашем доме.
     Растроганная его заботливостью, Ева улыбнулась в ответ.
     - Не беспокойся. Все будет по-твоему.
     - Ну тогда до свидания. - Его подмывало обнять ее, расцеловать покрепче на прощание, но мешали дружелюбные, улыбчивые взоры любопытных свидетелей, наблюдавших трогательную сцену. Пришлось ограничиться тем, что он чмокнул ее в щечку.
     Ева долго смотрела ему вслед, чувствуя на лице тепло его прощального поцелуя. И тут же начала считать дни, оставшиеся до их свадьбы. Но едва Маркус скрылся за поворотом дороги, как счастливое состояние ее души было грубо нарушено: ей подали письмо из Бернтвуд-Холла.
     Ева похолодела. Конверт, несомненно, был надписан рукою Джеральда. Она в ужасе глядела на него, не решаясь распечатать.
     - Открой его, - посоветовала стоявшая рядом Эмма. - Надо знать, что он пишет.
     Ева с трудом сглотнула слюну. Сердце ее сжалось от предчувствия надвигающейся опасности.
     - Откуда ему известно, что я вернулась в Этвуд? И так скоро? Не иначе как кто-то заметил нас и поспешил доложить. Он, как видишь, не стал терять времени даром, значит, дело не терпит отлагательства.
     Дрожащими пальцами Ева разорвала конверт. Джеральд извинялся за свое несдержанное поведение перед ее отъездом в Камбрию и приглашал Еву на следующий день пообедать в его обществе. Им, сообщал он, необходимо обсудить важные для них обоих вопросы, которые нельзя обойти молчанием.
     Эмма, которой передалось беспокойство подруги, попросила разрешения прочитать послание.
     - Ну и наглец же! - воскликнула она возмущенно. - Сначала угрожает тебе черт знает чем, а потом, как ни в чем не бывало, приглашает на обед. Ты, конечно, и не подумаешь идти. Письмо покажешь мистеру Фицалану, а в Бернтвуд-Холл - ни ногой, во всяком случае до свадьбы. Джеральд, как известно, распущенный тип, может позволить себе все что угодно.
     - Твоя правда, Эмма. Я напишу ему, что на обед не приду, а его извинения мне ни к чему.
     Так она и сделала. Но, хорошо зная Джеральда, ничуть не удивилась, что ее письмо не охладило его пыл. Уже на следующий день пришел ответ. Джеральд снова приглашал Еву в гости, что вызвало крайнее раздражение Эммы.
     На сей раз Ева не ответила Джеральду. Всячески успокаивая разгневанную Эмму, она и сама была не на шутку перепугана. Хоть бы скорее приехал Маркус, не шло у нее из головы. Но тут прибыло письмо от миссис Фица-лан, которая приглашала Еву через два дня приехать в Бруклендс. К этому времени и Маркус вернется. У Евы отлегло от сердца, чему немало способствовало общество веселых Паркинсонов-младших.
     На следующий день Эмма уезжала с родителями к друзьям, жившим на другом краю Этвуда. Они брали с собой и остальных детей, за исключением Джонатана - он не любил ходить в гости и заявил, что плохо себя чувствует. Мать, пощупав его лоб и не обнаружив высокой температуры, решила не отменять визита, а мальчика уложить на всякий случай в постель. Если к их возвращению ему не станет лучше, ну уж тогда придется вызвать врача.
     Эмма звала и Еву с ними, предлагала остаться с ней вместе дома, но та решительно воспротивилась.
     - Ты уверена, что не будешь скучать одна в четырех стенах? - спросила Эмма. - Подумай все же, может, мне остаться с тобой?
     - Да нет же, - улыбнулась Ева. - У меня есть что читать, да и за Джонатаном буду присматривать.
     - Ты не боишься?
     - Да чего же мне здесь бояться?
     Не прошло и часа после их отъезда, как в гостиную, г