Бронуин ДЖЕЙМСОН 
   КАПРИЗ ДОЧЕРИ БОССА 
 
 
   ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru 
 
Анонс 
 
   Еще совсем девчонкой Парис  чуть  было  не  совратила  Джека,  кумира
своего детства, на вечеринке у отца. И вот, спустя долгие  годы,  судьба
снова сводит несостоявшихся любовников...
 
Глава 1 
 
   Он пропустил  ее  явление,  но  был  уверен  -  она  именно  явилась,
привлекая к себе всеобщее внимание, без модного ныне опоздания  или  под
ручку с папочкой.., при том, что папочка - не кто иной,  как  Кевин  Кей
Джи Грентем, миллиардер и хозяин этого сборища.
   Парис Грентем производила фурор по той простой причине, что была выше
среднего роста и превосходно сложена.
   Джек распрямил плечи, провел языком  по  пересохшим  губам  и  ругнул
нерасторопных официантов, запропастившихся неизвестно куда. Ища  глазами
белый жилет или поднос, он наткнулся на ее взгляд.
   Опять. Одетая в кружева цвета бронзы, в  окружении  черных  смокингов
она походила на редкую драгоценность, правда с длинными ногами и грацией
манекенщицы. Хотя нет, на манекенщицу не похожа из-за наличия  некоторых
выпуклостей тела.
   Джек рывком ослабил тугой узел галстука, сожалея, что нельзя  так  же
просто снять удавку с отношений. Тут  очень  кстати  возник  официант  с
бокалом шампанского на подносе. Может, напиток охладит кровь?
   Вряд ли. Надо было держаться подальше отсюда!
   Лица, занимающие высокие административные посты у Грентема,  посещали
вечеринки, устраиваемые компанией, но Джек обычно игнорировал их.
   Терпеть не мог черные костюмы, пустые разговоры ни о  чем  и  нелепые
малюсенькие бутерброды, которые называли едой. Он отпил  большой  глоток
шампанского и поверх бокала внимательно оглядел единственную причину, по
которой пришел сюда.
   Волосы, которые когда-то она носила распущенными, собраны  в  высокую
прическу, подчеркивающую царственную посадку головы и острый подбородок.
   Джек фыркнул. Кей Джи надо напялить тиару  на  свою  блудную  дочь  и
выставить ее на пьедестале, как статую, где-нибудь  на  видном  месте  в
новом жилом комплексе Грентема.  Вот  уж  истинная  звезда  благородного
собрания.
   Джек  вглядывался  в  ее  лицо,  надеясь  отыскать  хоть  что-нибудь,
подсказывающее,  что   маска   надменности   и   легкой   скуки   надета
исключительно для данного случая. Но  ни  одна  из  тоненьких  изогнутых
бровей не шевельнулась, даже полуулыбка не мелькнула на лице.
   А чего он ожидал?
   Он  ожидал  увидеть  повзрослевшую  Парис,  которую  запомнил   очень
улыбчивой, с широко распахнутыми  серыми  глазами,  отражавшими  все  ее
мысли.
   Она   посмела   надеть   тогда   коротенькую   кожаную   юбчонку   на
рождественский вечер у Грентема, пила бургундское из горлышка бутылки  и
отплясывала, словно плыла на волнах музыки.
   Однако нынешняя Парис очень походила на  женщину,  способную  бросить
несчастного жениха, как только у того кончились деньги.
   Джек осушил бокал, думая, что его настроению гораздо лучше подошла бы
текила. Он поборол сильное желание пробраться через  толпу  смокингов  и
модных  туалетов,  схватить  ее  за  плечи  и  как  следует  встряхнуть.
Напомнить, что советовал ей повзрослеть, но отнюдь не превращаться в то,
что у Грентемов почитается за образец зрелости!
   Он  осторожно  разжал  пальцы,  мертвой  хваткой  державшие   хрупкий
хрусталь. Что  он  знает  о  Парис  Грентем,  в  конце  концов?  Нервная
нескладная девочка, вертящаяся под ногами на отцовских деловых уикендах,
отличающихся от  деловых  приемов  лишь  фасоном  одежды  и  подаваемыми
напитками. Он заметил ее, пожалел, поощрял к разговорам.  Потом  она  на
два года уехала учиться, а шесть лет назад, вернувшись домой, неожиданно
выразила свои чувства к нему предельно откровенно.
   Чувства или намерения?
   Какая разница. В двадцать шесть  лет  он  видел  свою  цель  -  стать
руководителем высшего ранга в компании Грентема - близко, как никогда. А
она в свои восемнадцать была слишком молода, дика и,  кроме  того,  дочь
босса, а потому могла стать только источником неприятностей.
   Прошло шесть лет, но она так и осталась дочерью босса. Эта женщина не
должна вскружить ему голову сейчас, когда  требуется  ясность  мысли.  ,
Никакой радости в шипучем коктейле  эмоций,  обрушившемся  на  него,  не
наблюдалось. Он ощущал только огромное разочарование, чувство  утраты  и
раздражения на самого себя, граничащее со злостью.
   И знал, что не может просто  уйти.  Ему  надо  выяснить,  почему  она
сбежала так внезапно.., и почему теперь вернулась.
   Парис слегка потрясла головой, не позволяя глазам закрыться,  к  чему
они постоянно стремились от сонливости. Хорошо  бы  вернуть  то  нервное
возбуждение,   на   гребне   которого   она   провела   большую    часть
двадцатичетырехчасового перелета, поток которого продолжал  нести  ее  и
после приземления самолета.
   Казалось, она едва коснулась подушки головой, а Кей Джи уже раздвигал
шторы, впуская яркое октябрьское утро. Каролина, ее очередная  мнящая  о
себе невесть что мачеха, с нетерпением ждет встречи.
   Она настояла на поездке по магазинам, уверяя, что Парис нельзя сейчас
спать ни в коем случае.
   В настоящий момент Парис всей душой жаждала  немедленного  улучшения.
Надо как-нибудь взбодриться, пока она не задремала на  плече  ближайшего
соседа.
   Леди Памела определенно не  одобрила  бы  такого  нарушения  этикета!
Улыбка коснулась губ девушки.
   Пока мать может ею только гордиться. Платье для  коктейля  от  Колетт
Динниган,  возможно,  на  ее  вкус,  слишком  открытое,  но   аксессуары
подобраны  безупречно,  а  зачесанные   наверх   волосы   являют   собой
совершенство. Парис с нетерпением ждала возможности снова их распустить,
но сейчас  тяжесть  прически  помогала  ей  держать  голову  прямо.  Она
постоянно проверяла наличие на лице улыбки, когда  приходилось  отвечать
на давно знакомые избитые фразы с положенным по протоколу радушием.  Как
только  улыбка  начинала  сползать  с  лица,  она  восстанавливала   ее,
напоминая себе, зачем пришла сюда.
   Очень скоро она станет частью команды Грентема.
   Годы прошли с того дня, когда она бросила попытки убедить  отца,  что
может  выполнять  и  другие  функции,  помимо  декоративных.  И   вдруг,
совершенно  неожиданно,  Кей  Джи  попросил  ее  приехать  и  помочь  со
специальным проектом.
   В очередной раз  вернув  на  место  улыбку,  она  позволила  Кей  Джи
проводить ее к очередной группе гостей.
   - Принцесса, мне хотелось бы...
   Она обменялась приветствиями с Хью и Миффи, и Мирандой, и Бобом - или
Биллом? В ее усталом мозгу давно уже  была  полная  чехарда  из  имен  и
званий.
   Есть тут хоть кто-нибудь, кто не приветствовал ее после  возвращения?
Словно в ответ толпа распалась на  две  половины,  и  она  увидела  пару
глубоких, темных, злющих глаз, устремленных на нее.
   Ну конечно, он должен быть здесь, в переполненном зале  для  приемов.
За долю секунды она успела отметить все  детали:  широкие  плечи,  узкая
полоска белого воротничка, чуть выше - загорелая шея. Изменился:  волосы
подстрижены, костюм. Она тут же одернула себя, возвращая к реальности.
   Думала, он проведет  шесть  лет,  не  заходя  в  парикмахерскую?  Или
воображала, что человек его ранга заявится на прием в  джинсах  и  шляпе
набекрень?
   Но почему он не подмигнул, не усмехнулся,  не  поднял  в  приветствии
бокал? И отчего у него в глазах такая бешеная злость?  Вот  сунул  бокал
кому-то, стоящему рядом, и решительно устремился к ней.
   Ой, помогите!
   Платье, конечно, выбиралось, чтобы сразить его наповал. Кроме того, у
нее за плечами солидная практика ведения светских бесед. Но  встретиться
с ним лицом к лицу она не готова Только не сейчас! В голове  хаос,  ноги
подгибаются Нет, встречу лучше отложить.
   Она развернулась и начала пробираться сквозь толпу. Но слишком  узкая
юбка и высокие каблуки - не лучший  костюм  для  пробежек.  Наконец  она
добралась  до  двери  в  широкий  и  восхитительно  пустой  коридор,  но
позволила себе передохнуть лишь мгновение. Перед глазами  стояло  полное
решимости лицо Джека. Она направилась прямиком в дамскую комнату. Закрыв
за собой дверь, с облегчением выдохнула.
   Вот оно - прибежище для не праведно гонимых.
   Вдоль стен стояли круглые табуреты с сиденьями из замши.
   Она плюхнулась на ближайший, сбросила туфли, устроила босые  ноги  на
стоящем рядом столике и закрыла глаза.
   - Прячешься, принцесса?
   Парис вздрогнула. С таким ехидством произнести прозвище,  придуманное
отцом, мог только один  человек,  а  он-то  как  раз  и  устраивался  на
табурете  напротив.  Неужели  она  всерьез  думала,  что  его  остановит
картинка на дверях? т. - Вовсе не прячусь,  отдыхаю.  -  И  поправилась:
Ноги отдыхают.
   Его взгляд обратился к ее ступням, и, словно  в  замедленной  съемке,
она с ужасом наблюдала, как его длинные смуглые пальцы сомкнулись вокруг
ее лодыжки. Когда его большой палец  прошелся  по  полоске,  оставленной
тесными туфлями, она перестала дышать. Томление волной побежало по  ноге
вверх, к колену, бедру..
   - Ничего удивительного, что у тебя болят ноги, проворчал он, -  туфли
слишком узки.
   И внезапно разжал пальцы. Парис, не теряя достоинства, спустила  ноги
со столика, торжественно поставила их на пол и плотно сжала коленки, как
будто это могло остановить распространение предательского тепла по телу.
   - После полета ноги отекли, - сообщила она. По всей видимости, то  же
самое случилось и с языком. Поэтому и приходится давать им отдых.
   Его  глаза  чуть  прищурились,  ни  на  секунду  не   переставая   ее
разглядывать.
   - Забавно. Мне показалось, ты от меня удирала.
   - С какой стати?
   Он пожал плечами.
   - Сам не пойму. Может, по природной склонности.
   Язвительный тон задел ее, но  она  не  позволила  себе  поддаться  на
провокацию и сразу вспомнила уроки матери: спина прямая, высоко поднятая
голова,  холодная  улыбка  и  ответная  реплика.  Вот  только  слова  не
находились. В голове был сплошной туман.
   - Не желаешь прокомментировать свои маневры?
   - Я уже сказала, что зашла сюда отдохнуть.
   - А я не про сегодня.
   Хотя бы немного отодвинулся. На близком  расстоянии  его  раздражение
пробивает все установленные ею преграды.
   - Ты хочешь сказать, что я сбежала  в  Лондон?  Она  широко  раскрыла
глаза. - Я планировала поездку давным-давно.
   - Кей Джи никогда о ней не упоминал.
   - Я ему не говорила.
   - Не-ет? - Он тянул слово так долго, что она успела прийти в себя.
   - Я давно не виделась с матерью.  Решила  побыть  с  нею,  узнать  ее
получше.
   - Понадобилось шесть лет, чтобы  узнать  леди  Памелу?  -  насмешливо
фыркнул он.
   Нет. Шесть  лет  понадобилось,  чтобы  понять,  как  важно,  сохраняя
гордость, скрывать все свои эмоции.
   Она пронзила Джека ледяным взглядом.
   - Вообще-то шесть  лет  потребовалось,  чтобы  воспользоваться  твоим
советом и вырасти.
   - И  сейчас  предо  мною  взрослая  Парис  Грентем?  Уголок  его  рта
приподнялся в идеальной насмешливой улыбке, взгляд скользнул по ее  телу
сверху  вниз.  Было  заметно,  что  увиденное  не  произвело   на   него
впечатления.
   - Разве ты не это имел в виду? - Она с вызовом задрала подбородок.
   - Отнюдь.
   Его откровенность не должна ее ранить, но ранила. От разочарования  и
обманутых ожиданий запершило в горле, защипало глаза.  Дальние  перелеты
на реактивных самолетах утомляют и обостряют чувство ранимости,  утешила
она себя и наклонилась надеть туфли. Он  опередил  ее:  туфли  оказались
подвешенными на пальцах его руки.
   - Неужели ты действительно собираешься снова их напялить?
   Парис сглотнула, пытаясь слюной смочить пересохшее горло. Решила было
сделать рывок, чтобы отобрать свою собственность, но с ходу отвергла эту
мысль. Она глубоко вздохнула и уставилась на него.
   - Ну, чего ты хочешь, Джек? Зачем ты притащился сюда за мной?
   - Поговорить, принцесса.
   - О древней истории?
   - Всего лишь об одной из ее ночей.
   - Если хочешь, поговорить можно, но, боюсь, память у меня плохая.
   Ни за что не признается она, как  ясно  помнит  ту  ночь.  Его  немую
ярость, с которой он тащил  ее  от  стола.  Самодовольное  ликование,  с
которым она устраивалась на заднем сиденье  такси,  нанятого  им,  чтобы
отвезти ее домой. Ее выстраданная просьба,  его  непритворный  ужас,  ее
унижение. Шесть лет прошло, а она до сих пор помнит все чувства,  каждое
слово так ясно, словно это было вчера.
   - Относительно роста ты молодцом, - заметил он ровно. - Мне  кажется,
и остальное в порядке.
   - Похоже,  тогда  я  сделала  какое-то  предложение,  правда,  выпила
слишком много шампанского, чтобы отчетливо понимать, о чем веду речь,  -
беззаботно пожала она плечами.
   - Ты пригласила меня к себе в постель, и  то  было  вовсе  не  пьяное
необдуманное предложение.
   Голова Парис дернулась. Она не ожидала, что он поднимет  эту  тему  и
будет настаивать на обсуждении.
   Как будто для него это имеет какое-то значение.
   - Ты заявила, что хочешь, чтобы я стал  твоим  первым  любовником,  -
продолжал он убийственно медленно.
   - Как ты заметил тогда, мне следовало подрасти.
   Так что не придавай слишком большое значение  тем  глупым  словам.  -
Бухающее сердце бросало кровь к голове, на лице загорелся румянец. Парис
собрала остатки гордости, выпрямилась и потянулась  за  туфлями,  но  он
держал их вне досягаемости, медленно поднявшись вслед за ней.
   - Уверяла, что любишь меня.
   - Я была молода и глупа. - Она обогнула столик  и  рывком  попыталась
ухватить туфли, но и он передвинулся,  поэтому  они  оказались  лицом  к
лицу.
   - И какой ты стала, принцесса? Старой и умной?
   - Да, уже не та девочка!
   - Неужели? - Когда он быстрым движением взял ее лицо  в  ладони,  она
была слишком  удивлена,  чтобы  как-то  отреагировать.  -  Ты  так  себе
представляешь зрелость? Видимо, с этим допотопным начесом на голове? Его
пальцы дотронулись до локона, провели по  тщательно  уложенным  волосам.
Парис сжала зубы, чтобы подавить любой звук, например стон удовольствия.
Несколько шпилек выскочили, пряди упали на лицо.
   Теперь ей была видна только половина его квадратной челюсти, половина
носа, сломанного в случайной потасовке, половина рта с губами полными  и
чувственными, противоречащими грубой силе, искажающей лицо мужчины.
   И его прекрасный рот не улыбался. Он был сжат в  мрачную  полоску,  а
глубоко посаженные глаза шоколадного оттенка лишились  теплоты,  которую
она так хорошо помнила. Смешливые морщинки до сих пор сохранились  в  их
уголках, но он не  был  похож  на  человека,  который  часто  смеялся  в
последнее время.
   Скорее,  он  работает  над  созданием  морщинок  озабоченности  между
бровей.
   - Разглаживать их Парис не собирается.
   -  Не  возражаешь?  -  Она  освободилась  от  мучительного  для   нее
прикосновения, глядя на него прищуренными глазами. - Есть еще, что  тебе
хотелось бы испортить, кроме прически? Может,  платье?  Оно  тоже  часть
меня, выросшей.
   Громадная ошибка, подумала Парис, как только его глаза застыли на  ее
платье.
   - О,  да,  -  грубо  пробормотал  он.  -  Это  платье  выражает  твою
теперешнюю сущность.
   Косточки  его  пальцев  прошлись  по  шее,   Парис   ощутила   слабое
сопротивление,  когда  шершавая  кожа  царапнула  ее  тело.  Подушечками
пальцев он словно  поддел  вытянутую  нитку.  Парис  глотнула.  Он  едва
касается ее, а грудь напряглась от желания.
   Желания?
   Она желает  только  проверить  свои  мозги,  откликающиеся  на  столь
циничные выпады.
   - Что с тобой, Джек? Я не понимаю твоего обращения, и, честно говоря,
меня утомило это.., это... Парис поискала  слово,  но  не  нашла  ничего
подходящего. - Я только что совершила перелет  через  полмира,  ублажала
свою  очередную  чертову  мачеху,  и  вот  пожалуйста,  -  она   глубоко
вздохнула, потому что продолжать становилось все сложнее, - теперь ты ко
мне привязался, лапаешь, портишь прическу... Да как ты... ты что...
   Его рот накрыл ее губы, проглотив  остаток  фразы  и  остаток  жалоб.
Парис уже не помнила, что еще хотела высказать Все вылетело  из  головы,
стоило его губам коснуться ее Где-то на  заднем  плане  глухо  стукнули,
упав на пол, туфли. Она ощущала лишь  силу  его  рук  на  своих  плечах,
прикосновение незастегнутого пиджака к своему телу, ускоряющееся  биение
сердца.
   Некоторое время она еще пыталась раздуть гнев, оставшийся в  ней,  но
лишь часто задышала. Ее нос был вплотную прижат к его щеке,  и  пришлось
вдохнуть  запах  его  кожи.  Он  не  изменился.  Она   разжала   кулаки,
сохранявшие хоть какую-то дистанцию между их  телами,  и  ухватилась  за
лацканы его пиджака - в коленях обнаружилась внезапная слабость.
   Его рот  ослабил  жесткое  давление,  и  на  мгновение  Парис  смогла
насладиться нежной лаской, мимолетными прикосновениями  больших  пальцев
его рук к шее, его полными губами на своих губах. Вдруг эти губы пропали
так же внезапно, как и появились, бросив ее, раздираемую противоречивыми
эмоциями. В  его  глазах  тоже  промелькнуло  смущение,  но  оно  быстро
сменилось уже знакомым яростным негодованием.
   Парис осторожно выпустила лацканы из рук. Машинально  их  расправила.
Сложила губы в подобие улыбки.
   - Если передо мной образчик того, что я упустила шесть лет назад,  то
мне повезло, - протянула она.
   Его глаза опасно сверкнули, пальцы вцепились ей в плечи.
   - Желаете ознакомиться и с другими?
   Беспокойное ощущение предвкушения омыло тело Парис с головы  до  ног.
Ее ноги подкашивались.
   Она могла поклясться: единственное, что удерживает ее, - его руки  на
ее плечах.
   Но он не поцеловал ее. Вместо этого  медленно  провел  языком  по  ее
нижней губе, потом откинулся назад, сверкнул зубами и объявил:
   - На вкус чистый мед!
   Рот Парис открылся сам собой, она тут же закрыла его.
   - Отчего бы такое могло случиться? Слишком много  времени  провела  с
леди Памелой или бедным стариной Тедди?
   - Эдвард вовсе не бедный!
   - Нет? - Он приподнял одну бровь. - Банкрот, но не бедный. Интересная
постановка вопроса. Тогда почему же ты сбыла его с рук?
   Парис помотала головой, перебарывая смущение.
   Он злится! Потому что она сбежала шесть лет назад?
   Потому что ему не понравилась ее прическа? Или потому что она бросила
жениха?
   - Думаешь, я оставила  его  из-за  банкротства?  -  переспросила  она
медленно. И чуть не рассмеялась над комичностью той ситуации.
   Да, она сбыла беднягу Тедди с рук из-за финансов.
   Он хотел ее денег, денег отца, чтобы спасти свое тающее состояние. Он
и жениться-то на ней пожелал именно по этой причине.
   Если бы выражение лица Джека хоть немного смягчилось,  она  могла  бы
немало сообщить ему о старине Тедди. Но его рот сохранял жесткую  линию,
в глазах плескалось презрение, поэтому она вздернула подбородок,  словно
воздвигая линию обороны.
   - Я могу купить десяток таких, как Эдвард.
   - Твой папочка может.
   - Если ты желаешь быть предельно  точным.  -  Она  пожала  плечами  с
безразличием, которого на самом деле не ощущала.
   - Почему ты вернулась домой? Исполнить роль наследницы?
   - Я не собираюсь никого  играть,  -  сказала  Парис  тоном  не  менее
резким, чем боль в ее груди.  Она  никогда  не  изображала  из  себя  ни
жертву, ни победительницу. - Я приехала домой, потому что отец предложил
мне работу.
   Джек фыркнул.
   - Какую?
   Парис не знала. Она не позволяла себе сосредоточиться на мысли, какую
пользу может принести отцовской  корпорации.  Достаточно  того,  что  он
попросил ее помочь.
   - Возможно, в твоем отделе найдется подходящая должность.
   У него в глазах что-то промелькнуло. Хорошо, хорошо, хорошо...
   - Вообще, если подумать, мне должно понравиться работать у тебя. Надо
обсудить  с  папой.  -  Парис  понимала,  что  говорит  высокомерно,  но
пос