бра. Я не хочу, чтобы такое
случилось с вами. - Он немного помолчал, а затем сжал пальцами ее плечо.
- Я привез вас сюда, чтобы вы убедились в обоснованности  моих  слов.  Я
хочу, чтобы вы повесили шторы, и я хочу, чтобы вы были очень осторожны.
   - Что-нибудь еще?
   Мартин на мгновение задумался, слегка наморщив лоб,  затем  лицо  его
прояснилось, и он пристально посмотрел Стефани в глаза.
   - Пожалуй, да. Есть еще одна вещь...
   - Что же?
   Мартин привлек ее к себе и, опустив голову, приблизил к ней губы.
   - Только это, - пробормотал он. - Только это...
   Стефани догадывалась, что рано или поздно он  поцелует  ее,  но,  как
оказалось, все еще не была к этому  готова.  Его  губы  были  такими  же
мягкими и такими же требовательными, но  в  этом  поцелуе  чувствовалось
нечто большее. Она и подумать не могла, что подобное возможно, но Мартин
словно хотел от нее еще более страстного отклика, чем прежде.  Его  руки
были горячее, а язык изощреннее. И Стефани с готовностью ответила ему.
   Поцелуй  длился  бесконечно  долгое  мгновение,  затем  Мартин  мягко
отстранился. Она испуганно посмотрела на него, а потом  догадалась,  что
он меняет положение, чтобы не мешало рулевое  колесо.  Положив  руки  на
талию Стефани, он посадил ее себе на колени. У нее перехватило  дыхание,
когда Мартин начал медленно расстегивать ее блузку. Словно в  тумане  от
растущего желания, Стефани спрашивала себя, насколько  разумно  то,  что
они  делают.  Двое  взрослых,  сидящих  в  машине  и  ведущих  себя  как
подростки...  Это  казалось  нелепостью,   но   ощущение   было   просто
восхитительным. Она вовсе не собиралась останавливать Мартина.
   Вместо этого Стефани  сосредоточилась  на  переживаемом  моменте.  На
прохладном ветерке, залетающем в окна джипа  и  ласкающем  ее  кожу.  На
белеющем  в  лунном  свете  лифчике,  показавшемся,  когда  блузка  была
расстегнута до конца. На руках Мартина, которые мгновение спустя накрыли
мягкие холмики... Он застонал и  склонил  голову,  чтобы  поцеловать  ее
груди, затем опустился ниже и через кружево лифчика стал сосать  сначала
один сосок, потом другой.
   Стефани извивалась от сладкой муки,  которую  доставлял  его  влажный
язык. Приподняв ладонями обе груди, Мартин утопил в них лицо. Она  снова
ощутила контраст между мягкими, теплыми руками и  горящим,  шершавым  от
щетины лицом. Еще утром она,  возможно,  возражала  бы  против  подобной
небритости, но сейчас, в этот самый момент, думала  только  о  том,  как
стать еще ближе к Мартину, слиться с ним.
   Она начала судорожно расстегивать его рубашку. Распахнув ее,  Стефани
скользнула ладонями по  твердой,  мускулистой  груди.  Она  прижалась  к
Мартину, чувствуя, что ей мешает и такая  малость,  как  лифчик.  Словно
прочитав ее мысли, он завел руки ей  за  спину  и  расстегнул  застежку.
Стефани сбросила с плеч блузку, и Мартин помог освободиться  от  нее  до
конца, а затем прижал ее к себе еще крепче.  Сердце  Стефани  колотилось
как бешеное, и для нее не было сейчас ничего важнее, чем  ощущать  своей
кожей кожу Мартина, целовать Мартина, хотеть Мартина.
   Продолжая обнимать одной рукой, другой он скользнул  ей  под  юбку  и
снова приник к Стефани в поцелуе. Их губы  словно  сплавились  в  единое
целое, и Стефани спрашивала себя, как она могла  когда-то  целоваться  с
другими?! Так вот что это такое, думала она. Вот о чем пишут  в  книгах,
про что снимают фильмы. Вот, значит, как это бывает! Она так погрузилась
в ощущения, доставляемые его руками, его губами,  что  ей  потребовалось
несколько секунд, чтобы осознать: что-то случилось, что-то ужасное... Но
было уже слишком поздно.
   Кабину джипа залил ослепительный свет, и ломающийся бестелесный басок
пророкотал из темноты;
   - Простите за то, что прерываю, ребята, но не могли бы  вы  выйти  из
машины и предъявить документы?
   Первым порывом  Мартина  было  сунуть  руку  под  сиденье  и  достать
револьвер сорок пятого калибра, но в этот момент  луч  фонарика  немного
сместился, и он вспомнил, где находится. Это ведь Стонвилл, а не Мемфис.
Этот парень не разбойник, на нем форма, а на бедре висит такая же пушка,
хоть он явно еще не дорос до того, чтобы бриться.
   Прикрыв ладонью глаза от света, Мартин  загородил  Стефани  грудью  и
заговорил с парнем:
   - Как насчет того, чтобы убрать свой прожектор, сынок?
   - Пожалуйста, выйдите из машины, сэр. Неплохо их натаскал Фрэнк.
   - Идите, - прошептала Стефани. -  Я,  кажется,  уже  привела  себя  в
порядок. Мартин открыл дверцу и вышел.
   - Мой бумажник в кармане, - сказал он. - Я  собираюсь  опустить  туда
руку и достать его.
   Яркий луч фонарика, сместившись с лица Мартина, устремился куда-то  в
ночь между ними.
   - Хорошо.
   Мартин  медленно  вытащил  кожаный  бумажник,  открыл  его  и  достал
водительскую лицензию. Он протянул ее молодому помощнику шерифа.
   Секунду спустя парень поперхнулся так громко, что Мартин услышал.
   - В-вы Мартин Эббот? Друг шерифа Смайли?
   - Да, это я.
   - О-ох,  простите  меня,  сэр!  Я..,  я  не  знал.  Шериф  велел  нам
приглядывать за этим местом, что  я  и  делал.  Я  заметил  ваш  джип  с
выключенными фарами, и мне даже в голову не пришло, что это можете  быть
вы. Как же это... Простите, сэр. Я...
   - Все в порядке, сынок. - Мартин забрал свои документы и  засунул  их
обратно в бумажник. - Вы делаете свою работу, и делаете хорошо. Надеюсь,
вы передали информацию по рации, прежде чем подойти к машине?
   - О да, сэр! Все как полагается. Мартин устало  кивнул.  Великолепно!
Просто великолепно! Фрэнк ему  теперь  жизни  не  даст.  И  будет  вечно
поминать эту историю...
   Офицер приложил пальцы к фуражке и стал отступать назад.
   - Ну, желаю приятно провести время, сэр. - Он устремил взгляд  поверх
его плеча. - Пока, Стефани. Будь осторожнее!
   Из-за спины Мартина донесся слабый голос:
   - Пока, Джонни. Ты тоже смотри в оба. Мартин стоял  неподвижно,  пока
парень не сел в свою машину и не отъехал. Затем  медленно  повернулся  и
посмотрел на Стефани. Она сидела, свесив  босые  ноги,  ступни  касались
сосновых иголок, волосы были растрепаны  и  спутаны,  помада  размазана,
блузка застегнута не на те пуговицы, оставляя соблазнительную прореху на
груди.
   - Продолжим?
   Стефани покачала головой.
   -  Думаю,  нам  лучше  поехать  домой.  У  меня  пока   незапятнанная
репутация, и хотелось бы, чтобы так оставалось впредь.
   Стефани  смотрела,  как  задние  огни  джипа  исчезают  за  поворотом
подъездной дорожки. Мартин проводил ее  до  двери,  обошел  дом  вокруг,
заглянул внутрь и только  после  этого  позволил  ей  войти.  Но  прежде
поцеловал ее.., а потом еще раз.
   Прижав пальцы к припухшим губам, она закрыла дверь и  заперла  ее  на
замок. Что с ней творится? Что Мартин творит с ней?
   - Ломает мне жизнь, - ответила она себе вслух в тишине пустого  дома.
- Ломает в какую ему угодно сторону.
   Держа туфли в одной руке, а сумочку - в другой, она прошла  в  кухню,
где бросила все на стойку, и открыла  холодильник.  Достав  молоко,  она
стала пить прямо из пакета. Нужно взять себя в  руки.  Вернуть  жизнь  в
привычную колею. Дела на радиостанции вот-вот сойдут с мертвой точки.  И
когда это случится, совсем ни  к  чему,  чтобы  ее  голова  была  забита
исключительно мыслями о Мартине Эбботе и о его синих глазах.
   Свет, падающий из холодильника, порождал причудливые тени на  стенах.
Стефани смотрела на них из темноты. Мартин не входил в ее планы.., как и
его поцелуи.., как и тягучая истома, не исчезающая с тех  пор,  как  она
увидела его вечером на стоянке у радиостанции.
   Так что же ей теперь делать? Стефани  поставила  молоко  на  место  и
закрыла холодильник. Прислонившись спиной к дверце, она опустила веки  и
задумалась. Она думала о его пальцах, касающихся ее щеки, о том,  сможет
ли найти когда-нибудь человека, целующегося  так  же,  как  Мартин.  Она
думала о своей передаче и о том, куда та может завести ее.
   Через некоторое время Стефани очнулась и прошла  по  темному  дому  в
свою спальню. Сняв одежду, она упала на постель, жалея, что Мартина  нет
сейчас рядом.
   Дженетт  вызвала  Стефани  к  себе  в  кабинет  ранним  ясным   утром
понедельника. Проходя  мимо  Шеррил,  Стефани  заметила  ее  прищуренный
подозрительный  взгляд  и  поняла,  что  весть  уже   разнеслась.   Кейт
добросовестно исполнила свои обязанности и доложила всем и каждому, кого
видела в ресторане. Впрочем,  удивляться  было  нечему.  Еще  воскресным
утром в церкви Стефани перехватила несколько брошенных на нее  взглядов,
но подумала, что виной тому ее передача. Ведь не могла же Кейт сработать
столь оперативно!
   Не говоря ни слова, Стефани сладко улыбнулась Шеррил и вошла в святая
святых.
   Дженетт сняла очки для чтения и указала на одно  из  кресел,  стоящих
перед ее столом.
   - Садись. У меня сейчас состоялся телефонный разговор, о  котором,  я
думаю, тебе интересно будет услышать.
   Стефани напряглась.  Дженетт  могла  говорить  только  об  одном.  Ей
позвонили по поводу передачи либо с центральной, либо  с  местной  -  но
более крупной - радиостанции.
   Стефани села и, вцепившись в подлокотники, выжидательно посмотрела на
начальницу. Часть ее сознания, ликуя, кричала: "Есть!" -  а  другая:  "О
нет, только не это!"
   - Звонили из Чаттануги, с  Аш-ди-ви-эс.  Менеджер  этой  станции  был
здесь на прошлой неделе у своей тети, которую, так уж получилось,  зовут
Алишия Джонстон.
   Стефани  на  мгновение   прикрыла   глаза.   Алишия   была   школьным
администратором - то есть секретарем ее отца. Если двери школы  открыты,
то можно не сомневаться: Алишия там. От понедельника до понедельника.  В
дождь и в жару. Алишия была старой девой и истовой  прихожанкой  церкви.
Она всегда носила одно и то же платье  в  цветочек,  а  по  воскресеньям
дополняла его шляпкой. Последняя являла разительный контраст с ее  вечно
кислой физиономией.
   Стефани представила себе мужскую версию Алишии, и ликование,  которое
охватило ее после первых слов Дженетт, стало  сдуваться  как  проколотый
воздушный шарик.
   Вертя очки между пальцами, Дженетт  откинулась  на  спинку  кресла  и
посмотрела на Стефани.
   - У Алишии было включено  радио  в  кухне,  когда  началась  передача
"Добавьте остренького". Она так резво бросилась выключать приемник,  что
споткнулась о Сноуи и упала на пол.
   Мерзкая белая болонка Алишии была такой же истеричной и желчной,  как
и ее хозяйка. Они  удивительно  подходили  друг  другу.  Ругая  себя  за
испытываемое злорадство, Стефани не удержалась и хихикнула.
   - Надеюсь..,  надеюсь,  она  не  ушиблась.  Лицо  Дженетт  оставалось
непроницаемым.
   - О, со Сноуи все в порядке, но Алишия  растянула  ногу.  Этот  самый
племянник отвез ее в  клинику  в  Хантсвилле,  затем  привез  обратно  и
остался до конца недели. Догадываешься, что он слушал каждый день,  пока
тетка спала под воздействием болеутоляющего?
   Стефани судорожно глотнула воздух.
   - "Добавьте остренького"? Дженетт уронила очки на стол  и,  подавшись
вперед, поставила локти на его край.
   - Ты  своего  добилась.  Поначалу  передача  показалась  ему  немного
странной.  Но  когда  он  услышал  твой  ответ  той   девочке,   которую
дружок-идиот принуждает к сексу, то  заинтересовался  по-настоящему.  Он
сказал, что ты с удивительным умением обращаешься с подростками,  а  так
уж  получилось,  что  они  теперь  усиленно  разрабатывают  именно   это
направление. - Начальница опять откинулась на спинку кресла и  переплела
пальцы. - Он заинтересовался, Стефани. Очень заинтересовался.
   Сердцу Стефани, казалось, стало тесно в грудной клетке.
   - И что мы имеем на данный момент?
   - Ему нужны пленки всех передач, начиная с первой, и он хочет дать их
послушать владельцу станции. Роберт Сэджвик из тех, что постоянно держат
руку на пульсе, и он лично одобряет - или не одобряет - все происходящее
на Аш-ди-ви-эс.
   Стефани нервно кивнула, ей было не по себе.
   Дженетт посмотрела на нее.
   - Ты раньше уже слышала это имя? Роберт Сэджвик?
   Стефани   постаралась   отмахнуться    от    тревожных    мыслей    и
сосредоточиться.
   - Звучит знакомо.
   - Ему принадлежат две станции в Чаттануге...
   - Боже всемогущий!
   - И одна в Нашвилле. - Дженетт изогнула идеально выщипанные брови.  -
Ну и еще три, разбросанные по всему штату Теннесси.
   Стефани, прижав руки к груди, откинулась на спинку кресла.
   - Ты шутишь?
   Дженетт проигнорировала вопрос.
   - Это важно, Стефани. И для станции, и для  тебя.  Аш-ди-ви-эс  очень
заинтересована в сотрудничестве. Правда, они еще не сделали официального
предложения, оно не замедлит поступить. Насколько мне известно,  сначала
ты не хотела делать эту передачу, и я хочу убедиться, что у тебя  больше
нет сомнений. Если хочешь что-то сказать  по  этому  поводу,  то  теперь
самое время. - Стальной взгляд начальницы пригвоздил Стефани к месту.  -
После того как мы начнем переговоры с Аш-ди-ви-эс, отступать  будет  уже
поздно. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
   - Понимаю. - Стефани медленно кивнула. Яснее  Дженетт  выразиться  не
могла. На кону была ее репутация,  как  и  репутация  Си-би-эс  и  самой
Стефани. - Я.., понимаю.
   - Так скажи мне.
   - Что сказать?
   - Скажи, что не испытываешь больше сомнений. По поводу  передачи,  по
поводу ее содержания, по поводу чего  бы  то  ни  было.  Скажи,  что  ты
спросишь "как высоко?", когда Аш-ди-ви-эс велит тебе прыгнуть.
   - Как высоко? - натянуто произнесла Стефани. - Ясно... Как высоко?
   Мартин постарался  пригнуться  пониже,  чтобы  его  не  заметили,  но
понимал, что долго так продолжаться не может. Он  был  в  городе  и  мыл
джип, когда Фрэнк все-таки настиг его.
   Патрульная  машина  замедлила  ход,  проезжая  мимо  Мартина,   затем
развернулась посреди улицы, въехала на дорожку, ведущую к трехсекционной
автомойке, и остановилась. Сквозь  ветровое  стекло  Мартин  видел,  как
Фрэнк поднял микрофон и что-то сказал диспетчеру.  Мгновение  спустя  он
открыл дверцу и, выйдя из машины, направился в ту сторону, где  прятался
Мартин со шлангом в руке.
   - Эй, приятель, как поживаешь?
   Шериф, засунув руки в карманы и пряча глаза за стеклами темных очков,
старался  выглядеть  непринужденным.  Однако  Мартин  знал  его  слишком
хорошо.
   - Ну, давай, - протянул он. - Ты ведь пришел меня доставать, так  что
не тяни кота за хвост. Скорее начнешь - скорее кончишь.
   - Клянусь, я не понимаю, о чем ты говоришь,  Мартин.  -  Лицо  Фрэнка
было сама искренность. - У тебя что, какие-то проблемы?
   - Ты отлично знаешь, о чем я говорю. - Мартин повернулся к другу,  не
выпуская из руки шланга. Фрэнк быстро  отпрыгнул  в  сторону,  чтобы  не
попасть под мыльную струю. - Твоя молодая ищейка уже посвятила  тебя  во
все подробности, причем в письменном виде.
   - Что да.., то да. - Фрэнк прислонился плечом к стене мойки. - В  том
числе известно и имя леди. У тебя это серьезно, Мартин.., со Стефани?
   - Не так серьезно, как могло бы, не вмешайся твой щенок.
   - У тебя будут и другие возможности.., если она захочет.
   Мартин щелкнул рычагом на стене, сменив мыльную  воду  на  чистую,  и
начал поливать джип, смывая белую пену. Фрэнк стоял  и  терпеливо  ждал.
Наконец Мартин опять повернулся к нему.
   - Что? - спросил он.
   - Ну так как?
   - Что - как?
   - Серьезно или нет?
   - Ты что - ее отец?
   - Я не ее отец, я твой друг. - Его манера говорить резко  изменилась.
- Поэтому просто хочу напомнить тебе, где ты находишься.
   Мартин выключил воду, затем снова повернулся к Фрэнку, не говоря  при
этом ни слова.
   - Если ты влюблен в Стефани, я буду твоим шафером и  с  удовольствием
выпью шампанского на твоей  свадьбе.  А  если  ты  думаешь  ограничиться
легкой интрижкой, то я здесь для того,  чтобы  предупредить:  у  нас,  в
Стонвилле, такой номер не пройдет.
   Взгляд Мартина был непроницаем.
   - Я знаю, как обращаться с женщинами, Фрэнк.
   - Я знаю, что ты знаешь, и не собираюсь утверждать обратное. Я только
хочу сказать, что люди уже начинают поговаривать о вас.  Они  уже  видят
вас за белой изгородью в окружении стайки детей. Пусть Стефани  считает,
что хочет удрать из Стонвилла, но ты должен  помнить,  что  она  выросла
здесь и прожила почти всю свою жизнь. И если другие понимают это, то  не
сомневайся, что и ей такое приходило в  голову.  -  Фрэнк  снял  очки  и
посмотрел Мартину в глаза. - Думаю, тебе  следует  знать,  что  ее  отец
заходил ко мне вчера. Он задал несколько вопросов - о тебе.  О  чем  это
говорит?
   Мартин ошеломленно покачал головой.
   - Проклятье! Что его интересовало?
   - Обычные вещи: откуда ты, что делаешь здесь, как  долго  собираешься
пробыть.., и тому подобное. - Фрэнк снял шляпу и хлопнул  ею  по  бедру,
прежде чем снова надеть. - Послушай, приятель, я просто не  хочу,  чтобы
ты нажил неприятности на свою голову. Вот и все. А  так  -  ты  взрослый
человек и волен делать собственные ошибки.

Глава 8

   - Я хочу побольше узнать об Эм и Эм.  Стефани  озадаченно  посмотрела
через стекло кабины на Саманту. Та недоумевающе покачала головой.
   Тогда Стефани спросила в микрофон:
   - Эм и Эм? Вы имеете в виду конфеты?
   - Нет-нет. Знаете, это когда связывают, стегают плеткой и все  такое.
Я смотрел один фильм вчера вечером, и там все время говорили об Эм и Эм.
И вообще, что это означает?
   Лоб Стефани разгладился, а Саманта за  стеклом  разразилась  хохотом.
Конечно, Стефани этого слышать не могла, но видела, как покраснело  лицо
подруги и как она затряслась. Стефани  сама  сдерживала  смех.  Она  уже
успела хорошо этому научиться.
   - Вы наверное, говорите об Эс и Эм, - ответила Стефани  слушателю.  -
Это означает садизм и мазохизм. Некоторым людям нравятся два  этих  типа
сексуального поведения,  которые  предполагают  причинение  боли  -  это
садизм - и ее претерпевание -  это  мазохизм.  Партнеры  используют  для
достижения  своих  целей  самые  разнообразные  предметы.  Как  вы   уже
говорили, это могут быть плетка или путы. - Мамочка, слышишь ли ты меня?
- Вы удовлетворены таким ответом?
   - Да, вроде бы. Вот только еще одно... В чем  заключается  роль  той,
помните, женщины-распорядительницы? Распределять боль?
   Стефани усмехнулась.
   - Работа содержательницы заведения состоит  в  том,  чтобы  выяснять,
чего хочет клиент, и предлагать ему это. Но  по  сути  вы  правы  -  она
распределяет боль.
   - Поди ж ты! Похоже, я нашел новую профессию для моей  жены.  Спасибо
огромное!
   Стефани запустила последний блок  рекламы.  Кто  бы  подумал,  что  в
маленьком тихом Стонвилле у людей могут возникнуть подобные вопросы? Она
откинулась на спинку кресла и покачала головой. Никогда не  знаешь,  что
творится за закрытыми дверьми!
   Через час она вышла из студии, усталая и выжатая  как  лимон.  Делать
передачу "Добавьте остренького" оказалось намного труднее, чем она  себе
представляла, и письма, которые начали приходить  каждый  день  в  любую
погоду, ничуть не облегчали  положения.  Обычно  их  писали  карандашом,
иногда  губной  помадой.  Послания  были  развязными   и   наглыми,   но
безобидными. Стефани взяла за правило  не  читая  отправлять  их  Фрэнку
Смайли. Камни в ее окна больше не летели, шины никто не кромсал, так что
если недовольный слушатель выпускал пар посредством  записок,  то  этому
можно было только радоваться.
   Впрочем,  сегодня  -  для  разнообразия  -Стефани  получила   коробку
горького швейцарского шоколада и хвалебное письмо.  Комплименты  согрели
ей душу. Очевидно, не все в Стонвилле считают, что ее передача -  прямая
дорога в ад. Стефани выбрала самую большую шоколадку и взяла ее с собой,
оставив остальные на рабочем столе. Она знала, что  к  утру  в  красивой
золотистой коробке почти ничего не останется, но  сама  хотела  избежать
искушения.
   Прежде чем выйти на  улицу,  она  заде