мгновенно  ощущает,  что  этот  ученый  --  образец   чести   и
достоинства. Но, увы, это редкое явление в нашей науке. Честь и
достоинство  --  атрибуты крепкой, хорошо выстроенной личности,
способной защитить себя от давления извне.
     Как мы видим,  наука  и  нравственность  --  вещи  глубоко
связанные.  Ведь  Истина  происходит  от Гармонии, а та, в свою
очередь,-- от Красоты. Это все категории этические.
     ...Все,  что  я  говорил  до  сих  пор,  относится  к  так
называемой "перестроечной" публицистике. То есть читатель и без
меня  все  это  знает, а удовольствие получает только от самого
факта публикации. Встаешь утром, раскрываешь газету -- ага, про
лагеря пишут.  Значит,  перестройка  не  кончилась.  Но  нельзя
доверять  такое  серьезное  дело,  как перестройка, газетам. Ее
надо делать самому.

     КНИИ -- кооперативный научно-исследовательский институт

     Нас -- двадцать  пять  ученых-единомышленников.  Составили
программу  научных  исследований.  Подробную, на несколько лет:
тематика, планы, характер научной продукции, затраты.  Получили
госзаказ на выполнение этой программы и начали работать.
     У  нас  -- особнячок, и чтобы каждому -- отдельный кабинет
(не всегда есть возможность  работать  дома).  А  на  столе  --
импортный  компьютер. А еще -- помещение для семинаров, зал для
проведения международных конференций.
     Кроме нас --  еще  двадцать  пять  сотрудников:  техников,
лаборантов,  информационная  служба. Есть и бухгалтерия. Но это
-- своя бухгалтерия. В обычном НИИ как? Заходишь, они  на  тебя
так  смотрят,  как будто это они тебе деньги платят. Приезжаешь
из командировки -- зарплаты нет.
     -- Где зарплата? -- спрашиваешь. -- На депоненте.
     -- Так мне же детей кормить нечем.
     -- А кому теперь легко? Мы не можем  ждать,  когда  вы  из
командировки явитесь.
     А у нас в КНИИ все поставлено на свое место -- с головы на
ноги.  Это  мы  на  деньги, полученные на научные исследования,
наняли бухгалтеров. Совсем другое отношение. Заходишь к ним,  а
у них специальный стол стоит и за ним -- милая девушка.
     -- Вы  в  командировку в Беркли? -- спрашивает.-- Ни о чем
не беспокойтесь. Утро вечера мудренее.
     Глядь, а наутро у тебя на столе -- все документы  и  билет
туда  и  обратно.  Ничего удивительного: валюту на компьютеры и
командировки  мы  сами  заработали,  поставляя   нашу   научную
продукцию за рубеж. Она не ворованная, своя. Иначе не продашь.
     Заходишь в другую комнату -- там другая милая девушка.
     -- Меня,--  говорю,--  вот  эти статьи очень интересуют. И
даю ей списочек.
     -- Ни о чем не  беспокойтесь,--  отвечает.--  Утро  вечера
мудренее.
     Глядь,  а  наутро  на столе -- копии этих статей лежат. Ну
чудеса! Только написал статью, а наутро она уже опубликована  в
кооперативном  научном  журнале. И что самое приятное -- на ней
под твоей фамилией написано большими буквами: КНИИ "Прима".
     А  кто  же  это  все  устраивает?  По  всем   президиумам,
госкомитетам  бегает,  договора пробивает, особнячок арендует и
ремонтирует, бумагу и скрепки добывает? Да  еще  тысячу  разных
чудес  на  день  совершает, о которых мы и ведать-то не ведаем?
Это -- наш управляющий. Ясно, мы его не голосованием  выбирали.
Мы  его на рынке управляющих достали. Есть такой рынок. Хороший
управляющий дорого стоит, который похуже -- подешевле.  Хороший
-- это  значит,  он уже несколько КНИИ на ноги поставил, в люди
вывел. За таким управляющим все гоняются, рвут из рук. Чего  же
за него голосовать -- он сам своей работой за себя голосует. Да
и  то  сказать, ведь не выберем же мы чемпиона мира по шахматам
голосованием.
     И опять -- у нас все наоборот. Как будто КНИИ и НИИ -- все
равно, что мир и антимир. Этот управляющий не нами управляет, а
для нас управляет. А мы ему за это деньги платим, из  тех,  что
нам государство на научные исследования отпустило.
     Ну,  конечно,  и  в антимире свои плюсы есть. Работаешь ты
или ваньку валяешь -- все равно  тебе  первого  немножко  денег
дадут.  И  шестнадцатого  еще  немножко  дадут. Жить можно. А в
нашем мире ты сам за все отвечаешь. Сам себе тематику выбрал  и
план  составил,  сам  управляющего  и  главбуха нашел, сам себе
зарплату определил. И если где ошибся, сам  будешь  без  штанов
ходить и зубы -- на полку.
     Вот  так  и  живем. И мы уже не одни. Есть КНИИ "Бозон" --
это физика, "Алгоритм" --  это  информатика,  "Катализатор"  --
химия,  "Альфа" -- лингвистика, "Форум" -- это историки изучают
Римскую империю времени  упадка.  Скоро  у  нас  будет  и  своя
кооперативная  Академия  наук.  Не верите? И я не верю. Одно из
главных условий  перестройки  --  все  надо  делать  осторожно,
постепенно,  бесконечно  малыми  приращиваниями. Никаких резких
движений, толчков -- не то, упаси бог, все к-а-а-а-к...
     Поэтому отложим пока кооперативный институт, а  организуем
сначала кооператив программистов. Небольшой, человек на пять. И
примерный  устав  уже  есть,  и  соответствующее  постановление
Совмина,  и  большой  завод,  которому   позарез   нужны   наши
программы. Итак, вперед!

     О законах

     Мы  --  в  Моссовете, в комиссии по кооперативам. Огромная
комната, напоминающая концертный зал. Где-то  там,  вдалеке  --
сцена,  на ней за столом сидит председатель комиссии -- высокий
красивый мужчина лет сорока пяти, копна  седых  волос,  орлиный
взгляд. Изысканно одет -- прекрасно сидящий костюм, белоснежная
сорочка, галстук.
     А  в партере -- двести кооператоров! Незабываемое зрелище:
двести  совершенно   разных   живых   людей,   которые   жаждут
самостоятельной  деятельности,  которые  готовы  еще раз, может
быть последний, лично  попробовать  Это  удивительно!  Кажется,
семьдесят,  лет  их  учили:  сиди тихо, если высунешься---сразу
узнаешь, где раки зимуют. Так нет  же,  стоит  только  немножко
потеплеть,  'как  они  опять  откуда  ни возьмись появляются --
живые. В них еще не все уничтожено. Их можно  использовать  как
терапевтическое  средство: тот, кто потерял всякую веру, должен
прийти сюда и посмотреть на эти лица. В них  --  наше  будущее.
(Жаль  только,  что  пока  почти  нет  молодых  лиц.  Я не знаю
статистики, но мое чисто зрительное впечатление: им  в  среднем
столько же, сколько и мне,-- пятьдесят.)
     От  редакции.  Мы опускаем то место в статье М. Максимова,
где он рассказывает о своих мытарствах при  получении  визы  на
открытие  кооператива в соответствующей комиссии Моссовета, так
как теперь эта комиссия упразднена. Из этой  части  описываемой
им  одиссеи  мы  сохранили  лишь  строки,  актуально звучащие и
сегодня:
     "...Но вот председатель комиссии спускается  со  сцены,  и
тут же вокруг него -- "куча мала". Из кучи раздается его мощный
баритон: "Ни в коем случае! Запрещено! Отменить! Распустить!"
     Запрещено  все.  Запрещено инвазивное лечение. Это значит,
что кооперативную примочку сделать можно, а кооперативный  укол
-- никогда.  Запрещено  учить.  "Выбросите обучение" -- это уже
непосредственно к нам. У нас в  уставе  есть  такая  услуга  --
обучение  компьютерной  грамоте.  Выбрасываем,  и  снова  --  к
Панину. Когда уже казалось, что до визы рукой подать,--  новое:
"Принесите  бумагу  от  Велихова"  (из  Минпроса, из Минздрава,
из...). Каждый знает, что по сравнению с бумажкой из  Минздрава
достать перо жар-птицы -- просто пара пустяков.
     Есть  мнение...  Пришло  указание...  Нам  позвонили...  В
Моссовете считают... Нам разъяснили...
     Мы попали в призрачный  мир,  в  котором  плавают  неясные
тени,  расплывчатые  фигуры.  Вот  мелькнуло  что-то темное, мы
протягиваем к нему руки, пытаемся ухватить, но там ничего  нет.
Мы  делаем шаги -- проваливаемся в ничто, беспомощно размахивая
руками, пытаясь за что-то зацепиться, на что-то опереться.  Чье
мнение?  Кто  позволил?  Покажите  текст.  На  основании  какой
статьи?
     Это -- первобытный хаос: мир еще не сотворен, в  нем  даже
не   действуют  физические  законы.  Он  живет,  в  нем  что-то
происходит, но это -- метафизика. Все в нем основано на полном,
абсолютном послушании, когда ты не умом, не  сердцем,  а  всеми
фибрами  своей  души слился с вышестоящим органом. И тогда тебе
не нужны никакие законы, пункты, параграфы. Достаточно  звонка,
взгляда, да что там, хватит и тона начальственного голоса. Если
выполнять  указания, то можно всю жизнь прожить, так и не войдя
в контакт с законом, не увидев ни разу  живого  адвоката.  И  в
казарме   законы   не   нужны.  Там  есть  правила  внутреннего
распорядка. Либо ты их выполняешь, либо нет, а это и так  ясно,
не  нужно ни судов, ни адвокатов. Законы сами по себе, ниоткуда
не возьмутся.  Нужна  общественная  потребность  в  них,  класс
людей,    для   которых   соблюдение   законов   --   жизненная
необходимость.    Класс     самодеятельных,     самостоятельных
производителей    услуг,    программ,   научных   исследований,
автомобилей...
     Теперь такие люди у нас есть. Это -- кооператоры. Для  них
закон  --  это  гарантия  того, что завтра им будет чем кормить
своих детей. Это --крыша, предохраняющая их от "нам позвонили".
     А дальше все пойдет естественным путем. Ведь закон --  это
не  просто  текст. Он должен действовать, употребляться. За это
возьмутся адвокаты, которые наконец-то займут в нашем  обществе
положенную  им  роль. И ростки этого видны уже сейчас -- многие
кооперативы нанимают адвокатов, ведущих дела, представляющих их
в райсоветах и т. д. Естественно, что и  исполнительная  власть
через своих адвокатов начнет пользоваться законами, но со своей
стороны.  И  так  под  непрерывным  давлением с обеих сторон --
сверху и снизу -- законы придадут  форму  нашему  миру.  В  нем
появятся  наконец  материальные частицы, твердые тела. А из них
уже  образуются  конструкции,  на  которые  можно  опереться  и
строить  что-либо  путное.  И это нужно не только кооператорам,
это нужно всем нам.

     О жуликах

     Правда ли, что среди кооператоров много жуликов?  Об  этом
пишут  в  газетах,  много  спорят.  Конечно,  правда.  Но такое
утверждение имеет столько же смысла, что и  утверждение  "среди
кооператоров  много  поклонников  Высоцкого". Просто все дело в
том, что  жуликов  много,  очень  много.  Поэтому,  если  взять
достаточно  большую  группу  людей -- группу научных работников
или   группу   балерин,   группу   председателей    райсоветов,
футболистов,  академиков,.. то мы обнаружим, что в каждой такой
группе будет много жуликов. Можно просто останавливать прохожих
на улице -- и окажется, что среди них много жуликов.
     Как ни горько это сознавать, но жульничество -- это  такая
же  болезнь  нашего  общества, как и пьянство. И я не знаю, что
страшнее. Как всякое серьезное явление общественной жизни,  оно
порождается  и  поддерживается  множеством  причин. Мне кажутся
важными две из них.
     Первая -- это  ложь,  в  которой  мы  живем.  Искривленная
действительность искривляет наши души.
     Вторая  --  отсутствие  в нашем обществе класса людей, для
которых честь и достоинство важнее всего на свете. У  нас  было
дворянство,  представители  которого  ценой  собственной  жизни
поддерживали идеалы чести  и  достоинства  на  должном  уровне.
Дворянство  уничтожено, и этот уровень стремительно падает. Нам
очень нужны сейчас такие люди,  хотя,  увы,  я  не  вижу  пока,
откуда бы им взяться.
     Но  я  верю,  что  будет  время,  когда  в метро не станет
контролеров, охраняющих проход для тех, у кого есть  проездной.
Просто  если  у  тебя  нет проездного, бросаешь пятачок, а если
есть -- идешь так. Как в Венгрии.
     А  под  Новый  год  посреди  елочного  базара  --  ящик  с
деньгами.  И никого. Приходишь, выбираешь елку, обмериваешь ее,
кладешь деньги в ящик -- и домой. Как в ГДР.
     Но вернемся к нам, в СССР. Как же быть  с  нашим  КНИИ,  с
этим  центром  реанимации  творческой личности? А очень просто.
Надо его создать -- закон этого не запрещает. Что мы  сейчас  и
пытаемся  сделать.  Мы  в  начале  пути,  и  пока у нашего КНИИ
по-настоящему есть только имя  --  "Логос".  Но  и  этого  ведь
немало:  у  очень  крупных  и в целом успешных мероприятий, как
известно, вначале было слово.
     Главная задача "Логоса"  --  создать  альтернативу  науке,
задавленной   бюрократическим   механизмом,   делающим  ученого
"винтиком", лишающим  его  главного  --  возможности  творчески
мыслить.  И  мне  кажется,  что я вижу некоторый конструктивный
выход из сложившегося положения. Но я не считаю его единственно
возможным и отнюдь не предлагаю  борьбы  с  теми,  кому  он  не
близок.  Мне вообще не нравится слово "борьба", особенно, когда
речь идет о борьбе с людьми. А ведь бюрократы -- это тоже люди.
Пафос   борьбы,   исключая   такие   совершенно   бессмысленные
сочетания,  как  "борьба за чистоту улиц", это пафос насилия. А
насилие всегда порождает в ответ насилие.
     В начале перестройки в газетах часто появлялись  набранные
жирным  шрифтом  заголовки  типа  "Крутой перелом". Ассоциации,
связанные со словом перелом,-- травма, болезнь, несчастье.  Эти
ассоциации,  действуя  на  подсознание  людей,  вызывали  у них
безотчетный  страх  и  желание  спрятаться   или   обороняться.
Конечно, перестройка -- это ломка старого. Но когда ломают дом,
в котором живут люди, это не может вызвать у жителей восторга.
     Говорят,  в  Японии  есть  города,  которые  связывают две
железные дороги. Обе идут рядышком,  но  разительно  отличаются
друг  от  друга.  На одной -- чистота, порядок, комфортабельные
вагоны, прекрасное обслуживание. На  другой  --  грязь,  поезда
вечно  опаздывают  и т. д. Одна из этих дорог частная, а другая
-- государственная. Спрашивается -- зачем?
     По-видимому, в  любом  государстве  люди  делятся  на  две
категории.  В  одной -- деятельные, инициативные, любящие брать
ответственность на себя,  охотно  идущие  на  риск.  Они  умеют
выбрать  новую  дорогу  и  круто изменить свою жизнь. Для таких
людей всякая перестройка -- это счастье. У нас в стране  сейчас
это кооператоры; разумеется, лучшая, цивилизованная их часть.
     К  другой  категории принадлежат люди, для которых главное
-- устойчивость,  неизменность  их  положения.  Они   спокойны,
только если ощущают себя частью большого отлаженного механизма,
когда  не нужно самим принимать решения. Такие люди -- хорошие,
послушные исполнители. И для них тоже должно быть место в нашей
жизни.
     Бюрократия -- не советское изобретение. Она есть  во  всех
странах мира. Просто дело в том, что не везде она -- абсолютная
"руководящая  и  направляющая  сила".  Так  дадим  же  ей  одну

построить свою.
     Вот о том, почему я убежден, что такую параллельную дорогу
надо строить, и о том, как предложено это делать, мне и хочется
рассказать  читателям -- и тем, кому благодарен за присланные в
редакцию письма, и тем, чьи вопросы и предложения,  согласия  и
возражения очень хотел бы услышать.

     От  редакции.  В  одном  из  ближайших  номеров журнала мы
планируем   опубликовать   материал,   посвященный    несколько
непривычной  пока  идеологии  научно-технического  кооператива,
который удалось создать  автору  статьи,  о  научной  сути  той
продукции,  что  он  выпускает.  Читатели  убедятся, что мысли,
почерпнутые из книг Бруно Беттельгейма, о которых  М.  Максимов
рассказывал   в  нашем  журнале,  легли  в  основу  организации
кооператива  "Терминал",  а  новый  подход  к  пониманию  слова
"Слово"  лег в фундамент программы "Джинн", предназначенной для
облегчения  нашего  контакта  с  компьютером.  Быть  может  нам
удастся  сообщить  читателям и о первых шагах КНИИ "Логос", и о
системе "Хаос", проектируемой там. Нет, это не тот "первобытный
хаос", о  котором  шла  речь  в  публикуемой  статье,  а  нечто
противоположное.