ь
довольно проблематично, и воспользовалась уже опробованной нехитрой ложью:
   - А по такому, такому.., что я  его  жена!  Алеся  отреагировала  на  мое
признание в высшей степени странно - она расхохоталась! А потом и того  хуже
- перешла на оскорбительный панибратский тон:
   - Да ладно тебе... Не свисти,  подружка,  никакая  ты  ему  не  жена!  Ты
промахнулась, его жену я видела, как тебя, чтоб ты знала,  и  она  ни  одной
минутки на тебя не похожа.
   А вот это новость! Альбина была у Алеси? А ведь клялась, что не унижалась
до банальных разборок с Тимуровыми подружками. Верь после этого женщинам.
   Мне не пришлось придумывать оправдания своему визиту,  потому  что  Алеся
сама во всем разобралась:
   - Все ясно, ты одна из многих, в чьих  сердцах  он  оставил  неизгладимый
след.  Ну  и  наследил,  паршивец!  Тогда  предупреждаю  на   будущее:   его
благоверная жуткая скандалистка.
   - Скандалистка? - Я вызвала  в  памяти  образ  красивой  и  ухоженной,  а
главное, живой Альбины. Хреновый же я, оказывается, психолог.
   - Еще какая! - присвистнула Алеся. - Металась передо  мной,  как  шаровая
молния, и такую искру высекала! ?Ты - исчадие ада, гасишь свет моей  жизни!?
- передразнила она. - По-моему, у нее не все дома! Недаром же он от  нее  на
сторону бегает. Нужно видеть эти запавшие, горящие глаза,  искусанные  губы,
прямо мурашки по коже...
   - Запавшие глаза, искусанные  губы...  -  повторила  я  в  растерянности.
Странно как-то Алеся описывала Альбину, странно и непохоже.
   - Вот именно, - с готовностью подхватила моя подруга по несчастью, или по
счастью, что-то я совсем запуталась. - Прибавь к этому стрижку чуть  не  под
нуль, армейские ботинки и шаль с бахромой.  С  воображением  дамочка,  одним
словом. Притащилась ко мне и ну вопить ни за что ни про что. Мы  ведь  с  ее
драгоценным супружником к тому времени уже успели разбежаться.  С  тех  пор,
между  прочим,  я  зареклась  с  женатиками  связываться,  уж   больно   это
хлопотно...
   Тут я с ней согласна, а вот во всем остальном... По крайней мере, портрет
Альбины ей точно не удался, о чем я и поспешила ее уведомить:
   - У жены Тимура роскошные волосы, а глаза никакие не запавшие.
   Я хотела прибавить ?были?, но промолчала.
   - Да? - Алеся приподняла брови. - Тогда кто приходил ко мне?
   Честно говоря, я и сама не прочь в этом разобраться!

Глава 18

ВТОРАЯ ЖЕНА

   С  улицы  почти  умоляюще  воззвал  автомобильный  клаксон,  Алеся  резво
соскочила с кровати и бросилась к окну. Отодвинула тюль  и  взглянула  вниз.
Провела ладонями по бедрам, разглаживая короткую юбку, и объявила:
   - Ну все, мне пора.
   Она сладко зажмурилась и улыбнулась своим тайным мыслям. Похоже, красавец
из ?Мерседеса? ей еще не наскучил. Или она была уверена, что  он  не  станет
сдавать ее в камеру хранения? Гм-гм,  камера  хранения,  камера  хранения...
Захочешь - не придумаешь более идиотского сравнения. И все же...  И  все  же
где-то на донышке моей души что-то такое  защемило,  отозвалось:  а  как  я,
может, я тоже пылилась на полке до времени? Ах, ладно, подумаю  об  этом  на
досуге, когда вся эта  запутанная  история  придет  к  какому-нибудь  концу.
Желательно, конечно,  счастливому.  Такому  простенькому  и  незамысловатому
хеппи-энду.
   Застоявшийся "мерс" подал еще один призыв, долгий, как паровозный  гудок,
и Алеся, подхватив свою голубую норку, направилась в другую комнату. У двери
она задержалась и скользнула по моему лицу рассеянным взглядом:
   - Значит, шуба не интересует? А жаль, мне срочно нужны деньги.
   Ну  да,  шуба  мне  сейчас  нужна,  как  рыбке  зонтик,  потому  что  еще
неизвестно, где именно я буду коротать долгие зимние вечера. Очень  даже  не
исключено, что  в  городской  тюрьме,  в  ожидании  суда,  на  котором  моим
ближайшим соседом на скамье подсудимых будет Тимур, если, конечно, найдется.
   - Ну пойдем, что ли? - опять заглянула в  опочивальню  Алеся.  -  Честное
слово, у меня времени в обрез.
   Я подавленно кивнула и пошлепала вслед за ней в  прихожую.  Ни  о  мнимой
смерти Тимура, ни о всамделишной  -  его  жены,  которую  Алеся  теперь  уже
никогда не увидит, я рассказывать не стала. Что это изменит? Ясно же,  Тимур
у нее давно не появлялся.
   В парадном мы налетели на ее  воздыхателя,  уставшего  дожидаться,  когда
вернется его белокурая дульцинея.
   -  Я  здесь,  здесь,  -  проворковала  она,  ласково  потрепала  его   по
свежевыбритой щеке, и смазливая физиономия парня прояснилась.  Этот  голубок
готов был клевать с ее ладони все, что угодно.
   - Всего хорошего! - пожелала мне Алеся, полуобернувшись, и бодро зацокала
каблучками в направлении серебристого ?Мерседеса?.
   И надо же было такому случиться, что меня осенило именно  в  тот  момент,
когда она распахнула дверцу ?мерса?!
   - Стой! - заорала я во всю глотку, готовая, если  понадобится,  броситься
под колеса автомобиля.
   - Ну что еще? - нахмурилась Алеся.
   - Вот... Вот... - Я выхватила из сумки желтый конверт с  фотографиями.  -
Посмотри, нет ли ее здесь...
   - Кого? - Похоже, она успела выбросить из головы наш недавний разговор  и
целиком и полностью сосредоточилась на своем красавце.
   - Н-ну... Той, скандалистки.
   Алеся вздохнула и выхватила из моих рук толстую пачку фотографий,  быстро
перетасовала их, дольше  прочих  задержавшись  на  собственной,  и  буднично
отрапортовала:
   - Вот она.
   - Что? - Я отказывалась верить в удачу. - Эта? - С фотографии, на которую
указывала Алеся, на меня смотрела янтарноглазая ?эксцентричная дрянь?.
   - Ну да! - дернула плечиком Алеся. - Только здесь она не лысая, а ко  мне
приходила с ежиком в два сантиметра и  такая  изможденная,  будто  вчера  из
Освенцима. - Она взвесила на ладони стопку фотографий. - Кстати, что это  за
коллекция?
   -  Пассии  Тимура,  -  отмахнулась  я  от  нее,  мои  мысли  были  заняты
янтарноглазой.
   - Что? - Алеся смешалась на какую-то долю секунды, а потом расхохоталась.
- Поняла, поняла, это все его нежные возлюбленные. Ай да Тимур! Такого  даже
я не ожидала. Сколько их там?
   - Восемнадцать, - буркнула я.
   - Включая меня и тебя, - усмехнулась Алеся.
   Я вспыхнула:
   - Меня там нет.
   - Меня тоже, - подмигнула Алеся,  опять  перетасовала  фотографии,  нашла
свою и торжественно, с чувством разорвала на мелкие кусочки. - Не хочу  быть
ни в чьей коллекции, уж лучше свою заведу. - С этими словами она  нырнула  в
хромированную утробу ?мерса? и захлопнула дверцу.
   А я осталась наедине с фотографией янтарноглазой скандалистки, выдававшей
себя за Тимурову жену. На обратной  стороне  ее  карточки,  как  и  на  всех
прочих,  рукой  детектива  были  выведены  фамилия,  имя  и   адрес.   Звали
янтарноглазую Вероникой, Вероникой Чулковой, а  проживала  она  в  Гончарном
переулке, и очень даже не исключено,  именно  там  сейчас  и  скрывался  мой
неверный возлюбленный. Ну ничего, я еще до него доберусь!

***

   В дверь Вероники Чулковой я звонила так долго,  что  указательный  палец,
которым я отчаянно давила на звонок, побелел. Однако никто мне не  открывал.
Я приложила ухо к двери и прислушалась, пытаясь уловить малейший шорох. Ведь
где-то там, в квартире скандальной  Вероники,  прятался  сбежавший  от  меня
Тимур. Как я ни напрягала слух, мне не удалось различить ни единого звука. В
конце концов нервы мои сдали, и я принялась  тарабанить  в  дверь  руками  и
ногами, а также орать:
   - Тимур, Тимур! Я знаю, что ты здесь!
   Минут через пять мне ответили. Правда, из-за соседней  двери  и  отборной
площадной бранью.
   Я  перестала  колошматить  по  шершавому  дерматину  и,  переждав   поток
ругательств, вежливо спросила:
   - Вы не знаете, где сейчас ваша соседка, Вероника Чулкова?
   - Очень мне надо следить, где эта стерва! - злобно  огрызнулась  соседняя
дверь. - Нацепила свое воронье гнездо и отчалила куда-то полчаса назад!
   Судя по последнему высказыванию, тот, кто скрывался за соседней дверью (а
по голосу трудно было определить даже  пол),  являл  собой  ярчайший  пример
небезызвестной  находки  для  шпиона,  что  меня  более  чем  устраивало.  Я
только-только  откашлялась,  чтобы  задать  еще   парочку-другую   наводящих
вопросов, а соседняя дверь безо всякого принуждения выдала очередную  порцию
желчного ворчания:
   - Шастают  тут  всякие...  Какая  сама  -  такие  и  подружки...  Тоже  -
дворянка... Думает, если морду только прикрыла, так все перед ней  кланяться
должны, а сама никогда лестницу не моет!
   Пришлось  мне  потрудиться,  чтобы  отделить  зерна   от   плевел!   Факт
Вероникиного  отлынивания  от  уборки  лестничной  клетки   сам   по   себе,
разумеется, прискорбный, меня мало заинтересовал, а вот тюль, о  каком  тюле
речь? И опять я не успела и слова  произнести,  потому  что  соседняя  дверь
словно читала мои мысли.
   - Конечно, конечно, - истошно проверещал  ?внутренний  голос?  лестничной
площадки, - она же в трауре, у них  полюбовник  разбился,  где  тут  шваброй
орудовать...
   Окончание этой гневной тирады я дослушивала уже на бегу. Все,  все  стало
на свои места. Вероника  Чулкова,  она  же  ?эксцентричная  дрянь?,  она  же
самозванка,  выдававшая  себя  за  жену  Тимура  (гм-гм,  в  этом  она  была
неоригинальна),  -  та  самая  дамочка  под  черной  вуалью,  что   украсила
сиротливую  могилку  псевдо-Тимура  веночком  из  незабудок  с  трогательной
надписью на ленте ?Незабвенному котику от киска?.  Ясное  дело,  ?котик?  не
вынес такого напора и прихромал к своей преданной ?киске?. Что  ж,  я  знаю,
где она сейчас - на Новониколаевском кладбище!
   Тут я  заметила  отходящий  от  остановки  автобус,  прибавила  скорость,
догнала его, запрыгнула буквально на ходу, отдышалась... И в этот момент мою
истерзанную сомнениями душу посетило еще одно. Стоп, сказала  я  себе,  а  с
чего бы этой даме под вуалью толочься на погосте, раз она осведомлена о том,
что ?незабвенный  котик?  вовсе  не  откинул  лапки?  Да-а,  что-то  тут  не
сходится. Или... А вдруг это  такой  ловкий  трюк,  для  отвода  глаз?  Ведь
откуда-то она знает о его смерти, пусть и мнимой, в то время  как  остальные
Тимуровы подружки, по крайней мере, те, которых я успела  обежать,  об  этом
понятия не имеют. Разве это не подозрительно? Еще как!

***

   Главный  вход  Новониколаевского  кладбища  выглядел  как-то  непривычно.
Чего-то не хватало.  Вернее,  кого-то.  Не  хватало  разношерстной  компании
неунывающих  бомжей.  Не  было  ни  попрошаек,  ни  старух  -  собирательниц
могильных цветов, Неуловимый Джо и тот  куда-то  запропастился.  Да  и  сама
площадка у облупившейся арки  ворот  производила  впечатление  подозрительно
чистой и прибранной. Субботник у них здесь прошел накануне, что ли?
   Я нырнула под арку и очутилась возле кладбищенской конторы, которую,  как
и прежде, украшали рекламные венки. За приоткрытой дверью было тихо,  только
большая навозная муха  жужжала,  как  ?Мессершмитт?,  и  отчаянно  билась  в
стекло.
   Я уже завернула за угол, когда на пороге показался  маленький  картежник,
которому я, помнится, отстегнула на сохранность цветочков на неизвестно чьей
могилке. Впрочем, это сейчас  неизвестно,  а  тогда...  Маленький  картежник
зевнул, потянулся и снова скрылся во флигельке. Наверное, отправился  партию
в ?дурака? доигрывать.
   Еще пятьдесят метров, и передо мной возникли профессиональные плакальщицы
- голубые ели, отсюда и до могилы  псевдо-Тимура  рукой  подать.  ?Даму  под
вуалью? я заметила издали. Она  стояла  у  знакомого  мне  холмика,  опустив
голову и сложив руки  на  груди.  То  ли  скорбящая  мать,  то  ли  кающаяся
Магдалина. Впрочем, она-то себя, поди, безутешной вдовой считает. Ну ничего,
сейчас мы все расставим по местам.
   Я решила зайти с тыла, сильно рассчитывая на эффект  внезапности,  однако
хрустнувшая под каблуком сухая ветка  смешала  мои  планы.  Самозваная  жена
Тимура обернулась. Смотри-ка,  а  ведь  насчет  горящего  взгляда  Алеся  не
перебрала, именно таким  меня  и  встретила  Вероника  Чулкова  -  ее  глаза
сверкали из-под черной вуали, как два уголька на пепелище. А на могилке  был
новый веночек - из желтых хризантем, с новой же ленточкой.  Чтобы  прочитать
ее, мне пришлось склонить голову набок. ?Моя  нежность  останется  с  тобой?
сообщали золотые буквы. Что ж, это, по крайней мере, звучит не так банально,
как ?незабвенному котику от киски?. По крайней мере,  можно  констатировать,
что качество скорби повысилось.
   Моя саркастическая полуулыбка не осталась незамеченной.
   - В чем дело? - глуховатым голосом осведомилась безутешная Вероника.
   - Да ни в чем, - ответила я с вызовом.
   - Тогда канай отсюда! - ?Дама под вуалью? не стесняла себя в  выражениях.
Мне не было резона ей уступать;
   - А ты что, эту могилу приватизировала, что ли?
   "Угольки на пепелище? вспыхнули, как порох:
   - Вали отсюда, пока я тебе морду не разрисовала!
   Ого, сколько экспрессии! Уж с  этой  Тимуру  скучать  не  приходилось.  Я
покосилась на его портрет и дружески ему подмигнула, чем еще больше взбесила
безутешную  Веронику.  Она  двинулась  на  меня,   подметая   полами   своей
бесформенной черной хламиды рыжую могильную глину.
   На всякий случай я все же отступила назад, не очень далеко, всего лишь на
пару шагов. Может, у этой Вероники ногти  длинные  и  острые,  как  клыки  у
тигрицы.
   Слава всевышнему,  она  не  стала  на  меня  бросаться,  удовлетворившись
воинственной позой и фразой, полной патетики:
   - В этой могиле - вся моя жизнь, и нечего тут всяким топтаться.
   - В какой могиле, этой? - издевательски уточнила  я.  Эта  игра  начинала
меня забавлять.
   Потеря бдительности чуть не вышла мне  боком.  Я  и  глазом  моргнуть  не
успела, а самозванка налетела на меня, как коршун, вцепилась мне в волосы  и
принялась мотать  мою  голову  из  стороны  в  сторону,  будто  пыталась  ее
выдернуть, как репку из грядки. Это было так больно и обидно, что я взвыла:
   - Да было бы из-за чего драться! В могиле ведь  не  Тимур,  а  неизвестно
кто!
   Вероникина   рука   дрогнула   и   ослабила   хватку.    Воспользовавшись
замешательством  противницы,  я  вывернула  шею  и  заглянула  в  ее   лицо,
полуприкрытое дурацкой вуалью, а на нем, между прочим,  ясно  вырисовывалось
удивление.
   - Как это неизвестно кто? - Она перевела свой бешеный взгляд на  портрет,
словно испрашивая его совета, слушать меня дальше или не  стоит.  Ничего  не
скажешь, натурально она прикидывалась.
   Хоть она и перестала трясти меня, как грушу, рука ее все еще не отпускала
мои волосы. Кто бы знал,  как  мне  это  надоело!  Я  предприняла  отчаянную
попытку освободиться, но у меня  ничего  не  вышло.  Единственное,  что  мне
удалось, так это стянуть  с  Вероникиной  головы  ее  старомодную  панаму  с
вуалью. Взору моему предстал почти голый череп, покрытый робко пробивающимся
ежиком из волос. Ухватиться тут было совершенно не за что. Интересно,  зачем
она такое с собой сотворила? Назло  кому-то,  в  знак  протеста  или  у  нее
просто-напросто не все дома? Лично  я  все  больше  и  больше  склонялась  к
последней версии и теперь кляла себя за легкомыслие. Мало ли что еще  придет
на ум этой идиотке! К тому же в таком безлюдном месте...
   Опасения мои оказались не лишенными основания. Хватка цепких  Вероникиных
рук усилилась, я уперлась ладонями в ее плечи, пытаясь  оттолкнуть,  она  не
удержалась на ногах, запутавшись в  своих  длинных  обносках,  и  мы  дружно
рухнули на свежий могильный холмик. Причем я, неловко  шмякнувшись,  подмяла
под себя венок из желтых хризантем. Что касается Вероники, то она шлепнулась
навзничь  и  смешно  завозилась  на  спине,  как  жук,  который   не   может
перевернуться. Я воспользовалась удачным моментом, подпрыгнула и  пришпилила
ее к земле своей острой коленкой. Эта стерва  недовольно  заворочалась  подо
мной, а я прикрикнула:
   - Лежи, не дергайся и  давай-ка  выкладывай  побыстрее,  где  ты  прячешь
Тимура, а то мне некогда!

Глава 19

МАНЬЯК КРАСНОДЕРЕВЩИК

   Мы еще минут десять барахтались в рыхлой глине и, наверное, не  на  шутку
растревожили лежащего под ней покойника. Еще не хватало, чтобы он прикрикнул
на нас в буквальном смысле замогильным голосом:
   - Да дайте же покоя наконец! Вероника  давила  на  меня  массой,  зато  я
превосходила  ее  в  изворотливости.  Да  и  опыт,  полученный  в   ?Розовом
фламинго?, не прошел для меня даром. Вот только глина - не розовое  желе,  и
комков в ней многовато.
   Короче говоря, сентиментальная  самозванка  выдохлась  первой.  Перестала
сучить руками, поднялась на ноги и принялась  обирать  с  подола  репейники.
Потом, всхлипывая и отфыркиваясь, разыскала в кустах свою идиотскую  шляпку,
отряхнула ее и водрузила на стриженную под машинку голову. Жалкое  это  было
зрелище, если честно. Зачем она так себя изуродовала, ведь исходные данные у
нее очень даже ничего: выразительные глаза, тонко очерченный овал лица,  вот
только насчет ног ничего определенного сказать не  могу,  поскольку  длинная
хламида мешала их разглядеть.
   Тут в поле зрения Вероники попал  измятый  в  процессе  борьбы  венок  из
желтых хризантем, и она расчувствовалась  пуще  прежнего.  Разрыдалась,  как
маленькая, жалобно причитая:
   - Прости... Прости, дорогой, за  эту  унизительную  сцену...  Я..,  я  не
хотела!..
   И как это понимать  прикажете?  Выходит,  она  и  впрямь  считает  Тимура
умершим. Тогда где мне его искать? Хотя в сумке у меня еще  полтора  десятка
фотографий с адресами, энтузиазма это обстоятельство не прибавляет.  Я  буду
бегать по ним еще неделю, а милиция тем временем...  Короче,  на  нарах  мне
придется скучать в одиночестве,  без  Тимура.  Ох,  не  нравятся  мне  такие
расклады.
   - Слушай, - я тряхнула за плечи раскисшую Веронику, - ты что, и  в  самом
деле не знаешь, что он жив?
   - Кто? - тупо спросила Вероника, любовно расправлявшая ленту на веночке.
   - Кто-кто! - гаркнула я. - Тимур. Вот тут, - я кивнула на могильный холм,
- не Тимур, а кто-то другой.
   - Кто? - повторила самая преданная  из  его  наложниц,  не  считая  меня,
конечно. Пластинку у нее заело, что ли?
   - Я бы тоже хотела это знать. Еще как хотела бы. А пока я знаю только то,
что в этой могиле лежит человек, который пытался убить  Тимура.  По  крайней
мере, он так мне сказал.
   - Кто? - Вероника глупо улыбнулась.
   - Я же говорю - Тимур! - Односложность Вероникиных вопросов начинала  мне
потихоньку надоедать. - Я тоже  думала,  что  он  покойник,  и  носила  сюда
цветочки. И еще одному местному бомжу за их охрану четвертак отвалила.
   - А я - полсотни, - растерянно  прошептала  Вероника.  По  крайней  мере,
пластинку сменила.
   - А зря, - резюмировала я. Вероника снова посмотрела на помятый веночек и
пробормотала задумчиво:
   - Значит, Тимур жив... Но где, где он?
   - До вчерашнего дня был у меня, - я вздохнула, - а где сейчас, понятия не
имею. Вот думала, что ты это знаешь, но ошиблась. А мне  он  позарез  нужен,
потому что я по его милости влипла в очень неприятную историю.
   Вероника по-прежнему не сводила взгляда с могилы  псевдо-Тимура.  Похоже,
моя информация с трудом укладывалась в ее стриженой  голове,  что,  впрочем,
неудивительно. Могу себе представить, сколько  там  всякого  хлама!  Сдается
мне, зря я ей все разболтала, прониклась,  так  сказать,  сочувствием  к  ее
горю. С другой стороны, после всех смертоубийств, к которым я  против  своей
воли оказалась причастной, даже Тимур не осудил бы меня за то, что я  выдала
его тайну. Мне бы только его найти хоть на пять минут раньше,  чем  за  мной
придут с наручниками. И уж тогда я расколюсь на полную катушку, пусть  Тимур
на меня  не  надеется.  Все-таки  я  слабая  и  беззащитная  женщина,  а  не
супервумен. А потому у него времени  до  вечера,  и  если  он  не  объявится
раньше, я выложу скромным товарищам в серой униформе все, что знаю.  А  буде