Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
перебила его Тереска, несколько
обиженная то ли на слишком пугливую Шпульку, то ли на слишком спокойную
милицию. Участковый и Цегна вели себя так, словно заскочили поболтать о
пустяках. - Эти типы, которые за нами следили, вас совершенно не
интересуют?
- Что вы, что вы, очень интересуют. Одного мы приметили по дороге, и его
личность уже выясняется.
- Выясняется? Да они же все успеют удрать!
- Зря волнуетесь, не успеют. Мой коллега обо всем наших людей
предупредил.
Участковый кивком указал на Кшиштофа Цегну, - все это время тот тихо
стоял в сторонке и прилежно слушал. Девочки покосились на него с сомнением.
- Когда же это он предупредил? - недоверчиво поинтересовалась Шпулька. -
Он же никуда не уходил, торчал тут молчком.
- Есть у нас свои способы, - ответил он, стараясь сохранить серьезность.
- В трудных случаях мы прибегаем к телепатии...
- К коротковолновой рации, - не поддалась обману Тереска, внимательно
оглядев штатский костюм Скшетуского. - Небось крохотная, потому как на
поверхности не видать. И что дальше?
- Ничего. Вы уже добрались до дома, вашу подружку мы подвезем, можете не
волноваться, а потом примемся за бандитов...
Тереска не чуяла никакой беды, когда поспешно натягивала на себя всякое
тряпье - прошлогоднюю юбку с отвислым задом, стоптанные нечищенные башмаки и
старенький, с разномастными пуговицами жакет. Это был тонкий дипломатический
ход, призванный гарантировать успех трудному садовому делу. Для заключения
сделки подруги наряжались в лучшие свои одежды, дабы произвести выгодное
впечатление, а за уже обещанными саженцами являлись в затрапезном виде. Они
действовали так не только из опасения повредить свои наряды во время
перевозки, но и во избежание нежелательного интереса со стороны прохожих.
Тереска торопливо завязывала перед зеркалом платок, время подпирало - в
полпятого Шпулька явится к насыпи вместе со столом. В этот как раз момент
внизу прозвенел звонок - кто-то пришел. В приоткрытую дверь в Терескину
комнату донеслись голоса из прихожей, и она в панике застыла у зеркала.
Богусь!!!
От волнения Тереска ослабла, лицо запылало румянцем, а сердце выделывало
курбеты, то поднимаясь к горлу, то уходя в пятки. Она стояла, стиснув
пальцами концы так и не завязанного под подбородком платка, и лихорадочно
соображала. Зад отвис... Лицо... Снова она предстанет перед ним без макияжа!
И, черт побери, пора бежать, Шпулька ее ждет на насыпи. Да, вот он,
злосчастный день, как в воду глядела Шпулька! Что же делать?
Но все тревоги тонули в нахлынувшем на нее чувстве счастья. Богусь...
Пришел... Наконец-то... Сейчас она увидит его.
- Тереска! - позвала ее снизу пани Марта. - К тебе гость!
Решительным жестом Тереска сорвала с головы платок и прошлась расческой
по волосам. Рванула молнию на юбке и снова застегнула ее, скинула с ноги
башмак и снова его надела. В полном помрачении рассудка криво застегнула
пуговицы жакета и, неведомо для чего прихватив платок, смахивающий на тряпку
для пола, выскочила из комнаты.
Зрелище, представшее глазам Терески, было воплощением ее грез: Богусь
стоял внизу, опершись на перила, и насмешливо взирал на нее. Схватившись за
перила, чтобы не свалиться вниз от счастья, Тереска на негнущихся ногах
медленно спустилась по лестнице.
- Везет же мне на твои визиты, - проговорила она с горечью, сквозь
которую пробивалась неукротимая радость. - Неужели так трудно позвонить и
предупредить, что придешь?
Богусь разглядывал платок с нескрываемым интересом.
- А что, я опять некстати? - наконец отозвался он. - Но сегодня ты
вооружилась тряпкой, а не топором, и на том спасибо. А предупредить заранее
я не мог, меня сюда занесло случайно. Оказался поблизости от твоего дома и
решил зайти. Ты куда-то выходишь? Ничего страшного, загляну к тебе в другой
раз.
Почувствовав, как внутри у нее все холодеет, Тереска молниеносно приняла
решение.
- Никуда я не выхожу, - твердо проговорила она. - Пойдем наверх, там
можно поболтать спокойно.
Комната ее выглядела вполне пристойно, не стыдно было пригласить гостя.
Познав на горьком опыте опасность генеральных уборок, Тереска категорически
от них отказалась, по крайней-мере до тех пор, пока не установятся прочные
контакты с предметом ее грез. Быстренько запихав в шкаф раскиданные по
стульям мелкие детали гардероба, она бросила платок на стол. Богусь с
любопытством огляделся вокруг и сел на тахту.
- Что ж, с жизненным пространством дела твои обстоят недурно, -
одобрительно заметил он. - Устраиваешь тут что-нибудь?
- В последнее время нет, - небрежно ответила она. - Времени не хватает,
дел навалилось по горло.
Богусь внимательно осмотрел полку, стол и шкаф, словно что-то выискивал.
- А музыка у тебя есть? Поставь что-нибудь, а?
- Музыка? - не сразу сообразила Тереска. - Нет, здесь ничего нет. Радио у
нас внизу.
- Как же так? У тебя нет магнитофона? И даже проигрывателя?
Звучавшее в его голосе изумление отдавало недовольством, если не
презрением. Тереска почувствовала себя глубоко обиженной. У нее не было ни
магнитофона, ни проигрывателя, у нее даже транзистора не было, а главное, до
сих пор ей и в голову не приходило, что все это у нее должно быть. Чета
Кемпиньских не баловала своих детей роскошью, и с этим приходилось мириться.
И только сейчас Тереска почувствовала себя убогой и обделенной, недостойной
Богуся, привыкшего к совсем иному уровню жизни.
- Пожалуй, надо что-нибудь прикупить, - обронила она небрежным тоном,
долженствующим показать, что отсутствие в комнате предметов первой
необходимости допущено по ее недосмотру и с финансами вовсе не связано.
- Я уже понял, что сюда надо являться готовым ко всяким сюрпризам, но
чтобы музыки не было... Ясно, к тебе надо ходить со своим транзистором, - с
издевкой произнес Богусь, вынимая сигареты. - Закуришь?
Тереска чуть не подскочила.
- Разве ты куришь?
- Курю. А ты нет?
Гордость взяла верх над чувствами.
- Конечно нет, хотя это модно, - ответила Тереска, не скрывая презрения.
- Но за модой я не гонюсь, мне вообще стадные увлечения не по душе. А ты...
ты же не курил в лагере?
Богусь пожал плечами.
- В лагере кончалось мое детство, - снисходительно пояснил он. - В
детстве я не заводил вредных привычек, чтобы не нарываться на неприятности.
Сама знаешь, как это в школе делается. Я не охотник прятаться по сортирам.
Ну а теперь поводы для самоограничений исчезли.
Тереска кивнула. Чувства вернулись на свое место. Богусь снова стал
независимым, храбрым, взрослым и еще более неотразимым. Все его слова и
поступки казались ей достойными восхищения.
- Конечно, взрослым многое разрешается, - признала она.
Богусь глядел на нее недоверчиво.
- Слушай, а ты правда никуда не торопишься? Мне кажется, я тебе помешал.
- Почему это?
- Потому что ты сидишь как на иголках. Да и твое облачение домашним
платьем не назовешь, хотя в качестве пеньюара это даже оригинально.
Затопившие ее волны блаженства стали спадать, уступая место прозе жизни,
довольно-таки жестокой. Пришлось вспомнить о своем жалком наряде.
Переодеться, что ли? Снять жакет, сменить проклятую юбку и грубые башмаки,
показаться ему наконец в женственном виде... Нет, слишком поздно. Образ
Шпульки, обреченной на тоскливое ожидание у насыпи, возник перед ней немым
укором. В темноте Шпульку с места не сдвинешь, а ведь это их последняя
поездка.
Тереска заколебалась.
- По правде говоря... - отважилась она наконец. Богусь тут же вскочил на
ноги.
- Что ж ты мне сразу не сказала?
Расстроенная Тереска неохотно последовала его примеру. Немного наберется
на свете дел, которые нельзя отменить даже ради Богуся... Такое из-за этих
саженцев невезение! Надо бы ему все как следует объяснить, а то чего доброго
обидится, подумает, что его визиты сюда нежелательны. Однако в глубине души
Тереска смутно сознавала, что общественным поручением и садом для несчастных
детишек Богуся не проймешь, как бы еще на смех не поднял ее неотложное дело.
Впрочем, в этом деле есть и другие, весьма существенные моменты.
- Признаться, - заговорила она в порыве вдохновенья, - мне действительно
надо обделать одно дельце, пока не стемнело.
- Родители запрещают поздно возвращаться?
- Не родители, а милиция.
Богусь, уже дошедший до дверей, изумленно обернулся.
- Вот это да! А что ты натворила?
- Влипла в дурацкую историю, - ответила Тереска, радуясь возможности
сообщить, что и в ее сереньких буднях есть место интригующим авантюрам. - Я
уже тебе говорила про свои идиотские проблемы. Нас со Шпулькой пытаются
убрать какие-то типы. Помнишь Шпульку? Так вот, типы подозрительные,
замышляют преступление, а опознать их можем только мы. Вчера вечером они за
нами следили...
Заинтригованный Богусь смотрел на нее пристально, но недоверчиво.
- А вы случайно манией преследования не страдаете?
- Если и страдаем, то не в одиночку. К нам подключилось все местное
отделение милиции. В темных местах нам появляться запретили. Я, конечно, не
очень-то этих типов боюсь, но Шпулька перепугана страшно, и можно ее понять.
Она меня сейчас ждет, мы с ней должны съездить за город.
- Интересно, - сказал Богусь, спускаясь по лестнице. - Разумеется, я тебя
задерживать не стану. А какое они замышляют преступление?
- Понятия не имею. Мы знаем, что они кого-то хотят убить, а вот кого,
неизвестно. Милиция занялась этим делом, мы не встреваем.
- Правильно, от таких дел лучше держаться подальше. Значит, по вечерам
тебя из дома не выпускают?
- Ну что ты! Конечно, выпускают. По городу мне разрешено гулять, нельзя
только заходить в места, где темно и пустынно. В кино, например, ходить
можно... Я так давно в кино не была!
В горле у Терески словно картофелина застряла, жесткая и сырая. Что если
он не понял намека?.. Распрощается и исчезнет, а потом снова явится в самый
неподходящий момент... Нет, больше ей такого не вынести...
- В кино можно? - оживился Богусь. - А что, неплохая идея. Ты какой фильм
хочешь посмотреть?
- Да хоть какой, я давно уже ничего не видела.
- В «Палладиуме», кажется, идет интересный фильм. Надо будет тебя на него
сводить.
- Может, сходим завтра? - робко предложила Тереска. Затаив дыхание, она
ждала ответа.
- Нет, завтра не получится, а вот послезавтра сходим. На шестичасовой
сеанс.
Богусь смолк, размышляя о том, что сводить в кино потенциальную жертву
убийства даже интересно. К тому же его разбирало любопытство, что наденет на
себя Тереска по такому случаю.
- Ладно, значит, послезавтра, - согласилась Тереска, стараясь не
взорваться от счастья. - А где мы встретимся?
- В центре где-нибудь. Можно перед «Орбисом» на Братской. В полшестого.
Согласна?
Тереска была согласна на любое место и на любое время, даже на трамвайное
депо в полночный час. Ей было невдомек, что Богусь, собравшийся кое-что
уладить в «Орбисе», нарочно выбрал филиал поблизости от кинотеатра - он
опасался, как бы дама не опозорила его своим нарядом, если с ней придется
ехать через весь город. Тереска не знала о его тайных опасениях, а если бы
узнала, все равно не стала бы отказываться от счастья. Наконец-то ее
любовные дела пошли на лад!
Добравшись до калитки, оба занервничали. Богусь только сейчас заметил,
что грязную тряпицу Тереска прихватила с собой. Его даже в жар кинуло при
мысли, что кто-то сможет увидеть его в таком обществе. Он лихорадочно
выискивал благовидный предлог, чтобы отделаться от девушки. Тереска,
жаждавшая, чтобы Богусь проводил ее, тем не менее тоже была не прочь от него
отделаться: незачем Богусю знать о саженцах, а тем более о том, на чем они
их перевозят. Шпулька наверняка держит колымагу на виду, а может, даже
расселась на столешнице...
Надежда увидеться с Богусем послезавтра вдохнула в нее силы.
- Не провожай меня, - самоотверженно сказала Тереска. - Мне придется
лететь сломя голову, а вид у меня и без того дурацкий.
- Да, если оба мы полетим сломя голову, это будет зрелище для закаленных,
- согласился Богусь, чувствуя к Тереске чуть ли не благодарность. - Тогда
чао, держись. Постарайся, чтобы тебя не убрали, хотя бы до послезавтра.
Говорят, фильм хороший...
Разъяренная получасовым ожиданием Шпулька поняла все с первого взгляда.
Тереска излучала сияние, и казалось, у нее выросли крылья. Она явилась
преображенной.
- Значит, я тут торчу людям на смех из-за Богуся, - едко заметила
Шпулька. - Он мне уже осточертел, этот Богусь, только лишние хлопоты из-за
него... Ты что, не видишь, что уже темнеет?
Тереска не видела, ей сейчас было бы светло даже в кромешной тьме.
- Вовсе не темнеет, солнце еще не зашло. Да, я виделась с Богусем, он
пришел как раз в тот момент, когда я выходила. А ты откуда узнала?
- Солнце уже зашло, это ты вместо него сияешь. И узнавать не надо. Только
запомни раз и навсегда, я не собираюсь быть вечной жертвой твоих любовных
делишек. Выбирай! Богусь или бандиты.
- Я выбираю Богуся, - без колебаний объявила Тереска. - Хватит ко мне
цепляться, едем туда в последний раз. А завтра смотаемся в Тарчин.
- Завтра! - мрачно отозвалась Шпулька, разворачивая колымагу. - Стало
быть, завтра Богусь занят. Ты на этом Богусе помешалась, носишься с ним как
с писаной торбой.
- Завтра Богусь действительно занят, а послезавтра мы с ним идем в кино.
Жизнь прекрасна!
- Для кого как, - пробурчала Шпулька, отталкиваясь левой ногой. - Мне от
нее никакой радости.
Тереска пустила в ход правую ногу и, с трудом оторвавшись мыслями от
Богуся, сочувственно взглянула на подругу.
- Что-то случилось?
- Закрыли буфет, где подрабатывала мама, - мрачно сообщила Шпулька. -
Опять мы сядем на мель. Ума не приложу, что делать.
- О Боже, только не об этом! - простонала Тереска, чувствуя, как меркнет
ее радужное настроение. - Стоит мне задуматься о деньгах, как руки
опускаются... Ни транзистора, ни проигрывателя, ни фотоаппарата, ни
приличных шмоток, сапог и зимнего пальто - и тех нету. А отец заладил одно:
воровать не буду!
- Мой твердит то же самое, - вздохнула Шпулька. - И откуда только люди
берут деньги для своих чад? Кристина получает все, чего душа пожелает, и
этот ее... жених тоже. Родители им ни в чем не отказывают.
- Значит, их родители не чета нашим. Мои вот пальто мне обещали купить,
может, купят и сапоги, а об остальном лучше и не мечтать, потому что этого
балбеса, моего братца, тоже одевать нужно. Одна надежда, что сама заработаю.
Если давать эти паршивые уроки по двадцать четыре часа в сутки...
И Тереска и Шпулька уже давно привыкли рассчитывать только на себя и по
одежке протягивать ножки. Унылая проза жизни упорно пыталась одолеть поэзию
чувств - финансовые темы действовали на них угнетающе и приводили к упадку
духа.
Ближе к месту назначения поэзия чувств все-таки взяла свое.
- Хорошо бы вытащить Богуся за город, - размечталась Тереска, - надо с
ним условиться на воскресенье.
- В воскресенье мы сажаем деревья в Пырах, - напомнила ей Шпулька.
- Вот еще! Я сажать деревья не собираюсь и тебе не советую. Это ж совсем
сдуреть надо, чтобы согласиться на такое! Мы свое отработали, пускай теперь
вкалывают другие.
- А я так люблю сажать деревья! Лучше в одиночку посадить целый сад, чем
маяться с этими саженцами. Да еще все время трястись, как бы бандиты не
прикончили. Не знаешь, почему нас не позвали сегодня на опознание?
- Не знаю. Наверное, бандитов под рукой не оказалось. Да тебе-то что...
- Как это что? - разнервничалась Шпулька. - Думаешь, так приятно ждать,
когда тебе свернут шею? Тебе тоже станет спокойнее, когда их наконец
поймают.
- Не знаю, - рассеянно сказала Тереска, поглощенная какой-то
увлекательной мыслью. - Не в спокойствии дело. Я не против, чтобы бандиты на
меня напали, когда Богусь рядом. Он кинется меня защищать, представляешь?
Это вроде бы очень сближает.
- Существуют более приятные способы для сближения. Если тебе нравится
лезть на рожон, валяй, только меня от такого дела уволь. Я с Богусем
сближаться не собираюсь.
- Не гони. Сейчас нам сворачивать.
Последний владелец сада, пообещавший им для благородной цели выделить под
расписку пятнадцать саженцев, сидел за столом в своей кухне в компании двух
гостей. Это был тучный рослый мужчина с бычьей повадкой и с физиономией,
лишенной следов каких бы то ни было умственных навыков. Гости его являли
собой полную противоположность друг другу. Старший, очень высокий и очень
худой блондин, казался таким блеклым, будто его выстирали слишком усердно.
Младший, низенький, но крепко сбитый, наоборот, был жгучим брюнетом. Старший
вел себя сдержанно, если не флегматично, и одет был с неброской
элегантностью, младший нрав имел темпераментный и бурливый, а одежда его
переливалась всеми цветами радуги. Странно было видеть этих троих вместе,
однако нашлась тема, которую они обсуждали с живейшим интересом.
- Здесь безопасно, - толковал хозяин, хмуря брови. - Место надежное,
лучшего не найдешь. Здесь нас не углядит никто... Надо же, принесла их
нелегкая!
Последние слова были сказаны недовольным тоном, после взгляда, случайно
брошенного в окно. Гости тоже выглянули во двор.
- Так я и знал! Проклятие! - разволновался младший, срываясь с места.
- Спокойно, - холодно сказал старший. - Без паники. Кажется, ты оказался
прав. Уходим через черный вход, немедленно. Пускай увидят, что нас тут нет.
- Я же предупреждал насчет ментов! Я же говорил!
Хозяин, который по-прежнему сидел за столом, тупо уставившись в окно,
изумленно вскинулся.
- Какие менты? Вы что, ошалели?
- Эти девки на твоем дворе! Работают на ментов! Они за нами следят!
«Здесь безопасно»! Ничего себе, надежное место!
- Чего это с ним? Это ж девчонки, школьницы, за саженцами приехали, я им
вчера обещал и напрочь про них забыл. Не то чтоб забыл, а они собирались
попозже приехать, под вечерок...
- А явились пораньше! Какое тебе еще доказательство нужно? - бурлил
жгучий брюнет, метавшийся от стола к двери. - Они нас выследили вчера! А
теперь приехали, чтобы проверить!
- Прекрати истерику! - осадил его старший и принялся за хозяина. - Из
какой они школы, какие саженцы, объясните толком, откуда они тут взялись?
Хозяин растолковал что к чему: девчонки выполняют общественное поручение,
саженцы собирают для сада. Выстиранный блондин сухо заметил, что эти
общественницы встретились им вчера по пути и показались подозрительными.
Хозяин подтвердил, что вчера девчонки действительно были тут, приходили за
саженцами к соседям, а раньше в этих местах их никогда не видели.
- Одна направляется сюда! - диким хрипом известил их нервный брюнет.
Флегматичный блондин, глянув в окно, не спеша поднялся со словами:
- Да уймись ты наконец, ничего же еще не ясно, - и, обращаясь к хозяину,
добавил:
- Нам пора уходить, пан Шимон, выпустите нас черным ходом. А девиц
проведите по всем помещениям, пусть убедятся, что дом пуст. На всякий
случай. Затем выставите их, а там видно будет. Со стола уберите...
- Дом закрыт, и никто не отзывается, - доложила Тереска, возвратившись к
Шпульке, оставшейся возле колымаги.
- Куда же делся хозяин? - недоумевала Шпулька. - Он должен быть где-то
тут, дома или во дворе.
- Мож