Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
притон контрабандистов пустовал, потому
что вся банда была по горло занята в игорном притоне. Два идентичных «фиата»
были застигнуты при замене номеров; удалось обнаружить также два близнеца
«мерседеса».
- Одна машина прикрывала другую, и милиция с ног сбилась: номер тот
самый, автомобиль тоже, а поймать с поличным не получалось...
Всех остальных мошенников также арестовали, вменить им нелегальную
торговлю теперь уже не составляло труда. Что же касается самого Кшиштофа
Цегны, то в свете последних событий ему место в офицерской школе, можно
сказать, гарантировано.
- А все благодаря вам, - сказал он, галантно целуя им руки. - Если бы вы
сразу не обратили внимание...
- Но мы обратили внимание на этого режиссера, а не на бандитов! -
самокритично уточнила Тереска.
- Но мы-то в результате вышли на бандитов! Вы сказали, что за вами кто-то
ездит, отсюда все и началось. Да и потом, если бы не тот переполох в притоне
и не ваш Салакшак, который легко раскололся, оскорбленный в лучших своих
чувствах, нам бы пришлось еще здорово попотеть. Что и говорить, милиция вам
многим обязана. Если на то пошло, так это не мне, а вам надо идти в
офицерскую школу!
- Большое спасибо! - Шпульку даже передернуло от такой перспективы. - Мне
вполне хватит того, что я засадила в темницу милиционера. Больше я никого
сажать не собираюсь. Да и самой не хотелось бы оказаться ни в наручниках, ни
с кляпом во рту!
Последняя ее фраза была не просто красным словцом. Майор, расставив
ловушку на контрабандистов и озабоченный соблюдением строжайшей тайны,
беспокоился, как бы через подруг операция преждевременно не раскрылась. Он
даже высказал слабое пожелание задержать обеих до ее завершения.
- Скажите, вы с кем-нибудь обсуждаете это дело? - обеспокоенно
допытывался он. - В школе или в семье?
- Упаси Боже! - ужаснулись обе в один голос.
- И вам тоже не советую это делать, - предостерегла его Тереска. -
Особенно в школе. Нас примут за чокнутых и отравят нам всю жизнь. А в семье
тем более. Никто ничего не знает и не должен знать. Иначе придется бежать из
дому.
- Скоро весна наступит.. - с протяжным вздохом сказала она - снова без
всякой связи с предыдущим.
Весна ее немного пугала. Пока еще стояла зима, но известно было, что
весна наступит, и довольно скоро. А весна - это, как известно, сирень,
благоухающие вечера, пресловутые соловьи, о которых столько болтают, поют,
пишут и которых полагается слушать вдвоем, в нежных объятиях... Полгода тому
назад она еще питала надежду на весну в объятиях Богуся, но теперь... Эх,
лучше не думать!
Захватывающая, занимающая все мысли и время криминальная авантюра отошла
в прошлое, и заноза в сердце Терески снова дала о себе знать. Ни одна весна
прежде не будила в ней такой тоски и тревоги. Всякий раз Тереска радовалась
ей блаженно и бездумно. Никогда еще она не чувствовала себя такой несчастной
и одинокой, как сейчас...
Свое несчастье и одиночество Тереска переживала как бы авансом, весна
ведь еще не наступила. Просто она ощущала, что с ее наступлением она станет
одинокой и несчастной, и это неизбежно, это неотвратимо, это естественные
последствия трагедии с Богусем. Сенсационные события приглушили эту
трагедию, но вот они исчерпали себя - и что осталось? История и
репетиторство, проза жизни...
Вот уж нет! Прозе жизни Тереска никогда не поддастся! Плевать ей на
соловьев, весну, упоительные вечера и сирень! Свалит с плеч проклятую
историю, которая доводит ее до безумия трижды в неделю, и на свежую голову
постарается внести какое-нибудь разнообразие в эту прозаичную жизнь. Пока
еще неизвестно, что именно, пока лучше подождать и позволить Шпульке
передохнуть, пока еще на дворе зима и можно обойтись бассейном, сдачей норм
по плаванию и зарабатыванием денег...
- А вообще-то я тебе удивляюсь, - сказала Шпулька, тоже глубоко
задумавшись. - У тебя такой успех, мальчишки бегают за тобой напропалую, в
чем же дело? Почему тебя ни один не устраивает?
В голосе Шпульки звучало явное осуждение. Она прекрасно отдавала себе
отчет, что ее ожидает, если Тереска в ближайшее время не заинтересуется
каким-нибудь парнем и не направит на него избыток своей энергии,
предприимчивости и времени. Тогда все это она захочет расходовать в компании
со Шпулькой, а разве откажешь подруге! При одной мысли о том, в чем ей
придется участвовать, у Шпульки буквально волосы вставали дыбом. О том,
чтобы полностью устраниться, и речи не было. В больших количествах Тереска
была утомительна до невыносимости, но полное отсутствие Терески превращало
мир в бесплодную пустыню. Единственный выход - ограничить Тереску до
разумных пределов, а это было бы возможно, если бы на горизонте замаячил
какой-нибудь неотразимый субъект.
- Кого конкретно ты имеешь в виду? - пренебрежительно фыркнула Тереска. -
От всех этих сопляков меня тошнит. Или недоумки, или хамы, или
самовлюбленные пижоны. Никто мне не нужен. Все они ничего не стоят.
- Так уж и все... А чего бы ты хотела?
- Дурацкий вопрос. Чтобы он в меня по-настоящему влюбился. Но не кто
угодно, а такой... Такой, чтобы мне подходил. Не такой, как все.
- Богусь был такой как все, - осторожно проронила Шпулька, не зная, как
Тереска отреагирует на упоминание о нем.
Тереска гневно фыркнула.
- Но сначала он казался не похожим на других. Ты же сама видела, что он
особенный, сама говорила! Он был такой... чистый. И воспитанный, и
обаятельный, и влюбленный. Только потом...
- Он был таким в каникулы. В свои последние школьные каникулы. Он тогда
еще не стал взрослым. А потом вступил в жизнь...
- А, подумаешь - жизнь...
В голосе Терески прорвалась горечь. Снова путается под ногами какая-то
другая, настоящая, взрослая жизнь... Она существовала вокруг и была ее
уделом в будущем, она искушала и отталкивала, манила и ускользала, и какой
бы эта жизнь ни оказалась, она не имела права быть обыкновенной. Другие
пускай себе живут обыкновенной жизнью, но только не она...
Шпулька покачала головой - и тяжело вздохнула, смиряясь с тем, что скоро
на ее голову снова свалятся какие-нибудь нестерпимо захватывающие
приключения. На спасение в виде неотразимо обаятельного субъекта
рассчитывать не приходится.
- Ну ладно, - сказала она, сдаваясь. - Пойдем завтра в бассейн...
Погода была холодная и промозглая, падал дождь со снегом, превращаясь на
тротуаре в омерзительную слякоть. Тереска вместе с Кристиной и ее женихом
вышли из Дворца культуры. Шпульки с ними не было. Показав прошлым разом
неплохие результаты в плавании, она категорически отказалась выходить из
дому в такую погоду, ссылаясь на симптомы гриппа, ангины, катара и
воспаления легких. Тереска махнула рукой и пошла в бассейн без нее.
Кристина светилась ничем не замутненным счастьем. Жених поджидал их в
холле с заботливым выражением лица. Оба в один голос заявили, что такая
погода бодрит и освежает, а прекрасный вечер располагает к прогулке. Тереска
сначала решила, что они шутят, потом - что свихнулись, и наконец,
приглядевшись к их лицам, поняла, что у обоих своя особая точка зрения на
мир. Для нее же погода, жизнь и вообще весь белый свет были омерзительны.
Тем не менее она дала себя уговорить на прогулку, не понимая, зачем
увязалась за ними вместо того, чтобы сесть в автобус. Им было, правда, по
пути, но почему непременно пешком? Она плелась рядом со счастливой парой,
поддерживаемая под руку женихом Кристины, которому явно было все равно,
держит ли он в руке ее локоть или кусок бревна. Стараясь переступать через
лужи, она краем уха слушала их разговор.
Кристина беседовала с женихом о свежем цыпленке, которого надо купить для
бабушки. Цыпленку непременно следовало быть свежим, поскольку бабушка
мороженую птицу категорически не признавала. Тереска не могла понять, чья
это бабушка - его или ее, во всяком случае, отношение к бабке как к
совместной собственности увеличивало в ее глазах степень их близости. Без
сомнения, возвышенные чувства обоих уже пустили свои корни в обыденную жизнь
и обрели крепость в общих заботах.
На площади Освободителя Тереска наконец сориентировалась, что
требовательная старушка доводится бабкой Кристине, а трогательная
озабоченность жениха свежей птицей объясняется исключительно глубокой его
привязанностью к любимой девушке.
На площади Унии Тереска решила, что дальше поедет автобусом. Она
надеялась, что с ней простятся на остановке и пойдут себе на Раковецкую, но
жених Кристины оказался человеком на редкость милым и упрямым. Не обращая
внимания на Терескины протесты и отговорки, он дождался автобуса, запихнул
ее внутрь и, сияя доброжелательной улыбкой, помахал на прощание рукой.
Кристина, погруженная в блаженную нирвану, все его энергичные хлопоты
оставила без внимания.
Тереска проехала одну остановку, вышла на Раковецкой, перешла на другую
сторону улицы и села на автобус, едущий в противоположном направлении.
Наконец-то можно не следить за своим лицом.
Кристина, бабушка, цыпленок, жених... Эта внимательность, эта близость,
это взаимопонимание на почве нежных чувств... Они вместе, вдвоем, у них
общие интересы, а она? Она была, есть и будет одинокой, никто не скажет ей
доброго слова, никого не волнуют ее потребности, заботы, волнения, и если бы
понадобилось достать цыпленка, фазана, свежего страуса для... бабушки, черта
с два ей бы кто-нибудь помог! Плевать ей на все: на пятерку по истории,
которую она все-таки с честью получила, на разряд по плаванию, который,
можно сказать, у нее уже в руках, на фотоаппарат, которым некому ее
фотографировать, на магнитофон, под который ей не с кем танцевать, на тех
нескольких недоумков, которые вьются вокруг нее, потому что делать им больше
нечего... Зачем ей все это? Никому она, в сущности, не нужна, никто ее не
любит, Богусь ее бросил, даже Шпулька... Даже Шпулька, единственная
настоящая подруга, сыта ею по горло, бунтует против нее... Никто не знает,
насколько она одинока и несчастна и как бы ей хотелось иметь кого-то, кто бы
ее любил и кого бы она любила... Никого это не волнует...
Глаза налились слезами так, что она уже ничего вокруг себя не видела.
Тереска шмыгнула носом разок-другой, потом открыла сумочку и порылась
внутри.
Черт подери, подумала она в ярости и отчаянии, еще и платок забыла!
Кто-то уселся рядом с нею. Тереска отвернулась лицом к окну, шмыгнула
носом поэнергичней и незаметно утерлась рукавом. Не помогло. Слезы капали
буквально отовсюду, чуть ли не из ушей.
Хватит нюни распускать, люди смотрят! - со злостью приказала она себе.
Проклятый платок...
Она снова открыла сумочку и склонилась над ней, делая вид, что вся
поглощена поисками платка и стараясь спрятать лицо.
- Прошу вас, - спокойно произнес кто-то рядом.
Тереска перестала копаться в сумочке и искоса глянула вбок, не поднимая
головы. В поле зрения попал белоснежный, аккуратно сложенный носовой платок,
который протягивала ей мужская рука. Она подняла взгляд повыше и увидела
молодого человека с неотразимо прекрасными глазами - того самого, который
помогал ей собирать свеклу и отшивал от себя нахальную девицу. Сердце в ней
отчаянно вздрогнуло.
Молодой человек, который узнал ее еще раньше, увидел перед собой полные
слез глаза, и ему почему-то представилось затуманенное дождем озеро с
темнеющей по берегам кромкой леса. Внезапно ему до боли захотелось, чтобы
над этим озером просияло солнце.
- Прошу вас, - мягко повторил он. Поколебавшись, Тереска взяла платок и
поднесла его к лицу.
- Большое спасибо, - жалобно сказала она. - А то я свой забыла...
Она умолкла, растерянно соображая, что теперь с этим платком делать.
Отдать использованный или забрать с собой, постирать и вернуть уже чистым?
Но как? Спросить адрес?
Одновременно в голове ее лихорадочно роились и разные другие мысли. Мало
того, что она несчастна и одинока, так еще и делает из себя посмешище...
Хотя этот молодой человек, кажется, искренне ей сочувствует... Тем хуже,
сейчас сочувствует, а через пару минут его не будет и она станет еще
несчастней...
- Учтите, у меня при себе не больше трех платков, - сказал молодой
человек. - Почему вы так плачете?
- Потому что вы такой добрый, - вырвалось у Терески, и она еще сильней
захлюпала носом.
- Если вам от этого будет легче, я могу стать злым. Но ведь это не
правда, вы плакали еще до меня.
Молодой человек оперся плечом о переднее сиденье, прикрывая ее от
остальных пассажиров, и вынул еще один платок.
Поток рыданий уже иссякал. Он был бурным, зато кратковременным. Тереска
отняла платок от глаз и снова вытерла нос. Ничего не оставалось, как
успокоиться на мысли, что она безнадежная идиотка.
- Честно говоря, я плакала по глупости, - призналась она. - Вдруг
показалось, что я ужасно несчастная. Просто так, без всяких причин.
Она шмыгнула носом, покосилась на молодого человека уже слегка
прояснившимся взглядом - и внезапно рассмеялась сквозь слезы.
Над озером засияло солнце.
- Ну и слава Богу, - сказал молодой человек. - А можно спросить, куда вы
направляетесь?
- Понятия не имею. По-моему, я собиралась на Замковую площадь, чтобы
поплакать там над Восточно-Западной трассой. Это мне помогает.
- Восточно-Западная трасса не такая уж плохая, чтобы над ней лить слезы.
Вы не возражаете, если я побуду с вами, пока вам не станет лучше?
- Нет-нет, наоборот! Вы на меня тоже хорошо действуете.
Сказав это, Тереска поняла, что сказала чистую правду. В молодом человеке
было что-то умиротворяющее, дающее равновесие, что-то упорядочивающее мысли
и чувства. Главную причину такого воздействия она уловила в мгновение ока. В
его поведении не было ничего показного, если он проявлял доброжелательность,
то потому что ощущал ее, и точно такое же участие от него мог бы ожидать и
лысый старичок, и бабка Кристины.
- А все из-за этого идиотского свежего цыпленка, - пробормотала она, стоя
у балюстрады над Восточно-Западной трассой. - Жутко он меня расстроил, как
только я представила себе, что для моей бабушки пришлось бы искать его в
одиночестве. Можно было бы и с братом, но это совсем не то. И самое смешное
- этот ее жених мне вовсе не нравится, симпатичный, конечно, но почему-то
меня раздражает. Хотя, объективно говоря, он лучше других, может, потому,
что старше? Шутка ли - двадцать лет...
Она посвятила молодого человека в свои взгляды на других молодых людей,
исповедалась в своих жизненных планах, рассказала о Кристине и Шпульке,
самокритично описала, как обманулась в Богусе, и наконец призналась, что
была свидетельницей того, как его пыталась обольстить кокетливая молодая
дама. Молодой человек проявил ко всему живой интерес, в том числе и к
последнему факту.
- А как вы там оказались? - с удивлением спросил он.
- Воровала с подругой часы, - таинственно ответила Тереска, потом не
выдержала и рассмеялась, а потом рассказала ему соответствующий фрагмент
аферы. Молодой человек от души развеселился.
- Так это были вы! Я знал, что там кто-то стоит, но не мог
сориентироваться, кто именно. Скорей, интуитивно чувствовал чье-то
присутствие. Очень рад, что все разъяснилось таким образом.
Тереску удивило такое обостренное восприятие в человеке окружающего и
память на несущественные детали, ладно уж для них со Шпулькой тот вечер
оказался незабываемым, но он-то не воровал часы, ему незачем было запоминать
все до мелочей. Разве что... разве что та девица...
- А та дама... - осторожно заикнулась она. - Вы с той дамой тогда...
- Ни тогда, ни сейчас, - ответил молодой человек с покоряющей
искренностью. - Эта дама представляет собой образец того, что вам так не
нравится в молодых людях.
- Если мне не нравится, это еще не значит...
- Мне тоже не нравится. И мне нравится, что вам это не нравится. Вы
правильно поступаете, когда сторонитесь всяких... мимолетных увлечений.
Человек заслуживает большего. Если, конечно, уважает в себе человека.
Тереска сразу же припомнила и Коссак-Щуцкую, и крестовые походы, сразу
поняла, о чем речь. Вот оно, каково взаимопонимание! Вот что ей нужно! В
душе у нее стало разъясняться.
- Но тогда я уж точно обречена на одиночество, - критически заметила она,
почему-то своим выводом ничуть не расстроенная. - Разве что найдется такой,
который думает точно так же.
- Разумеется, найдется. Не огорчайтесь, таких немало. Таких, которые ищут
настоящих чувств, а не подделок, вот только они скрывают это, чтобы не
выглядеть старомодными.
- Вы меня утешили, я и сама старомодна. Не значит ли это, что вы тоже?..
- Да, я тоже. И если уж я сохраняю надежду, то вам и подавно незачем ее
терять. Вы ведь совсем еще молоды! Перед вами открыт весь мир!
Слова его прозвучали с такой убежденностью, что у Терески прямо дух
захватило. Весь этот открытый мир вдруг возник перед нею во всей своей
безграничности, окружил ее, проник в нее, заполнил так, что она чуть не
взорвалась от полноты ощущений. Ну конечно, все у нее впереди!
С историей покончено, репетиторскими уроками она обеспечена, впереди
весна, а там и каникулы! Над Восточно-Западной трассой зашумели леса,
трамвайными путями потекли реки, а на той стороне Вислы заплескался
безбрежный океан. Перед нею была вся жизнь! На молодого человека устремились
лучезарные глаза, кристально чистые, как ключевая вода, и сияющие, как
звезды в небесах.
- Теперь можно ехать домой, - сказала Тереска. - Мне уже совсем хорошо.
Но носовые платки в таком виде я вам не отдам, постираю, а потом... Потом
могу отослать вам «до востребования». На Главпочтамт.
- Не стоит, я как-нибудь сам за ними зайду. Ваш адрес я знаю. А лучше
оставьте их при себе - нам с вами везет на случайные встречи.
- Не знаю, когда мне придется в следующий раз воровать часы, но
какая-нибудь оказия уж точно представится, - согласилась Тереска. - А вот и
мой автобус.
- Я вас провожу. А обыкновенную байдарку лучше не покупайте, только
складную. Ее перевозить легче...
- Просто загляденье, - вздохнула Тереска от полноты счастья. - А размеры!
Все что угодно влезет.
- И два весла, - бездумно восхитилась Шпулька.
- А главное - можно купить в кредит. Не хватает всего тысячи восьмисот
злотых. Столько я бы не скопила, но если платить в рассрочку, тут уж кровь
из носу, а плати! Сэкономлю и еще на что-нибудь.
Они возвращались поздним утром после осмотра и внесения задатка за
складную байдарку в идеальном, состоянии, которую продавал кто-то из дальних
знакомых. Нормы по плаванию были сданы неделю назад! Весна нагрянула
внезапно, светило солнце, ветер осушал зимнюю сырость. Тереска затмевала
своим сияющим видом даже солнце, шутка ли - кроме удачи с байдаркой судьба
ей подарила блестящий успех в школе. Мало того, что она стала первой
отличницей во всех третьих классах, еще и ее подопечные ученики блеснули на
экзаменах своими познаниями. В результате ее акции поднялись в гору, что
позволяло надеяться на неограниченный репетиторский доход. Шпулька, тоже
сдав плавание, смирилась с Терескиными каникулярными планами и даже
увлеклась ими. Учитывая масш