Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
е швырял деньги русский купец.
Выходило, что у американца непременно есть свой эгоизм, а у Тит
Титычей - чистая бескорыстная дурь девяносто шестой пробы.
Никанору Пантелеймоновичу Кубрину русские невесты не подходили.
Он укатил жениться в Италию и действительно воротился очень скоро с
супругой-итальянкой. Чтобы она не тосковала по южной теплой родине,
Кубрин выстроил в Путятине дом - точную копию какого-то знаменитого
палаццо во Флоренции. Строили дом мастера-итальянцы, мрамор возили из
Италии.
Красавица итальянка умерла родами. Говорили, что у себя на родине
она была служанкой в трактирном заведении, где ее и увидел Кубрин.
Когда молодой художник Пушков впервые попал в этот дом, итальянки
давно уже не было в живых. Как-то Пушков спросил хозяина, зачем он,
сооружая флорентийское палаццо, заставил строителей выкопать такие
глубокие подвалы, в хозяйстве вовсе не нужные.
"Как же без погреба? - усмехнулся Никанор Пантелеймонович. - Уж
не думаешь ли ты, что итальянцы живут без припаса, на фу-фу? У них
подвалы поболе наших. Они жаднее нас, старой жилетки не выбросят.
Поехал бы да поглядел, какие они запасливые..."
Кубрин слов на ветер не бросал. Он дал Пушкову деньги на поездку
в Италию с единственным условием произвести обмер подвалов во всех
примечательных зданиях. Это капризное условие художник выполнил со
всем педантизмом, на какой только был способен. Кубрин, не глядя,
сунул его отчет в шкаф и забыл все подвалы на свете. К Вячеславу
Пушкову этот самодур был по-своему привязан, помогал ему и дальше - до
того дня, как Пушков отказался продать портрет Таисии.
Он писал "Девушку в турецкой шали" в доме Кубрина, в том зале,
где сейчас размещена экспозиция по истории Путятинской мануфактуры.
Потом Пушков увез портрет в Петроград и не собирался его выставлять.
Но следом за ним в столицу явилась Таисия и настояла, чтобы "Девушка в
турецкой шали" была выставлена. Дочь Кубрина привыкла, чтобы все ее
желания исполнялись и все сумасбродные поступки сходили с рук. Она
стала появляться на выставке, накинув на плечи турецкую шаль, стоившую
баснословных денег. Дурацкие слова насчет сходства с Настасьей
Филипповной толкнули Таисию на дикие скандальные выходки. Вячеслав
Павлович очень страдал. Он был человеком самых строгих правил и любил
Таисию, но Кубрин на его официальное сватовство ответил самым грубым
отказом. Вот, собственно, и весь роман художника с девушкой в турецкой
шали. Однако Таисия распускала о себе и Пушкове самые невероятные
слухи. Вячеслав Павлович никогда не рассказывал о причине разрыва с
Таисией, но разрыв был ужасный. Целый год он не мог взять в руки
кисть, не мог даже войти в мастерскую. Этим, очевидно, объясняется,
почему он потом спрятал "Девушку в турецкой шали" и никому никогда
больше не показывал.
- Да уж, - посочувствовал Колосков, - досталось ему, бедняге.
- Из жизнерадостного общительного человека он превратился в
неистового отшельника, - грустно кивнула Вера Брониславовна. - Не было
на свете человека добрее его, но он мог обидеть более жестоко, чем
самый бессердечный эгоист. Ему всегда было безразлично, что он ест и
имеется ли вообще в доме черствая корка хлеба, но иногда он мог
раскричаться из-за жесткого мяса, подгоревшей картошки... И все эта
женщина...
Ольга Порфирьевна сочувственно поймала руку Веры Брониславовны.
Прежде вдова никогда не жаловалась, что ей приходилось терпеть обиды
от Пушкова, рассказывала о нем только самое хорошее. Вера
Брониславовна вышла замуж за Пушкова в середине двадцатых, и ее
портретов он не писал. Он тогда увлекался старой уходящей Москвой и
спешил запечатлеть улочки, дворы, церкви, Москву-реку и московские
типы.
Машина катила по главной улице Путятина. Высадив Колоскова у
горсовета, где уже никого не было, кроме дежурного милиционера, шофер
повернул к гостинице. Потихоньку от него Вера Брониславовна шепнула
приятельнице, что дорога ее все-таки ужасно измотала, она себя
чувствует совершенно разбитой и завтра наверняка не встанет с постели.
- Полежите! Непременно полежите! - посоветовала Ольга
Порфирьевна, скрывая радость.
Шофер собирался и ее довезти до музея или до квартиры, но Ольга
Порфирьевна категорически отказалась.
- Я не такое большое начальство, чтобы кататься по городу, да еще
после работы, на персональной машине председателя горсовета.
Она, конечно, пошла не домой, а в музей, чтобы оттуда позвонить в
милицию.
"8"
Не шедевр Пушкова - бездарная копия, грубая мазня примитивиста!
Как это могло очутиться у Таньки в комнате?
За окошком мелькнула Танька. Она мчалась из летней кухни в
палисадник, держа наперевес дымящуюся сковороду.
Володя поддернул сползающие тренировочные штаны и направился в
палисадник. Там у Киселевых была летняя столовая - некрашеный стол
пятигранной формы, обнесенный вокруг жиденькой лавкой. Нырнув в густую
сирень, Володя увидел в просветы между листвой не юные лица Танькиных
одноклассников. Над некрашеным столом торчали три бороды: рыжая,
черная и цвета пеньки.
- А... вот и хозяин! - без особой радости объявил обладатель
пеньковой бороды, только что закончивший делить ножом яичницу с
колбасой на четыре равные доли. - Хозяюшка, тащи-ка пятую вилку и
четвертый стакан!
Танька метнулась из-за стола. Гость затер ножом порезы на яичнице
и приступил к новому чертежу, ориентируясь на пять углов стола.
- Пятого тут как раз не хватало, - приговаривал он, - для полной
симметрии.
Володя молча дожидался возвращения сестры.
- Откуда у нас колбаса? - строго спросил он Таньку, принимая от
нее вилку и игнорируя стакан.
- Ребята принесли!
Для нее, семнадцатилетней свистухи, бородатые примитивисты были,
оказывается, ре-бя-та-ми! Володя внутренне возмутился, но виду не
показал.
- А как у нас с литературой? - осведомился он озабоченно.
- У нас с литературой все в порядке! - отчеканила сестрица.
- Очень рад! - ледяным тоном сообщил Володя.
Танька плаксиво оттопырила губы. Володя малодушно отвернулся и
угодил взглядом в пеньковую бороду, замусоренную желтыми брызгами.
- Вам не нравится моя борода? - вызывающе спросил примитивист.
- У вас в бороде яичница! Утритесь! - посоветовал Володя.
Примитивист пятерней прочесал бороду и продолжал наворачивать
яичницу. Володя не спеша поддел вилкой кусок колбасы со своего сектора
сковороды и отправил в рот. Ну конечно, все пересолено и пригорело.
"Танька совершенно не готова к самостоятельной жизни, - удрученно
подумал Володя. - Любой мальчишка умеет хотя бы яичницу себе
поджарить. А она? Она ничего не умеет. А я ведь маме давал слово, что
выращу, выучу, воспитаю... Нечего сказать, хорош старший брат! Я же
знал, что она познакомилась с этими халтурщиками, но не принял строгих
мер".
Пережевывая горелую колбасу, он приглядывался к сотрапезникам.
Бородачам было примерно лет по тридцать. Их где-то, когда-то и чему-то
учили по всей художественной программе, а выучили на подражателей
Пиросмани или еще кого-нибудь из самоучек того же толка. Но у
Пиросмани есть его биография, а у этих что?
Володя отложил вилку.
- Татьяна, ты бы нас все-таки познакомила.
- Юра, - она показала на пеньковую бороду, - Толя и Саша. (Черная
и рыжая дружески покивали.) А это мой брат Володя.
Он привстал и поклонился.
- Со свиданьицем! - Юра наклонился, вытащил из сиреневых зарослей
бутылку и набулькал в стаканы с поразительной точностью всем мужчинам
поровну.
Володя где-то читал, что при сильном возбуждении человек не
хмелеет. Он чокнулся со всеми и лихо осушил стакан.
- Вот это по-нашему! - одобрил Юра, явно принимающий Володю за
простака-провинциала, что было для Володи как нельзя кстати: пусть
принимает...
Танька убрала сковороду, вытерла стол и принесла из летней кухни
фыркающий во все дырочки самовар. Примитивисты за краткий срок
знакомства больше приохотили ее к хозяйству, чем старший брат за все
годы неусыпного воспитания.
- Красавец, а?! - Художники взялись оценивать стати самовара: -
Петух! А выправка, выправка! Тамбурмажор! Куда там! Тяни выше -
генерал!
Домашний бог Киселевых и вправду был представителен - весь в
заслуженных медалях, как и положено настоящему тульскому самовару.
Считалось, что он когда-то украшал чайный стол у самого Кубрина. В
Путятине чуть ли не в каждом доме имелась хоть какая-нибудь вещица
бывшего хозяина мануфактуры. После реквизиции особняка все
драгоценности были переданы государству, картины и редкости остались
музею, начало которому положил еще сам хозяин мануфактуры, а домашнее
имущество было распродано рабочим по самой дешевой, чисто условной
цене. Многое с годами поломалось, побилось, а кое-что, как этот
самовар, пережило несколько поколений и по-прежнему здравствовало.
За чаем бородачи распарились, размякли и поведали Володе про все
свои неприятности, из-за которых они, не будучи в общем-то охотниками
до выпивки, нарушили сегодня строгий устав своей малярной артели.
Кафе они расписывают по законному договору - все честь по чести.
А сегодня утром заявляются из горсовета сразу два деятеля - один по
линии культуры, второй по линии торговли. В чем дело? Оказывается,
есть приказ прекратить работу впредь до особого распоряжения. Чей
приказ - оба темнят. Но слово за слово выясняется, что явилась в
Путятин вдова Пушкова и она, видите ли, категорически возражает против
использования картины Пушкова для оформления кафе. Будто бы это
принижает творчество художника. Только в такой дыре, как Путятин,
могли принять всерьез старушечий бред.
- А что, разве не принижает? - бросил Володя.
Его реплика произвела впечатление. Три бороды повернулись к
Володе. "Бить беспощадно!" - приказал он мысленно самому себе.
- Такие деятели, как вы, способны опошлить все прекрасное! Таких,
как вы, нельзя подпускать к искусству на тысячу километров! Ваш
промысел отвратителен. Если хотите, он безнравствен!
- Володя! - Танька вскочила. - Ребята, не обращайте на него
внимания!
Все женщины в мире делятся на две партии. В одной партии сестры и
жены неколебимо убеждены, что мужчина из их семьи - самый умный
человек на свете. Зато в другой партии стоят на том, что ни муж, ни
брат не должны раскрывать рта при гостях - иначе они непременно ляпнут
глупость. Для этой партии любой посторонний мужчина умнее своего. Но
мог ли Володя ожидать, что сюда переметнется его собственная сестра. И
опять она зовет их "ребятами". Черт знает что!
Однако он не отступил.
- Или культура для масс, или массовая культура - вот дилемма,
перед которой мы стоим.
- Красиво говорит!
Черный Толя тупо захохотал, но не получил поддержки. Юра глядел
на Володю стеклянными глазами. Рыжий Саша недовольно поморщился и
сказал:
- Не перебивай, пусть говорит.
- Меня невозможно сбить, - заявил Володя, - потому что я мыслю!
Теперь он видел, что эти трое все-таки разные. Юра у них,
несомненно, лидер, он современный босс. Лицо у Юры крепкое,
неуязвимое, как резиновая маска. Толю он держит на роли послушного
исполнителя, рабочей лошадки. Толя - губошлеп, тупица, дуболом. В
общем, эти двое абсолютно ясны. Но Саша... Он тонкая бестия, вещь в
себе, познать которую - вот задача для острого ума. И решение не
терпит отлагательств, потому что именно на Сашу глупая Танька глядит
счастливыми и жалкими глазами. Ее ни капельки не отталкивают ни
заношенная ковбойка, ни гнусная бороденка, растущая рыжими кустиками
во все стороны, ни то, что Саша уже не молод - ему все тридцать!
Какой-то подозрительный шумок начинался в голове у Володи, но он
стоически продолжал развивать свои мысли о массовой культуре и
культуре для масс.
- Лучше быть учителем рисования в самой глухой сельской школе,
чем малевать бездарные копии с великих творений! - Володя повысил
голос, чтобы перекричать посторонний шумок в голове. - Поймите же,
наконец, как ужасен ваш промысел. Ведь вас когда-то учили любить
прекрасное. Вам дали художественное образование. Вы обязаны понимать,
что кисть художника не для того перенесла на полотно прелестные черты
девушки в турецкой шали, чтобы этот портрет, это немое признание в
любви забавляло посетителей кафе в перерыве между порцией сосисок и
стаканом бурды, именуемой кофе!
- Красиво говорит! - Толя всерьез удивлялся, без дураков - это
Володе польстило.
Рыжий Саша опять поморщился, но промолчал.
Юра бухнул кулаком по столу:
- А мне надоела его дилетантская болтовня! (Резиновое лицо босса
отвердело.) Меня раздражает его провинциальная манера
разглагольствовать о предметах, о которых он знает только понаслышке,
в которых он ничего не смыслит. И меня возмущает до глубины души его
попытка выносить суждения о незнакомых ему людях, не имея никаких
веских оснований! При последних словах босса Володя насторожился.
Суждения без достаточных оснований? Знакомая песня! Кто-то сегодня уже
пытался сбить Володю именно таким приемом. Посторонний шум в голове
мешал ему вспомнить, чьи это были слова. Но он теперь ясно понимал,
что тот человек - сообщник босса. Их тут целая шайка!
Совершенно неожиданно для Володи рыжий Саша принял его сторону:
- Юра, не лезь в бутылку. Он по-своему прав.
"Хитрая бестия", - подумал Володя.
- Нет, он неправ, этот теоретик из Путятина! - рявкнул босс. - И
я ему сейчас докажу!
- Очень интересно! - Володя сделал тонкую улыбку. Я жду с
нетерпением.
Босс и дальше продолжал говорить о Володе в третьем лице:
- Он утверждает, что его земляк Пушков не для того писал картину,
чтобы ею могли любоваться простые советские люди, жрущие сосиски в
целлофане за столиками кафе "Космос"! Он, видите ли возмущен нашим
замыслом росписи пищевой точки. Он полагает, что мы несем дурновкусицу
в еще не развращенный массовой культурой Путятин! Но так ли это?
Проанализируем с привлечением местных фактов. Какой шедевр висит с
давних времен в зале ожидания Путятинского вокзала? Там висят
"Богатыри" несравненного Васнецова. Неужели маг и волшебник Виктор
Михайлович Васнецов создавал своих "Богатырей" для ведомства путей
сообщения? И далее... - Юра указал рукой на Таньку. - Сейчас будущая
художница сдаст нам экзамен по специальности... Какая картина украшает
главную сберкассу?
- Крамской, "Портрет незнакомки", - по-школьному ответила Танька.
- Почту?
- Айвазовский, "Девятый вал".
- Фойе Дома культуры? - Юра победно загнул еще один палец на
широкой ухватистой руке.
- Репин, "Бурлаки на Волге". - Танька ответила с запинкой, до нее
дошло, что это за экзамен.
Босс торжествовал:
- Кто сказал, что мы явились сюда развращать невинные души? Мы
продолжаем славные традиции города Путятина, который испокон веков
обожал базарные копии великих творений...
- Юрий, оставь, хватит... - попросил рыжий Саша.
- Нет, зачем же бросать на полдороге! - усмехнулся босс. - Мы
пройдемся по всему городу. Что у нас рядом с Домом культуры?
Библиотека! Что висит в читальном зале?
- Больше я на такие вопросы отвечать не буду! - отрезала Танька.
- И не надо! Будем считать, что вопрос уже всем ясен.
- Вы все пошляки! - в отчаянье выкрикнул Володя, безгранично
презирая себя за жалкую брань.
Над ним посмеялись нагло и искусно. Вместо умного спора,
предложенного Володей, босс устроил нечестное избиение, он бил Володю
ногами в лицо. Надо ему ответить одним безукоризненным ударом, одной
фразой, острой, как шпага. Один выпад - и противник повержен.
Володя все понимал с абсолютной ясностью, но победная фраза никак
не приходила на ум.
- Вы пошляки! - уныло повторил он. - Вы бездарные мазилы. Я видел
там, - он махнул рукой в сторону дома, - вашу мазню. Своей бездарной
кистью кто-то из вас совершил убийство. Вы убили прекрасную женщину!
- Ребята, ну что же это! - Танька всхлипнула.
- Юра, кончай! - Танькины слезы перепугали рыжего.
- Кончаю! - Босс согласно кивнул. - Один момент. Толечка, не в
службу, а в дружбу (рабочая лошадка тут же запряглась) принеси-ка сюда
упомянутое бездарное творение. - Босс повернулся к Володе и продолжал
серьезно, без подковык: - Деятели из горсовета имели намерение
отобрать у нас копию, но мы не уступили. Копия - наша законная
собственность. Холст и труд еще не оплачены заказчиком, нам выдали
только жалкий аванс. Так что не волнуйся, хозяин, мы не собирались
укрывать у тебя в доме краденую вещь. Мы ее повесили у тебя в доме для
сохранности. При этом мы, конечно, не предполагали, что у нас с тобой
возникнут принципиальные разногласия.
Сквозь сирень продрался Толя с портретом под мышкой.
- Толечка, дальше ни шагу! Поверни картину к нам. А ты, хозяин,
давай сюда свет.
Володя встал и зажег лампочку в жестяном колпаке. Босс запустил
пятерню в пеньковые дебри.
- Ребятки, ваше мнение?
- Какое тут может быть мнение?.. - Саша пожал плечами.
Толя заглядывал на картину сверху, держа ее на груди.
- По-моему, сойдет.
- Да вы взгляните ей в глаза! - потребовал Володя.
- А что глаза? - Босс не спеша раздирал ногтями пеньку. - Ах, да,
припоминаю. Экскурсоводы в картинных галереях обычно открывают публике
главную тайну портретного искусства. Куда не отойдешь - глаза портрета
всюду следуют за тобой. Ты это имел в виду? Но ведь у данной особы и в
оригинале глаза косят.
- Жена Пушкина тоже косила, это известный исторический факт.
Пушкин просил Брюллова написать портрет Натальи Николаевны, а Брюллов
отказался: "Твоя жена косая". Мало ли что. Все ее считали красавицей.
- Но Брюллов ее так и не написал.
- Зато Пушков написал Таисию Кубрину и доказал!
- Ты не горячись, - посоветовал Володе рыжий, на которого явно
действовал умоляющий Танькин взгляд.
Володя понял, что надо кончать дискуссию. Вот вам бог, вот порог
- и точка!
Но босс вдруг откачнулся назад и вытащил из-под стола большую
картонную папку.
- Не надо! - Саша вскочил, но поздно.
Босс извлек из картона еще один портрет Таисии Кубриной.
Настоящий! От неожиданности Володя выдал себя - глупо, смешно,
постыдно открылся. И перед кем! Перед прожженными халтурщиками!
Володя рванулся из-за стола, но зацепился за лавочку.
- Спокойно, Киселев! - раздался у него за спиной знакомый голос.
Фома?! Как он сюда попал? Володя резко обернулся, и все поплыло
перед ним. Почему-то у Фомы в руке вместо чего-то огнестрельного
оказалась бутылка вермута за рубль пятьдесят пять.
Это было последним, что увидел Володя, окончательно теряя
равновесие.
"9"
Не найдя художников в кафе, Фомин направился в гостиницу.
Дежурная сказала ему, что их нет в номере и что они вообще так рано не
возвращаются. До гостиницы уже дошел слух, что комиссия горсовета
выставила художников из нового кафе и запечатала помещение. Приход
Фомина навел панику - может, бородачи удрали, не расплатившись за
номер? Дежурная послала уборщицу проверить, на месте ли имущество
постояльцев. Воспользовавшись случаем, Фомин заглянул в номер.
Он полагал, ч
Страницы:
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -