Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
понял, что мне хорошо. И спокойно. Впервые с
момента появления Умницы, то есть за последние сорок часов. Вирус был
где-то далеко, явно не в этой чашке. Люди вокруг шлялись нарядные,
беззаботные, мысли мои текли вяло, зато приобретали упорядоченность.
Мимо, даже не заметив меня, прошел Умница с высокой, на полголовы
выше него, тугой блондинкой. Они смеялись и болтали на ее языке.
Кажется, нам обоим приятнее проводить время порознь.
Я взял салфетку и попытался составить список возможных похитителей
пробирки в порядке убывания вероятности. Список, конечно, был
субъективным, но что тут поделаешь.
Неожиданно для меня-суетящегося, для меня-успокоившегося Архар
оказался среди первых. И это было очень кстати, потому что жил он
неподалеку, можно сказать по соседству. Я вспомнил, как он жаловался,
что не смотря на верхний этаж, его достали вот эти вот уличные
музыканты.
Лифта в старом, с высоченными потолками, доме не было. Я слишком
медленно поднимался на четвертый этаж - додумывал возможные "дебюты"
предстоящего диалога. Даже свет дважды гас, и приходилось нашаривать
кнопки.
Наконец, добрался до двери. Глазок теперь находился в зрачке
огромного синего глаза, а от пола к ручке тянулась нарисованная рука.
Необычная дверь.
И сирена на машине у него с вывертом, хныкала вчера, как черт-те что.
Не было у меня ни первой фразы, ни улик, нечем было его припереть.
Вся надежда на психологическое преимущество и неожиданность, которые,
кстати, можно слегка усилить, слегка схулиганив.
Я спустился, нашел неподалеку архаровскую "Мицубиши" и дал ей
хорошего пинка. Японка завыла не своим голосом. Стандартная
сигнализация, кажется "Пиранья". Ночью было нечто совсем другое. Я даже
растерялся, предвидя разборку с хозяином чужой машины, но весь набор
"экологических" наклеек был налицо, вернее на заднице. Она, она.
А тут и Архар в купальном халате собственной персоной на балкон
пожаловали, отключили сигнализацию и лишь потом соизволили признать:
- Боря!? Ты, что ли?!.. Что там случилось?
- Случилось! - озабоченно прокричал я. - Тебе сигнализацию подменили!
Прошлой ночью она у тебя по-другому выла...
- Поднимись, пожалуйста, - попросил Артур.
Легче начинать разговор, когда тебя об этом попросили. С
сигнализацией было абсолютно ничего непонятно, но ясно, что это зацепка.
Моя задача теперь упростилась - держать многозначительную паузу, а он
пусть говорит...
- Почему тебя интересует моя сигнализация, Боря?
- Раббанут интересуется - кто меняет сигнализации по субботам,держать
паузу легче всего за пустыми фразами.
Архар неласково улыбнулся:
- Конечно я ее не менял. Просто ночью ты слышал не мою машину. Так
меня вызвали.
- Кто?
Архар постучал пальцем по стеклу шикарного аквариума, подсыпал корм и
вздохнул:
- Ну... один близкий мне человек. Это уже не то, что не должно, а
вообще не может тебя интересовать...
- Ошибаешься. Меня это очень интересует, - нарочито зевнул я и
поозирался. Все-таки квартирка-студия - хорошее изобретение для
холостяка. - Но будет интересовать недолго - до утра. Потому что утром
начнется официальное полицейское расследование.
Архар сел на чурбан, служивший табуреткой и честно ужаснулся:
- Расследование чего?!
- И для тебя будет лучше, если я буду в курсе, - продолжал я свое.
- Господи, - простонал Архар, - о чем ты говоришь?! Ты же прекрасно
знаешь, что я не мог убить эту несчастную собаку! Кто угодно, но только
не я!
Я отвернулся к немытому окну, подавил спазм неуместного смеха и
жестко сказал:
- Она вышла с тобой. Ты был последним, кто ее видел. Времени, в
течение которого ты отсутствовал, было достаточно, чтобы сделать с нашей
Козюлей то, что было с ней сделано.
- Сумасшедший дом, - тихо прокомментировал Архар за моей спиной.
- Возможный вариант, - холодно кивнул я, - это уже решит
психиатрическая экспертиза.
Почему я над ним издевался? Надеюсь, что просто нащупывал с какого
бока его можно раскрутить. В любом случае, мне повезло, что он был
настолько "зеленым", что считал убийство Козюли серьезным преступлением,
подлежащим расследованию.
- У меня есть алиби! - вдруг решительно заявил он. - Меня видели с
момента, как я вышел из подъезда и пока я не вернулся обратно. А собачка
сразу убежала.
- Кто?
Архар болезненно поморщился:
- Матан Кохави.
- Адрес.
- Не помню.
Я резко развернулся, вперил в него "следовательский" взгляд и страшно
перепугался, даже пистолет выхватил. Нормальная реакция на сильный стук
в окно за твоей спиной на четвертом этаже.
Архар мстительно захохотал:
- Это Ричард, - он открыл окно, в комнату впрыгнула жирная ворона и
требовательно каркнула, как откашлялась.
Явно радуясь паузе, Архар проследовал к холодильнику с Ричардом на
загривке. Сунул ему в клюв сыр. Я, может, тоже не отказался бы - не
помню, ел ли я сегодня что-то, кроме пахлавы. Но мне не предложили.
- Адресок, - напомнил я деликатно.
Архар мерил студию, бестолково шагая от стенки к стенке. В слишком
пестром халате с дурацкими кистями, он сам был похож на рыбу, мечущуюся
между прозрачных стен.
- Соседний с тобой дом, в сторону школы, - с отвращением выдавил
он.Средний подъезд, третий этаж, направо. Тебе еще что-то?
- А почему он вызвал тебя таким странным способом? Почему не
позвонил, не зашел? Не постучал в стекло, наконец?
- Потому что он не знал, где именно я нахожусь! - заорал Архар так,
что, кажется, даже Ричард подавился. - Он возвращался домой и заметил
мою машину! Что ты ко мне пристал?!
- Но когда сработала сигнализация, я помню, что ты закричал: "Это моя
машина". Так?
- Мне, Боря, - чуть ли не по слогам проговорил Архар, - по моим
сугубо личным соображениям не хотелось кому-либо объяснять что-либо. Для
простоты и удобства.
- А почему ты так не хотел называть его? - дружески поинтересовался
я, с грустью глядя на настенные часы в виде цветка. Было уже хорошо за
полночь.
Бедного Архара просто всего корежило. Он смотрел на меня с
неподдельной ненавистью и отвращением. В дверь позвонили, и Архар
облегченно вздохнул.
Сюрпризы продолжались. В комнату вошла не кто иная, как моя
собственная племянница Ирочка. Я бы и днем, увидев ее здесь, удивился
бы. Впрочем, удивлены были все трое. Казалось, что Архар не ожидал
увидеть Ирочку в той же степени, в которой Ирочка - меня.
Племянница тут же окропила нас какой-то ароматической дрянью из
расписного пузырька и сообщила Архару:
- Это я изменила дверь. Рад?
Архар подумал, обретая дар речи:
- Ты?!.. Ну-у... в общем... оригинально...
Девица с утра успела сменить серебряные украшения на груду какого-то
бисера и фенечек. Глаза ее прямо-таки блистали.
- Пьяная или подкуренная? - грозно спросил я.
Она не удостоила меня ни взглядом, ни ответом, поглощенная
наблюдением за Ричардом. Наконец, она кивнула чему-то своему и сказала:
- Зайду завтра. Будь дома. Или почувствуешь, или позвоню, - на выходе
Ирочка обернулась, вперила в меня горящий взгляд и строго сказала:
- Лене передай привет.
Улыбаться она, видимо, перестала.
- Пожалуй, я ее все-таки провожу, - сообщил я Архару после некоторых
колебаний. - А то еще вляпается куда-нибудь...
Он не стал меня отговаривать.
Провожал племянницу я по-ментовски, издали. На салфетке она проходила
всего лишь под номером четыре, но этот подозрительный ночной визит
поднимал ее на призовое место.
Пока я спускался, она успела откуда-то вытянуть пучок оливковых веток
и теперь, зорко всматриваясь в лица прохожих женщин и мужчин, вручала
избранным по веточке и о чем-то их спрашивала. В дискуссии не вступала,
на улыбки и заигрывания не отвечала. Пару раз что-то уточняла и
записывала в блокнотик. Когда она свернула на улицу Яффо и, не
оборачиваясь, пошла в сторону Старого города, я нагло пристроился в
затылок.
У центральной почты она всучила оливковую ветвь оливковой красотке с
вопросом:
- Жить хочешь?
Или племянница совсем заторчала, или стала "шалом-ах-Шавкой" , ей же
всегда нужно было быть в какой-нибудь молодежной своре. Или и то, и
другое.
- Только не в этом трахнутом мире! - с чувством ответила негритянка,
и Ирочка тут же достала блокнотик и записала ее телефон.
Оказалось, вопрос был стандартный, радовало лишь то, что ответы
представителей разных рас и народов, типа: "С тобой? Да!" "Конечно
хочу!"
"Пошли!" "А ты сама выпить не хочешь?" Ирочку явно не устраивали, и
телефонами она не интересовалась.
Я хотел было взять родственницу за ухо и отвезти домой, но уж больно
целенаправленно шла она в Восточный Иерусалим... Уж не на свидание ли к
какому-нибудь Халилю?
Места пошли малолюдные, и мне уже приходилось прятаться в тени
городских стен и двигаться перебежками. От Шхемских ворот она повернула
налево и попилила по Шхемской дороге. Пару раз приставала к арабам.
Так мы добрались до "Американской колонии" - популярного у
иностранных журналистов и второстепенных дипломатов отеля, куда она и
зашла. Там я ее и потерял. Я бестолково бродил по переходам и
внутреннему дворику этого караван-сарая, отбрехивался от
назойливо-услужливого персонала, пока не озверел и не отправился в
дальний обратный путь к "Шкоде".
До дома я добрался полчетвертого утра и поскользнулся у входа в
подъезд. Пся крев! Ступеньки были влажными от крови, натекшей от
искромсанной собаки. Тушка была покрупнее, но разделали ее по той же
схеме.
Теперь что, каждое утро у нас в подъезде будут "сучьи метки" для
Обер-амутанта?.. Но приятеля Архара я теперь тем более покручу. А вдруг
этой собакой замазывают связь между убийством Козюли и кражей вируса?
Оккупированная Умницей полкомната была завешена простыней,
превратившейся в экран, на котором крутили фильм Бергмана - там
шептались на скандинавском наречии, шебуршились, постанывали и
подхихикивали, а тени актеров со скандинавской же откровенностью
проецировались на полотно. Я прошел мимо застывшего на диване Левика с
чувством, что он не спит.
Тут я понял, что через час-другой в дверь будет трезвонить
возбужденный Обер-амутант. И, прежде чем завалиться, вывесил на входную
дверь записку:
"По поводу убитых собак и надежд, обращаться только после десяти
ноль-ноль".
8. "Граждане, купите папиросы".
Ясно, что проснулся я последним. Кинулся в холл, заглянул за
занавесочку - Умница успел сбежать. Так спешил, сволочь, что даже
"волшебный фонарь" не выключил. Решил урвать еще сутки на свободе.
Как ни странно, я оказался не прав.
- Фимошка прошил передать, - сообщила теща, - што он не мог ждать,
пока ты прошнешьшя. Он поиждержалшя, ему надо поджаработать ш утра. Но
это не помешает вашим планам. Он будет ждать тебя у миштары , на Рушшком
подворье.
- Во сколько?
Теща даже растерялась. Ей, видимо, только что пришло в голову, что
подзарабатывать и ждать одновременно - невозможно.
- Ну, не жнаю! - наконец произнесла она раздраженно. - Это вообше не
мое дело. Но раж ты вше равно едешь в Иерушалим, то жавежи меня к
штоматологу в Рехавию, Наум уже договорилшя.
В Рехавии дешевые стоматологи не практикуют. Хорошо бы знать, о чем
именно ее кавалер договорился. Уж не собирается ли он поучаствовать в
предсвадебных стоматологических хлопотах. Однако на прямой, но очень
деликатно сформулированный вопрос я получил ушат холодного рассола:
- В нашем роду, Боря, женшины вшегда выходили жамуж ш хорошими жубами
и приданым!
Я не стал спрашивать, ни какое приданое было за Ленкой, ни кто его
получил, ни что она имеет в виду под собственным приданым. Молча надев
форму, я собственноручно повез похожую на отретушированную фотографию
прикинутую тещу навстречу моему банкротству.
Однако, Умница не обманул! Он ожидал и подзарабатывал одновременно.
Понял я это раньше, чем увидел, потому что еще со стоянки услышал
знакомый голос на знакомую всем с детства еврейскую мелодию:
Граждане, подайте гитаристу!
Я ведь не прошу не сто, не триста.
Бросьте шекель или пару
Мне в чехол из-под гитары,
Чтоб на ужин был хотя бы "Вискас".
Затаившись за елью в тени Троицкого собора, я наблюдал, как к Умнице
приближается русскоговорящая группка не слишком новых олим, из тех, кого
теща называет "устроенными". Выдающийся ученый подбавил слезы в голос:
Господа, я был в Союзе главный инженер,
Здесь я никому не нужный бедный старый хер,
Так подайте же мне, люди,
Ваш маскорет не убудет,
Чтобы я от голода не вмер!
Ему обильно сыпанули в чехол. Умница, в знак благодарности, покачал
им ручкой, как Брежнев с мавзолея и перешел на иврит, заметив компанию
израильтян. С богатыми восточными вибрациями, обертонами и стонами, он
сообщил им, как ему тяжело из-за безнадежной любви - далее следовало
описание утянутой у меня из-под носа смуглянки. Тяжело, что нет денег
пригласить красавицу даже на один единственный "кос кафе". И он просит
всех мужчин с яйцами помочь ему в любви - подать на один "кос кафе". А
лучше на два. А еще лучше - на много-много! Потому что он готов всю
жизнь приглашать свою любимую выпить с ним чашку кофе - далее рефреном
снова описание красавицы. По-моему, ему дали достаточно, чтобы
пригласить на чашку кофе весь израильский филиал клуба самодеятельной
песни.
На горизонте появилась респектабельная арабская семья со
скорбно-уязвленными лицами посетителей КПЗ. К моему удивлению, Умница
оборвал восточную мелодию, взял знакомые блатные аккорды
"Отца-прокурора" и сопроводил их трагическим гортанным пением. Я готов
был поставить свою "Шкоду" против новых тещиных зубов, что он пел об
отце-коллаборационисте, рыдающем на тюремной могиле сына - героя
интифады. Вознаградили Умницу достойно.
Затем он спел американцам в кипах, что хоть и тоскует по просторам,
прериям, мустангам и макдональдсам, но Стена Плача ему милее
Уолл-стрита. В чехле зазеленело.
Мне это надоело, и я, как кремлевский курсант, вышел из-за ели. Под
аккомпанимент "Наша служба и опасна и трудна", я подошел к барду и
прекратил чес.
Я решил не нарушать субординацию и обратиться к непосредственному
своему начальнику. Хотя фактически не успел еще с ним поработать, он при
знакомстве показался нормальным мужиком. Шеф был занят, и я успел
отправить термос со стаканами на дактилоскопию, а также выяснить, что
Капланчики задержаны за мошенничество - несколько мелких банальных
махинаций, общая сумма ущерба около ста пятидесяти тысяч долларов. Вирус
здесь и близко не валялся.
К моему возвращению в приемную шефа, Умница приготовил вчерашний долг
- причем возвратил его частично бумажками, а в основном пятишекельными
монетами. Мелочь и валюту он оставил себе. Не знаю, чем это показалось
секретарше - взяткой или дележкой.
- Боря, - признался он мне, - я ужасно нервничаю. Мне кажется, для
нашего дела будет лучше, если ты пойдешь один.
- Черта с два! - с удовольствием ответил я.
Шеф был благодушен:
- Знаю, знаю. Мне уже звонили из аэропорта. Я тебе очень благодарен,
что ты разрушил мои стереотипы о русских полицейских.
- ?
- Эта пара, они ведь твои друзья, да? Но ты доказал, что долг для
тебя важнее... У тебя ведь не было с ними своих личных счетов, правда?..
Шучу.
Умница смотрел на меня с презрительным любопытством.
- У меня тут по-мелочи еще один друг, - сказал я почему-то подсевшим
голосом.
- Оставь, - добродушно сказал шеф. - Зачем ты его привел? Так ты
совсем без друзей останешься. Ты в отпуске - отдыхай. Я его уже видел,
дал шекель. Пусть поет... - жестом разомлевшего теннисиста, вяло
отбивающего шарик слева, он отослал Умницу за дверь.
Умница попятился к выходу.
- Ку-у-да?! - рявкнул я и, так как Умница застыл молча, вынужден был
продолжить. - Йоав, это доктор Ефим Зельцер, выдающийся ученый из
России, то есть уже из Израиля.
- Оле хадаш? - сообразил шеф, ласково глядя на это существо, и не
подумавшее сменить свою "пионерскую" униформу: шорты, белая рубашка с
закатанными рукавами, носки с сандалиями. Вместо лопатки, правда, была
гитара, причем с пышным бело-голубым бантом.
Я тоже не без стыда вспоминаю теперь неадекватность своих первых
патриотических проявлений, но это уже все-таки черт знает что... Хоть бы
зачехлил ее гад, что ли.
- Кен , кен! - обрадовался Умница и потыкал себя в грудь пальцем.Ани
оле хадаш, ани. Ани саентист меод гадоль. Ата андестенд? .
Видимо, Умница действительно страшно нервничал. Наверное, такое может
случиться только с полиглотом - огромный запас слов, а большие строения
всегда хрупкие, всегда рушатся первыми, вот все и перемешивается. Очень
интересно.
- Йоав, - серьезно сказал я. - Ситуация очень плохая. Понимаешь,
угроза для всей страны, и даже больше. Он сделал очень опасный вирус.
- Он? - улыбнулся шеф. - А сколько времени он в стране?
Умница подобострастно улыбнулся и показал ему два пальца:
- Штаим йомаим. Йом, вэ од йом. .
- Он сделал вирус еще там, в России. Иракское бактериологическое
оружие, это как грипп по сравнению с его вирусом, - пояснил я. - И
привез его сюда...
- Как? - кажется, наконец-то заинтересовался шеф.
- Бэбакбук бишвиль тей! - брякнул Умница и сам видимо ужаснулся
произнесенному, потому что тут же добавил:
- Эфшар гам кафэ... .
Шеф действительно был хороший мужик. В ответ на все это он спросил
нас, что мы будем пить.
- Еш леха кцат-кцат водка? - ляпнул Умница и, видя мое лицо, поспешно
пояснил:
- Мне нужно срочно снять стресс. Ты же видишь - у меня
лингвистический срыв на нервной почве!
- Что он сказал? - спросил шеф.
- Что нервничает...
- Савланут , Ефим! - шеф привстал и похлопал Умницу по плечу. - Ийе
бесэдер... .
- У него украли вирус, - попытался я вернуться к теме. - Поэтому у
него теперь стресс.
Шеф посмотрел на часы и развел руками:
- Своди его к психологу в купат-холим . У него есть медицинская
страховка?
- Йоав, - очень серьезно сказал я, понимая, что слушать меня будут
всего несколько секунд. - Я понимаю, как это для тебя все выглядит. Но
поверь, дело очень серьезно.
- Кен-кен! - завопил Умница. - Рецини! Хем афилу аргу эт а-кольба
шели! Мифлацот! Мияд ахарей алия шела! .
- Значит, суку убили, - тихо сказал шеф. - Я ознакомился с твоим
личным делом, Борис. И ребята из Центрального округа меня
предупреждали...
Давай с тобой договоримся - со своими родственниками, любовницами,
гениальными психами и убитыми суками разбираешься сам. В нерабочее
время. А я делаю вид, что этого разговора не было...
Умница вышмыгнул за дверь, а меня придержали финальным вопросиком:
- Борис, секунду. А вот эта пара из аэропорта... они ведь не были
твоими БЛИЗКИМИ друзьями?..
Я покидал кабинет с таким лицом, что секретарша поперхнулась кофе.
Умница семенил на отлете и лепетал:
- Нескладно как-то получилось, да, Боря? Как-то я нескладно... Но у
меня так не в первый раз... Разволнуюсь, и... Вот и на конгрессе в
Германии, когда нас обокрали, двух слов не мог связать... Я поэтому и в
шахматы играю только по переписке - от волнения дебюты забываю