Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
чевидно, медсестра, - заметил он и добавил как бы вскользь: -
Каким образом вы нашли ее?
- Я постучал в дверь, а она не ответила. Дверь была не заперта, и я
заглянул.
- Зачем?
- Я остановился в соседней комнате.
Он перевел взгляд узких серых глаз на мое лицо.
- Вы знаете ее?
- Никогда не встречал.
- Слышали шум? Кого-нибудь видели?
- Нет.
Я быстро принял решение.
- Я частный детектив из Лос-Анжелеса. Я следил за ней с полудня.
- Так.
Серые глаза затуманились.
- Интересно. И почему вы это делали?
Сотрудник, присыпавший второй чемодан для снятия отпечатков пальцев,
повернул голову и бросил на меня острый взгляд.
- Меня наняли.
Брейк выпрямился и посмотрел мне в лицо.
- Надеюсь, вы говорите это не забавы ради. Предъявите ваше
удостоверение.
Я показал ему свою карточку.
- Кто вас нанял?
- Я не имею права отвечать на этот вопрос.
- Вас, случайно, не наняли убить ее?
- Если вы хотите, чтобы я с вами сотрудничал, придумайте что-то
поумнее.
- Кто сказал, что я хочу с вами сотрудничать? Кто вас нанял?
- Не торопитесь принимать такой жесткий тон, лейтенант. Я мог бы
удрать, когда ее нашел, вместо того, чтобы торчать здесь и позволять вам
пользоваться своим опытом.
- Заливаете.
Он не очень-то умел язвить.
- Кто вас нанял? И ради бога, не твердите мне о том, что должны
защищать интересы клиента. Я должен защищать интересы всего города.
Мы посмотрели друг другу в лицо. Он был крепким маленьким городским
фараоном, не безразличным и не убежденным. У меня было искушение поддеть
его еще раз, чтобы показать братишкам этого края, что такое столичный
парень. Но мое сердце не лежало к этому. Девушка, лежащая на полу, была
мне куда ближе, чем моя клиентка, и я пошел на компромисс.
- Сегодня утром ко мне в контору пришла женщина, которая назвала себя
Уной Ларкин. Она наняла меня проследить за этой девушкой и сказала мне,
где ее можно найти во время ленча. Я подцепил ее в кафе "Том" на
Мейн-стрит и проследил за ней до дома Алекса Нерриса, где она снимала
комнату.
- Приберегите детали для показаний, - сказал Брейк. - Как насчет
имени клиентки? Думаете, что это обман?
- Да. А мне нужно давать показания?
- Как только кончим здесь, то поедем в город. А сейчас я хочу знать,
для чего она вас наняла.
- Она сказала, что Люси работала у нее, и пару недель сбежала с
какими-то ее драгоценностями: рубиновыми серьгами и золотым ожерельем.
Брейк посмотрел на снимавшего отпечатки пальцев и тот покачал
головой.
- Вам придется иметь дело с местной администрацией, - сказа Брейк.
Или эта история тоже обман?
- Думаю, что да.
- Женщина живет в этом городе?
- Сомневаюсь. Она была очень скрытна насчет своей личности и того,
откуда она приехала.
- Вы говорите искренне или кое о чем умалчиваете?
- Искренне.
Уна заслужила это той сотней, какая лежала в моем бумажнике.
- Так было бы лучше. Вы сообщили нам сразу, как только нашли убитую?
- Было несколько минут проволочки. На пути через двор к офису на меня
налетел молодой Неррис.
- Он приходил или уходил?
- Ни то, ни другое. Он ждал.
- Как вы это узнали?
- Я задержал его и немного порасспросил. Он сказал, что Люси пошла за
вещами, и он ждет ее с пяти часов. Они хотели уехать и пожениться. Он не
знал, что она мертвая, пока я не сказал.
- Вы прочитали это в его мыслях, да? - Лицо Брейка перекосилось и он
выставил вперед подбородок. У него была красная потная кожа,
потрескавшаяся, как земля в Белла-сити выше уровня орошения. - Что вы еще
можете сказать, мистер Опытный?
- Когда я даю показания, то стараюсь придерживаться фактов. Голые
факты говорят против Нерриса. Его побег свидетельствует, вроде бы, о
признании им своей вины...
- Да не может этого быть... - угрюмо сыронизировал Брейк, а его
помощник хихикнул. - Вот уж никогда бы не подумал!
- Он убежал от испуга. Он боялся, что его запрячут в тюрьму по
ложному обвинению и, возможно, был прав. Я видел, как такое случается с
черными парнями, да и с белыми тоже.
- Ну как же, вы ведь всезнающий. Такой богатый опыт! Только какая
польза от вашего проклятого опыта? Мне нужны факты.
- Их вы и получаете. Может быть, я излагаю их быстрее, чем вы можете
усвоить?
Маленькие глазки Брейка заблестели, широкое лицо потемнело от прилива
крови. Дальнейшее развитие ситуации было приостановлено стуком в дверь.
- Откройте, мальчики, у меня свидание с леди. Где леди?
Это был районный коронер, молодой пухлый медик, так и брызжущий
избытком веселья. Для него смерть была привычна. Его сопровождал шофер
скорой помощи в белом пиджаке и гробовщик в черном, старавшейся превзойти
доктора в веселости. Брейк потерял интерес ко мне и моим выборочным
фактам.
С пола были соскоблены остатки крови. Нож с кривым окровавленным
лезвием и мелкие вещи, принадлежащие Люси, были упакованы в коробки для
улик. Тело подняли на носилки и закрыли покрывалом. Гробовщик и шофер
скорой помощи унесли его. Брейк опечатал дверь.
Было довольно темно и двор почти опустел. У фонаря стояла группа
женщин. Они громко обсуждали убийства, которые видели, о которых читали и
слышали или которые просто сочинили. Когда мимо них прошел кортеж с телом
Люси, их голоса слились в тревожный протестующий шепот. Их глаза - яркие и
темные на освещенных белых светом лицах - следили за покрытым телом на
носилках до тех пор, пока оно не скрылось за задней дверцей машины. Небо
над ними было безумно желтым, как потолки в мотеле.
8
Здание отеля "Мессион" было самым внушительным на Мейн-стрит. Оно
представляло собой бетонный куб, прорезанный четырьмя рядами окон и
увенчанный радиомачтой, которая посылала к звездам красный мерцающий свет.
Вертикальные неоновые надписи по бокам от входа бросали красные блики на
его плоский белый фасад.
Холл был большой и мрачный, обставленный тяжелыми креслами из
морщинистой кожи. Места у полузакрытых шторами окон были заняты стариками,
сидевшими в разных, но одинаково каменных позах, словно когда-то их занес
сюда заведомый поток, да так навсегда и оставил. На стене над их головами
темнела фреска, изображавшая кавалериста, который скакал на странной, с
человеческими коленями, лошади, преследуя еще более странных индейцев.
За конторкой сидел маленький человечек с мышиного цвета волосами,
прилагавший, видимо, нечеловеческие усилия к тому, чтобы как-то выделяться
среди окружающих предметов. Его волосы и усики, очень тщательно
расчесанные, василек на петлице, подобранный под цвет полоски на его
фланелевом костюме, ваза с васильками у тонкого локтя, подчеркивающая его
изгиб - все это было выдержано в стиле Дебюсси. Он ответил на мои вопросы
тоном сдержанной элегантности, таившей намек на то, что он не всегда нес
сторожевую службу в этом гиблом месте.
- Я полагаю, мисс Ларкин находится у себя в номере. Я не видал, чтобы
она выходила, сэр. О ком мне следует ей доложить?
- Об Арчере. Но не стоит беспокоиться. Какой номер она занимает?
- Сто второй, мистер Арчер. Думаю она вас ожидает.
Номер находился на втором этаже напротив лифта. В конце коридора
виднелись занавешенные двери с красной надписью: "запасной выход". Я
постучал в дверь сто второго номера. Лифт за моей спиной заскрипел и глухо
стукнул. За дверью послышался усталый голос:
- Кто там еще?
- Арчер.
- Входите.
Дверь была заперта, о чем я и сказал.
- Ладно, ладно, иду.
В дверях повернулся ключ.
Уна имела вид больной. Оливковые синяки под ее глазами потемнели и
увеличились. В красной японской пижаме она была похожа не столько на
женщину, сколько на постаревшего в аду чертенка.
Отступив, она пропустила меня в комнату и тихо закрыла за мной дверь.
Это была гостиная двойного номера, свадебного или губернаторского, если
сюда когда-нибудь заезжали молодожены или политиканы. На двух высоких
окнах, выходивших на улицу, висели красные бархатные шторы. Они были
освещены извне красным неоновым светом, соперничающим с
пергаментно-тусклым светом настольной лампы под металлическим абажуром.
Высокие резные испанские стулья имели неприступный и неудобный для сидения
вид. Единственным следом пребывания Уны в этой комнате было перекинутое
через спинку стула леопардовое манто.
- Что с вами? - спросил я.
- Ничего особенного. Все дело в этой дурацкой жаре, в ожидании и в
неопределенности.
Она понимала, куда это ее ведет - к прямоте и хныканью маленькой
девочки.
- У меня мигрень, будь она неладна. Она регулярно меня мучает.
- Плохо, - заметил я с намеренной бестактностью. - У меня у самого
голова болит.
Уна повернулась и посмотрела на меня с жесткой улыбкой,
противоречащей ее ипохондрии.
- Но не мигрень, держу пари. Если у вас никогда не было мигрени, то
вы не знаете, что это такое. Так и хочется, чтобы отрезали голову, хотя не
покажется ли странным разгуливающее без головы тело?
Она сделала усилие замаскировать жалость к себе и превратить все в
шутку.
- Мужчинам этого не понять.
Уна снова льстила себе. Даже в откровенной пижаме ее тело было не
более привлекательно, чем кирпич. Я устроился на неудобном стуле и сказал:
- Вы слишком восхищаетесь мужчинами.
- Они - восхитительное племя. Итак?
Она смотрела на меня сверху вниз и ее изменившийся тон указывал, что
время отведенное на комедию, истекло.
- Я должен отчитаться. Почему бы вам не сесть?
- Если вы настаиваете.
Стул был слишком высок для нее, и ее ноги болтались над полом.
- Давайте.
- Прежде, чем я начну "давать", нужно пролить свет на несколько
вопросов.
- Что это означает?
Она так подчеркнула каждое слово, что они прозвучали гнусаво.
- Один раз вы мне солгали - насчет кражи драгоценностей.
- Вы считаете меня лгуньей?
- Я вас спрашиваю.
- Вы с ней говорили?
- Не совсем так. А разве при этом могло обнаружиться, что вы лгунья?
- Не пытайтесь поймать меня на слове, мне это не нравится. Я сообщила
вам причину, по которой я хочу проследить за Люси.
- Со второго раза.
- Да, со второго.
- Вы немного сказали.
- Ну и что же? Я имею право на некоторую секретность.
- Имели сегодня утром. А сейчас уже не имеете.
- Что же это такое?
В недоумении она вопрошала комнату. Ее руки сошлись и сжались,
бриллианты на них встретились в красном свете, пробивавшемся из окна.
- Я плачу человеку деньги, чтобы он выполнял свою работу, а ему,
видите ли, необходимо знать второе имя моего дедушки. Весьма любопытно,
кстати, что его звали Марией.
- Вы очень откровенны во всем, что не имеет никакого значения. Но
собственного имени вы мне так и не назвали. Я даже не знаю, где вы живете.
- Если бы это было нужно, я бы вам сказала. Что вы, собственно, о
себе думаете? Кто вы такой?
- Главным образом, экс-фараон, старающийся заработать на жизнь.
Продаю свои услуги на свободном рынке. Это не значит, что я продаю их
любому.
- Это разговор для бравады. Я могу купить и продать вас двадцать
раз...
- Меня - нет. Последуйте моему совету и займитесь классификацией.
Есть мразь, которую вы сможете нанять за пятнадцать долларов в день для
любой работы, кроме убийства. Убийство ценится дороже.
- При чем тут убийство? Кто говорил об убийстве?
Ее голос вдруг упал до бесплотного шепота, который жужжал и дрожал,
как летящий москит.
- Я говорю. Я сказал, что оно ценится дороже.
- Но к чему сейчас говорить об этом? Какой в этом смысл. Вы
разговаривали с одним из тех, о которых сейчас упомянули?
Ясно, она думала о Максфилде Хэйсе. Я сказал ей, что нет.
- А с Люси?
- Тоже нет.
- Но вы же остановились рядом с ней?
- Так близко, как только можно.
- Где она? Куда она поехала?
- Я не хнаю, куда ее увезли.
- Вы не знаете? Я хорошо вам плачу за то, чтобы вы за ней следили.
Для этого я вас и наняла.
Она соскользнула со стула и встала передо мной со сжатыми кулаками. Я
готов был схватить ее, если она бросится на меня. Вместо этого она
обратила свои кулаки против себя и начала ритмично колотить ими по своим
бедрам.
- Тут что, кто-то свихнулся?! - закричала она в потолок.
- Сядьте. Судя по вашему поведению, это вы свихнулись. Не говоря уже
о мании убийства...
- Мания убийства!
Ее голос возвысился до предела и снова упал.
- При чем тут мания убийства? Вы говорили с Люси?
- Нет. Но я слышал, как сегодня днем вы с ней говорили, и мне не
понравился ваш разговор. Моя профессия связана с жестокостью, но я не
люблю хладнокровную жестокость или людей, которые угрожают другим людям.
- Ах, вот что! - с удовлетворенным видом сказала Уна. - Я хлопнула ее
по лицу, но не сильно. Она сама напросилась.
- Расскажите мне больше.
- Убирайтесь в ад.
- Возможно, позже. Но прежде чем я вас поцелую на прощание, мне нужно
получить кое-какую информацию. Кто вы, откуда приехали и почему охотились
за Люси? А также, чем вы занимались в пять часов вечера? С этого мы и
начнем.
- В пять часов? Я была здесь, в этой комнате. А это важно?
Вопрос был риторическим, а не вызывающим, подобно большинству ее
вопросов. Она знала или подозревала о происшедшем.
- Вы можете это доказать?
- Могу, если потребуется. Около пяти я звонила по телефону.
Она потирала руки, пытаясь согреть их в холодном огне бриллиантов.
- Но, если не нужно, я не стану заниматься этим. Вы даже не сказали
мне, для чего нужно алиби.
- Кому вы звонили.
- Это не ваше дело. Я же сказала, что могу доказать, если
потребуется.
Она снова устроилась на краешке сиденья.
- Я интересуюсь всем, что касается вас, Уна. Совсем недавно я давал
показания в полиции и мне пришлось упомянуть о вас.
- Вы были у фараонов?
В ее голосе звучало такое недоверие, словно я говорил о своей связи с
дьявольскими силами.
- Они сами ко мне пришли. Я нашел Люси вскоре после пяти с
перерезанным горлом.
- С перерезанным горлом, вы сказали?
- Да, именно так. Она лежала мертвая в своей комнате в мотеле. Мне
пришлось объяснить, что я там делал. И естественно всплыло ваше имя - то,
каким вы пользуетесь.
- Почему они не явились сюда?
- Я не сказал им, что вы в городе. Я подумал, что прежде, чем
сообщить им это, мне нужно дать вам шанс выбраться на поверхность. Кроме
того, мне самому интересно, за что я бьюсь и почему.
- Болван! Они могли проследить за вами.
- Болван - я запомню это слово!
Я встал.
- Для вас я еще не придумал соответствующего, но придумаю.
- Куда вы идете?
- В участок, дополнить свои показания. Чем дольше я буду тянуть, тем
больше получу неприятностей.
- Нет, вы этого не сделаете.
Уна вскочила на ноги, бросилась к двери и загородила ее руками, как
распятая марионетка.
- Вы работаете на меня и не смеете меня впутывать.
Я вынул из бумажника сотню и бросил ее к ногам. Уна подняла ее,
беспокойно глядя на меня, опасаясь, что я сбегу.
- Нет, пожалуйста, возьмите деньги. Я вам еще заплачу.
- У вас нет такой суммы. Убийство стоит в ценнике на первом месте.
- Я не убивала ее... вы... мистер Арчер. Я докажу свое алиби.
- Телефонное алиби легко подстроить.
- Я его не подстраивала, я не могла его подстроить. Я была здесь, в
этой комнате. Спросите коридорную. Я выходила только днем.
- Поэтому вы и говорите об этом так спокойно? - спросил я и потянулся
к ручке двери.
Своей холодной рукой она сжала мою. Банкнота упала на пол, как
увядший зеленый лист. Прижавшись к двери и часто дыша, Уна не заметила
этого.
- Пойду, повидаюсь с коридорной, если она еще дежурит.
- Заказ принимал портье. Я узнала его по голосу.
- Хорошо, поговорю с портье. А потом мы разберем это дело детально.
- Без фараонов?
- Это зависит от вас. Посмотрим, насколько подтвердится ваша история.
- Нет, оставайтесь здесь. Вы не можете со мной так поступить.
Слова прерывались ее свистящим дыханием.
Я повернул ручку и потянул на себя дверь. Уна села около двери и
беззвучно заплакала. Раскинув ноги и открыв рот, она смотрела на меня в
убийственном красном свете, а я смотрел на нее. Она издала какой-то
невыносимый звук, похожий на скрежет металла. Я закрыл тяжелую дверь,
обрубив звук.
Портье, при виде меня, засиял от удовольствия. В его глазах я был
счастливым путешественником, подруга которого снимала самый дорогой номер,
носила леопардовое манто и, возможно, настоящие бриллианты.
- Я занимаюсь делами мисс Ларкин, - сказал я. - Могу ли я посмотреть
на счет?
- Конечно, сэр.
Он достал из ящика стола за своей спиной большую карточку и
доверительно склонился над полированной крышкой конторки.
- Надеюсь, мисс Ларкин не собирается проверять счет? Она очень щедро
платит. Это помогает морально.
Его голос понизился до робкого шепота.
- Она, случайно, не из Голливуда?
- Удивительно, что она вам это сказала.
- О, она мне не говорила, я сам понял. Я узнаю настоящий класс. И,
конечно, у меня был ключ.
Он указал овальным ногтем на верх карточки. Уна дала в качестве
своего домашнего адреса отеля "Рузвельт" в Голливуде. Под адресом стояли
только три строчки: двенадцать долларов за номер, уплаченные вперед, 3,25
за телефонный разговор и 2,25 за обслуживание.
- Она была здесь меньше полного дня, - сказал я мелочным тоном. - Три
двадцать пять кажется многовато за телефонный разговор.
Его маленькие усики поднялись к самым ноздрям.
- О нет, все совершенно законно. Звонок был междугородный и
совершенно личный. Я сам об этом позаботился.
- А разве вы это не всегда делаете?
- Нет, не всегда. Дневная телефонистка уходит в пять, а ночная
приходит немного позже. Я сам был на связи, когда миссис Ларкин позвонила
сюда.
- В пять вечера?
- Может быть на минуты две позже. Я как раз садился за коммутатор.
Эта работа всегда доставляет мне удовольствие.
- Вы уверены, что звонила сама миссис Ларкин?
- О, абсолютно! Ее голос неподражаем. Она актриса определенного типа,
характерная актриса.
- Угадали, - сказал я. - Она характерная актриса в своем собственном
жанре. И все же, трудно поверить, что простой телефонный звонок мог стоить
столько денег.
- Ну, спросите ее!
Он был задет за живое - это было видно невооруженным глазом.
- Идите и спросите у нее.
- Миссис Ларкин не любит, когда ее беспокоят по таким будничным
делам. Она держит меня для того, чтобы я освобождал ее от них. Но если
звонок был в Детройт, то он мог стоить таких денег.
- В Ипсалините, - выдохнул он. - Звонок был в таверну "Текумзе" в
Ипсалините. Это ведь возле Детройта, не так ли?
Я напустил на себя задумчивый вид.
- Так кого же миссис Ларкин знает в Ипсалините?
- Его фамилия Гарбольд. Она попросила его соединить с человеком по
фамилии Гарбольд.
Однако его пыл начал остывать. Он посмотрел на свою вазу с
васильками, словно заподозрил, чт