? - спросил Саранцев и сам же ответил: -
Фотографировал. На пляже. Привозил выручку до пяти тысяч. Куш, конечно,
делил пополам с Ветровым.
   - Как вы узнали это?
   - Узнали, - усмехнулся Саранцев. - Помимо проезда, командировочных,
материал тоже был наш фабричный. Фотобумага и прочее...
   Вскрывала группа народного контроля и другие "художества" прежнего
директора.
   - Ну и что же вы предпринимали? - задал вопрос следователь.
   - Ставился вопрос...
   - Результаты были?
   - А как же, - снова усмехнулся Саранцев. - Я получил выговор. У Ветрова
была рука где надо...
   "Честнейший человек", - вспомнил Гольст слова Бориса, сказанные об
отце. Неужели близкие не знали, откуда дача, дорогие мебельные гарнитуры,
деньги на "Волгу"? Или Александр Карпович, как Янус, имел два лица: на
службе - одно, а дома - другое?
   То, что у Ветрова были доходы помимо зарплаты, следователь заподозрил,
когда выяснил, какой оклад у директора фабрики. На трудовые деньги он не
мог построить такой коттедж, который красовался в Быстрице на участке
Ветровых, кстати, самом большом в поселке. Какими же чарами окутал
Александр Карпович местные власти, чтобы получить лишние сотки? Эго тоже
предстояло выяснить.
   Гольст побеседовал еще с несколькими работниками фабрики. Самое
удивительное заключалось в том, что почти все хвалили Ветрова. Однако в
похвалах умершему директору слышался один мотив: сам умел жить и другим
давал.
   Например, когда не шел план, Александр Карпович знал, где можно
надавить в верхах. Задание корректировали, и в результате коллектив
получал премию.
   Ветров покупал уважение и авторитет копейкой, полученной обманом,
очковтирательством. Короче говоря, ореол "честнейшего и уважаемого"
постепенно исчезал.
   Как только Гольст попытался выяснить, не замечали ли сослуживцы у
покойного директора признаков психической болезни, все таращили глаза:
нормальный, жизнелюбивый человек и весьма себе на уме. Какая уж там
шизофрения.
   Врач из фабричного медпункта тоже была удивлена тем, что следователь
интересуется психическим состоянием Ветрова. Единственное, с чем обращался
он в медпункт раза два-три за все время своего директорствования, - с
просьбой измерить давление, которое у него было чуть повышено. Это
наблюдается иногда у многих в его возрасте - понервничал, вот и подскочило.
   Откуда же диагноз, поставленный в Свердловской психиатрической больнице
в 1943 году? Шизофрения - не насморк. Она не проходит. Тем более если не
лечиться. Но Ветров не состоял на учете у психиатра и не лечился.
   Все это насторожило следователя.
   ...Бобринские в Быстрице не были дачниками, они жили там постоянно и
задолго до того, как поселок оброс дачами. Когда-то здесь разбросанно
стояло лишь несколько скромных домиков.
   Жилища старожилов резко отличались от появившихся позже коттеджей
горожан, приезжающих отдыхать на лоно природы только в теплые месяцы. На
зиму почти все дачи запирались.
   Анастасия Петровна Бобринская не работала - из-за травмы ноги она имела
инвалидность третьей группы и получала скромную пенсию. Муж "крутил"
   кино в клубе, то есть был киномехаником. Когда Ветровы отстроили дом в
Быстрице, Анастасия Петровна подрядилась в летние месяцы убираться на их
даче, а зимой приглядывать за ней.
   Гольст решил побеседовать с Бобринской, надеясь, что она, как человек,
часто бывавший в доме Ветровых, может сообщить интересующие следствие
факты.
   Анастасия Петровна заметно хромала. Была она несловоохотлива, так что
пришлось потрудиться, чтобы разговорить ее.
   - Александр Карпович был хозяйственный мужик, - сказала она о Ветрове.
- Что хошь умел достать. Не то что мой лопух... Крышу уж давно менять
надо, все железо проржавело...
   А Ветров покрыл дачу черепицей. Двести лет стоять будет. И красотища
какая! Я девчонкой в Прибалтике была, так там домики - что твои игрушки. А
почему? Черепица...
   Дача Ветровых, которую следователь видел из окон дома Бобринских -
напротив, через улицу, действительно выглядела очень солидно.
   - Правда, Александр Карпыч цену копейке знал. Прижимистый был... У них
в доме строгий порядок: что заслужил, то и получай.
   - В каком смысле? - не понял Гольст.
   - Приучал детей к строгости и труду. К примеру, надобно забор покрасить.
   Другой бы со стороны нанял. А Ветров говорит сыну: хошь, мол,
заработать - вот тебе краска, вот кисть. Кончил красить - получай
заработанное...
   - Вы хотите сказать, что Борис выполнял дома работу за деньги? -
уточнил следователь.
   - Ну да, - подтвердила Бобринская. - Вскопал огород - денежки на стол.
У их, как говорится, все было на хозрасчете. Тряпку просто так не
выбросят. Но это уже жадность, я так мыслю. Особенно Надежда Федоровна
отличалась. Мы даже раза два поцапались с ней
   - Из-за чего?
   - Да ладно, - отмахнулась Анастасия Петровна. - Что уж вспоминать...
   - И все же? - настаивал Гольст.
   - Обидно, - с горечью проговорила Бобринская. - Я уж у их старалась,
как говорится, не за страх, а за совесть.
   Драишь полы, стекла - чтоб ни пылинки... Думаете, с моей ногой это
просто? Пришла я однажды к Надежде Федоровне за месячным расчетом. Дала
она деньги. Смотрю, пятерки не хватает. Я этак культурно, вежливо говорю:
   "Вы, Надежда Федоровна, наверное, обсчитались". А она: "Нет, мол,
милая, все правильно. Забыла, что дала для твоей Фай Ларочкино платье?"
Поверите, товарищ следователь, я чуть не села. Лариса из платья того
выросла. Да и не просила я платье это. На что оно?
   Надежда Федоровна сама мне сунула.
   Ладно, думаю, пятеркой не озолочусь, нехай у Надежды Федоровны совесть
заговорит... Правда, не сдержалась, пристыдила ее. Она отвечает: ежели не
хочешь у нас работать, так и скажи. Ну, я и ляпнула: да, не хочу!
Поцапались мы и разошлись. Дня через три Александр Карпович пожаловал.
Нечего, мол, дуться, приходи, как прежде. Я уж остыла. Помирились. Но
пятерку она так и зажил и л а...
   - Давно это было? - спросил следователь.
   - Года два назад. А этим летом?..
   Валялся около сарая Ветровых кирпич - половинки, четвертинки. Остатки.
Борис вывез за ограду, за деньги опять же.
   Мой, - так называла Бобринская мужа, - говорит Карпычу: сосед, можно
взять кирпич? Нам аккурат надо было пристройку чинить. Ветров говорит:
   бери, коли надо. Ага. Перетаскали, починили пристройку. Потом дает мне
Карпыч расчет за месяц. Гляжу, опять пятерки не хватает. Надежды Федоровны
как раз не было, она цветы продавать поехала в город. Спрашиваю: где
пятерка? Ветров говорит: кирпич брали? Брали. Я ему: так ведь бой, вам все
равно не нужен. А он на полном серьезе: раз вам нужен, значит, платить
надо.
   Не у нас, так в другом месте купили бы.
   И пошло-поехало... Целую лекцию мне прочитал, что каждая вещь свою цену
имеет. Ну, плюнула я, повернулась и ушла. Мой как узнал, тут же к Ветровым
побег. Чуть не до драки дошло...
   Но куда ему с двоими? Борис за отца вступился. Я решила: все, ноги моей
больше у них не будет. После той ссоры не ходила убирать.
   - А это когда случилось?
   - Да за неделю до пропажи Ларисы, - Бобринская вздохнула. - Вот сейчас
все думаю: и чего мы так не бережем хорошее в жизни? Ну, поругались. Из-за
чего? Из-за какой-то пятерки. А теперь их уж нет... Я их, конечно, не
осуждаю сейчас. Плохо, что сынка воспитали по-своему...
   - А Ларису?
   - Ларочка была золото, - растроганно протянула Анастасия Петровна. -
Ласковая, добрейшая душа. Дружила с моей Фаей. То пирожок принесет, то
шоколадку. Всем делилась. Надежда Федоровна недовольна была, сколько раз
отчитывала Ларису.
   Нет, говорит, в дом, так ты из дома...
   Может, Ларочка поэтому и убегла? - Анастасия Петровна жалобно
посмотрела на следователя. - Сердечко хорошее было у девочки. Сколько раз
она плакала вот тут, - хозяйка показала на старенький диван.
   Гольст попросил Бобринскую вспомнить о событиях в ночь на первое
сентября. Та рассказала, как в половине четвертого к ним прибежала невеста
Бориса с охотничьим ружьем и сообщила о трагедии в доме Ветровых.
   - Я в первый раз пошла в ихний дом после ссоры. Борис ходит по дому в
одних трусах и майке. А что было в спальне - ужас! - Анастасия Петровна
передернула плечами. - Я месяц после этого спать не могла...
   - Вы слышали выстрелы?
   - А как же! Очень даже хорошо слышала.
   - А не можете сказать, сколько времени прошло между первым и вторым
выстрелами?
   Бобринская задумалась.
   - Да как вам сказать... Быстро время прошло...
   - Ну, сколько минут? Хотя бы приблизительно?
   - Какие там минуты! Почти один за другим... Секунды три-четыре.
   - Это вы точно помните? - переспросил Гольст.
   - Не верите - можете у моего спросить. Он подтвердит. Зачем мне врать?
- даже несколько обиделась Анастасия Петровна.
   Допросив Бобринского, следователь получил тот же ответ: между первым и
вторым выстрелами прошло не более четырех секунд.
   - Ну и порядки были в семье Ветровых! - заметил следователь Сергей
Михайлович Ворожищев, один из участников следственной группы, когда
прочитал показания соседей. - Все оценивалось в рублях. А где же
сердечность и доброта, о которой говорили все вокруг? Хлебосольство?
   - Насчет доброты - это для посторонних. А хлебосольство... - Владимир
Георгиевич усмехнулся. - Ветровы приглашали только нужных людей. Александр
Карпович имел большой круг знакомых. Например, из стройтреста - чтобы
доставать стройматериалы. Начальника телефонного узла - чтобы городской
телефон провести на дачу.
   Замначальника горторга - дефицит...
   Все как на подбор номенклатурные работники. За столом у Ветровых рекой
текли коньяк, марочные вина. Само собой разумеется, икра и другие
деликатесы...
   - Ну, тогда понятно. И все же странно, человек с таким размахом, а
мелочился. За какое-то старое детское платьице удержал у домработницы
пятерку.
   А история с кирпичом - просто курам на смех.
   - Это что! - сказал Гольст. - В прошлом году скандал был. Пришли
проверять показания электросчетчика. Дома была одна Лариса. Контролер
заподозрил что-то неладное: огромный дом, разные электроприборы, даже
электрическая пила, а расход энергии - на копейки. И обнаружилось
приспособление для кражи электричества. Ветрову удалось замять дело через
знакомых.
   - Несолидно. Значит, скупердяй, да еще нечестный, - подытожил
Ворожищев. - Хорошенький пример для детей. Вот так и вырастают хапуги да
стяжатели.

   Разговор зашел о ночи с 31 августа на 1 сентября.
   - Мне не дают покоя показания Бобринских о выстрелах, - сказал Гольст.
- Если они не ошибаются, версия о самоубийстве Ветрова и убийстве им жены
представляется более чем сомнительной.
   - Да, - кивнул Сергей Михайлович, - три-четыре секунды... Успеть в
такой короткий срок убить жену, потом лечь в постель и - выстрелить в себя
вряд ли возможно.
   Владимир Георгиевич пожал плечами.
   - Вообще-то оценка времени субъективна. Зависит от состояния человека.
В иных ситуациях и мгновение кажется долгим.
   - Надо уточнить у кого-нибудь еще.
   Рядом с Ветровыми находится дача неких Цыплаковых. Борис говорит, что
они прибежали к ним почти одновременно с Бобринскими. Они не спали всю
ночь, сидели у постели тяжелобольного. Значит, тоже слышали выстрелы.
   Их сейчас нет в городе, отдыхают в Кисловодске. Скоро должны вернуться.
Тогда и допросим.
   - Не забывайте, что муж и жена Бобринские одинаково определили интервал
между выстрелами.
   - Владимир Георгиевич, - задумчиво произнес Ворожищев, - если
предположить убийство... Не мог это сделать Бобринский? Вы же сами
говорите, что он едва не подрался с Ветровым из-за той пятерки, которую
Александр Карпович вычел из денег домработницы.
   - Не едва, а подрался, - уточнил Гольст. - Их разняли и успокоили
Цыплаковы.
   - Вот видите. Помимо обиды, тут могла быть еще и зависть. Для
Бобринского Ветровы кто? Барчуки. Заносчивые и к тому же нахальные.
   - Обидели мужика крепко, это верно, - согласился Гольст.
   - Что представляет из себя Бобринский?
   - Несдержанный, вспыльчивый. Его в Быстрице побаиваются. Но чтобы пойти
на убийство... - Владимир Георгиевич покачал головой. - На меня он
произвел неплохое впечатление. Прямой, справедливый, рассуждает трезво.
   - А может, довели его эти Ветровы?
   - Будем проверять, - сказал Гольст.
   Допрос тетки Надежды Федоровны, бабы Мани, как называчи ее в семье
Ветровых, провел следователь Ворожищев.
   Мария Ивановна была крепкой старухой. Простое крестьянское лицо,
круглые щеки с мелкими розовыми прожилками, мягкий деревенский говор.
   Чувствовалось, что Мария Ивановна недолюбливала супруга своей
племянницы.
   - Бог ему судья, - сказала она об Александре Карповиче. - Но хочу
заметить: до него Надя была другая. Это уж при Александре стала такой
жадной.
   У Ветрова ведь раньше была другая жена. Развелись сразу после войны. Я
слышала, она сама ушла. Допек муженек своей скаредностью. А Надежда пошла
за Александром - как в омут кинулась.
   Еще бы, мужиков вокруг мало, погибли на войне... Ветров был с
положением, солидный. Сошлись они в сорок пятом, а через год Боря родился.
Живут год, другой, третий, а все не расписываются. Я как-то спросила у
Нади, почему не оформляете брак по закону? Не боишься, что он бросит тебя
с сыном - и поминай как звали? Она отвечает: нет, не бросит. А не
регистрируемся, потому что мне пособие платят как материодиночке. Это ее
Александр подучил.
   Уж я срамила Надежду, так срамила. Не стыдно, мол, перед людьми? Да и
не тоже государство обманывать. Может, кому-то это пособие действительно
нужно позарез, а с их доходами... Она говорит: как муж скажет, так и
будет. Зарегистрировались аж в пятьдесят первом году! Ветрову смотреть на
белый свет деньги глаза застили! Надя - солидный человек, заведующая
детским садом, а до последнего времени цветы продавала, клубнику. Сама! -
Старушка покачала головой. - Или я чего-то не понимаю, или свет
перевернулся. Не знаю...
   - Как Александр Карпович относился к своим детям? - спросил следователь.
   - Борьку в свою веру обратил. Деловой... Не чихнет за просто так. Отец
сызмальства приучил: получит в школе четверку - деньги на мороженое,
пятерку - на кино. В институт поступил - на тебе пятьсот рублей.
   - За что? - удивился Ворожищев.
   - Ну, потрудился, мол, заработал.
   - Так ведь институт сыну нужен, а не отцу.
   - Вот и я говорила: кого ростите? - она сделала ударение на первый
слог, отчего слово прозвучало как-то значительнее. - Он же сам потом,
когда в старости будет ухаживать за вами, плату потребует...
   - Это вы Александру Карповичу говорили?
   - Наде. Она только молчит... Да и что с нее взять - на мужа, как на
икону, молится, - баба Маня вздохнула. - Что вы хотите, сыну шестой годок
шел, а ему бочонок подарили, чтобы деньги копил. Вот и вырос такой же, как
папаша...
   - А Лариса?
   Мария Ивановна расплакалась. Внучатую племянницу она любила.
Единственную из всех Ветровых. За ее приветливый нрав, доброту и
бескорыстие.
   - Поверите, - сказала старушка, - своих детей так не любила, как
Ларочку...
   Ворожищев поинтересовался, известно ли Марии Ивановне о психической
болезни Ветрова-старшего.
   - В первый раз слышу! - удивилась старушка. - По-моему, был отменного
здоровья мужчина...
   - А его брат, Иван Карпович?
   - А что брат? - в свою очередь спросила баба Маня.
   - Он ведь, говорят, покончил с собой. На почве шизофрении.
   - С чего это взяли? Тоже был нормальный. На охоте погиб. Любил того, -
она щелкнула себя по воротнику, - вот под этим делом нечаянно и выстрелил
в себя. Ружье чистил вроде бы или еще что произошло... Факт только, что по
неосторожности это вышло. Вот до чего вино доводит, - она осуждающе
покачала головой.
   Проверкой было установлено: действительно, родной брат Ветрова, Иван
Карпович, погиб в результате несчастного случая. Ни шизофренией, ни
другими психическими заболеваниями он не страдал.
   Беседы со знакомыми Александра Карповича также доказывали: никто даже
не подозревал, что у бывшего директора фабрики была шизофрения.
   Все это казалось более чем подозрительным. Гольст еще сильнее усомнился
в болезни Ветрова, когда ознакомился из личного дела с автобиографией
Александра Карповича. Из нее вытекало, что А. К. Ветров находился на
фронте и после контузии был уволен в запас.
   Тогда при чем тут Свердловск, психиатрическая больница? Откуда
появилась выписка из истории болезни? Тут явное противоречие. Если его,
контуженного, уволили в запас, зачем надо было освобождать от военной
службы во второй раз уже из-за шизофрении?
   Чтобы разобраться в этом, Гольст сделал запрос в военно-медицинский
архив. Ответ пришел буквально на третий день. И что же выяснилось. А. К.
Ветров был призван в ноябре 1942 года в армию Бийским городским военным
комиссариатом и прослужил четыре месяца в запасном полку в городе
Камышове. В 1943 году он был направлен в Свердловскую психиатрическую
больницу. Там его признали больным шизофренией и уволили из армии по
состоянию здоровья.
   - Значит, сведения, сообщаемые в автобиографии, - ложь, - констатировал
Ворожищев.
   - Ну да! Фронтовик, контуженный - такое вызывает уважение. Но это
далеко не первая и не последняя ложь Ветрова. Трудовой стаж, по
документам, начинается у него якобы с 1 924 года, то есть с пятнадцати
лет. И вот я думаю: не организовал ли Александр Карпович себе шизофрению
сам?
   - Чтобы избежать отправки на фронт?
   - Вот именно.
   - Но ведь выписка из истории болезни подлинная, - сказал Ворожищев.
   - А болезнь могла быть мнимая. Симуляция. Как видно, Ветров никогда не
стеснялся в выборе средств. Обманы и подлоги - это стиль его жизни.
   Чтобы выяснить, болел Ветров шизофренией или нет, Гольст вынес
постановление о назначении посмертной судебно-психиатрической экспертизы.
   Следственная группа, возглавляемая В. Г. Гольстом, работала в тесном
взаимодействии с уголовным розыском. Непосредственное участие в
расследовании принимал капитан Леонид Витальевич Самойлов, опытнейший
работник городского управления внутренних дел. С Владимиром Георгиевичем
они встречались чуть ли не ежедневно.
   Как уже говорилось, Гольст не исключал возможности, что к исчезновению
Ларисы Ветровой и гибели ее родителей мог быть причастен один и тот же
человек. Розыскное дело Ларисы было затребовано из Быстрицкого отделения
милиции. Владимир Георгиевич попросил Самойлова обратить особое внимание
на тот факт, что девочку незадолго до исчезновения видели якобы с
незнакомым мужчиной.
   Снова были допрошены соседи Ветровых по даче. Где, когда видели Ларису
с тем человеком? Как он выглядел?
   Из местных ли? Капитан тщательно изучил картотеку лиц, состоящих на
учете в районной милиции.
   Когда следователь поинтересовался у Самойлова результатами, тот ответил:
   - По существу, Владимир Георгиевич, никаких определенных примет о том
мужчине никто сообщить не может. Более того, я так и не нашел ни одного
человека, который бы лично видел Ларису с ним. Короче, тетя Маша слыхала,
что бабка Дарья видала...
   - Считаете, сплетни?
   - Похоже.
   - И все же надо искать возможного соблазнителя.
   - Разумеется, - кивнул Самойлов. - Но... - он улыбнулся. - У кого это
из писателей: трудно искать черную кошку в темной комнате, особенно...
   - Если кошки там нет, - тоже с улыбкой закончил Гольст. - Однако, как
говорится, дыма без огня не бывает.
   Лариса, судя по показаниям знакомых, была не по годам развита, с
мальчишками заигрывала.
   - Уж кто действительно не по годам вел себя с представителями
противоположного пола, так это ее старший брат, - заметил капитан.
   - Борис?
   - А кто же еще. Родители, мне кажется, закрывали глаза на то, что их
сын слишком рано узнал женщин.
   - Есть факты?
   - Судя по тому, что говорят соседи и знакомые... Когда родители и
сестра бывали на даче, Борис приводил девушек на городскую квартиру. А
когда пустовала дача - заявлялся с компанией ту