. В полном  недоумении  я
принялся бродить  вокруг  центральной  клумбы.  В  полдень  нас  повели  в
столовую. Двое или трое пытались со мной  заговорить.  Очевидно,  мы  были
знакомы, но я им не отвечал: я больше не понимал, где я и что. К вечеру во
двор втолкнули дюжину  новых  арестантов.  Среди  них  я  узнал  булочника
Гарсиа. Он крикнул мне:
     - А ты везучий! Вот уж не думал увидеть тебя живым.
     - Они приговорили  меня  к  расстрелу,  -  отозвался  я,  -  а  потом
передумали. Не могу понять почему.
     - Меня взяли в два часа, - сказал Гарсиа.
     - За что?
     Гарсиа политикой не занимался.
     - Понятия не имею, - ответил  Гарсиа,  -  они  хватают  каждого,  кто
думает не так, как они.
     Он понизил голос:
     - Грис попался.
     Я вздрогнул.
     - Когда?
     - Сегодня утром. Он  свалял  дурака.  В  среду  вдрызг  разругался  с
братцем и ушел от него. Желающих его приютить было хоть  отбавляй,  но  он
никого не захотел ставить под удар. Он  сказал  мне:  "Я  бы  спрятался  у
Иббиеты, но раз его арестовали, спрячусь на кладбище".
     - На кладбище?
     - Да. Нелепая затея. А сегодня утром они туда нагрянули. Накрыли  его
в домике сторожа. Грис отстреливался, и они его прихлопнули.
     - На кладбище!
     Перед глазами у меня все поплыло, я рухнул на землю.  Я  хохотал  так
неудержимо, что из глаз хлынули слезы.


                                                                      1939


     Перевод Л. Григорьяна