астерке и золотым пуговицам узнал Назарова.
 По откосу,  упираясь  сильными ногами,  поднимался  Беличенко.  Миронов
хотел пойти  навстречу,  по  сдержал  себя.  Комбат  подошел,  неся  руку на
перевязи.
 - Товарищ полковник!
 И  те, кто шел,  и те, кто  был  близко, остановились,  вытянув руки по
швам. Всю  ночь они слышали, как батарея  вела бой в окружении.  Каждый раз,
когда смолкал грохот пушек, ждали с  тревогой, не  возникнет  ли он вновь. И
вот командир батареи от имени живых и погибших докладывал:
 - Третья батарея, выполнив боевой приказ, прибыла в ваше распоряжение!
 Сильный  взрыв  толкнул  воздух,  и  земля  под  ногами  дрогнула.  Все
оглянулись.  В  розовой  от солнца,  высоко  поднявшейся  морозной пыли  шла
длинная колонна танков. Они казались крошечными  издали, но уже слышно  было
их  железное скрежетание. Чьи это  танки? И не сейчас  ли  предстояло  полку
принять новый бой?
 Но от рации уже бежал радист и крича и, делая знаки руками:
 -  Товарищ  полковник, приказано  не стрелять! Это  танковый корпус  со
Второго Украинского фронта!
 Так вот кого бомбили немцы! Только что готовившиеся в одиночку  принять
новый бой, люди ощутили за cобой железную силу других фронтов. И для каждого
иным  светом осветилось все сделанное ими. Все их усилия, и жертвы, и раны -
все  это было частью великой битвы,  четыре года гремевшей от моря до моря и
теперь подходившей к концу.
 А  немецкие  самолеты все еще  кружились над восходом, бросая бомбы. Но
солнце подымалось за спинами солдат, всходило над снегами Венгрии, огромное,
неодолимое,  по-зимнему красное, и маленькими  казались разрывы,  пытавшиеся
его заслонить.
 Март 1957 г.