лагобытии всей твари возможно лишь при любви к каждому созданию", - считает Патриарх Московский и всея Руси Алексий II (Православие и экология, 1997).
И в заключении еще одно суждение, на этот раз экотеолога Ричарда Бера. По его мнению, так как мир принадлежит богу, то человек не имеет права распоряжаться судьбой других существ, разрушать взаимоотношения между ними. Более того, бог наделил каждое создание равными правами (Nash, 1989).
Язычество
Под язычеством я понимаю различные локальные религии, часто имеющие местный племенной характер и предполагающие обожествление природы - фетишизм, тотемизм, шаманизм, идолопоклонничество, анимизм, соляризм.
Автор классического труда "Религии человечества", современный французский исследователь Мишель Малерб называет язычество анимизмом. По его мнению сторонников этой религии в мире насчитывается около 100 миллионов человек, из них 80% - в Африке (Малерб, 1997).
У многих язычников забота о природе является естественной потребностью.
Язычество предполагает различные культы природы: гор, воды, солнца, растений и животных.
Язычники считают, что каждая часть природы, живая или неживая, обладает сознанием и душой. Некоторые, например, отождествляют божество с природными объектами и процессами. Для людей этих убеждений природа была и является священной. Что позволяло относиться к ней с уважением, трепетом и благоговением. Люди считали природу своим другом, братом, с которым можно иметь личностные отношения.
Согласно некоторым языческим взглядам, - "связь между теллургическим, с одной стороны; растительным, животным и человеческим - с другой, обусловлена жизнью, которая всюду одна и та же. Единство этих сфер реальности по природе своей биологическое. И если какая-либо из форм жизни оскверняется или становится бесплодной из-за преступления против жизни, то все прочие формы также страдают ввиду существующего между ними органического единства", - полагает известный историк религий Мирча Элиаде (Элиаде, 1999). Другими словами, между землей и порожденными ею формами существует магическая связь, некая симпатия. Все эти формы образуют в своей совокупности единую систему. Пролитая же кровь отравляет, оскверняет землю.
Язычество природу считает святой, так как она пронизана божественным присутствием, поэтому язычество призывает уважать природу и не причинять ей вреда. Язычество не видит необходимости преобразования дикой природы или ее улучшения: природа достаточно хороша и красива и без усилий человека. 
Для многих языческих религий характерна сакральность земли, уважение ко всем тварям, благоразумное использование земных ресурсов, их сохранение, сострадание слабым, угнетенным, отверженным. Язычники не берут у природы больше, чем им нужно, не берут без спроса. Они пытаются как-то вернуть природе то, что заимствуют у нее, словно выплачивая свой долг. Природа у них место - где пребывает и дышит бог. Природу нельзя разрушать, ибо в ней присутствует бог. Он есть животворящая сила.
Язычество является важнейшим религиозным пособником в заповедном деле. Различным священным рощам, горам, озерам, имеющим метафизическое значение, как объектам страха, церемоний и мистики, был обеспечен определенный уровень защиты.
Американские индейцы считали всю землю священной. В 1854 году вождь одного из индейских племен сказал: "Каждая частица земли священна для моего народа. Каждая сосновая иголочка, сверкающая на солнце, каждая песчинка в дюнах, каждая капелька тумана в темных лесах, каждое насекомое, как бы тихо оно не жужжало, святы в памяти и опыте моего народа... Наши предки никогда не забывали этой прекрасной земли, ибо она есть мать краснокожего. Мы все часть земли, а она часть нас. Благоухающие цветы суть наши сестры... священен прах наших отцов. Их могилы есть земля святая, и для нас освящены и эти холмы, и эти деревья - все, что мы видим..." (Экотеология, 1997).
Поэтому, как считают индейцы-язычники, их святую землю нельзя презирать, осквернять, портить, завоевывать, покупать, разорять, приватизировать, разрушать.
Так же считали и туземцы тихоокеанских островов: "не мы обладаем землею, а она нами".
У американских индейцев священными местами считаются Скалистые горы и возвышенность Блэк Хиллс. Индейцы сиу рассматривают их как источники духовной пищи. Там обитает "7 сил", пребывает Великий Дух. Индейцы приходят сюда за "видениями", вернее "уходят за пределы". Это позволяет им повышать свою силу и общественный статус. Вождь племени стонни Джон Шоу в 1977 году написал книгу "Эти горы есть наши священные места", в которой сказал: - "Эти горы являются нашими храмами, нашими святилищами, нашими местами отдыха. Они - пристанища нашей надежды, видений, очень особенные и священные, где Великий Дух и другие духи говорят с нами. И поэтому эти горы есть наши священные места"(Bernbaum, 1998).
Индейцы навайо говорят о своих священных горах: - "Эти горы есть наши отец и мать, мы вышли от них, мы зависим от них, и мы должны жить возле них(...). Маленькие горы - наши младшие братья и сестры, каждая гора - персона. Мы являемся родственниками священным горам" (Bernbaum, 1998).
Индейцы хопи полагают, что на священный пик Сан-Франциско нельзя смотреть с плохими помыслами, а только с хорошими. Поэтому они поют песни, чтобы освободиться от дурных мыслей и добраться до священных гор без капли ярости. Индейцы уверены, что если перестать почитать священные горы, то зло вырвется наружу. Они считают, что хорошая жизнь их племен возможна только в гармоническом родстве со священными горами.
Священные деревья у язычников символизируют целый ряд специфических человеческих положений, возможностей и ожиданий. Они могут являтся проявлениями бога, отдельными представителями планет и звезд, символами природных элементов - энергии, воды, земли, воздуха. Некоторые деревья имеют связь с божествами, духами, являются тотемами, вместилищами душ усопших людей. 
Языческие священные рощи могут приравниваться к божествам, обеспечивать убежище духам, быть живым посланием предков, защищать освященные места от эксплуатации.
Этнограф В.П.Налимов так описывал религиозные воззрения удмуртов и мари на священные рощи: "Рощи связаны с культом творческих сил природы, сознанием органической, генетической связи человека с природой, единства своей группы. Кратко их воззрения можно сформулировать так: бог - творительная сила, отражающаяся в природе: в живой текучей воде, придавая ей прозрачность, текучесть, неиссякаемость, - в растениях, в животных и человеке. Эта творческая сила едина, но она разветвляется и каждая отдельная сила, органически связанная с единой силой (как притоки реки связаны с главной рекой), имеет свою индивидуальность. Отсюда - бог территории: люди, живущие в ней, органически связаны между собой и богом, составляя каждый только часть единого целого. Влияя на одну часть, можно влиять на целое. Загрязняя, например, воду, приносишь вред растениям, животным, человеку, богу, т.е. производительной силе. Недостойное поведение отдельного человека оскверняет не только его физическую природу, но и вредит всей производительной силе природы. Отсюда - общий интерес группы людей, растений, животных, воды, бога, т.е.творческой силы.
Творческая сила страдает от грязи, нечистоты, болеет. Вредно на нее действуют выделения человека, сквернословие, зависть и т.д. Таким образом, бог - творческая сила - не всемогущ. 
В будничной повседневной жизни очень трудно сохранить природу в чистом виде. Поэтому выделяются рощи, ключи и оберегаются от загрязнения. Здесь творческая сила спасается от преследующей грязи, нечистоты. В известное время года творческая сила, когда ее мощь достигает максимума, как, например, весной, во время цветения ржи, приняв образ бабочки, вылетает и распространяет свою благодать (т.е. силу). Вокруг таких заповедных рощ объединяются целые роды, люди, живущие иногда за десятки, сотни верст. Через каждые три года происходят моления с общей трапезой: совместная еда является символом заключения союза, дружбы(...)" (Налимов, 1928).
Современные марийцы-язычники сравнивают свою священную рощу с церковью: "Дивный был пенек, вместо налоя нам служил. Дивное было лесное озеро, вместо золотой купели служило..., вместо блестящей церкви служил густой лес. Деревья служили вместо золотых подсвечников..., с притчом лесные птицы воспевали (Борейко, 2000).
Язычники исповедовали уединение в священной роще для погружения в Абсолютную красоту, Совершенное добро и Окончательное единство.
В языческих священных рощах запрещали рубить лес, косить, рыбачить, охотиться, пахать, собирать грибы-ягоды, хворост, выпасать скот, шуметь. Порой не разрешалось даже попадать под тень священного дерева.
Язычники сочиняли своим священным природным объектам славословия, в случае какого-нибудь нарушения запрета просили у них прощения. Охрана священных рощ опиралась на страх и совесть каждого.
Язычество берет под защиту различных тотемных, священных животных и растения. Для перечисления таких примеров можно было бы написать не одну книжку. Так, удмурты-язычники ежегодно отлавливали лебедей, оказывали им большие почести, кланялись в землю, а по окончании моления отпускали птиц, предупредив жителей соседних деревень, чтобы те не стреляли священных лебедей (и даже откупившись от них деньгами и подарками) (Владыкин, 1994).
Известны следующие формы религиозного почитания растений и животных у язычников, имеющие экологическое звучание: тотемы; духи-хозяева; духи-покровители; культ предков в облике животных и растений; священные животные и растения.
Представление о родстве между человеком и тотемом приводят к запрету наносить вред тотему, убивать животное, губить растение, употреблять его в пищу. Со своей стороны тотем тоже полезен человеку - он охраняет своих почитателей, защищает их и изображение тотема. 
Животные и растения в виде духов-хозяев обычно почитаются как властелины дичи, рыбы, леса при промысловом культе. Уважение их связано с достижением удачи на промысле.
Духи-покровители в образе животного покровительствуют человеку, а тот в свою очередь почитает этот вид животного.
Коюконы Аляски, например, считают, что природа обладает духовной силой, имеет право на уважение и включается в их религиозный кодекс морали и этикета. Коюконы берут у природы только то, что могут использовать, не убивают гнездящихся самок водоплавающих птиц, молодых животных. Они боятся возмездия в виде неудачи, если нарушат табу или будут неуважительны к животным.
Культ предков в облике животных выражается в вере в оборотничество, в переселение душ умерших в зверей, птиц, змей и т.д. Причем в разных селениях одного народа могут почитаться различные животные в виде культа предков. Манси на Сосьве разных деревень почитают ястреба, крохаля, соболя, орла, лягушку.
Культ животных и растений как священных - высшая форма почитания флоры и фауны. Можно отметить такие экологически полезные формы почитания священных растений и животных: - молитвы, устройство алтарей, ритуальная пляска, украшение священного дерева, его поливка, оказывание внешних знаков почитания, заповедание территории, посадка священных деревьев, запрет на убийство животных или рубку деревьев (Борейко, 1999).
Так, древние инки во время религиозных фестивалей кормили и поили кондоров, которых они почитали как посланников богов.
Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что религиозное почитание животных не всегда означает автоматически взятие их под охрану. Своих священных животных некоторые языческие народы убивают для использования в религиозных обрядах.
Религия природоохраны
Моя религия - это любовь
ко всему живому.
Арабское изречение
Когда я вижу какой-нибудь
уголок дикой природы, меня
охватывает священный трепет,
когда мне удаётся добиться
его заповедания, меня охватывает
священный восторг.
В. Борейко 
Понятый Бог не является Богом.
Древний афоризм
Великая божия дикая природа
Постепенно к нам возвращается древняя мысль, что природа дикая одновременно является природой хорошей и природой священной. Пионеры охраны дикой природы всегда признавались, что основным толчком к заповеданию была забота об уголках свободной природы, понимаемых ими как священных. Эти люди были часто необычайно верующие. Не в церкви находили они свои храмы, но в дикой природе. Они относились к природе как к божеству. Пионер американского заповедного дела Джон Мюир был уверен, что всё, что он делал, спасало священные места дикой природы. Он говорил о диких горах и лугах как о местах исцеления, обновления и молитвы. "Скалы и величественные каньоны, вода и ветер, и все жизненные структуры - животные, озера, луга и рощи, и серебряные звёзды - слова Бога, и они текут плавно и зрело из его губ" - писал он в своих книгах (цит. по Борейко, 2000).
Для Джона Мюира защита дикой природы была почти актом поклонения. Он понимал уважение дикой природы как религиозный опыт. Когда долину Хетч-Хетчи в Йосемитском национальном парке собирались залить водой, он провозгласил принцип священности этого места.
Он писал: "Плотина Хетч Хетчи! Плотина для резервуаров воды на месте соборов, церквей, чтобы не было больше святых храмов в сердцах людей!" Чтобы ободрить защитников заповедной долины, Мюир уверял, что им в этом деле помогает Бог, а сама Хетч-Хетчи имеет божественное начало.
Джон Мюир говорил, что дикая природа это "открытое окно в небеса, зеркало, отражающее творца".
Американский путешественник Эствик Эванс один из первых, ещё в 1818г. связал почитание дикой природы с религией: "Каким величественным является безмолвие вечно активных энергий природы! Существует нечто в самом имени дикой природы, которое очаровывает ухо и успокаивает дух человека. В нем содержится религия".
Спустя полтора столетия руководитель Сьерра-Клуба Дэвид Броуэр высказался более определённо: "Мы имеем своего рода религию, этику в отношении земли, и эта религия является, я полагаю, наиболее близкой к буддийской".
Немецкий философ и писатель Тик полагал: "Природа даёт нам предчувствие Бога: нет, не ожидание и не предчувствие - это подлинное чувство, и в глубинах, и на высотах, видимая всеми, здесь шествует религия". Ему вторил Шеллинг: - "Только та религия истинна, которая открывается нам в камне и в сплетении мхов, в цветах и металлах..." (цит. по Борейко, 2000).
Дикая природа как проявление святого хорошо описана Джоном Рескином в его объяснении своего собственного восприятия божественного: " - Хотя в этом и не присутствовало определённое религиозное чувство, я ощущал святость во всей природе, от самого малого до самого большого: это было инстинктивное благоговение, смешанное с восхищением; невыразимое волнение, которое обычно бывает при ощущении безтелесого духа: я лучше всего это ощущал, когда я был наедине, и тогда я мог дрожать и от радости и от страха перед ним. Когда я впервые подхожу к берегу горной речки или вижу горизонт, оттенённый вечерним закатом или вижу развалины, поросшие мхом, я не могу описать это чувство радости, которое, как мне кажется, приходит благодаря своего рода сердечному голоду, удовлетворённого наконец присутствием Великого и Святого духа. Эти чувства переполняли меня, пока мне не исполнилось 20 лет: когда же доля практицизма и чёткого рационального мышления во мне увеличилась и "мирская суета" меня не поглотила, эти чувства постоянно работали, как это описывает Вордсворт в его "Признании бессмертия" (цит. по Борейко, 2000).
Как справедливо утверждает Ф.Р. Штильмарк, - "... истинные корни природоохранного дела лежат в самых глубинных слоях общественной нравственности, в его религиозно-моральных основах". И дальше: " - Человек, искренне любящий дикую природу, остаётся скорее язычником, чем христианином. Утром я, как правило, предпочитаю пойти в ближний лес, а не стоять со свечкой в храме, дыша чужим потом и ладаном. Вид старого дерева, живописной скалы или бурного моря восхищает меня более, чем икона" (Штильмарк, 1999).
Действительно, в дикой природе мы чувствуем что-то находящееся за пределами нас самих, что-то более высокое, чем мы сами, что и называют божественным. Одним из знаков священной дикой природы является её существенная непостижимость.
Встреча с божественным в дикой природе во многом аналогична встречам с великими произведениями искусства, с их волнующей властью, способной производить внезапные перемены в восприятии многих умов в разное время и в разных странах.
Святое место и святая сила
Мишель Малерб так описывает священное: "Трудно сказать, куда простирается священное, но оно проявляется: отблеск сверхъестественной силы - священное - можно увидеть, с ним можно встретиться, к нему можно прикоснуться. Существуют святые места (храмы и святые города), священные тенеты, священные предметы, такие как мощи. (...). Однако священное неуловимо, оно часто скрыто или, по крайней мере, завуалировано. Встретить священное - результат веры: то, что мы видим с внешней стороны, - обыкновенно, профанно, а лежащее в глубине священное - невидимо, о нём можно говорить лишь с помощью аналогий, символов" (Малерб, 1997).
Все приверженцы той или иной религии ощущают сакральность места. Эти святые места имеют особый магнетизм, который воздействует на тело человека, независимо от того, осознаёт он это или нет.
Американский экофилософ Долорес Ла Шапель приводит такое определение священного: священное - это сделанное и провозглашенное святым или посвященное единственному использованию или цели, достойной почтения или уважения.
Американские философы-антропологи Д. Хьюз и Д. Свэн полагают, что святое место - это такое, где человек находит проявление священной власти, где он ощущает себя неотделимой частью Вселенной. Там человеку является дух (Hughes, Swan, 1994). В другой своей книге Д.Свэн пишет, что вещь или место становится святым, "когда оно воспринимается как нечто способное наполнить в нас энергией те чувства и концепции, которые мы ассоциируем с духовной стороной жизни" (цит. по Борейко, 2000). Согласно словарю Колликса Кобилда "святое место это то, что по особому связано с богом или богами". Иными словами, святое место - это что-то исключительное, необычное, часто касается той особой части, что задействует наши мечты, наши метаморфозы и наши личные взгляды на мир, место, которое ощущается человеком как священное.
Кстати, ещё Платон в своей предупредительной записке к планировщикам и архитекторам писал, что определённые места могут обладать некими экологическими и духовными качествами, влияющими на человеческий характер.
Наверное, у человека имеется универсальная внутренняя потребность почитать во внешнем мире некую маленькую часть земли как святую. Мы порой не замечаем и не задумываемся над тем, что наше поведение в отношении отдельных мест часто носит религиозный характер. Это может быть домашний очаг, место первой любви и т.п. Даже для атеиста эти места сохраняют исключительное, уникальное качество, для него они являются особыми местами, "святыми местами" в его личной вселенной, так как получают иное воспрятие реальности.
Американский экофилософ и географ Линда Грэбер права: "современные люди со светским образованием ищут и желают божественного восприятия во многом так, как этого желали их древние предки" (Грэбер, 1999). 
Существует несколько концепций священных мест. Американские индейцы считали священной всю землю. Многие языческие религии ограничивали священную территорию до размера рощи, горы, острова, ключа, дерева. Христианство ещё более сузило священную территорию до размера храма (Hughes, Swan, 1994).
В Японии существует целых три вида священного пространства - полагает Долорес Ла Шапель. Первая и самая старая форма обнаруживается в ранних синтоистских мифах и ритуалах. Это - реальное пространство вокруг "ками" или божественное бытие природы. Священным местом в этом случае может быть либо само "ками" - священное дерево, скала, водопад и т.д. или определенный объект, который является точкой контакта божества с землею. Такие места могут быть связаны с: 1) красотой местности; 2) "силой" природы, например, вулканом, землетрясением, водопадом; 3) важным источником события; 4) мифом или сном (мечтой).
Вторая категория священного пространства