мня ход сражения и быв
свидетелем  духа  и  мужества  наших,  я  не  могу  согласиться  в  мнении,
изложенном выше.  О потере  редантов Семеновских  можно сказать то  же, что
Кутузов сказал  о потере  Москвы, они не  составили бы потери  сражения. Но
скажут:  "Армия могла  быть  разрезана, линия  изломана и  проч.  и проч.".
Отвечаю:  опыт  показывает,   что  линия  русская,  пробитая,  разрезанная,
изломанная,  все еще  дерется. В  первом периоде сражения  несколько конных
полков  французских  вдруг заскакали  в  тыл  6-му и  7-му корпусам.  Линия
казалась  разорванною,   но  полки  Дохтурова  и   Раевского  нисколько  не
смешались: им пришла самая  простая, естественная мысль: "Неприятель сзади,
выворотимся  наизнанку, станем  бить по  передним с  передних, по задним  с
задних  фасов".  И,  развернув  эти  фасы,  они открыли  такой  огонь,  что
неприятель,  неистово-опрометчивый в  своих  наскоках, сам  не знал,  что с
собою делать!  И один  ли этот случай в  продолжении Бородинского сражения?
Около  4-х   часов  пополудни  я  находился   за  последним  резервом,  где
перевязывали  раненых.  Я проводил  раненого  брата и  был свидетелем,  как
пилили  ногу  Алексею  Николаевичу  Бахметьеву.  Вдруг  видим  вестфальцев.
Огромные, как старинные богатыри,  они выехали из лесу, их было немного - и
стали. На  вопрос "что  вам надобно?" неприятельские воины,  еще непленные,
отвечали:  "Мы   ищем  короля  Неаполитанского,  он   должен  быть  здесь".
Разумеется, их  взяли, как  баранов. Разрезать линию русскую  можно, и бить
русских  можно, но  разбить и  покорить мудрено!  Я как теперь  помню поле,
которое тянулось  от Брина к Аустерлицу. Оно  усеяно было обломками линии -
колоннами разобщенными, раздвинутыми, гонимыми.  Но эти колонны наши с утра
до вечера дрались и  не поддавались, клали головы, не думая положить ружье!
Одну, как теперь вижу, бьют, другая, пользуясь минутою, продирается вперед;
налягут  на  ту, третья  подвигается;  и  так все  волновалось, мешалось  и
дралось! подобное было и у редантов Семеновских!..

Подоспел Бороздин, генерал-лейтенант  с гренадерами 2-й дивизии, примчался,
Коновницын,  и  первый  -   реданты,  а  последний  -  Семеновское  отбили.

Маршалы,  подкрепясь  дивизиями Нансути  и  Латур-Мобура,  опять завладели
редантами  и  опять  выбиты  из  них   дивизиею Коновницына.  В  это  время
показывается  8-й  корпус  Жюно,  и  Ней  отсылает  его  к  Понятовскому  с
поручением действовать на промежуток (между корпусом Тучкова и левым крылом
главной линии), не довольно  защищенной. Граф Воронцов ранен; маршалы водят
на реданты,  одну за другой, дивизии  Кампана, Дессекса, Фрияна, прибывшего
позднее, Ледрю,  Маршана, Разу и корпуса  кавалерии. На левом крыле генерал
Тучков 1-й  оттеснен, оттесняет и смертельно  ранен. Его атаковали дивизии:
Заиончика, Княжевича и конница  генерала Себастиани. С нашей стороны лес на
старой  Смоленской  дороге и  сказанный  выше промежуток  храбро защищал  с
стрелками князь  Шаховской. Сражение, затихая и  возгораясь, продолжается у
редантов и за реданты.  Тучков 4-й убит при среднем. Мюрат с целою громадою
конницы  наехал прямо  на  окопы; князь  Голицын объехал  его  сбоку. Рубка
ужасная! Все  это деялось еще до  полудня. Неприятель приутих. Тишина перед
бурею!!!

Раздражаясь неудачами,  Наполеон сосредоточивает 400 пушек  и много пехоты,
много кавалерии. С нашей стороны выдвинуты резервы и перед ними тянутся 300
орудий.

Все  это   на  левом  крыле,   все  перед  теми  же    роковыми  редантами!

Французы  дерутся  жестоко, дерутся  отчаянно,  700 пушек  гремят на  одной
квадратной версте; бой кипит; спорные окопы облиты кровью, переходят из рук
в руки и... остаются за неприятелем!

Тогда раздается  повсеместное "ура!" на линии  русской, сам Багратион ведет
свое левое крыло  в штыки. Бой неимоверный! Люди олютели; пушки лопались от
разгорячения; зарядные  ящики взлетают  на воздух. Кони без  седоков ржут и
бегают  оседланными табунами. Все  было кровь  и сеча в  огненной атмосфере
этого сражения. Багратион ранен.  Стадо остается без пастыря; но Коновнидын
собирает войска, это было  уже в 1-м часу дня, и уводит на высоты, построив
их  между Семеновским  каре  Измайловского и  Литовского полков,  к которым
Васильчиков    пристроил    остатки   своей    и   Неверовского    дивизий.

Тут  же  собрались  остатки  дивизий Воронцова  и  принца  Мекленбургского.
Измайловский  и Литовский  полки, став  эшелонами в каре,  отражают тяжелый
натиск железных людей  (gens de fer): так называл Наполеон своих кирасир; а
кирасиры Бороздина (генерал-майора) и Кретова удачною атакою сгоняют с поля
неприятеля,  расстроенного  батальным  огнем  гвардейских каре.  Чтоб  дать
лучшее понятие о троекратном приступе маршалов к редантам, я прилагаю самую
краткую записку, из которой  можно увидеть последовательный ход предприятий
у редантов Семеновских.





                   ПЕРВОЕ НАПАДЕНИЕ (НА РЕДАНТЫ) МАРШАЛОВ



Между  6-м и  7-м  часами утра  войска Наполеоновы  на обоих  крылах начали
вступать в сражение.

Главные  силы направлены  к редантам  Семеновским. Маршал Даву  изготовил к
атаке две дивизии: Кампана  и Дессекса, пустя впереди их батареи. Намерение
было: прокравшись  чрез леса, ударить на реданты  с тылу. Переход через лес
представлял много препятствий. Наконец  войска вышли, кинулись на реданты и
овладели  одним. Но гренадеры Воронцова  и дивизия 27-я Неверовского выбили
неприятеля.

Наполеон  усугубляет силы  присоединением  Нея к  Даву. Дивизия  Ледрю идет
впереди, Маршан  и Разу с своими  за нею. 8-й корпус  Жюно, из вестфальцев,
следует  за 3-м.  Туда же  и Мюрат  направляет: Пансути (1-й  кавал. кор.),
Монбрена  (2-й  кавал. кор.)  и  Латур-Мобура  (4-й кавал.  кор.) вслед  за
маршалами.  Разумеется, все,  что  ни делалось,  делалось с  разрешения или
приказа самого Наполеона.

Князь Багратион,  видя массы  неприятельские, спешит подкрепить  свое левое
крыло.  У  Тучкова 1-го  взята  3-я  дивизия  Коновницына. 2-я  кирасирская
выдвинута перед  дер. Семеновскою. Кутузов, с тою  же заботливостью о левом
крыле,  присылает в  подмогу ему  три кирасирских  полка и 8  орудий конной
гвардейской  артиллерии с  полковником Козеным.  И вслед за  этими отряжены
туда  же  полки Измайловский  и  Литовский,  покрывшие себя  славою. И  2-й
пехотный   корпус   (Баговута)   переведен    также   на     левое   крыло.

Но  все это  не  помешало трем  французским дивизиям,  Кампана,  Дессекса и
Ледрю,  подступить  и  кинуться  на  реданты  и  завладеть  одним.  Сводные
гренадеры  идут   драться  за  свой  окоп.   Граф  Сиверс  подводит  полки:
Новороссийский  драгунский, Ахтырский  гусарский  и Литовский  уланский, да
несколько  конных орудий,  и неприятель  выбит и  гоним. Дивизия  Маршана и
бригада Бермана поддерживают своих. Тут граф Воронцов ранен.





                    ВТОРОЕ НАПАДЕНИЕ МАРШАЛОВ НА РЕДАНТЫ



Наполеон  велит,  и  маршалы  опять  приступают к  редантам.  Дивизия  (27)
Неверовского  несколько  раз  их отражает.  Дорохов,  с  конницею, рубит  и
врубается. Но  все-таки французы овладевают укреплениями  между 10-м и 11-м
часами  утра.  Генерал  Дюфур взял  деревню  Семеновскую.  Но Коновницын  и
Бороздин лишают  всех успехов неприятеля. Тогда  Ней, пустив вперед дивизию
Разу  с  корпусами  Нансути  и  Латур-Мобура,  идет  и  берет  реданты.  Но
Коновницын наступает и отнимает.





                         ТРЕТЬЕ НАПАДЕНИЕ МАРШАЛОВ



Колонны неприятельские  роились в поле, 400  орудий покровительствовали им.
Картечь наших  300 пушек  не могла остановить  их. Они падали,  сжимались и
шли! Тогда Багратион ведет  все левое крыло в штыки. Сшиблись, освирепели и
дрались  до упаду! Багратион  ранен. Реданты  в руках французов.  Нансути и
Латур  несутся, чтобы отсечь  левое крыло  от средины главной  линии нашей.
Каре гвардейские отражают атаку. Бороздин и Кретов, уже раненный, с полками
громких  имен: Екатеринославским  и Орденским кирасирскими,  прогоняют тучи
неприятельской кавалерии за овраг. Кончились атаки маршалов, и позднее один
Ней, исполняя мысль Наполеона,  с двумя корпусами пехоты и двумя кавалерии,
повел  свою   огромную  атаку   на  середину  нашей   линии.  Наши  колонны
встретились, сшиблись и дрались с Неем отчаянно.

Между  тем, отражаемый  на  левом крыле,  и это  было  уже около  2-го часа
пополудни, неприятель,  неутомимый в предприятиях,  потянулся против нашего
центра.  Вице-король  выслал,  с   своей  стороны,  большие  силы  и,  чрез
совокупную атаку, захвачен большой люнет, важнейший пункт центра. Ермолов и
Кутайсов, понимая  всю важность  серединного пункта,  в котором вице-король
хотел прорвать  нашу линию, понимая всю  опасность положения русской армии,
не стерпели  потери и, взяв один батальон Уфимского  полка, идут и отбивают
люнет.  Генерал Бонами,  захвативший укрепление, сам  захвачен. Вице-король
отвел  войска,   но  навел  выстрелы   многочисленной  артиллерии.  Батареи
стрелялись  с батареями  несколько часов  сряду. Это был  истинный поединок
батарей! Желая  отвлечь избыток сил неприятельских  от левого крыла нашего,
что,  может быть,  должно бы  было сделать  еще накануне,  Кутузов посылает
Уварова с своего правого крыла атаковать левое крыло французское. Атака эта
не произвела  ничего решительного в частном,  но последствия ее были весьма
важны  для целого.  Критическая минута  выиграна! Наполеон  задумался: наше
левое крыло вздохнуло!  Вице-король, отвлеченный на минуту выездом Уварова,
спешит  опять к  своему  месту, соединяет  огромные силы  и  батареи против
нашего центра, идет и  берет большой люнет. Этот полудержавный воин, сам, с
своим  штабом, со шпагою  в руках,  вошел в укрепление,  которому предлагал
сдачу, нашими  отвергнутую. Люнет в  другой раз остается  за французами; но
войска наши: дивизии Капцевича,  Бахметьева 2-го, Бахметьева 1-го и остатки
дивизий Паскевича и Лихачева стоят за Горецким оврагом целы и готовы к бою.
Милорадович заменяет  Дохтурова, посланного  командовать вместо Багратиона,
делает приличный обстоятельствам  поворот на оси и устраивает, на картечный
выстрел,  батареи, которые  режут продольно  потерянный люнет  и толпящиеся
около  него войска  французские.  Многие и,  с первого  взгляда,  как будто
дельно  пеняют Наполеону,  почему не  подкрепил он частных  усилий маршалов
всеми силами своей гвардии?  Конечно, свежие 25 000 могли бы наделать много
шуму;  но  что же  осталось  бы  тогда у  Наполеона?  Ровно ничего!  Пустив
гвардию,  он бросил  бы в роковую  чашу судеб  последнюю свою лепту.  У нас
после  дела  осталось  еще  не  участвовавших  в  деле 11  батальонов  и  6
артиллерийских рот;  наши казаки (более 10000)  с своим знаменитым атаманом
были еще  свежи и бодры; в наших  двух ополчениях (Московское и Смоленское)
можно было  насчитать до 20 000.  Если бы все это  с разных сторон, с одним
кличем: "Москва и Россия!" кинулось в общую сечу, бог знает, на чью сторону
склонились бы  весы правды? Всего вероятнее,  могло случиться, что к Москве
не дошли  бы ни  французы, ни русские,  а явились бы,  под стенами столицы,
обломки двух  армий, в  толпах, пестрых составом и  вооружением. Обе армии,
если  б дошло  до  крайности, могли  разложиться. Но  потеря  армии, потеря
великая, еще не составила бы потери России, которая могла дать новую армию.
И,  отступая,  мы  сближались  с нашими  средствами,  к  нашим резервам;  а
Наполеон?!  Пусти он  свою  гвардию, и  сгори эта  гвардия в  общем разгаре
Бородинского пожара, с чем  дошел бы он до Москвы и на что мог бы опереться
при своих  предложениях о  мире? Не  знаю, что после  этого должно сделать:
порицать ли  Наполеона за его нерешительность  или хвалить за благоразумное
сбережение  резервов.  По крайней  мере  Кутузов в  своем приказе  накануне
Бородина говорит: "Генерал, умевший сберечь свои резервы, еще не побежден!"
Не подслушал ли Наполеон этих слов мудрого старца?





                       И ВОТ УЖЕ 4 ЧАСА ПОПОЛУДНИ!..



В это  время Наполеон, производя лично  обозрение линий, направляет удар на
наш фронт  (Une  charge de front).  Его кавалерия, большею  частию латники,
несется на нашу пехоту, - и отбита.





                            В 5 ЧАСОВ ПОПОЛУДНИ



Все  наши  реданты  и  большой люнет  решительно  и  уже  не  в первый  раз
захвачены.  Французы   синим  шарфом   опоясали  позицию  от   Утицы  через
Семеновское.  Но  две  массы  русских  войск  еще  целы:  одна  на  высотах
Семеновских, другая за курганом Горецким.

Барклай и  Бенигсен, прискакав  еще прежде на место  разгрома, загнули наше
левое  крыло крюком,  уперли его  в лес,  таивший в  себе ополчение,  и тем
усилились и  обезопасились от  дальнейших обходов и новых  покушений Нея. А
Ней,  пока  все это  происходит,  отправляется  добывать себе  титул  князя
Москворецкого[7] и, в  намерении загнать наших в Москву-реку, берет с собой
все,  что ни  находит под  рукою справа  и слева.  Он успел,  как говорили,
сосредоточить   шестьдесят  батальонов   пехоты  и  более   100  эскадронов
кавалерии, со  множеством пушек. С  этою массою, огромною,  как иная армия,
направляется он на центральную нашу батарею, грозя разрезать армию пополам.
Не та ли это атака, о которой Наполеон в 18-м бюллетене говорит: "Император
велел повести  атаку правым крылом  на фронте: сим  движением отняли мы 3/4
поля  у неприятеля".  Войска  Нея и  наши,  уже бежавшие  к ним  навстречу,
сшиблись и расшиблись.  Смешанные толпы боролись, резались, уничтожались...
Такое взаимное разрушение продолжалось около двух часов.





                          УЖЕ БЫЛО 6 ЧАСОВ ВЕЧЕРА



Есть люди,  которые стараются доказать, что  сражение Бородинское притихло,
зачахло, даже, как они выражаются, "замерло" еще в 4 часа пополудни. С того
же времени  до 9-ти  вечера (целых 5  часов!) продолжалась только  пушечная
пальба. На это да  позволено будет сделать несколько вопросов: что ж делали
войска, если  действовали одни батареи? Что  ж делал Наполеон? Согласимся с
теми, которые  говорят, будто с  утра стоял он (в  положении бесстрастном),
скрестя руки на груди. Но они же сами соглашаются со всеми другими, что в 4
часа пополудни  он (Наполеон) лично  выехал на линию и  обозревал положение
дел. Продолжаем  вопросы: к  чему ж был  этот выезд? К чему  это обозрение?
Разве он выехал для  того, чтобы кончить, а не продолжать? Тогда как сам[8]
хотел даже повторить сражение! Если Наполеон (этот оборотливый, деятельный,
пылкий воин)  не делал ничего, то  что ж делали наши?  Ужели, под воздушным
поединком батарей,  полки и  дивизии стояли спустя ружья?  Нет! Всякий, кто
действительно был  и варился  в кипятке Бородинского  сражения, согласится,
что не только 5  часов (от 4-х до 9-ти вечера), но и 5-ти часовых четвертей
не  было  совершенно  праздного  времени в  битве,  где  дрались почти  без
передышки.  Иначе откуда  последовала бы  такая  огромная, с  обеих сторон,
потеря  в людях?..  И  зачем Наполеону  вдруг прекратить  линейное сражение
(кроме артиллерии)  именно  тогда (в 4  часа пополудни), когда  он оттеснил
(польскими войсками) корпус Тучкова 1-го, овладел через посредство маршалов
всеми (так  дорого стоившими)  редантами Семеновскими, обеспечился  на счет
левого своего крыла (после попытки Уварова) и имел за собою наш центральный
люнет? Наполеон  был человек нрава  крутого и не имел,  кажется, обычая так
великодушно  останавливаться среди  успехов,  хотя и  не дешево  купленных.

Из свода этих вопросов  само собою следует, что сражение, в котором умирали
тысячи,  и  после  4-х  часов за  полдень  не  замирало  и  не  замерло,  а
продолжалось, разумеется,  с большим  или меньшим напором с  той или другой
стороны.  Наполеон  и  Кутузов   не  уставали  соображать,  не  переставали
действовать.  Наполеон направлял  атаку  (charge de front)  серединную. Ней
двигался с огромными силами. А что делал Кутузов? Полководцы встретились на
одной мысли. Каждый метил  своему противнику в грудь!.. Кутузов (и это было
позже  4-х часов  пополудни), усмотрев,  что пехота французская  стянута на
крылья,  а центр неприятеля  разжидел и  состоял из одной  почти кавалерии,
предпринял  нанести удар  на этот центр  и нарядил несколько  полков пехоты
(менее  пострадавшей из  полков  гвардейских) и  часть кавалерии  для этого
дела. Наполеон понял опасность  такого предприятия и решился двинуть вперед
часть  молодой  гвардии.  Удайся  это движение,  Кутузов превратил  бы свое
положение оборонительное  в наступательное. Он уже  и сделал было попытку к
этому, выслав  Уварова, которому  велел сказать: "Напасть  и пропасть, если
необходимо!" В  то же  время к Дохтурову  на левое крыло  послал своеручную
записку карандашом: "Стоять до последней крайности!" Из таких распоряжений,
твердых, решительных,  видно, что сражение Бородинское  было битва на жизнь
или  на смерть  и что  прекратить ее  могло только  одно  наступление ночи.
Отчего  ж иные  пишут: "С  4-х часов  пополудни вообще видно  было всеобщее
изнеможение: выстрелы  час от часу редели,  и битва замирала"?  А между тем
сами же  говорят далее: "Ночь прекратила сражение;  оно кончилось в 9 часов
вечера". Я,  с своей стороны, никак не  мог решиться у 15-часового сражения
Бородинского  похитить   пять   часов  великих  пожертвований  и  славы!  В
доказательство, что схватки, и схватки сильные, происходили на линии уже на
исходе  дня, я  предлагаю  взглянуть в  книгу  Любенкова[9] . Сказав:  "Уже
вечерело", - он продолжает: "Густая колонна французских гренадер, до 5000 с
красными  распущенными знаменами,  музыкою  и барабанным  боем, как  черная
громовая  туча, неслась  прямо на  нас. Казалось,  ей велено  погибнуть или
взять  нашу  батарею". Таких  явлений  не бывает,  когда сражение  замерло!

Около 7-го часа вечера  сражение, может быть, за общим изнуром сражающихся,
мало-помалу ослабевало,  но батареи еще гремели  и громили. Под вечер Мюрат
делает  большую  кавалерийскую  атаку:  это последняя  вспышка  догоравшего
пожара - и французы занимают лес за Семеновским, откуда выбиты финляндцами.
Настало 9 часов вечера,  и не стало сражения Бородинского! Оно продолжалось
15 часов. Это сражение было генеральное и генеральское.

                    У французов:

                         убито..........      9
            Генералов {
                         ранено.........      30

 Штаб- и обер- офицеров  ...................  1500

                         убито..........      20 000
              Рядовых {
                         ранено.........      40 000

                  Наша потеря[10]:

                         убито..........      2
            Генералов {
                         ранено.........      12

               Офицеров  ...................  800

                         убито..........      15 000
              Рядовых {
                         ранено.........      30 000

Механизм  этой  огромной  битвы был  самый  простой.  Наполеон нападал,  мы
отражали. Нападение,  отражение; опять  нападение, опять отражение  - вот и
все!

Со стороны  французов -  порывы и сила;  со стороны русских  -  стойкость и
мужество. Об  этой битве можно сказать почти то  же, что Веллингтон позднее
сказал о  битве при Ватерлоо: "Наполеон шел  просто, по-старинному и разбит
просто... по-старинному!" Мы только  должны поставить вместо слова "разбит"
другое: "отбит", и будет верно. О Кутузове можно сказать то же, что древние
говорили о своем Зевсе: "Разбросав все свои громы в сражении с Титанами, он
отражал  неприятеля    терпением!"  О  Наполеоне   должно  сказать  его  же
собственными   словами:   "Роковое  определение   судеб  увлекало   его!.."

Я  хотел   было  описать   Бородинское  сражение   по   часам,  но  слишком
разнообразные  показания  о ходе  его  не дозволили