Кирилл долго смотрел на три короткие  толстые  стрелы,  треугольником
торчащие из груди юноши. Сглотнул, пробормотал:
     - Тони...
     У него не осталось сил ни удивляться, ни плакать.  И  тут  он  поднял
взгляд и словно наткнулся на лежащего  рядом  парнишку  в  серой  форме...
Остались, оказывается, силы. Кирилл одним  рывком  подлетел  к  мальчишке,
перевернул его.
     Это  был  не  Тони.  Совсем  другое  лицо,  побледневшее,  с   широко
раскрытыми глазами... Опять никаких ран.
     Кирилл поднялся, обвел взглядом те десятки, сотни убитых, что  лежали
вокруг. Тони все равно здесь. Потому что Дин должен быть именно тут. А Дин
всегда дрался до конца.
     Сколько ему нужно времени, чтобы осмотреть всех? Час?  Два?  А  через
сколько минут он сойдет с  ума  от  ужаса,  осознает,  что  все  эти  люди
действительно мертвы?  Он  же  не  разведчик,  не  специалист  по  древней
истории, не навидавшийся всякого прогрессор. Он не выдержит здесь один,  в
этом чудовищном, нереальном мире, в этой карикатурной копии Земли...
     - Я знал, что ты придешь сюда.
     Кирилл медленно повернулся на голос. Спросил:
     - А почему же вы не добавляете "сын мой"?
     Забрало шлема было опущено, но правая  рука,  повисшая  на  перевязи,
выдавала начальника патруля с головой.
     - Это формальности. Надоело.
     В левой руке патрульный держал что-то вроде пистолета с  конусовидным
расширением на конце. Кирилл посмотрел на этот  пистолет,  потом  спросил,
почти утверждающе:
     - Это вы их убили?
     - Да.
     Он говорил совершенно спокойно.
     - И ты сейчас умрешь. Три раза  тебе  удавалось  уйти  от  нас.  Все.
Хватит.
     Рука  Кирилла  нашарила  в  кармане  ребристый   баллончик   гранаты.
Интересно, сможет ли он задержать дыхание на три минуты,  пока  улетучится
газ?
     - Почему вы так ненавидите меня? За что? Вы же не фанатик  Круга,  не
невежественный дикарь?..
     - Ты сам дикарь! - Голос патрульного  вдруг  взвился.  -  Чуть  умнее
других, но тоже дикарь!
     Кирилл сдернул предохранитель и почувствовал, как  шелестит,  обтекая
плотно сжатые пальцы парал-газ.
     - Из какого бы слоя ты ни пришел сюда, все равно тебе не дано понять!
Время уже тысячу раз могло захлестнуться петлей, мир стоит на краю, а  нас
все меньше  и  меньше,  даже  некоторые  начальники  патрулей  выбраны  из
непосвященных! - Патрульный говорил взахлеб, не стремясь что-то об®яснить,
а просто выговариваясь. - Ну, скажи, из какого ты времени?  Из  последнего
века разрывов? А что за ним? Пустота? Или повтор, бесконечный круг? Ты  не
знаешь, а из-за таких, как ты...
     Его лицо вдруг исказилось, закостенело с  широко  открытым  ртом.  Он
пошатнулся. Но и в падении пальцы патрульного сжались на спусковой кнопке.
     Кирилл почувствовал  ветер.  Именно  ветер,  ледяной,  холодный  удар
куда-то вбок. Он успел еще сообразить, что патрульный стрелял  не  целясь,
что основной заряд прошел мимо. А потом с размаху сел на колени.  Ноги  не
хотели его держать.
     Он посидел так с минуту, собираясь с силами, потом вдруг потемнело  в
глазах, в груди возникла жгучая боль, и  Кирилл  понял,  что  до  сих  пор
сдерживает дыхание, дурея уже не столько от выстрела, сколько от удушья...
Отчаянно, со всхлипом втянул в себя воздух, инстинктивно ожидая, что мышцы
мгновенно откажутся повиноваться. Но, видимо, он выдержал время,  газ  уже
рассеялся. Воздух с клекотом входил в легкие, стало чуть легче. Вот только
левая  половина  тела  окаменела...  Он  с   трудом   поднялся,   медленно
переставляя негнущиеся ноги,  подошел  к  патрульному.  Взял  его  оружие.
Постоял, вспоминая, что говорил этот человек и вообще, кто он такой. Так и
не вспомнив, побрел прочь.
     Странно, откуда-то  вдруг  наплыл  туман.  Дома  подернулись  белесой
дымкой, звуки стали тише. А потом вернулась слабость...
     Слабость охватывала его огромной и мягкой  рукой.  На  мгновение  все
тело становилось ватным и безвольным.  Нет,  ноги  уже  не  подкашивались,
просто Кирилл вдруг зависал в звенящей легкости, а мир вокруг замирал, как
на фотоснимке. Это не было неприятно, наоборот, Кирилл ждал каждого такого
момента с наслаждением,  как  отдыха.  Действительно,  слабость  приходила
вместе с легкостью, и то, что тело становилось ватным, совсем не пугало. А
потом это проходило, и он снова шел  вперед,  по  темнеющим  улицам,  мимо
осторожно выглядывающих из окон людей, мимо темных пятен на камнях...


     Было утро. По длинной травинке полз муравей. Останавливался  и  снова
продолжал  путь.  Кирилл  долго  смотрел  на  муравья,   потом   привстал,
выглядывая из высокой травы. С удивлением посмотрел на развалины какого-то
здания, на осыпавшиеся стены вокруг. Рыжел на солнце выщербленный временем
кирпич, темнели упавшие вниз и оплетенные травой глыбы камня.
     Кирилл, наконец, вспомнил это место. Старый, давно разрушенный  замок
на окраине Столицы. Восстанавливать его не полагалось -  он  был  разрушен
еще до разрывов... Вот куда он забрел в бреду...
     И сразу вернулась память. Вчерашний вечер на  Университетской  улице,
начальник патруля... Дин и Тони...
     Он уже пришел в себя. Встал (трава смахнула на него тысячу сверкающих
росинок), огляделся.
     В метре от него лежали Дин и Тони; Кирилл сел рядом, потрогал Дина за
рукав рубашки. Во сне братья были еще больше похожи друг  на  друга.  Тони
повертелся и лег на бок, отворачиваясь от пригревшего солнца.
     Кирилл поднял лежащую у их  ног  сумку,  достал  несколько  черствых,
высохших кусков хлеба. И сразу в желудке засосало. Отламывая  по  кусочку,
он с®ел почти весь хлеб. Потом толкнул Дина в  плечо,  но  тот  упорно  не
хотел просыпаться. Кирилл растянулся  между  братьями,  легко  и  бездумно
взглянул вверх. В выкрашенном голубом небе парила черной  точкой  какая-то
птица. Кирилл мимоходом отметил, что за все предыдущие  дни  он  не  видел
здесь ни одной птицы.  Но  думать  об  этом  не  хотелось.  Голубое  небо.
Просыпающаяся под солнцем трава. Древние развалины. Утро.
     Утро. Контрольный срок кончился. Спасатели не  прилетели.  Он  принял
эту мысль спокойно, принял  одним  разумом.  Миг,  когда  ощутит  он  свое
одиночество сердцем, еще не пришел. Может быть,  потому  что  друзья  были
живы. Или...
     Он вытянул из кармана трофейный пистолет, перевернул рукоятью к себе.
На ребристом пистолетном боку  чернел  рельефный  четырехзначный  номер  и
буквы: "ЭКТИ". В секундном оцепенении, впрочем, не таком уж и неожиданном,
Кирилл смотрел на них, потом сказал вслух:
     - Завод Космической Техники города Ижевска.
     Выщелкнул обойму - стандартный изотопный аккумулятор,  годный  и  для
фонарика, и для лазера.
     А в данном  случае  -  для  энтропера.  С  невольным  страхом  Кирилл
повертел в руках оружие, знакомое лишь по телефильмам. Против энтропийного
поля, излучаемого этим пистолетом, не существовало защиты. Под его  ударом
мгновенно  разряжались  аккумуляторы,  распадалась  запасенная   в   крови
глюкоза, невидимой пылью рассыпался металл. Энтропер уничтожал энергию,  в
каком бы виде она ни находилась, рассеивал ее в пространстве -  равномерно
и  бесполезно...  Это  было  именное  оружие,  со  встроенным  индикатором
личности, способное работать  лишь  в  руках  хозяина  -  высшего  офицера
Космофлота.
     Кирилл переставил аккумулятор в свой бластер. Отошел в  угол  старого
замка. И там, среди замшелых валунов, расплавил энтропер.


     Площадка  перед  ангаром  напоминала  футбольное  поле.  Вот   только
разметка  густой   зеленой   травы   была   другая   -   какие-то   линии,
треугольники... Тень от двухэтажного здания ангара падала  на  край  поля,
где дремали несколько человек в синей форме. Дин тронул Кирилла за плечо:
     - Гляди!
     Птица, все утро парившая в небе над городом, теперь стремительно  шла
вниз.  Больше  всего  она  напоминала  орла  с  двухметровыми  крыльями  и
темно-коричневым оперением. Неожиданно большая для  птицы  голова  венчала
толстую лихую шею. Птица опустилась возле дремавших у ангара охранников  -
те даже не шелохнулись - и мелким, неуверенным шагом вошла  в  распахнутую
железную дверь. Кирилл  напряженно  всматривался  в  темный  проем,  затем
спросил:
     - А если там только биоформы?
     Дин пожал плечами.
     - Тогда... как на болотах. Другого выхода нет,  по  городу  еще  идут
облавы. Мы зайдем внутрь, а Тони придержит полицейских. Их как раз трое.
     - Я придержу, только дай свой арбалет! Я с двумя!
     - Обойдешься! - Дин взглянул на брата непривычно твердо. - Сейчас  не
до игры и не до пижонства!
     ...Их  спасло  то,  что  они  не  смогли  пробраться  на   оцепленную
Университетскую улицу. Они кружили вокруг до вечера, потом увидели  идущий
патруль и поняли, что все проиграно. Но что-то, может  быть  предчувствие,
удерживало их поблизости до той минуты, пока они не увидели Кирилла... Про
смерть графа Приозерья они даже не знали.


     ...Внутри было прохладно и тихо. У стены, в темных дощатых  ящиках  с
сырым песком лежали  бугристые  шары  биоплазмы.  Под  потолком  болтались
слепяще-яркие лампы, бросающие  вниз  узкие,  кинжальные  пучки  света.  В
центре  ангара  стоял  серебристый,  похожий  на  старинный   истребитель,
самолет. Кирилл вскочил на крыло, прилип к прозрачному колпаку кабины.  Из
утыканного циферблатами пульта торчал круглый,  похожий  на  автомобильную
баранку, штурвал. Руки противно взмокли, и Кирилл машинально  вытер  их  о
стекло. Чужая схема управления. Самолет явно местной модели, откуда-то  из
будущего... С управлением не справиться... Он тоскливо оглядел ангар. И  в
самом дальнем углу увидел то, что и хотел и боялся тут найти.
     Два легких вертолета. Десантный вертолет колонистов, модель,  которую
с полгода как начали выпускать земные заводы. Оба вертолета были исправны,
лишь на блестящие клинки лопастей набросили длинные, грубые чехлы,  отчего
машины приобрели абсолютно  нерабочий  вид.  Кирилл  выбрал  тот,  приборы
которого  показывали  больший  запас  энергии.  Они  с  Дином  налегли  на
полупрозрачный пузырь кабины и  выкатили  из  ангара.  Лопасти  задрожали,
свисая почти до земли.
     У входа стоял Тони, держа под прицелом двух  полицейских.  Третий  со
стрелой в животе лежал рядом, кривя рот в беззвучном крике.  Лицо  у  Тони
было белым как снег, а голос утратил беззаботность и стал очень спокойным.
     - Он пытался достать пистолет.
     Кирилл повернулся и молча вскинул бластер. В ангаре ухнуло,  в  двери
выплеснулось оранжевое пламя. Губы у полицейских зашевелились  -  кажется,
они начали молиться.
     Дин встал в открытый люк  кабины,  поглядывая  на  полицейских.  Тони
бухнулся в штурманское кресло, по правую руку от Кирилла, и закрыл  глаза.
Кирилл взглянул на него, но времени сказать что-нибудь ободряющее не было.
Пальцы его скользили по разноцветному от клавиш пульту. Питание,  контроль
стабилизации, контроль винта.
     Лопасти дрогнули, распрямились и начали медленно вращаться.
     Выход в рабочий режим, поддув амортизаторов...
     - Дин, в кресло!
     Реверс мотора, ускорители... Автопилот? К черту! Старт!
     Еще никогда охрана  ангара  королевских  летчиков  не  видела  такого
старта. Вертолет словно присел, придавленный блестящим диском лопастей.  А
потом в роторе что-то щелкнуло, лопасти ярко блеснули на солнце,  и  целый
ураган обрушился на охранников. Они еще катились по траве, сбитые  с  ног,
отброшенные в сторону, а крошечная точка вертолета уже исчезла в небе...



        6. Старший брат

     Они летели невысоко. Лишь над Столицей, опасаясь выстрелов  вдогонку,
Кирилл поднял вертолет на предельную  высоту.  Сейчас  до  земли  было  не
больше сотни метров, и от скорости перехватывало дух.
     - Ты молодец, Кир! - Дин хлопнул его  по  плечу  и  приник  к  стеклу
кабины. - Здорово водишь!
     Кирилл заложил крутой вираж, бросив машину почти к  верхушкам  сосен.
Солнце сверкающим болидом мазнуло по небу,  оказалось  под  ногами,  потом
вернулось на место.  В  надежной  земной  машине  Кирилл  чувствовал  себя
уверенно.
     - Тони!
     Мальчишка взглянул на него почти равнодушно. От этого взгляда Кириллу
стало нехорошо.
     - Тони, на пульте в правом углу должна быть табличка.  Прочти,  я  не
дотянусь.
     Тони повернул голову, медленно прочел:
     - Номер тридцать два. Борт десантного крейсера "Эвридика".
     Помолчал и спросил, слава богу, с искоркой интереса:
     - Летчик, а что это? Ты понял?
     Кирилл молчал. Лишь двинул тангенту скорости до предела.  Рев  ротора
над головой стал почти нестерпимым, и Тони крикнул снова:
     - Ты что-нибудь понял, Кир?
     Да. Он понял...
     Под  вертолетом  блеснула  голубая  гладь  реки.  Той  самой?  Кирилл
повертел головой и увидел вдали, на горизонте, серый край болота.  Да,  то
самое место. Он почему-то развернул машину, направляя ее вдоль  реки.  Дин
наклонился к нему, крикнул:
     - Ты что, оглох? В чем дело?
     Вдали дрогнул синий отсвет. Море... Кирилл сбавил  скорость,  обрывая
бессмысленную гонку, в кабине сразу стало тише. Повернулся к Дину:
     - Сейчас об®ясню. Понимаешь...
     Он не успел докончить. Сквозь ослабевший гул мотора  до  него  доплыл
знакомый звенящий звук. И прежде чем Дин или Тони успели  что-то  сказать,
Кирилл пошел на посадку. Колеса еще не коснулись песка на речной излучине,
а отстреленные люки уже шлепнулись вниз. Один в воду, другой на землю.
     Они отбежали от машины - время еще было, воздух лишь  начал  дрожать.
Дин, кривясь от боли, посмотрел вверх:
     - Черт! Отрицательный разрыв. И с порядочным  градиентом...  Кир,  не
вздумай подходить к вертолету!
     Сделавший шаг к машине Кирилл замер.
     - Почему?
     - Потом. Ложимся!
     Кирилл оказался между Дивом и Тони. Тони повозился и сказал:
     - Я перелягу, Кир...
     Его локоть, вжавшийся в плечо Кирилла, исчез.  Но  Кирилл  не  поднял
головы: звон в ушах стал уже нестерпимым...
     И вот, наконец, по глазам полоснуло слепящее  холодное  пламя.  Сразу
стало тихо. Так тихо, что Кирилл услышал, как падают снежинки.
     Он встал, поморгал, привыкая к темноте. Была  ночь,  и  в  призрачном
звездном свете струился с неба снег. Таял, едва долетев  до  земли.  Опять
зима...
     Кирилл подошел к тихо плещущей  речной  глади,  напился.  Вернулся  к
вертолету, который, похоже, стоял здесь уже месяца полтора. Дожди и  ветер
исхлестали открытую настежь кабину,  часть  приборов  была  снята.  Именно
снята, а не содрана, не вырвана из пульта. Кирилл сел на  качнувшийся  под
ним порожек кабины. И увидел Дина.
     Он возник там, где только что был Кирилл. Сразу же поднялся,  подошел
к вертолету, наощупь пожал Кириллу руку.
     - Надо же, Кир... вернулись примерно на месяц назад! Словно и не было
разрыва на реке...
     - Как ты определяешь время переноса? - не с любопытством, а  так,  по
инерции, спросил Кирилл.
     - По интенсивности вспышки.
     - А когда вас бросило на полтораста лет?
     - Тогда я ослеп на несколько дней. - Дин присел рядом. Рассмеялся.  -
Теперь можно опять в Столицу! Самих себя увидим!
     - Не надо в Столицу, Дин. - Кирилл с трудом выдавил эти слова. -  Все
равно не выйдет.
     - Почему? Да что с тобой, брось эти загадки!
     Кирилл молчал.
     - А где Тони? - Дин вдруг ловко заглянул в кабину. - Не прячься!
     Кирилл пожал плечами.
     - Появится...
     - Как это "появится"? Он же лежал справа от тебя, разрыв  шел  с  той
стороны! Вот и вертолет здесь давно стоит...  Тони  должен  был  появиться
первым!
     - Он же перелег! - с проснувшимся страхом сказал Кирилл.
     - Куда?!
     - К тебе... наверное. Не хотел быть первым, скорее всего!
     Дин словно оцепенел. Потом глухо сказал:
     - Младшим он быть не хотел, скорее всего... Фонарик есть?
     - Сейчас.
     Кирилл порылся в аварийном гнезде на пульте вертолета. И с удивлением
нашарил тонкий цилиндр.
     Лучик света забегал по мертвому пульту, вздрогнул и замер  на  листке
картона. Большие ровные буквы покрывали его сплошным узором:

     "Дин, Кир! Простите! Сейчас я уже жалею... Не мог  иначе.  Я  живу  в
поселке, в пяти километрах к северу, на берегу моря. Каждое  утро  прихожу
сюда. Ждите.
     Дин, а все-таки я старше!"

     - Это он снял приборы, - бесцветным голосом сказал Дин.
     Посмотрел на Кирилла, с жалкой улыбкой пояснил:
     - Он к вертолету побежал.  Металл  усиливает  временной  скачок.  Его
бросило на десять лет назад.
     И с каким-то всхлипом добавил:
     - А может быть, и на сорок.



        7. Последняя пристань

     Дин сразу  начал  собираться.  Нашел  свой  арбалет,  спрятанный  под
вертолетное кресло. Стал деловито подкручивать пружины.  Он  очень  быстро
пришел в себя, смирился с неизбежным. Кирилл молча смотрел на  него  и  не
сразу почувствовал легкий укол боли, возникший  в  висках.  Словно  тонкие
иглы с двух сторон пронзали мозг... Встретились, и боль исчезла. А  вместо
нее в сознании родился тонкий печальный звон. Знакомые каждому  космонавту
позывные телепатической связи.
     "Кирилл".
     Он забыл даже ответить,  остолбенел,  шалея  от  дикой,  необузданной
радости, пытаясь понять, откуда взялись спасатели. Наконец, до него дошло,
что он ведь  вернулся  в  прошлое.  Здесь  вообще  не  существует  понятия
"поздно"... Его нашли... А сигнал все усиливался, в голове словно забухали
тяжелые молоты, перед глазами поплыли светящиеся буквы:
     "Мы близко. Дайте пеленг. Мы идем к вам. Дайте пеленг, Кирилл".
     Он закрыл глаза, сосредоточился. Почти сразу уловил ответ:
     "Приняли пеленг. Ждите. Мы близко".
     Ничего не подозревавший Дин подошел к Кириллу.
     - Идем, Кир. Всыплем этому мальчишке, как следует...
     - Дин, я... ногу подвернул.
     - Сильно? - в голосе Дина прозвучала тревога.
     - Нет, но... Я быстро идти не смогу.
     Дин растерянно пожал плечами.
     - Кир, я не могу ждать! Пойми!
     - Ты иди, Дин. Я вас здесь подожду.
     Мерзко это было. Мерзко и  подло.  Но  Кирилл  слишком  хорошо  знал,
почему Дина не должно быть рядом с ним. Вовсе не из-за спасателей...


     Утро наступило быстро, без какого-либо перехода. Может быть, это  был
крошечный временной разрыв, но скорее  Кирилл  просто  задремал.  А  когда
поднял голову, увидел встающее из моря солнце.  Море  было  совсем  рядом.
Спокойная зеленая вода,  голубеющая  на  мелководье,  темнеющая  вдали  от
берега. Из гальки и песка проступали  серые  бетонные  плиты,  под  ногами
попадались ржавые железки непонятной формы.  Похоже,  здесь  когда-то  был
порт. Или будет? Какая разница... Кирилл не спеша направился к берегу. Сел
на выступающую из земли бетонную глыбу - похоже,  остаток  причала.  Плиты
вокруг растрескались, проросли бледной, тонкой  травой;  торчащие  из  них
толстые причальные трубы покрылись осыпающейся от прикосновения коркой.  В
море, среди ленивых  волн,  угадывался  контур  волнореза.  Действительно,
порт. Стало уже не просто тепло, а даже жарко. Странные здесь зимы...
     - Добрый день, сын ной.
     Кирилл оглянулся, сказал:
     - Садитесь, начальник. Я ждал  вас.  Кстати  -  это  странно  звучит:
"начальник патруля". Командир гораздо лучше.
     - Не учли.
     Доспехи заскрипели, забренчали, когда он  сел  рядом  и  стянул  свой
дурацкий шлем. Кирилл постучал пальцем по латам:
     - Пластолит?
     - Металлокерамика.
     - Ого. Но щели между пластинками брони вы оставили зря.
     Начальник  патруля   подцепил   неуклюжей   металлической   перчаткой
пластинку лат, покачал ее, словно шатающийся  зуб.  Потом  скривился,  как
будто  действительно  почувствовал  боль  от  шатающегося  зуба.  Согласно
кивнул:
     - Щели нас действительно здорово подводят...
     И поднял глаза на Кирилла:
     - Но кто же ты такой, черт побери?
     - Кирилл. Гонщик. Неудачный гонщик... Земл