Сергей Лукьяненко. Проводник отсюда
---------------------------------------------------------------
  Данное  художественное  произведение    распространяется    в
  электронной форме с ведома  и  согласия  владельца  авторских
  прав  на  некоммерческой  основе  при   условии    сохранения
  целостности  и  неизменности  текста,   включая    сохранение
  настоящего  уведомления.  Любое  коммерческое   использование
  настоящего текста без ведома  и  прямого  согласия  владельца
  авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
---------------------------------------------------------------
(C) Сергей Лукьяненко, 1997
---------------------------------------------------------------

    В этом городе нет ничего достойного ненависти. Я подумал об  этом,
но мысль вышла вялой и неубедительной. Чушь. При чем здесь достоинство
-- я ненавижу его.
    Последний раз пройдя по квартире, я встал у окна.  Ночь.  Темнота.
Светящееся окно напротив -- оно светится всегда. Каждую ночь,  блуждая
в бетонной  однокомнатной  клетке,  я  вижу  неяркий  свет  за  плотно
задернутыми шторами. И никакого движения. Наверное, там  просто  живет
человек, боящийся темноты.
    Я ее не боюсь.
    Вещи были собраны еще с утра. Рюкзак -- маленький, но  тяжелый.  И
спортивная сумка на ремне, набитая едой,  одеждой  и  тем,  что  могло
понадобиться в первую очередь.
    Присев на  любимый  стул,  отреставрированный  когда-то  в  порыве
энтузиазма, я оглядел квартиру. Стены, залепленные золотистыми обоями.
Бежевый ковер на полу. Маленький телевизор на столике у окна. Кровать,
книжные полки, гардероб. Знакомым у меня нравилось.
    Говорят, очень уютно...
    Я плюнул на пол. Пускай  в  этих  восемнадцати  квадратных  метрах
будет уютно кому-нибудь  другому.  Молодой  семье  с  парочкой  детей,
например.
    Плевок на полу смотрелся по-идиотски. Я вдруг подумал, что  ничего
более  театрального  совершить  не  мог,  и  торопливо  затер   плевок
подошвой. Тоже театрально...
    Чушь. Что бы я сейчас ни делал, все станет глупым и  фальшивым.  И
кормление рыбок в маленьком аквариуме,  и  битье  посуды  на  кухне...
Рыбок, честно говоря, стоило отдать соседям.
    Вытянув ноги, я расположился поудобнее. Ждать можно долго  --  мне
сказали только, что Проводник  придет  ночью.  Точное  время  в  таких
случаях не переспрашивают.
    Вспоминать, чего стоил мне выход на Проводника, не  хотелось.  Так
не вспоминают процесс получения бесплатной  государственной  квартиры.
Гадко, муторно и тяжко. Но я вынес то, что удается немногим.  Я  вышел
на Проводника. Настоящего, неподдельного Проводника Отсюда.
    Вначале было двое фальшивых Проводников. Надо отдать им должное --
специалистов высокой квалификации... Увы, лишь в  выколачивании  денег
из клиента. Потом я вышел на самую настоящую  цепочку  --  вернее,  на
конец ее. Человек, чей родственник воспользовался услугами Проводника,
рассказал мне все, что  знал.  Бесплатно,  может,  просто  из  желания
лишний раз поведать занятную историю. Многие сочли бы ее бредом. Но  я
уже научился отличать правду от лжи.
    Есть в историях о Проводнике детали, которые выделяют их из  массы
мистической чуши. Во-первых -- они непохожи друг  на  друга.  Летающие
тарелки никогда  не  принимают  форму  кастрюли,  снежный  человек  не
забредает на  равнины,  экстрасенсы  важно  рассуждают  о  вампирах  и
донорах биополя. Каждая устоявшаяся ложь боится нарушить свои рамки. О
Проводнике  можно  было  услышать  все  что  угодно.  Имя,  внешность,
обстоятельства прихода, мир, куда он уводил... Во-вторых, я никогда не
встречал  человека,  верящего  в  Проводника.   Миллионы   лечатся   у
экстрасенсов, тысячи наблюдают летающие  тарелки,  сотни  ловят  йети.
Никто из повторяющих истории о Проводнике в него не верил. Говорили  о
друзьях и знакомых, которые -- вот простаки -- верили в него. Я  искал
-- но цепочка тянулась все дальше,  пока  не  кончалась  на  человеке,
который, по всеобщему мнению, верил в  Проводника  --  но,  вот  беда,
куда-то уехал.
    Но в этот раз я ухватился за цепочку.  Выявлял  звенья:  тех,  кто
видел уход Отсюда, тех, кто знал окружение Проводника, тех, кто имел с
ним связь. И настал миг, когда  Последнее  Звено  цепочки  пересчитало
купюры и вялым голосом произнесло:
    -- Проводник придет к вам в ночь с понедельника  на  вторник.  Его
любимая ночь, кстати...
    -- Я могу быть в этом уверен? -- спросил я, цепенея от собственной
наглости. -- Вы отвечаете за... сроки?
    Последнее Звено в цепочке подняло на меня  мутные  глаза.  И  тихо
ответило:
    -- Можете быть абсолютно уверены. Я повторяю слова Проводника.
    В мутных глазах был страх. Не передо  мной  --  удачливым,  но  не
более,  клиентом  Проводника.  Пара  каменнолицых  громил  в  соседней
комнате гарантировала мою вежливость.
    -- И что он обещал за обман? -- поинтересовался я,  чувствуя,  что
останусь безнаказанным.
    -- Смерть, -- очень  спокойно  ответило  Последнее  Звено.  --  Не
беспокойтесь, он придет к вам.
    -- Как он выглядит? -- спросил я, стараясь не замечать появившуюся
охрану. Телепатически их вызвали, что ли?
    -- Как угодно, -- без тени иронии  ответило  Последнее  Звено.  --
Проводите клиента, ребята. Все в порядке.
    И я ушел из резиденции Последнего Звена в сопровождении  вежливых,
воспитанных убийц...
    То, каким оказался путь  к  Проводнику,  меня  не  смущало.  Самое
темное место -- под светильником. Чем больше Храм, тем  многочисленнее
юродивые у входа. То, что Проводник держит в  страхе  свое  окружение,
было куда важнее повадок этого окружения.
    Мне оставалось три дня -- дни абсолютной свободы. То, кем я был  и
как  вел  себя  раньше,  уже  не   имело   значения.   Безликие   тени
телохранителей Последнего  Звена  следовали  за  мной  в  почтительном
отдалении. Я мог пьянствовать  и  устраивать  оргии,  делать  долги  и
осквернять  могилы.  Безликая  охрана  вытащила  бы  меня   из   любой
передряги.  Я  должен  был  присутствовать  в  своем  доме  в  ночь  с
понедельника на  вторник.  Этого  потребовал  Проводник  --  прощающий
облепившей его дряни все, кроме прямого обмана.
    Я не пустился в загул. Полдня заняло писание прощальных  писем  --
всем, кто оставался мне дорог. Их оказалось на удивление много --  вот
только рядом почему-то не было никого. Друзья исчезали из моей жизни и
моего города так постепенно, что я не смог этого осознать.
    Сутки ушли на прощание с девушкой -- той, что чаще других бывала в
моем доме. Полдня -- торопливые, словно срок  уже  истекал,  сборы.  А
потом я просто валялся на кровати, курил, слушал старые  магнитофонные
записи... Мне стало не по  себе,  и  я  всерьез  задумался  об  отзыве
заказа. Это несложно, один телефонный звонок -- и окружение Проводника
начисто забудет мое имя. Но повторно к ним лучше не обращаться.
    Прогулка по городу и короткий просмотр теленовостей привели меня в
чувство. Теперь я просто ждал -- ждал Проводника, который  не  мог  не
явиться...
    Темнота  за  окном  сгустилась  до  предела  и   замерла,   словно
остановленная тусклым звездным светом. Сегодня новолуние  --  случайно
или нет? Говорят, Проводник работает ежедневно... еженощно...  Значит,
на фазы  Луны  и  прочую  астрологическую  чушь  ему...  Проводнику...
наплевать...
    Я дернулся и поднялся со стула. Надо заварить кофе. Окунуть лицо в
холодную воду. И ждать дальше.
    Звякнуло.
    Обернувшись -- сон исчез мгновенно. -- я уставился в окно.  Стекло
перечеркивала змеистая трещина. Со двора бросили камнем  --  несильно,
но прицельно.
    Открывая окно, я чувствовал,  как  взмокли  и  похолодели  ладони.
Смешно... Никогда не считал себя неврастеником.
    Он  стоял  во  дворе  --  на  асфальтовом  пятачке  между  черными
квадратами домов. Темный силуэт, запрокинувший голову,  вглядывающийся
в меня сквозь ночь.
    -- Спускайся, -- негромко сказал Проводник.  В  тишине  голос  был
отчетлив и равнодушен. И не вызывал никаких сомнений. Только Проводник
мог прийти в эту ночь.
    -- Сейчас, -- так же тихо ответил я. -- Минутку...
    -- Спускайся, -- повторил Проводник.  --  Вниз.  Никаких  лестниц.
Можешь найти веревку. Даю тебе восемь минут.
    Вот теперь мне стало страшно. Я понял,  чего  он  хотел.  Об  этом
говорилось во всех  историях  --  правдивых  и  лживых,  без  разницы.
Преодолеть страх, доказать, что действительно должен  уйти...  А  я-то
думал, что моим испытанием станет ночь. Я не боюсь темноты!  Не  боюсь
призрачных теней, тень -- это просто изнанка света.
    Боюсь высоты.
    -- Спускайся, -- равнодушно сказал Проводник. -- Семь минут.

    Веревка была скользкой и не могла быть иной.  Нейлон.  У  меня  не
нашлось времени навязывать на ней узлы... Я болтался на уровне второго
этажа, вцепившись в  ненадежную  раскачивающуюся  нить.  Второй  этаж,
чушь... Кто не прыгал в детстве с  балкона  второго  этажа,  доказывая
свою смелость друзьям и себе самому?
    Я, например, не прыгал...
    Пальцы ослабли,  и  я  заскользил  вниз,  обжигая  ладони,  тщетно
пытаясь затормозить. Асфальт радостно ударил по ногам,  я  присел,  не
выпуская предательской веревки.
    -- Одна минута, -- сказал Проводник. -- Успел.  Теперь  успокойся,
все в порядке. Больше испытаний не будет.
    Рюкзак оттягивал  плечи,  сумка  валялась  рядом.  Хорошо,  что  я
перелил коньяк в солдатскую фляжку. Как чувствовал.  Подняв  сумку,  я
перекинул ее через плечо. И посмотрел на Проводника -- благо он  стоял
рядом.
    Наверное, неподготовленный мог  сойти  с  ума  от  этого  зрелища.
Проводник менялся. Его  лицо  колебалось,  словно  лист  под  порывами
ветра. Он становился то выше, то ниже; одежда его за несколько  секунд
проскакивала все цвета радуги и превращалась в зыбкую  тень.  Конечно,
Проводник  не  был  человеком,  я  знал   это.   Но   таких   реальных
доказательств не ожидал.
    -- Ты очень странный, -- сказал Проводник. --  Сам  не  понимаешь,
что тебе нужно. Закрой глаза и успокойся.
    -- Ты исчезнешь, -- прошептал я. -- Боюсь.
    -- Не исчезну, -- почти ласково, голосом,  пришедшим  из  детства,
ответил Проводник. -- Ты ведь выдержал... почему-то. Закрой глаза.
    Опустившись на колени, я  закрыл  глаза.  Хорошо,  Проводник.  Как
прикажешь. Я слишком долго шел к тебе. Слишком долго учился  верить  в
тебя. Я ненавижу свой город. В нем нет никого, кого можно любить. Если
ты исчезнешь... я просто умру, наверное. В уюте бетонной  квартиры.  В
окружении любимых вещей -- они не люди, они не могут любить  в  ответ.
Пойми меня. Проводник, даже если я сам себя не понимаю. Подскажи,  что
мне нужно. Найди дорогу Отсюда... Ты можешь, я знаю. Я  верю.  Больше,
чем Господу  Богу,  больше,  чем  господину  президенту.  Больше,  чем
друзьям, которые слишком далеко. Ты моя боль и радость, ты моя надежда
и безверие. Я шел к тебе через презрение и насмешки, вежливых подонков
и злых неудачников. Меня не  пьянил  спирт  и  не  отрезвлял  кофе.  Я
смеялся и плакал, был плохим и хорошим. Я читал книги о  потустороннем
мире и разноцветные сборнички фантастики.
    Я шел к тебе, Проводник. Приди же и ты ко мне.
    -- Вставай, -- тихо произнес Проводник. -- Все в порядке.
    Я открыл глаза. Он не исчез, он сидел передо мной. Почти  молодой,
коротко подстриженный, с усталым, измученным  лицом.  Мой  двойник.  Я
сам.
    Проводник...
    --  Лучший  облик,  который  я  смог  использовать,  --   спокойно
раз®яснил он. -- Ты не веришь никому, разве что  самому  себе.  Такие,
как ты, обычно находят дорогу сами.
    -- Я не настолько находчив, -- ответил я, глядя в  мутное  зеркало
его лица. -- Мне нужна помощь.
    Проводник кивнул. И посмотрел на снаряжение -- рюкзак и сумку.
    -- Один человек -- один груз, -- с ноткой сочувствия сказал он. --
Выбирай, что тебе важнее.
    -- Я переложу...
    -- Нет.
    Я молча смотрел на туго набитый рюкзак. Потом спросил:
    -- Ты знаешь, что там?
    Проводник кивнул.
    -- Что мне  выбрать?  Что  оставить?  Ответа  не  было.  Проводник
поднялся  и  медленно  пошел  по  улице.  Странно  --  ни  машин,   ни
припозднившихся компаний. Пустая улица, темные окна...
    Подхватив сумку,  я  побежал  следом.  Рюкзак  остался  лежать  на
асфальте -- ценности, способные пригодиться в любом мире,  справочники
и семена растений, маленькая пачка фотографий. Кому-то повезет.
    Проводник шел по улице -- моей собственной расхлябанной  походкой,
в моей  собственной  одежде  --  комбинезоне  защитного  цвета,  таком
нелепом  среди  серого  городского  бетона.  Я  семенил  за  ним,  как
наказанный ребенок за строгим отцом,  не  решаясь  отвести  взгляд  от
болтающейся на плече Проводника спортивной сумки. Ее не было раньше. А
есть ли она на самом деле? И реален ли Проводник?
    --  Вполне  реален,--  ответил  моим  мыслям  Проводник.--  Можешь
потрогать. Если хочешь, я даже дам тебе подзатыльник.
    Он обернулся, улыбаясь моей улыбкой. И рассмеялся -- как неприятно
звучит собственный смех, услышанный со стороны.
    -- Кто ты?
    -- Проводник.
    --Я не о том. Это твоя роль -- а кто ты на деле?
    -- Не знаю. Я был всегда. Для тех, кто хочет уйти, для тех, кто не
может ждать. Сотни,  тысячи  лет.  Богом,  ангелом,  дьяволом,  магом,
шаманом, инопланетным пришельцем,  существом  из  параллельного  мира.
Тем, в кого верили. Я появлялся, когда чувствовал потребность в  себе.
Я провожал людей в любой мир. Видел рай и  ад,  марсианские  каналы  и
обратную сторону Луны. Мне все равно, куда провожать.  Это  не  просто
роль, это моя сущность.
    -- И ты всем это говорил?
    -- Всем, кто  спрашивал.  Были  молчаливые,  незадающие  вопросов,
встречались болтуны, не нуждавшиеся  в  ответах.  Были  легковерные  и
дотошные. Почти все знали, что им нужно. Некоторые, как и ты, не могли
решиться на что-то одно.
    -- И куда же ты меня ведешь?
    -- Не веду -- провожаю. Ты решаешь сам.
    Дальше мы шли молча. Я постепенно успокаивался.  Медленно,  словно
отогреваясь  под  осенним  солнцем  после  холодной  воды  "бархатного
сезона". С Проводником было очень легко --  не  приходилось  замедлять
или ускорять шаги, подстраиваться под его ритм. Он был мной.
    -- Город как мертвый, -- сказал  я,  когда  молчание  переросло  в
тишину.
    -- Он мертв.
    -- Это ты так сделал?
    -- Нет. Ведешь ты, а не я. Эти улицы могли быть заполнены  людьми.
Если бы ты умел их ненавидеть... или любить.
    -- Я умел.
    -- Знаю. Когда-то умел. Помнишь этот дом?
    Я вздрогнул и остановился. Старый дом  в  центре,  на  углу  улиц,
столько лет  уже  носящих  другие  названия.  Третий  этаж,  крошечный
балкон...
    -- Она давно не живет здесь, -- со странной,  неожиданной  злостью
ответил я.
    -- Неправда. Пока ты со мной -- она здесь.
    Окно на третьем этаже засветилось. Слабым светом настольной  лампы
в абажуре из зеленого стекла. Я посмотрел на эмалированную табличку на
стене -- номер  был  прежним.  И  название  улицы  прежним.  А  где-то
неподалеку застучал на рельсах спешащий в парк трамвай.
    -- Ты можешь подняться, -- сказал Проводник. Голос был вкрадчив  и
ласков, скользок и холоден, как змеиная шкура. --  Она  там.  И  снова
будет тот год. Все можно повторить, все переиграть. Входи в под®езд...
    Я сделал шаг -- как загипнотизированный, как приговоренный. Темный
провал под®езда. Выщербленные ступеньки.
    Черный кот на диване, старый телефон на столе...  Кофе  из  чайных
кружек. Коньяк за четырнадцать пятьдесят... Будет теплая осень.
    И холодный декабрь.
    Стук трамвая  затих.  Окно  медленно  угасло.  Буквы  на  табличке
задергались, складываясь в чужое слово.
    -- Пошли, Проводник. Ты слишком  легко  хочешь  отделаться.  Я  не
играю в проигранные игры.
    -- Просто ты нашел меня слишком  поздно,  --  неожиданно  возразил
Проводник. -- Пару лет назад...
    -- Значит, я не хотел тебя найти пару лет назад. Идем.
    Мы шли, и улицы бесплотными  тенями  скользили  вокруг.  Проводник
повесил сумку на другое плечо. И сказал -- то ли жалуясь, то ли просто
обижаясь:
    -- С тобой очень трудно. Ты никак не решишь.
    -- Это твоя сущность --  провожать,  --  злорадно  ответил  я.  --
Терпи.
    -- Может быть, тебе помочь? --  Проводник  обернулся.  И  я  вдруг
понял -- его лицо уже непохоже на мое. Кто-то изменился. Он или я?
    -- Помоги.
    -- Хочешь Верну? Счастливую Верну, где все так, как  должно  быть?
Очень просто -- ты отдашь мне все деньги, всю мелочь из карманов, а  я
вручу билет...
    -- Там слишком хорошо для меня, Проводник.
    -- Понимаю. Тогда настоящий мир -- Земля лишь его тень...
    -- Та самая, которую обычно зовут Отражением?
    -- Да. Интересный мир, красочный и волнующий. Разнообразный...
    На Проводнике теперь был плащ -- черный с  серебристым,  заколотый
серебряной розой. На поясе -- тяжелая шпага. Лицо осталось молодым, но
глаза оказались старыми, тускло-зелеными, пронзительными.
    -- Извини, Корвин, -- сказал я. Мне  действительно  было  жаль  --
нестерпимо, до дрожи в руках --  отказываться.  --  Для  меня  слишком
реальна Земля, твой мир окажется ее тенью.
    -- Уверен?
    Над городом поплыли светящиеся лиловые облака.
    Асфальт под ногами  превратился  в  утоптанную  землю.  В  дощатую
мостовую. В полотно голубых искр.
    Мимо проскакал всадник на угольно-черной лошади.
    -- Уверен, -- ответил я. -- Чуть раньше -- не знаю. Уверен.
    -- Жаль...
    Черное  с  серебром  упало  с  его  плеч.  Облака  угасли.   Вновь
подступила ночь.
    Проводник словно с®ежился, стал  меньше  ростом.  Теперь  это  был
просто мальчишка лет двенадцати. Я улыбнулся, и он опустил  глаза.  Но
все же спросил, виновато и с робкой надеждой:
    -- Может, ты тоскуешь по детству? Хочешь, я отведу тебя? К  поезду
до станции "Мост"... Или...
    -- Нет. Слишком поздно. Я не  нуждаюсь  в  защите  --  и  не  умею
защищать. К тому же я боюсь высоты. Извини.
    Проводник не стал выше ростом. Но и мальчишкой он больше  не  был.
Так... не взрослый, и не ребенок... полурослик.
    -- Есть вещи куда страшнее высоты, -- хмуро сказал он.  --  Пещеры
Мории...
    Я присел перед хоббитом на колени. И ласково сказал:
    -- Знаешь, я очень тебя любил. И твой  мир  всегда  был  для  меня
настоящим. Проводник расслабился:
    -- Пойдем, это совсем близко. Я хорошо знаю дорогу.
    -- В этом-то вся и беда. Проводник. Ты  уже  слишком  многих  туда
увел. Я боюсь, что мне не хватит места... и уж точно не  найдется  еще
одного Кольца.
    Он снова стал мной -- Проводник Отсюда. Только еще более  усталый,
чем раньше.
    -- Тогда думай сам. Я не стану больше перебирать  варианты.  Решай
-- у тебя целая ночь.
    -- Она скоро кончится, -- сказал я. Мне стало страшно.
    -- Не волнуйся. Со мной ночь может длиться вечно.
    -- А ты не боишься провожать меня целую вечность?
    -- Для меня нет времени. Оно существует для тебя -- ты устанешь  и
захочешь остановиться. Захочешь спать, в конце концов.
    -- Идем.
    Улицы вновь кружили вокруг. Словно мы перебирали  ногами,  а  дома
торопливо ползли мимо.
    -- Мы идем к вокзалу, -- вдруг понял я. -- Все-таки хочешь усадить
меня на поезд?
    -- Нет. Это ты хочешь туда прийти. Тебе  нужен  символ,  этикетка,
образ дороги.
    -- Я просто хочу выпить кофе, -- хмуро возразил я.

    Буфет был пуст. Грязный пол,  залитые  чем-то  столики.  Проводник
подошел к стойке -- мне показалось, что на мгновение за  ней  возникла
бесформенная  тень  буфетчицы,  --  и  вернулся  с   двумя   гранеными
стаканами.
    -- Я заплатил,  --  мимоходом  сказал  он.  --  Кофе  натуральный,
молотый.
    Я недоверчиво принюхался. Кофе, настоящий.  В  вокзальном  буфете.
Хотя чему удивляться, идя с Проводником?
    -- А нормальные чашечки нельзя было взять?
    Проводник пожал плечами:
    -- Мы же не в ресторане... Достать через Тени?