оловой, по-прежнему пытаясь отыскать нечто  и_н_о_е,
хотя  и  понимал, насколько это  глупо.  Деревья те же, те же цветы,  кусты,
трава. И, разумеется, небо, птицы  и  не  могут щебетать  по-другому...  Вот
только воздух удивительно чистый, будто густой...
     Багловский,  в  отличие  от  них,  держался  равнодушно, курил  длинную
папиросу с неприкрытой скукой.  Юля заботливо поправила боссу черный галстук
бантиком -- такой же, как у двух других мужчин.
     --  Не  впечатляет,  господа  хорошие?  --  пробасил  Эдик-Филимон,  не
оборачиваясь.-- Погодите, освоитесь, в  город с®ездим, вот  где  экзотика...
Эге,  а  мужички-то  налима  заполевали...  Барин,  может,  купим?  Чтобы  с
гостинцем заявиться?
     -- Попридержи лошадей,-- кивнул Багловский.
     Кузьминкин  во все глаза таращился  на встречных-- два мужика с ленивым
видом  шагали  им  навстречу,  бородатые,  в  длинных поддевках,  в  шапках,
напоминавших формой гречневики1. Еще издали они сдернули шапчонки  и  низко,
чуть ли не в пояс, поклонились.
     -- О! -- тихо  сказал  Мокин.-- Вот это мне нравится, знает  свое место
здешний гегемон... И не знает, что он гегемон...
     Тот, что  пониже,  держал  здоровенную  рыбу  на продетом  сквозь жабры
гибком пруте.
     -- Продашь налима? -- рявкнул с козел Филимон.-- Барин четвертак даст.
     --  С полным нашим уважением, -- ответил мужичонка, кланяясь.  -- Налим
знатный, печенка, эвона, выпирает...
     Достав  кожаное портмоне, Багловский покопался в звенящей кучке мелочи,
выудил серебряный четвертак  и небрежно  бросил хозяину  рыбины. Тот  поймал
монетку на лету,  уложил  налима на  козлы, под ноги кучеру,  поклонился, не
надевая шапки:
     -- Премного благодарны...
     --  Благодать  какая,--  прямо-таки  растроганно  сказал  Мокин,  когда
коляска  от®ехала  подальше.-- "Барин",  "премного благодарны..."  Хочу  тут
жить!
     Багловский усмехнулся:
     --  Вообще-то,  через  четверть  века  этакие  пейзане  начнут  усадьбы
поджигать,  но  уж  вам-то  оказаться  врасплох  застигнутыми  не  грозит...
Смотрите, господа! Узнаете?
     Кузьминкин  моментально  узнал  стоявшую на  пригорке  церквушку,  мимо
которой  они  проезжали  в  с_в_о_е_м  времени  --  только  тогда  она  была
полуразвалившейся,  жалкой  кирпичной коробкой с  выбитыми  окнами, лишенной
маковки,  а  сейчас выглядела  новенькой,  белая с темно-зелеными  линиями и
темно-красной крышей, а маковка с крестом сияла золотом.
     -- Впечатляет? -- поинтересовался Багловский  так гордо, словно  это он
построил маленькое чудо.
     -- Впечатляет...-- сознался Мокин. Коляска долго ехала среди редколесья
и  зеленых равнин  -- и  они понемногу  начинали  привыкать  к д_р_у_г_о_м_у
времени, перестали вертеть головами, не видя ничего интересного. До тех пор,
пока  впереди  не показались  мирно беседующие люди --  один держал в поводу
лошадь, белый китель издали бросался в глаза.
     -- Ага,--  быстрым шепотом  сказал  Багловский.-- Вон  тот --  студент,
племянник хозяина. Лоботряс  потрясающий, дуб дубом, приготовьтесь, Юленька,
к тому, что ухаживать начнет,-- ну, разумеется, со всем тактом, как-никак мы
в приличном обществе... Офицера я не знаю, кажется, родственник соседей, тут
верстах в пяти еще одно имение, побогаче...
     Беседующие  не  без  любопытства уставились  на приближавшуюся коляску,
офицер отвел лошадь в сторону от дороги.
     -- Все,-- еще тише сказал Багловский.-- Соберитесь, вступаем в долгий и
непосредственный контакт...
     Офицер   выглядел   невероятно  подтянуто  и   браво   --   в  белейшем
безукоризненном  кителе,  столь  же белоснежной  фуражке с алым  околышем  и
сияющей  кокардой.  Сверкали  сапоги, сверкала  надраенная  рукоять шашки  в
черных ножнах, сверкали золотые погоны.
     Студент рядом с ним выглядел, конечно же, не в пример менее импозантно:
светло-серая  тужурка с  черными  контрпогончиками,  украшенными  начищенным
вензелем "Н  I", хотя и сияла золотыми  пуговицами, в сравнении проигрывала.
Золотой перстень на пальце студента особой авантажности не прибавлял.
     -- Господин Багловский? -- воскликнул кудрявый молодой человек,  отнюдь
не похожий на дебила, но, несомненно, отмеченный неизгладимой печатью лени и
разгильдяйства.--  То-то  дядюшка  вас  ждал...  Из города коньяк  привезли,
стерлядь... Я, признаться, истомился в предвкушении...
     --Вы, Петенька, неисправимы,--  непринужденно  сказал  Багловский.-- На
вашем месте я бы помог дяде составить расчеты...
     --  Виктор Викторович,  но там же математика! --  с неподдельным ужасом
воскликнул студент.--  Меня она погружает  в  неизбывную тоску  самим фактом
своего существования...
     --  Позвольте представить,--  сказал  Багловский.-- Петруша  Андрианов,
названный  так,  имею подозрения,  в честь  незабвенного Петруши  Гринева...
Племянник Сергея  Венедиктовича.  Наши  долгожданные аргентинские  гости  --
господин  Кузьминкин,  господин  Мокин,  его  племянница,  мадмуазель   Юлия
Белевицкая...
     --   Поручик   Ипполитов,--   щелкнул    каблуками   бравый   офицер.--
Нижегородского драгунского  полка.  Гощу  в имении тетушки,  куда, пользуясь
случаем, имею честь пригласить на обед в ближайшее, удобное для вас время.--
Как и студент, он смотрел главным образом на  Юлю, выглядевшую  в  платье по
здешней моде прямо-таки Цирцеей.
     Мокин незаметно  подтолкнул Кузьминкина  локтем в  бок,  и  тот  гладко
ответил:
     --    Благодарю    вас,    постараемся    непременно    воспользоваться
приглашением...
     --  Вы  великолепно  говорите по-русски,--  вежливо  сказал  поручик.--
Приятно  видеть,  что  родители  и на другом  конце  света  не  забывали  об
исторических  корнях... Петруша,  вы  не подскажете ли  темному  бурбону,  с
какими державами граничит Аргентина?
     Видимо, это был  намек на некий  прошлый конфуз, так как студент тут же
нахохлился:
     --  Вы снова начинаете, поручик? Честное слово, я попросту запамятовал,
что Венесуэла не граничит  с канадскими владениями британской  короны... При
чем  же здесь Аргентина? Аргентина  граничит с Мексикой,  уж  такой пустяк я
помню...
     --  Вы  себя  полностью  реабилитировали  в моих  глазах, Петруша,--  с
преувеличенной серьезностью сказал  поручик,  незаметно для студента  послав
Багловскому иронически-понимающую улыбку.-- Господа, честь имею откланяться.
Тетушка  ждет  к  ужину,  а  поскольку я ее единственный, но  не  бесспорный
наследник, приходится подчиняться установленному регламенту...
     Он вновь четко поклонился, ловко вскочил в седло и от®ехал.
     --  Восемь  тысяч  десятин  в  Орловской  губернии,--  сказал  Петруша,
усаживаясь на козлы рядом с Филимоном.-- Выигрышные билеты, изрядный капитал
в Русско-Азиатском банке. Будь это  моя тетушка, я  бы тоже  мчался к ужину,
как кентавр...
     -- Вы циник, Петруша,-- сказал Багловский.
     -- Помилуйте, всего лишь привык докапываться до истины...
     -- Ого! Уж не с нигилистами ли связались за то время, что  мы с вами не
виделись?
     -- Виктор Викторович! Уж такое совершенно не в моем характере! Любовь к
истине  ничего  общего  с  нигилистическими  умствованиями  не  имеет.  Вот,
например,    мой    дражайший   дядюшка    намеревается   стать   Наполеоном
железнодорожного строительства и  с вашей  помощью,  господа, быть  может, и
станет. Это бесспорная истина. Но столь же бесспорной истиной является и то,
что  я  ради всех  грядущих прибылей  не  стал  бы  корпеть над бесконечными
бумагами,  испещренными скучной цифирью... Мадемуазель  Юлия, не сочтите мой
вопрос за нескромность... Надеюсь, вы не знаете математики?
     -- Представления о ней не имею,-- безмятежно  ответила  Юля.-- Она меня
ужасает.
     -- Вы меня окрыляете!  Меж  тем  в  нашем Московском  университете  это
страшное слово  --  математика --  слышишь  ежедневно.  Декарт, Лобачевский,
Бернулли...  Вам не доводилось  бывать в Париже?  Мне  представляется,  ваше
платье сшито по последней парижской моде...
     -- Бывала,-- сказала  Юля, послав ему ослепительную  улыбку, от которой
сидящий  вполоборота  на козлах  студент  пришел  в  вовсе  уж  восторженное
состояние.-- А вы?
     -- Увы, не доводилось. Дядюшка прижимист, антре нуа...2
     --  Красивый  город,  сплошные  памятники  искусства,--  сказала Юля.--
Нотр-Дам, Эйфелева башня...
     -- Эйфелева? -- удивился Петруша.-- А что это за памятник искусства?
     "Мать твою,--  чертыхнулся про себя  Кузьминкин.-- Вот и первый прокол.
Эйфелевой башни в Париже пока  что нет и в помине, ее начнут строить  только
через десять лет..."
     -- Собственно,  Эйфелева башня не в самом Париже, а  скорее в Руасси,--
сказал он  быстро.-- Руасси -- великолепное  дачное  местечко  неподалеку от
Парижа. Монастырь был разрушен во времена революции,  но башня  сохранилась.
Там великолепный ресторан...
     На  лице  студента  не  было  и  тени  подозрительности.  Он  кивнул  с
понимающим видом:
     -- Как я вам завидую, господа... Париж, Париж, ты стоишь мессы... Вы не
встречали там господина Тургенева?
     -- Не довелось,--  столь же спокойно ответил Кузьминкин.-- Мы вращались
главным образом  в деловых сферах,  едва урывая время на скудные развлечения
вроде поездки в Руасси.
     -- Вы,  бога ради, не обижайтесь,-- сказал  Петруша,-- но если бы  меня
заставили  стать финансистом или заводчиком,  я бы  поспешил незамедлительно
повеситься...  Я  несовместим  с  подобной  стезей,  простите   великодушно,
господа.  Это  любезный дядюшка среди  цифр и скучнейших  расчетов чувствует
себя, как рыба в воде...
     Дорога до  имения  прошла  в столь же  пустой болтовне.  Оно  появилось
неожиданно  -- коляска  повернула,  и  посреди расступившегося леса возникла
сказка.  Белый  двухэтажный  домик с  колоннами, не особенно  и большой,  но
красивый, как свежевыпеченный торт. Сеть обсаженных аккуратно подстриженными
кустами дорожек,  ажурная белая беседка над прудом, белоснежные лодки с алой
и желтой каймой, огромные кувшинки на прозрачной воде...
     -- Версаль! -- Мокин, не сдержавшись, громко причмокнул.
     -- Да полноте,--  беззаботно улыбнулся Петруша.--  Видели  бы вы имение
госпожи Ипполитовой...
     "Вот  так   п_р_е_ж_д_е  и   выглядело,--со   щемящей   тоской  подумал
Кузьминкин.-- Умом понимаешь, что где-то вдали  -- убогие крестьянские хаты,
а  вот сердце прямо-таки жаждет именно такого уютного уголка.  До чего жаль,
что не получится, обидно-то как..."
     Их  прибытие произвело  легкий переполох.  Шляпы  принимала,  то и дело
неумело приседая в книксене, очаровательная  особа в  синем платье,  которую
Петруша  именовал Дуняшей и пытался демонстративно  ущипнуть, а она со столь
же наигранньм испугом ловко отстранялась, потупив глазки и бормоча:
     -- Барин, вы меня конфузите...
     Ей ассистировали два лакея, сытые, мордатые молодцы в ливреях и чуточку
криво надетых париках с буклями. Судя  по их неуклюжей суете, гости тут были
редки -- особенно аргентинские.
     Все пятеро следом за бойкой Дуняшей направилась на второй этаж. Один из
лакеев, запыхавшись, обогнал, распахнул дверь и, притопнув ногой от усердия,
протараторил   имена  гостей  столь  пулеметной  скороговоркой,  что  понять
что-либо было решительно невозможно.
     Из-за  стола  поднялся и  проворно  направился  им  навстречу лысоватый
пожилой  человек  с  роскошными  бакенбардами, в  черном  сюртуке с  орденом
Станислава  в петлице,  серо-черных полосатых брюках и коричневых штиблетах.
Все   верно.  Именно  такое  сочетание  --  добродушнейшее  круглое  лицо  и
пронзительные  быстрые  глазки  --  было  бы  характерным  для  оборотистого
чиновника,  начавшего  служить,  несомненно,  еще  при  Николае Павловиче  и
выпутавшегося из неприятного дельца о взятке без малейших последствий...
     --  Милости  прошу,  господа,--  приговаривал   он  радушно.--   Виктор
Викторович рассказывал, вы превосходно говорите по-нашему?
     --  Мудрено было бы иначе,--  сказал Кузьминкин.-- Родители озаботились
воспитать в любви к далекой родине...
     -- Крайне похвально!  Знаете, у меня недавно гостил Петрушин однокашник
по Московскому университету, юноша  из знатнейшей  фамилии, скажу между нами
--  князь,  но  говорил  сей  молодой  человек  на  столь  варварской  смеси
французского  с нижегородским,  что  господин Грибоедов украсил бы  им  свою
галерею типусов... Позвольте ручку, мадемуазель! Коньяк, господа?
     Это  был не шалопай Петруша... Дело завертелось столь быстро  и хватко,
словно и не было меж хозяином  и гостями ста  двадцати лет. Юлю в два счета,
предельно  тактично,   выпроводили  погулять   с  Петрушей  над   прудом,  и
Андрианов-пер3 вывалил на стол устрашающую кипу бумаг.
     Кузьминкин оказался почти что и не у дел. Мокин  с ходу взял все в свои
руки. Время от времени он поворачивался к спутнику с  конкретными вопросами,
но  главную  партию вел сам. Очень  быстро Кузьминкин понял, какая  пропасть
лежит меж его книжными  знаниями по экономике  и  финансам времен Александра
Второго, и  серьезными деловыми переговорами. Это был  потрясающий спектакль
для свежего зрителя,  книжного червя конца двадцатого  века  --  светский по
духу, но ожесточенный по сути торг насчет процентов, уставных долей и маржи,
облаченный в  изящные иносказания  диалог о будущих взятках  и точном списке
тех,  кто  эти  взятки  будет  принимать,  неизбежные  раз®яснения,  которые
"аргентинцу"  были необходимы,--  и реплики  Мокина,  без  промаха бившего в
слабые места, в узлы нестыковок,  в  непроясненности... Понемногу Кузьминкин
начинал понимать,  как  становятся  новыми русскими. И  подсмеивался сам над
собой за прежние мысли о некоем потаенном секрете.
     Не было секрета, магической формулы. Были великолепные мозги.
     --  Однако...-- вздохнул отставной статский советник, когда в разговоре
наметился  определенный  перерыв. Откинулся  на  спинку кресла.--  Слышал я,
господин  Мокин,  о  заокеанских  привычках  ведения  дел,  но  сам  с  ними
сталкиваюсь  впервые. Уж примите  комплиментик от поседевшего на  финансовой
службе выжиги -- в вас, искренне скажу, вулкан клокочет...
     --  Америка,-- сказал польщенный Мокин.-- Клокочет,  знаете  ли... Если
все наши планы, дай-то бог, начнут претворяться в жизнь, мы с вами и Америку
на уши поставим...
     Кузьминкин охнул  про себя, но Андрианов, полное впечатление, не увидел
в последних  словах  собеседника ничего  шокирующего --  должно  быть, сочтя
вполне  уместным,  неизвестным  ему американским  жаргоном.  В  который  раз
наполнил рюмки, пригласил:
     ----  Прошу,  господа.  Аркадий Сергеевич, вы,  простите, сохраняете, в
некоторой степени,  загадочность  Каменного  гостя...  Не слышал  от  вас ни
одобрения, ни порицания.
     Мокин моментально пришел на выручку:
     -- Аркадий Сергеевич, по  чести признаться, выполняет скорее функции не
распорядителя,  а  пайщика.  Капитал  ему  от родителей  достался  не  менее
значительный, чем тот, которым я располагаю,  но  в  конкретных делах он мне
предоставляет свободу рук...
     --  Весьма верная позиция, свидетельствующая о недюжинном уме,-- кивнул
Андрианов.--  Было  бы не в пример  хуже, если бы человек,  не располагающий
должной   деловой   хваткой,  тем  не  менее  опрометчиво  вмешивался  бы  в
подробности негоции... А все же, каково ваше впечатление?
     -- Я думаю, дело сладится,-- сказал Кузьминкин.
     --  Рад  слышать,  рад...  Разрешите  взглянуть?  -- он  взял у  Мокина
бриллиант, осторожно держа  подушечками пальцев, посмотрел на  свет, поцокал
языком.-- Боюсь, в драгоценных камнях я не так уж и хорошо разбираюсь,  но в
Петербурге без  труда сыщем знатоков. Есть один голландец, хитрейшая бестия,
но  безукоризненно  честен.  Господин Мокин,  неужели  вы  весь  необходимый
капитал намерены привезти в Россию в виде брильянтов?
     -- Намерен,-- кивнул Мокин.-- Вы ожидаете трудностей?
     -- Помилуйте,  никаких! Южная Африка...  Кто бы мог подумать,  что  там
таится вторая Голконда. Под ногами у  негров, испокон веков справлявших свои
дикарские пляски...
     -- Можно вас спросить? --  вмешался Кузьминкин, усмотрев подходящую для
себя паузу в разговоре.
     -- Конечно...
     -- Вы православный, Сергей Бенедиктович?
     --   Разумеется,   батенька,--  колючие  глазки   на  секунду   прошили
Кузьминкина  невидимым лазерным  лучом.--Как  деды,  прадеды  и  пращуры,  в
исконной нашей вере воспитан... А почему вас это интересует?
     --  Видите  ли...--  начал   Кузьминкин,  отчаянно  ломая  голову   над
подходящим ответом.-- Родитель мой был суров насчет некоторых предметов...
     -- Тс-с, ни слова  более!  --• поднял  палец Андрианов.--  Я  все  себе
уяснил, дражайший  Аркадий  Сергеевич. Откровенно  говоря,  я и  сам  крайне
отрицательно отношусь к нашествию всевозможных иноверцев и инородцев на наши
тучные пажити, поэтому  ваш порыв мне понятен. Надеюсь, поверите  на  слово,
церковные   книги  не   заставите  пред®являть  в   доказательство,   хе-хе?
Православен, аки все пращуры... Вот только за долгие труды свои недостаточно
отмечен...-- Он  мимолетно погладил большим пальцем красный эмалевый крестик
с  ажурными золотыми орлами и таким же орлом в центре.--  Ну да господь учил
умерять суетные желания... Не пора ли позвонить, чтобы накрывали?
     Ужин оставил у Кузьминкина наиприятнейшее впечатление -- стерляжья уха,
о которой он лишь читал и  слышал, расстегаи с налимьей печенкой, невиданные
соусы,  лакей,  с незнакомой  предупредительностью  маячивший  за  спиной  и
моментально наполнявший бокал...
     Ночью,  когда  он уже  задул свечу  и вытянулся на спине под чистейшими
простынями,  дверь  тихонько  приоткрылась  и  вошло,   как   в  первый  миг
показалось,  белое привидение.  Оказалось,  шустрая  Дуняша,  с распущенными
волосами, в  белом  капоте.  Бесшумно,  целеустремленно проплыла  к постели,
попав в полосу лунного света, скользнула под простыни.
     Кузьминкин сначала в  некотором испуге отодвинулся,  но  почти сразу же
отдался  на волю  событий и  провел,  честно признавшись потом  самому себе,
восхитительную ночь. Ближе к утру, когда девчонка собралась уходить, пока не
проснулись домашние,  он,  пытаясь припомнить  все, что читал  о  таких  вот
ситуациях,  и,  так  ничего  подходившего  бы  в  качестве   руководства  не
припомнив, достал все  же из портмоне несколько  тяжелых  серебряных рублей.
Она взяла деньги, не чинясь, чмокнула  в щечку, прошептала:  "Благодарствую,
барин..." и бесшумным видением исчезла.
     Оставшись в  одиночестве, Кузьминкин прошлепал  босыми ногами  к окну и
долго курил, глядя на залитый лунным светом лес, ругаясь про себя последними
словами,--  невероятно  жаль  было  расставаться  с  прекрасной  сказкой,  с
волшебным царством, которому вскоре предстояло растаять, как мираж, вернув к
серым будням...

        3. Время интеллигента

     Кузьминкину  удалось  немного  поспать,  но  проснулся  он  не  сам  --
разбудило весьма неделикатное потряхивание за плечо. Открыв глаза, он увидел
бодрого  и веселого Мокина.  Юля  была здесь  же,  сидела  в кресле, вопреки
нравам здешнего времени закинув ногу на ногу, и дымила длинной папиросой.
     -- Ну? -- шепотом рявкнул Мокин.  Все еще отмаргиваясь, протирая глаза,
Кузьминкин  выбрался из  постели  и, конфузливо косясь на девушку,  принялся
натягивать брюки.
     -- Кончай одеваться! -- шепотом распорядился Мокин.-- Успеешь! Ну?
     Глядя  ему в глаза, Кузьминкин медленно, размашисто покачал головой. На
пухлощеком лице  шантарского  Креза изобразилась  прямо-таки  детская обида,
разочарование, неподдельная грусть. Прекрасно его понимая,  Кузьминкин уныло
пожал плечами.
     -- И никакой ошибки? -- с надеждой поинтересовался наниматель.
     -- Увы...-- сказал Кузьминкин кратко.  Молчание длилось всего несколько
секунд.
     -- Что ж ты тогда сидишь? -- тихо прикрикнул М