ждя.
   Как же так - в это  время  года  дожди  уже  кончаются.  Наверное,  это
связано с общими изменениями в климате. Вот спросить бы  сейчас  вон  того
странного человека в черном костюме и галстуке с маленькими слониками, что
он думает по поводу этого дождя, и он  ответит  -  природа  совсем  с  ума
сошла. Это все атомные испытания и промышленность. Наверняка у  них  такие
же газеты, как и у нас. И тоже пугают.
   Когда Лена вернулась в гостиницу, немцы уже рассосались по номерам и их
место заняла одна большая европейская семья  -  там  было  столько  детей,
мужей, жен и любовниц, что казалось - это целый автобус из одного города -
все были похожи друг на друга. Говорили они  по-французски  и  могли  быть
французами.
   Лена на всякий случай не оставляла ключа у портье, чтобы не  привлекать
к себе внимания - в конце концов, ее могли выследить в Москве, если у  них
на аэродроме были свои информаторы. А почему бы  и  не  быть?  Аэропорт  -
самое удобное и нужное место для наркобаронов. Это их храм.
   Лена обошла французскую семью, которая галдела, как возбужденный и даже
озлобленный пчелиный рой. Она поднялась на третий этаж на  лифте,  который
как раз стоял внизу с открытыми дверями.
   Все складывалось как нельзя лучше.
   Но так нельзя думать, особенно если ты находишься в сложном  и  опасном
положении, особенно если ты совсем одна на свете.
   В коридоре горел яркий свет, ковер  под  ногами  был  мягким,  розовым,
хорошо очищенным - от него даже пахло шампунем.
   Лена стала отпирать дверь, а дверь не отпиралась -  почему-то  ключ  не
хотел поворачиваться. Ей бы уйти,  а  она  продолжала  упрямо  бороться  с
ключом, злясь на него и на танцев,  которые  не  умеют  делать  нормальные
ключи.
   В конце коридора показались первые из французов, коридор откликнулся на
их появление эхом. Лена с  горя  толкнула  дверь,  и  дверь  открылась.  В
комнате было очень светло  -  она  еще  утром  подняла  жалюзи,  и  солнце
светило, как  на  веранду.  Но  окно  было  закрыто,  потому  что  работал
кондиционер.
   Лена шагнула внутрь.
   Из коридора несся семейный французский гул.
   Кто-то толкнул Лену так, что она чудом не упала - а может, не  толкнул,
а ударил, но, видно, сам был растерян и разозлен французским нашествием  и
спешил уйти. Этот человек - Лена от неожиданности не успела разглядеть его
- дернул за сумку, но она крепко ее держала.
   Дверь хлопнула. Лена стояла, опершись  о  стену  спиной,  комната  была
разорена, перевернута, растерзана до ниточки.
   Лена совсем не испугалась.
   Она была к  этому  готова,  хотя  не  знала,  конечно,  в  какой  форме
проявятся ее враги. Но они должны были проявиться.
   По крайней мере теперь не на что надеяться.
   Надо бежать.
   Лена не стала трогать чемодан. Она положила в свою сумку нижнее  белье,
шампунь, крем, еще какие-то мелочи.
   Человек, который искал средство Николая, был уверен в себе,  ничего  не
боялся, и если бы не эти шумные французы, может быть, теперь ее и на свете
уже не было. А может, ему не велели ее убивать, а только отыскать поппифаг
и бумаги.
   А может, это был русский? Тайцу труднее разобраться в наших бумагах.
   Лена посмотрела на часы.
   Она в номере три минуты. Это правильно. Больше у нее времени нет.
   Лена вышла из номера, закрыла за собой дверь  и  взяла  ключ,  который,
впрочем, никому не был нужен - эти люди умеют входить в номера без ключей.
   Она спустилась по лестнице и остановилась на последнем  пролете,  глядя
вниз, в холл.
   Впрочем, что она может понять? Разве этот бой  в  мундирчике  не  может
быть их агентом? Или  носильщик  постарше,  тоже  в  мундирчике?  Или  сам
портье? Или вон тот турист, который читает газету?
   Никакой группы возле стойки не было - но ждать нельзя.
   В приключенческих романах героиня пробегает подвалами  и  через  кухню,
потом через задний ход... но откуда Лене знать, где здесь задний ход и где
кухня?
   Ничего не оставалось, как спуститься по лестнице.
   Никто не обратил на нее внимания.  Если  не  считать  отколовшегося  от
французской семьи длинного подростка с блудливым взором,  который  смотрел
на ноги Лены. Ноги у нас красивые, пускай  смотрит.  Вряд  ли  они  купили
такую большую семью. Вернее всего - это личный интерес.
   Лена даже нашла в себе силы вежливо улыбнуться сорванцу, хотя  не  была
уверена, получилась ли улыбка лучезарной.
   Ну что  ж,  сумка  через  плечо,  босоножки,  лучезарная  улыбка  -  мы
отправились в музей.
   Главное - не задерживаться.  И  не  смотреть,  какая  машина  за  тобой
двинется по улице.
   Для этого надо  повернуть  налево  -  тут  широкий  пешеходный  проход,
крытый, и сейчас по стеклянной крыше молотит густой  дождь.  Народу  здесь
немного, но впереди улица, по которой течет густой поток тайцев.
   Только не надо оборачиваться, Елена! Если они за тобой идут,  тебе  все
равно не убежать.
   Лена увидела открытую дверь в магазин, который торговал сувенирами. Там
были медные фигурки,  длинные  гнутые  металлические  курительные  трубки,
кривые кинжалы и всяческая чепуха, на которую Лена и не  посмотрела  бы  в
нормальном состоянии. Хотя, может, кинжал пригодится?
   Она попробовала кинжал. Он  был  или  из  цинка,  или  из  алюминиевого
сплава, даже муху им не убьешь. Изящная женщина, даже  в  полутьме  видно,
как она накрашена, чтобы скрыть следы бурной молодости,  подошла  поближе,
как заговорщица. Она посмотрела на Лену и сказала:
   - Нет, вам это не подойдет. Вам нужен настоящий крис, чтобы его убить.
   Лена поняла шутку и тоже улыбнулась.
   Хозяйка отошла на несколько шагов. Она не хотела мешать.
   Лена не удержалась и посмотрела сквозь  витрину.  Никто  не  заглядывал
снаружи.
   Это было отвратительно. Ну хоть покажитесь!  Я  хочу  знать,  кого  мне
бояться.
   Никто не смотрел на витрину. Преследователи таились где-то поблизости.
   - Спасибо, - сказала Лена.
   Она вышла наружу. Дождь перестал  молотить  по  стеклу,  и  небо  стало
голубым.
   Лена пошла на соседнюю улицу. Она встала  на  краю  тротуара,  и  когда
такси притормозило, приглашая ее сесть, она отмахнулась  от  него.  Где-то
она читала, что разведчик никогда не  садится  в  первое  такси  -  ни  на
стоянке, ни на улице.
   Второму такси, которое и не собиралось останавливаться,  Лена  помахала
сама и быстро влезла внутрь. Такси было старым, сиденья кожаные, потертые,
не совсем чистые, пахнет жареным салом и одеколоном. Толстая спина  шофера
в футболке покачивалась в ожидании.
   - Аэропорт, - сказала Лена. - Дон Маунг. Хау мач?
   - Три хандред бате, - сказал шофер.
   - Уан хандред, - сказала Лена, хотя ей хотелось согласиться - только бы
он помчался. Но согласиться на бессмысленно высокую  цену  тоже  нельзя  -
потеряешь лицо.
   - Но гоинг, - сообщил шофер и сделал вид, что открывает  дверь  машины,
предлагая Лене выйти.
   - Уан фифти, - быстро сказала она.
   - Ту фифти.
   - Ту хандред, - сказала Лена окончательно.
   - Ту хандред, - согласился водитель. Он обернулся, лицо  было  круглым,
как спина, только без футболки. Лицо было добрым и красивым. - Ту хандред,
- повторил он снова, как бы колдуя и не веря пассажирке.
   Лена знала, что больше полутора сотен давать не следовало.
   Но она спасла лицо.
   Машина ехала ни шатко ни валко - еще не  наступил  час  пик,  и  только
взбираясь на эстакады между бесконечными строительными  площадками,  такси
застревало в потоке других машин, автобусов и мини-такси, переделанных  из
мотороллеров, - тук-тук, так они назывались.
   Время от времени Лена оглядывалась. Но разве поймешь, следят  за  тобой
ли нет? Сначала ее встревожила красная машина с открытым верхом.  Водитель
был в черных очках и желтой майке  с  черным  драконом.  Но  потом  машина
куда-то свернула. Сзади пристроился автобус.
   До аэропорта добрались за час.
   Стойку Лена нашла быстро, зарегистрировалась, а потом  отошла  в  тень,
издали глядя на других пассажиров. Но ничего не смогла понять.
   В самолете она задремала. Самолет был  обычный,  словно  она  летела  в
Симферополь. Небольшой, полный народа,  много  детей  и  вещей  -  обычный
самолет.


   В Чиангаре на аэродроме ей об®яснили, что в Чианг Саен  можно  полететь
завтра  с  утра.  Но  лучше  ей  поехать  туда  автобусом.  А  пока  можно
переночевать - есть отель рядом с аэродромом.
   Но Лена уже привыкла  делать  не  то,  что  ей  советовали.  Главное  -
нарушить обычный порядок  вещей.  Она  снова  взяла  такси  -  благо  было
недалеко от города, и отправилась в недолгое путешествие. Таксист спросил:
   - В Боонбундан? "Рама" хотел?
   - Нет, - сразу ответила Лена.
   Таксист был удовлетворен.
   - Боонянг, - сказал он. - "Вианг инн", правильно?
   И Лена согласилась.
   Таксист молчал, Лена смотрела в окно. Дорога шла между  зеленых  полей,
на некоторых урожай был убран.  В  квадратах,  залитых  водой,  стояли  по
щиколотку буйволы, на их спинах  сидели  изящные  маленькие  белые  цапли,
которые с грацией избалованных  гурманов  время  от  времени  наклонялись,
чтобы выклевать из шерсти червячка.
   Город был средних размеров - но  настоящий  город,  только  куда  более
спокойный и мирный, чем Бангкок. Приятный город.
   Дорога вела по берегу большого озера. Близился закат, солнце опускалось
за холмы. Лена увидела высокую пагоду - изящную и  женственную.  Она  была
самым экзотическим предметом в Чиангаре.
   Никто не обращал внимания на такси, в котором ехала женщина  из  города
Веревкина Тульской области, чтобы нанести удар по наркомафии - бред  да  и
только! Ну кто в это поверит? Впрочем, эта  самая  наркомафия  больше  чем
поверила. Я правильно делаю, Коля?
   - Простите? - сказал таксист.
   - Нет, это не вам, - сказала Лена.
   Гостиница оказалась обыкновенной, современной, небогатой - и  это  было
хорошо. За окном номера росли  высокие  пальмы,  незнакомая  золотистая  с
хохолком птичка сидела на подоконнике. Окно было  открыто,  и  воздух  был
куда свежее и чище, чем в Бангкоке. Господи, видела бы меня, мамочка!
   На мостовой, на посыпанной красным гравием дорожке стояли три женщины в
открытых сарафанах и разговаривали  по-русски.  Разговаривали  громко,  не
стесняясь тайцев, и говорили, конечно же, о  покупках,  о  том,  что  кожи
настоящей здесь нет, а  одну  из  них,  Веронику,  черненькую,  худенькую,
обхамил вчера один чернозадый, наверное, принял за проститутку.
   Лена поймала себя на том, что замерла у окна, потеряла счет  времени  и
ей интересно, кто что из женщин купил, какой у них паршивый  гид,  а  сама
Лина-люкс, видно, хозяйка фирмы, которая командовала поездкой,  наживается
бесстыдно на бедных бабах. А второй, толстой веселой, хамоватой - Лена так
и не поняла, как ее зовут, - хотелось поговорить о каком-то Севе,  который
обращает на нее внимание, но не в том смысле, как  ей  того  бы  хотелось,
хотя  их  теперь  могут  похитить.  Обе  собеседницы  возмутились,  но  не
убедительно, видно, не возражали против похищения.
   Значит, в отеле остановилась русская туристическая группа,  которой  не
сиделось в Бангкоке и захотелось настоящей экзотики. И в этом  нет  ничего
удивительного, потому что русские группы теперь  шныряют  по  всему  миру.
Ничего удивительного, если забыть о погроме, который ее недруги устроили в
Бангкоке. Она думала, что убежала от них, но если подумать  трезво,  а  не
быть паникующей курицей, то станет ясно, что  найти  блондинку  из  России
ростом в метр семьдесят  шесть  сантиметров,  худую,  гладко  причесанную,
которая наверняка направляется на  север  и  будет  разыскивать  плантации
опиумного  мака,  легче  легкого.  Тем  более   если   ты   наркобарон   с
неограниченными средствами.
   Ты можешь даже отправить из России туристическую группу  и  внедрить  в
нее своего человека. Зачем одного? Всю группу составить из своих людей!
   Лена отпрянула от окна - а вдруг они посмотрят наверх?
   И тут же себя осадила.
   Она перебарщивает. Такие совпадения бывают только в романах.
   Кто мог знать, что Лена отправится именно  в  эту  гостиницу  и  именно
сейчас? А они ведь приехали сюда раньше - туристы как туристы.
   Впрочем, лучше всего спуститься вниз и познакомиться с ними.
   Хорошо сказать себе  это,  но  труднее  в  самом  деле  заставить  себя
взглянуть на соотечественников, среди которых может оказаться твой будущий
убийца.
   Может,  отыскать  автобус?  Где  останавливаются  автобусы  к  Золотому
треугольнику?
   Лена знала, что Золотой треугольник - это  городок  Соб  Руак,  который
лежит в том месте, где речка Мае Сай впадает в великий Меконг. К северу от
речки начинаются холмы Бирмы, к востоку лежит Лаос, за спиной  -  Таиланд.
Там правят наркобароны, богатейшие люди планеты,  большей  частью  китайцы
или шаны... А она даже не знает, как туда добираться.
   Ничего не оставалось, как спуститься вниз.
   Спросить об автобусе или такси у портье.
   Сейчас уже вторая  половина  дня,  неизвестно,  как  часто  туда  ходят
автобусы.
   Лена хотела бы переодеться, но она смогла  лишь  вымыться  и  постирать
белье. Она повесила трусики и лифчик на перилах балкона.  Русские  женщины
ушли. По улице шел самый настоящий слон. Ни он, ни прохожие не  делали  из
этого сенсации. Ну слон, ну идет. Что такого? На слоне какая-то  сбруя,  а
на сбруе  сидит  голый  до  пояса  мужичок  и  погоняет  слона  бамбуковой
палочкой.
   Портье посмотрел на Лену скучными глазами человека,  которому  известны
все тайны мира. Она не успела и рта открыть, как он не меняя  интонации  -
словно автоответчик в телефоне, - сообщил, что автобус на Соб  Руак,  куда
госпоже, разумеется, хочется попасть, отходит утром, он вдет  через  Чианг
Саен, билет стоит тридцать пять бат, дорога занимает  два  часа,  если  не
попадете в засаду - говорят, что  спецчасти  ловят  какого-то  бирманского
бандита. А может быть, бирманский бандит сводит счеты со спецчастью  -  вы
же знаете, какие они!
   Лена подозревала, какие они. Она послушно кивнула. Ей  не  понравилось,
что портье так быстро сообразил, куда она стремится. Сейчас надо спросить,
а далеко ли оттуда до маковых полей, но Лене не хотелось показаться полной
идиоткой.
   - И много людей ездит в Соб Руак? - спросила Лена.
   Портье сделал странный  неопределенный  знак  рукой,  и,  проследив  за
движением руки,  Лена  увидела  четверых  молодых  людей  в  камуфляже,  с
рюкзачищами за плечами. Длинные космы спускались до плеч.
   - Им, - сказал портье, - нужен героин, представляете?
   Лена послушно кивнула.
   - А вот этим,  -  портье  показал  на  стайку  американских  бабушек  с
фиолетовыми волосиками, - нужна романтика. А вам?
   - Я любопытная, - сказала Лена.
   - По крайней мере честно, -  ответил  портье.  -  Но  уверяю  вас,  что
ничего, кроме  сувенирных  лавок  и  бирманских  диссидентов,  вы  там  не
найдете.
   - Не говорите, - вмешался молодой человек комсомольского  вида,  словно
сошедший с плаката, который призывает на стройки коммунизма, а вовсе не  в
чащу наркотического леса, - не говорите так, я там был в  прошлом  году  и
могу гарантировать - впечатления незабываемые.
   Он обращался к Лене, и она ничего  не  успела  ответить,  лишь  сделала
неуверенное движение, чтобы отойти в сторону, но от молодого человека  так
легко не отделаешься. Тем более что говорил он по-русски.
   -  Вася,  -  сказал  он,  -  просто  Вася.  Родители   наградили   меня
крестьянским именем, чтобы я сблизился с народом.
   Вася  откинул  назад  длинные  волосы.  Жест  был  отрепетированным   и
привычным. Он себя ценил и любил.
   - Лена.
   - Путешествуете одна или с супругом?
   - Одна.
   - И еще не решили, как добраться до Соб Руака? Вы романтик?
   - Последний романтик, - сообщила Лена.
   - Чудесно. Вы отважная русская девушка. Хотя  среди  землепроходцев  не
было дам, я отдаю вам сердце.
   Глаза у него были очень светлые. Голубые прозрачные  отмытые  глаза.  С
плаката.
   - А вы что здесь делаете? - спросила Лена.
   - Лично я?
   - Я поняла, что здесь целая группа.
   - А я ее вождь, - сказал Вася.
   Чистая белая футболка хорошо обтягивала его грудь,  и  видны  были  все
детали его мышц.
   - Вы - гид?
   - Лицо приближенное к самой Лине-люкс, вам что-нибудь говорит это имя?
   - Ничего не говорит.
   - Как насчет чашки кофе или бокала пива? Фирма платит.
   И в самом деле не имело смысла стоять у стойки. Подходили  люди,  отель
оказался оживленным - и куда только  не  забираются  люди,  чтобы  увидеть
нечто такое, чего дома им не дают!
   Бар, в котором они пили прохладное пиво, был полутемным, под  потолком,
медленно, чуть поскрипывая, кружились громадные белые крылья фена,  словно
там за потолком скрывался пикирующий бомбардировщик старых времен.
   К пиву подали соленые сандвичи, Лена вспомнила, что давно не ела.
   Вася был журналистом, но решил повидать мир, пока свобода  на  Руси  не
рухнула окончательно. Вот и нанялся в туристическое бюро к мадам  Лине,  у
которой есть голова на плечах и она знает, что за знания надо платить. Так
что ему, Васе, удается посмотреть мир и даже при этом немного  заработать.
В последние полгода он осел  в  Таиланде,  в  Бангкоке,  здесь  оживленное
место, сюда тянет новых русских на секс-туризм, а забота Васи  заключается
не только в том, чтобы показать Изумрудную пагоду или королевский двор  и,
уж конечно, не музей - он должен  знать  все  о  приличных  и  неприличных
притонах для холостяков и стараться спасти соотечественников от  заразы  -
уж чего-чего, а СПИДа здесь достаточно.
   Вася говорил легко, ему нравилась Лена, он не  скрывал  этого  и  сразу
начал ухаживать за ней, так как был уверен в себе и в том,  что  любая  из
туристок, пожелай он, бросится к нему в постель. Лена не стала с ним  пока
спорить, но у  нее  отлегло  от  сердца  -  весь  ее  опыт,  вся  интуиция
показывали, что этот человек не следит за ней, что он  не  имеет  никакого
отношения к наркобизнесу - он и есть тот, за кого себя выдает. Даже  мышцы
не настоящие, накачанные насосом. Пустой  номер,  последыш  комсомольского
племени.
   - Чего одна полетела? - После второго бокала пива он перешел на "ты". -
Бабок куры не клюют?
   - Я любознательная, - сказала Лена.
   Он положил ей на руку пальцы с хорошо остриженными ногтями.
   - Ты во всем любознательная?
   - Разве угадаешь? - Лена улыбнулась. - Она его не боялась.
   - Значит, завтра едем вместе, - сказал он уверенно.  -  Полсотни  батов
сэкономишь, разве не дело? Камешек купишь. Я тебе скажу, где там покупать.
   - А наркотики там продают?
   - Непохоже, чтобы ты была на игле.
   - А я не на игле. Но начитанная.
   - Конечно, можно раздобыть. Но я  не  советую.  Здесь  с  этим  строго.
Недавно одну австралийку взяли в аэропорту. Я фотографию видел -  чудесная
девушка, ей бы  мужиков  любить,  зачем  польстилась?  Расстреляли.  Чтобы
другим неповадно было.
   - Знаю, - сказала Лена. - По телевизору показывали. Сериал.
   - Вот именно. Так что давайте еще по стаканчику пива и отдыхать.
   Он  совершил  неубедительное  движение,  словно  ищет   деньги,   потом
спохватился:
   - Черт, кончилась мелочь, а крупные в сейфе. С собой не ношу.
   - У меня есть, - быстро сказала Лена. Ей бы раньше догадаться.
   Но зато теперь сомнений не  оставалось  -  таких  крохоборов  ее  враги
держать не станут. Впрочем, почему она к нему так жестока? Он ее  угостил,
теперь ее очередь.
   Они выпили еще по высокому бокалу, потом в бар пришли две  женщины,  из
туристок, и с ними пьяный старикан, как об®яснил Вася,  бывший  дипкурьер,
который решил перед смертью поглядеть наконец  на  страны,  в  которых  он
многократно бывал, да все недосуг оглянуться - надо  было  денно  и  нощно
беречь мешок с почтой.
   Женщины были из тех, кто разговаривал под окном. Они вовсе не удивились
появлению Лены - они уже всяких соотечественников нагляделись.
   Лена сказалась уставшей, хотя было совс