заметила этого раньше?  Что
случилось?
     -- Один мальчик ударил меня по голове.
     -- Вам больно?
     -- Уже нет,-- успокоил ее я.-- Теперь все хорошо.
     -- А знаете,  почему я на  это не  обратила внимание раньше?-- спросила
она.-- Я не могла видеть вашего затылка, потому что вы все время смотрели на
меня.
     Она нежно коснулась ссадины, а потом ее  рука скользнула вниз, погладив
мою шею.
     -- Вот чертова  девчонка,--  сказал  Джей.-- Все думает,  что она  Мата
Хари.
     Но каким теплым был его голос, и как он улыбался дочери.
     -- Ее надо как следует нашлепать,-- добавил он.
     Энн  повернулась на каблуках и медленно пошла к своему  креслу. Я снова
поймал ее  вызывающий  взгляд.  Да,  ее  надо  было  нашлепать,  она  вполне
заслуживала это, и мысль об отшлепывании уже не казалась мне возмутительной.
     -- Так ты говоришь, что все  это время был здесь,  и никто не предложил
тебе выпить? Тогда за мной, Марк.
     Он попал прямо в точку --  мне надо было выпить. Я проследовал за Джеем
через  пару огромных  комнат  и вошел в  его логово в задней части дома. Эта
комната была гордостью Джея, он тут все оборудовал,  и  помещение напоминало
скорее бар, чем спальную. Напротив стены находилась  хорошо затареная стойка
с зеркальной поверхностью и четыре бамбуковых  стула. Я взобрался на первый.
Джей смешал кок-хай для себя и ром с содовой по моему вкусу.
     -- Джей, ты что-нибудь говорил  Глэдис и Энн о  попугае?-- спросил я.--
Или о делах с магазином?
     Он покачал головой.
     -- Видишь ли, боюсь... Ты знаешь, боюсь, что  они посчитают меня психом
и тому подобное.
     -- Доверься мне, Джей. В этом нет ничего серьезного.
     Он слегка улыбнулся.
     -- Опять гипноз?
     -- Кстати, что за гипнотизер был у вас в субботу вечером?
     -- А-а, этот,-- воскликнул он.
     Я даже удивился. Мне казалось, он скажет: "Какой гипнотизер?"
     --  Только увидев  тебя,-- продолжал он,-- я  сразу  подумал,  что  это
заинтересует тебя. Да, тут был  один  такой, но  пойми, у нас шла вечеринка.
Это кто-то из наших друзей. И никаких попугаев. Ничего, связанного с ними.
     -- Дьявол! Ты помнишь, что с тобой делали?
     -- Точно не помню? Глэдис и Энн потом подшучивали надо мной. Кажется, я
произнес большую речь.
     --  Ну вот! Только вслушайся в это  -- человек находился под гипнозом и
говорит,  что ничего не помнит. Он не помнит, что с ним делали. Разве это не
достаточно убедительно?
     Он смотрел на меня несколько секунд, затем медленно кивнул.
     -- Может быть, ты тоже сошел с ума? Мне почему-то так кажется.
     Джей аккуратно помешал  напиток палочкой  для  коктейля  и  передал мне
бокал. Я сделал глоток и завел нужную тему.
     -- Ты не  мог бы оказать мне услугу? Надо завтра сходить и поговорить с
моим другом-психиатром.
     Я тут же решил добавить:
     -- Может, он сумеет объяснить тебе  версию о гипнозе, которую я пытаюсь
вбить в твою голову. И, возможно, он убьет твою пташку.
     Джей пожал плечами.
     -- Ладно, Марк. Сходим, если надо.
     --  И еще, Джей.  Как думаешь, не стоит ли обсудить эту историю с твоей
женой и  дочкой? Происходит что-то подозрительное.  Кроме того, будет лучше,
если ты сбросишь этот груз со своих плеч.
     Он сморщил губы.
     --Ладно, давай покончим с этим сегодня вечером. Но лучше подождем, пока
меня посмотрит твой врач.
     Я согласился,  решив  пока  ничего не говорить ему о краже купчей.  Мне
показалось, что у старика сейчас и без меня хватает проблем. Да и какой толк
взваливать  на него еще  одну неприятность. Я взял свой бокал и пошел за ним
обратно в гостиную.
     Когда мы вошли, Энн уже не было. Глэдис по-прежнему сидела на диване, и
я спросил ее:
     -- Энн уже упорхнула?
     -- Да. Она всегда то здесь, то там -- то приходит, то уходит.
     Если Энн пошла к Френки, у нее есть причина верить, что я  последую  за
ней. По-моему, она  всегда делала только то, в  чем  была уверена.  Я сел  в
кресло,  а Джей  присоединился к  жене на диване.  Хуже нет,  когда в  одной
комнате собираются муж, жена и ее любовник. Через пять минут меня можно было
выкручивать. Потом Джей спросил, согласен ли я сыграть партию в шахматы.
     -- Думаю, нет, Джей. Сегодня не до шахмат.
     Я повернулся к Глэдис.
     -- Расскажите мне о гипнотизере. Какой-нибудь любитель?
     -- Нет,-- ответила она.-- Он  профессионал,  и это его  работа. У  него
есть кабинет в деловой части города.
     -- Вы можете назвать мне его имя и адрес?
     --  Конечно, мистер Логан.  Его  зовут Борден, Джозеф Борден, а кабинет
находится в Ленгер-билдинг на Олив-стрит.
     Джей посмотрел на меня и  кивнул, словно еще раз пытался сказать, что я
деру кору с плохих деревьев. На часах было 20.05, и если Энн пошла к Френки,
ее уже съедало нетерпение.
     --  Спасибо  за прием,--  поблагодарил я.-- Думаю,  мне  пора  уходить.
Увидимся завтра, Джей?
     Он кивнул и встал. Выходя из комнаты, я сказал:
     -- Давай свои пять, и чтобы завтра у тебя не было никаких проблем.
     Не знаю, прав ли я был тогда.


Глава шестая.

     Я  зашел  в   небольшой  бар  с  приятным  приглушенным  светом.  Здесь
обслуживали  только  за столиками,  и  напитки  приносились с  задней  части
заведения.  Столики заполняли центр  зала, а по  четырем сторонам  теснились
плюшевые кабинки, обитые темной кожей.
     Стройный юноша  лениво наигрывал на пианино.  Через  какое-то  время он
запел. По  крайней мере,  на  афишах  он  значился певцом, хотя его  пассажи
напоминали откровенное  нытье.  Песни в  основном  состояли  из  деликатного
дыхания юноши в  микрофон,  который  подрагивал  в нескольких дюймах от  его
возбужденного лица.  Иногда можно было уловить слово, похожее на "амоур", но
все же реальную  нервную дрожь  вызывали  его вздохи,  рычание  и стоны.  Он
выглядел довольно сексуально.
     Я никогда  прежде сюда не заходил и  поэтому оставался у входа, пока не
заметил  белый  носовой платок, которым  блондинка помахивала над головой  в
кабинке  дальнего ряда. Я кивнул танцевавшему высокому пареньку, прошел мимо
него и направился к Энн.
     Ее зеленые глаза сверкнули,  и она похлопала по кожаной  подушке дивана
рядом с собой.
     -- Привет, малышка,-- сказал я и сел напротив.
     Нас разделял небольшой круглый столик.
     -- Привет,-- ответила она.
     Энн встала, обошла стол и притиснулась ко мне.
     -- А ты не спешил.
     -- И все же я здесь. Хотя в какой-то момент мне этого не хотелось.
     Она очаровательно улыбнулась.
     -- Я была в тебе уверена. И ты тоже знал, что придешь.
     -- Но почему именно сюда?-- спросил я.
     -- Только здесь ты можешь оценить меня, Марк.
     Она сидела рядом,  заложив руки за голову и чуть выгнув  спину. Девочка
смотрела мне в лицо.
     -- Ты уже оцениваешь меня, Марк?
     -- Конечно, детка. Но давай перейдем к делу.
     Она  расцепила пальцы, закинула  руки мне на  шею  и  прижалась  к моей
груди.
     -- Ты прав,-- сказала она тихо и поцеловала меня в губы.
     Я начинал  злиться. Разумеется, я удивился -- не так уж сильно,  но все
же,-- и мои глаза раскрылись от изумления, когда  она склонилась и впилась в
меня губами. Длинные темные ресницы  мягко  трепетали в  дюйме от моих глаз.
Она  открыла  веки и  спокойно  взглянула  на  меня. Ее  пухлые мягкие  губы
двигались нежно,  с опытом большого знатока. Чуть позже она удовлетворилась,
лицо стало  серьезным, вокруг глаз появились морщинки, и мне показалось, что
рот Энн улыбается в моем рту. Я импульсивно отпрянул и оттолкнул ее от себя.
Выбрось это из головы, сказал мне внутренний голос.
     -- А ты самонадеян,-- прошептала она и посмотрела вниз на мои руки.
     Я торопливо убрал их с ее талии и поворчал:
     -- Ты разыгрываешь из себя взрослую даму?
     -- Даму?
     Она улыбнулась.
     -- Это  уже лучше. Но я  не  пытаюсь никого играть.  Просто  захотелось
поцеловать тебя.
     -- Ты уже поцеловала. И вряд ли здесь это было уместно.
     Мне почему-то сжало горло. Она хищно усмехнулась.
     -- Да? А где ты хочешь, чтобы тебя целовали? Мне кажется, тут идеальное
место. Здесь могут даже изнасиловать, и ни одна душа ничего не заметит.
     Я с усмешкой взглянул на эту маленькую ведьму.
     -- Скажи  мне, Энн, ты действительно хотела поговорить со мной, или это
одно из упражнений психологического практикума?
     --  Да,  это опыт. Но  не психологический. Я на  самом деле  собиралась
поговорить с  тобой. Сначала  мне хотелось  соблазнить  тебя,  но  теперь  в
оправдание могу рассказать, что Глэдис все время лгала тебе.
     -- Лгала мне?
     Я не понимал эту девчонку. Она говорила об этом, как о пустяке.
     -- Тебе действительно требуется оправдание,-- пригрозил  я.-- В чем  же
она меня обманывала?
     -- Ты какой-то  закомплексованный,--  с  улыбкой ответила  Энн.-- Может
быть, угостишь меня сначала?
     -- Я не закомплексованный, но за выпивку уплачу.
     -- Тогда мне "френч". А что для тебя? Какой-нибудь кислоты?
     Я  пропустил ее слова мимо ушей и подозвал официанта.  Сделав заказ,  я
взглянул на девчонку.
     -- Выкладывай. В чем мне солгала Глэдис?
     Пока  я подзывал официанта, беседа  оборвалась. Я  не следил за  Энн  и
только сейчас заметил, что она смотрит на меня. Даже не просто смотрит, а со
странным  упорством наблюдает  за моими  губами. Ее  рот плотно сжался.  Она
больше не выглядела привлекательной. Она вдруг постарела, стала более зрелой
и  хищной. Такой иногда  становилась Глэдис.  Я  повторил  свой вопрос.  Она
медленно мигнула и улыбнулась.
     --  Прости  меня,  Марк.  Кажется,  я  куда-то улетела.  Глэдис...  Она
сказала, что не помнит вечеринку.
     -- А она помнит?
     --  Конечно.  Мы болтали  с  ней об  этом больше часа  в  понедельник и
подшучивали над папочкой, когда он вернулся вечером домой.
     -- А что ему пришлось делать?
     --  Мистер Борден сказал ему, что он  Гитлер и  произносит речь. Папа с
жаром выступил. Вот смеху было.  Отец  учился в немецком  колледже,  но  уже
давно все забыл. А тут разразился  целой речью на чистом немецком.  Разве не
смешно?
     -- Да.
     Энн  снова оживилась и все ближе прижималась ко мне. Я  чувствовал, как
кончики ее  пальцев опустились  на мое  бедро, но,  возможно, это  произошло
случайно. У меня вырвался вздох.
     -- Кажется, Глэдис тебе не очень нравится?
     -- Почему ты спрашиваешь об этом?
     -- Так просто. Ты затащила меня сюда и говоришь, что она мне лжет.
     Энн улыбнулась.
     -- Она мне не нравится. Но я не затаскивала тебя сюда. Ты сам прибежал.
И теперь останешься, правда?
     -- Ненадолго. Кажется, Джей в последнее время чем-то озабочен? Почему?
     -- О, Боже.  Это  его  проблемы. Не знаю,  почему, но он  действительно
чем-то озабочен.
     -- А Глэдис сказала, что ничего не заметила.
     -- Она просто  врет. Это  как если бы она не заметила, что рядом  с ней
упала луна.
     Я притих,  размышляя о Джее и его чертовом попугае.  Ему не понравилась
идея раскрыть  эту историю семье, и  он поначалу не  поверил, что попугай --
результат гипноза. Мне было  больно видеть, как Джей разваливается на куски,
и  по многим  причинам  я хотел уничтожить его неуловимую птицу. Дружба, его
доверие  ко мне,  надежда,  что  я помогу  ему... А  тут еще  и Глэдис.  Мне
казалось, что я  задолжал Джею больше, чем сумею когда-нибудь  вернуть. Но я
не  помогу ему,  если буду  держать  рот  на замке,  а в этом  деле возникло
несколько подозрительных моментов. Немного подумав, я рассказал Энн  историю
о попугае.
     --  Вот  так,--  закончил  я.-- Конечно,  придется  встретиться с  этим
Борденом, если я только найду его. Что-нибудь обязательно разнюхаю.
     Она стала серьезной и даже нахмурилась.
     -- Просто не  знаю,  что сказать,  Марк. Папа действительно  взволнован
последнюю неделю,  но я надеялась,  все  пройдет.  Забавно, но  на вечеринке
ничего не  говорилось о попугаях.  Мы немного пошутили, сначала про Гитлера,
потом была речь, а потом Борден прочитал нам лекцию о гипнозе.
     -- Значит, пошутили? Что еще он делал с Джеем? Ты можешь рассказать мне
все?
     Официант принес напитки, и я отхлебнул рома с содовой.
     --  Вечером в  субботу  мы  устроили обед,--  заговорила Энн.--  Борден
пришел в  восемь  часов. Он прочитал  лекцию и провел демонстрацию  на папе.
Отец встал.  Борден сказал, что сейчас он  упадет назад, что  он уже падает,
назад, назад. Потом папа начал падать, и Борден подхватил его. Он проделал с
папой еще несколько  трюков, показал нам гипнопендулум -- инерцию руки и еще
что-то.
     -- А ты неплохо разбираешься в этом,-- вставил я.-- Интересуешься?
     --  Я изучаю психоанализ  в колледже. Читаю "Журнал общей психологии" и
кое-что еще.
     -- Вот как?
     Она улыбнулась и сухо призналась:
     --  Уже год  я первая в  группе. Я умница. Да, в самом деле.  Мне  даже
кажется, что я гений.
     Она засмеялась.
     -- Целый год? Но тебе только двадцать один.
     --  У-у!--  сердито  фыркнула  Энн.--  Только  двадцать  один.  Если  я
пробовала героин в пятнадцать, какой же старой мне надо быть теперь?
     Она опустила голову.
     --  И  вот  когда  Борден  закончил  свои штучки, он заставил нас  всех
расслабиться, а затем занялся групповым гипнозом. Хорошо получилось с папой,
Глэдис и Эйлой. Тогда он брал их по одному и гипнотизировал. Он сидел с нами
до полуночи. Было весело,  но со мной он не работал. Думаю, здесь  моя вина.
Но мне хотелось увидеть, что произойдет. Кроме того, я не желала, чтобы меня
гипнотизировали.
     Она замолчала и взглянула на меня, немного втянув свои щеки.
     -- Марк, хочешь я тебе отдамся?-- спросила она шутливо.
     Я кивнул и спросил:
     -- А потом что?
     -- Ах, милый, потом я буду вся в твоей власти.
     -- Черт побери, ты же знаешь, о  чем я  спрашиваю. Чем закончилась ваша
вечеринка?
     Она  опять смотрела  на мой  рот, ее  сжатые губы  мягко двигались, как
будто Энн слегка покусывала  внутреннюю мякоть втянутых  щек. Губы скользили
взад  и  вперед, раз за разом повторяя массирующее  движение. Кончики тонких
пальцев сжали мою  ногу, и она провела ладонью по моему бедру. Прикосновение
обожгло, словно она касалась моей кожи.
     Тон ее голоса стал новым, более высоким.
     --  Да  забудь ты  эту вечеринку,  Марк. Поговорим о нашем свидании.  О
нашем вечере.
     С минуту  я  колебался.  У  Энн  было  как  бы  два  разных  лица.  Она
становилась то нежной и мягкой, что, вероятно, приходилось на ее  нормальное
состояние,  то  вдруг  казалась  какой-то  искусственной, почти  огорченной,
удивляя своей странностью или, может быть, страстью. Я просто не понимал ее.
Еще не понимал.
     -- Слушай, Энн, милая,-- произнес я.-- Это не свидание. Понятно? Просто
дружеский разговор, и мне нужна информация. Так что выкладывай.
     Она вздохнула и улыбнулась.
     -- Ладно. Я согласна. Командуй ты.
     В  ее  голосе  ничего  не  изменилось. Но  рука на  моем  бедре немного
дрогнула, и я почувствовал это где-то в своем позвоночнике.
     -- Борден заставлял  их  делать всякие вещи.  Но  попугаев  не было. Он
сказал  Глэдис, что после пробуждения, каждый  раз, когда он коснется своего
носа,  она будет вставать, прочищать горло  и снова садиться.  И  она делала
это. Когда Борден спросил, почему она так поступает,  Глэдис ответила, что у
нее ноет спина и она пытается ее расслабить. Разве не смешно, что они всегда
придумывают причину для своих действий после внушения?
     -- Знаешь, иногда не смешно. Но попугая не было?
     -- Ни одного.
     -- Джей встречался с Борденом один на один?
     -- Сейчас вспомню... Один раз, кажется. Помню,  они  пошли  в  спальную
отца, чтобы выпить. Это было в самом конце, и они пробыли там очень недолго.
А что?
     -- Просто любопытно,  Энн. Я  ни в  чем пока не уверен.  Может быть, ты
расскажешь что-нибудь еще?
     -- Да вроде бы нечего, я так думаю. Ну теперь все?
     Она усмехнулась.
     -- Нет. Кто составлял список приглашенных?
     Какое-то время она  молчала, затем выражение ее лица вновь  изменилось.
Зеленые глаза сузились, и язык слегка пощелкивал по губам.
     -- Может,  мне убрать руку?-- спросила  она  задумчиво.--  Ты, кажется,
даже не замечаешь, что она там, Марк.
     Меня удивила натянутость моего голоса.
     -- Я замечаю.
     Она улыбнулась, ее зубы сжались, ладонь нежно и медленно погладила  мое
бедро. Энн потянулась за  сумкой, вытащила ручку  и обрывок бумаги. Во рту у
меня  появился привкус ваты. Она  взглянула на меня из-под  длинных ресниц и
тихо сказала:
     -- Вот-вот! Я догадывалась, что ты ее замечаешь.
     А потом нежно добавила:
     --  Теперь  смотри. Здесь сидели папа, Глэдис  и я,  здесь был Артур  в
длинном нижнем белье.  Тут --  мистер  Ганнибал, папин адвокат  и друг нашей
семьи. Рядом был мисс Стюарт. Здесь находились Питер Саулт и Эйла Вайчек. Он
художник, а она его модель. Боюсь, тебе она понравится.
     Не переставая говорить, Энн быстро рисовала на бумаге схему.
     -- А почему она мне понравится?
     --  Потому что она  просто прелесть. Разве тебе  не нравятся прелестные
дамы?
     -- Нравятся, но...
     -- Я тоже прелесть, однако она подходит тебе больше. Думаю, ты назовешь
ее сексуальной. Такая, знаешь, сластолюбивая -- еще больше, чем я.
     Она помолчала и добавила:
     -- Хотя она немного глупа.
     --  О-о,  тогда  я уверен, что она  мне понравится. Но,  возможно, я не
придусь ей по душе.
     Энн придвинула рисунок ко мне.
     -- Если это произойдет, ты тут же все узнаешь.
     Она усмехнулась.
     -- Если  ты  ей  понравишься, то  тоже узнаешь об этом. Правда, Эйле не
хватает уравновешенности.
     Энн  улыбалась  и  говорила  так,  словно  хотела подействовать на  мое
воображение.
     --  Впрочем,  возможно, увидя ее без одежды, ты не согласишься со мной.
И, наверное, тебе это понравится.
     Я не знал, что сказать.
     --  Ты  никогда  не  встречал Эйлу,--  продолжала  она.--  Тебе  трудно
представить, как она выглядит обнаженной.
     Энн приумолкла, а затем прошептала:
     -- Но ты можешь представить меня, правда, Марк?
     В этом и состояла вся проблема. Я уже видел ее голой.
     --  Ну, попытайся, Марк,-- просила она.-- Посмотри  на меня и представь
себе это.
     Она отодвинулась от меня и прислонилась к стене кабинки.
     -- Прямо сейчас, Марк.
     Я взглянул на нее, на  мягкие выпуклости  и  изгибы  тела под шерстяной
тканью. И тут я вспомнил о Глэдис и Джее, с трудом заставил отвести взгляд и
виновато признался:
     -- Ради Христа,  Энн,  дай парню  шанс. Притормози и скажи,  почему  ты
думаешь, что я буду встречаться с Эйлой? Или с кем-то еще?
     Она вздохнула, пожала плечами и выпрямилась.
     --  Да  просто  так,--  наконец  ответила  она,  и  ее   голос  немного
поскучнел.--  Ты  расспрашивал  Глэдис  о  папе  и  вечеринке.  Ты  изводишь
вопросами меня.  Теперь этот папин попугай. Когда  ты расстанешься  со мной,
то,  конечно,  пойдешь к  тем, кто был у нас в тот  вечер -- возможно, чтобы
выяснить, кто из нас лжет, Глэдис или я. Разве не так? Ты же детектив.
     -- Да, но...
     -- Я с удовольствием тебе помогу. Хочешь кое-что интересное?
     -- Ну...
     --  Когда  ты  встретишься  с  Питером  Саултом,  представься  ему  как
художник. Не исключено, что он продемонстрирует тебе свои картины.
     Энн указала на список.
     -- Тут имена и все адреса, которые я знаю.
     -- А его картины... Они хорошие?
     -- Они просто умора. Он предпочитает обнаженные тела.
     Обнаженные? Ну что же, мне тоже нравятся обнаженные тела.
     -- Знаешь,-- сказал  я,-- мне когда приходилось  заниматься живописью в
свободное время.
     Она допила остатки напитка.
     -- Давай еще?
     -- Нет. Мне надо поговорить с гипнотизером.
     --  Да  ладно  тебе, Марк,--  произнесла  она  серьезно.--  Мн