е-все  равно  что
спрашивать у чемпиона мира по шахматам: "Скажите, маэстро, какой  ход  самый
лучший?"" [1]. Каждая ситуация несет в себе свой смысл,  разный  для  разных
людей, но для каждого он является единственным и  единственно  истинным.  Не
только от личности к личности, но  и  от  ситуации  к  ситуации  этот  смысл
меняется.
   Вопрос о том, как человек  находит  свой  смысл,  является  ключевым  для
практики  логотерапии.  Франкл  не  устает  подчеркивать,  что   смыслы   не
изобретаются, не создаются самим индивидом;  их  нужно  искать  и  находить.
Смыслы не даны нам, мы не можем выбрать себе смысл, мы  можем  лишь  выбрать
призвание, в котором мы обретем смысл.  В  нахождении  и  отыскании  смыслов
человеку помогает  совесть,  анализу  которой  Франкл  посвятил  свою  книгу
"Подсознательный бог". Совесть Франкл определяет как  смысловой  орган,  как
интуитивную способность отыскивать единственный смысл,  кроющийся  в  каждой
ситуации. Совесть помогает человеку найти даже такой  смысл,  который  может
противоречить сложившимся ценностям, когда  эти  ценности  уже  не  отвечают
быстро изменяющимся ситуациям. Именно так,  по  Франклу,  зарождаются  новые
ценности. "Уникальный смысл сегодня-это универсальная ценность  завтра"  (с.
296).
   В самом процессе усмотрения смысла Франкл не  видит  ничего,  что  бы  не
сводилось к общепсихологическим закономерностям  человеческого  познания.  В
наиболее общем виде Франкл характеризует познание смысла как  нечто  среднее
между "ага-переживанием" Карла  Бюлера  и  восприятием  гештальта  по  Максу
Вертгеймеру [11, с. 145]. Проводя  параллель  с  закономерностями  выделения
фигуры  из  фона,  Франкл  пишет,  что  восприятие  смысла  есть  "осознание
возможности на фоне действительности, или, проще говоря, осознание того, что
можно сделать по отношению к данной ситуации" [10, с. 260].
   Из закономерностей нахождения смысла человеком вытекают  и  специфические
задачи и ограничения логоте-рапии. Никто, и логотерапевт  в  том  числе,  не
может дать нам тот единственный смысл, который мы можем найти в нашей жизни,
в нашей ситуации. Однако логотерапия ставит  целью  расширение  возможностей
клиентов видеть весь спектр потенциальных смыслов, которые может содержать в
себе любая ситуация. "Все, что  мы  можем  делать,-это  быть  открытыми  для
смыслов,  сознательно  стараться  увидеть  все  возможные  смыслы,   которые
предоставляет нам ситуация, и затем выбрать  один,  который,  насколько  нам
позволяет судить наше  ограниченное  знание,  мы  считаем  истинным  смыслом
данной ситуации" [12].
   Однако найти смысл-это полдела; необходимо еще осуществить  его.  Человек
несет ответственность  за  осуществление  уникального  смысла  своей  жизни.
Осуществление смысла-процесс не простой и далек от того,  чтобы  совершаться
автоматически, коль скоро смысл  найден.  Франкл  характеризует  стремление,
порождаемое смыслом, в отличие от влечений, порождаемых  потребностями,  как
то, что  требует  постоянного  принятия  индивидом  решения,  желает  ли  он
осуществить его в данной ситуации или нет (см. с. 63). Осуществление  смысла
является для человека императивной  необходимостью  по  причине  конечности,
ограниченности и необратимости бытия человека в мире, невозможности отложить
что-то на  потом,  неповторимости  тех  возможностей,  которые  представляет
человеку каждая конкретная ситуация. Осуществляя смысл своей жизни,  человек
осуществляет тем самым сам себя; так  называемая  самоактуализация  является
лишь побочным продуктом осуществления смысла. Тем не менее  человек  никогда
так и не знает до самого последнего мгновения, удалось ли ему  действительно
осуществить смысл своей жизни.
   Поскольку стремление к реализации уникального смысла своей  жизни  делает
каждого человека уникальной личностью, Франкл говорит также о  смысле  самой
личности человека, его индивидуальности. Смысл человеческой личности  всегда
связан  с  обществом,  в  своей  ориентации  на  общество   смысл   индивида
трансцендирует себя (с. 198-200). И наоборот, смысл общества в свою  очередь
конституируется существованием индивидов.
   Нам остается охарактеризовать лишь еще одно введенное Франклом понятие, а
именно понятие сверхсмысла. Речь идет о смысле того целого, в свете которого
приобретает смысл человеческая жизнь, то есть о смысле Вселенной,  о  смысле
бытия,  о  смысле   истории.   Этот   смысл   трансцендентен   человеческому
существованию,  поэтому  никакой  ответ  на  вопрос   о   сверхсмысле   дать
невозможно.  Франкл  подчеркивает,  что  из  этого  не   следует   вывод   о
бессмысленности или абсурдности  бытия,  с  чем  якобы  приходится  мириться
человеку. Человеку приходится мириться с  другим-с  невозможностью  охватить
бытие в целом, с невозможностью познать  его  сверхсмысл.  Естественно,  что
сверхсмысл осуществляется независимо  от  жизни  отдельных  индивидов.  Так,
"...история, в которой  осуществляется  сверхсмысл,  происходит  либо  через
посредство моих действий, либо наперекор моему бездействию" [9, с. 275].
   Говоря о сверхсмысле, нельзя обойти вопрос о понимании Франклом  религии.
С одной стороны, бог занимает почетное место в теории, а религиозная  вера-в
практике логотерапии. С другой стороны, как верно отмечено в предисловии  Г.
Гутмана к одной из книг Франкла, понятие религии  используется  им  в  столь
широком смысле, что оно включает в себя и агностицизм, и даже атеизм [7,  с.
11]. "Логотерапевт,-пишет Франкл,-...должен быть  озабочен  тем,  чтобы  его
логотерапевтическая  методика  и  техника  применялись  к  любому  больному,
верующему или неверующему, и могли применяться любым врачом, вне зависимости
от его  мировоззрения"  (с.  338).  Совесть  и  ответственность,  к  которым
апеллирует логоте-рапия,  присущи  и  религиозным,  и  нерелигиозным  людям.
Отличие, согласно Франклу, заключается лишь в том, что нерелигиозный человек
не  задается  последним  вопросом-перед  кем  он  несет  ответственность  за
реализацию смысла своей жизни.  Для  человека  религиозного  этой  последней
высшей инстанцией является бог.  Бог  для  Фран-кла-это  тот  собеседник  во
внутреннем диалоге, к которому обращены наши наиболее сокровенные мысли. Тем
самым бог  в  логотерапии-это  персонализированная  совесть,  а  совесть-это
"подсознательный бог", таящийся в каждом  человеке,-в  каждом,  поскольку  у
каждого человека, по Франклу, существует глубинное стремление  к  общению  с
подобным собеседником (хотя у многих это стремление глубоко вытеснено).
   Завершая рассмотрение учения о смысле жизни в  теории  Франкла,  повторим
основной тезис этого учения: жизнь человека не может лишиться смысла ни  при
каких обстоятельствах; смысл жизни всегда может быть найден.
   Основной тезис третьего учения Франкла-учения о свободе воли-гласит,  что
человек свободен найти и реализовать смысл  жизни,  даже  если  его  свобода
заметно  ограничена  объективными  обстоятельствами.   Признавая   очевидную
детерминированность   человеческого   поведения,   Франкл    отрицает    его
пандетерминированность. "Необходимость и свобода локализованы  не  на  одном
уровне; свобода возвышается, надстроена над любой необходимостью" (с.  106).
Франкл говорит  о  свободе  человека  по  отношению  к  своим  влечениям,  к
наследственности и к факторам и обстоятельствам внешней среды.
   Свобода по отношению к влечениям проявляется  в  возможности  сказать  им
"нет", принять или отвергнуть их. Даже когда человек действует под  влиянием
непосредственной потребности, он позволяет ей определять  свое  поведение  и
сохраняет свободу не позволить этого. Аналогичным  образом  обстоит  дело  и
тогда, когда речь идет о детерминации человеческого поведения ценностями или
моральными  нормами,-человек  позволяет  или  не  позволяет  себе  быть  ими
детерминированным. Свобода по отношению к наследственности-это  отношение  к
ней как к материалу, возможность свободного духа строить из этого  материала
то, что ему необходимо. Франкл характеризует организм  как  инструмент,  как
средство, которым пользуется личность для реализации  своих  целей.  Похожие
отношения существуют между личностью и характером, который также сам по себе
не определяет поведения. Напротив, в зависимости от личности характер  может
претерпевать изменения или сохранять свою неизменность. Свобода человека  по
отношению к внешним обстоятельствам хотя и не беспредельна,  но  существует,
выражаясь в возможности занять по отношению к ним ту или иную  позицию.  Тем
самым само влияние обстоятельств на человека опосредуется позицией  человека
по отношению к ним.
   Человек свободен благодаря тому, что его  поведение  определяется  прежде
всего ценностями и смыслами, локализованными в ноэтическом  измерении  и  не
испытывающими детерминирующих  воздействий  со  стороны  рассмотренных  выше
факторов. "Человек-это больше, чем психика: человек-это дух"  [13].  В  этом
своем    качестве    человек    характеризуется    двумя    фундаментальными
онтологическими  характеристиками:  способностью  к  самотранс-ценденции   и
способностью  к  самоотстранению.  Первая  выражается  в  постоянном  выходе
человека  за  пределы  самого  себя,  в  направленности   его   на   что-то,
существующее вне его. Вторая выражается в возможности человека подняться над
собой и над ситуацией, посмотреть на себя со стороны.  Эти  две  способности
позволяют  человеку  быть  (не  абсолютно,  а   в   определенных   пределах)
самодетерминирующимся существом; механизмы этой самодетерминации принадлежат
к поэтическому измерению человека.
   Наконец, важным вопросом учения о свободе воли является вопрос, для  чего
человек обладает свободой. В разных работах Франкл предлагает  несовпадающие
формулировки,  однако   общий   их   смысл-это   свобода   взять   на   себя
ответственность за свою судьбу, свобода слушать  свою  совесть  и  принимать
решения о своей судьбе. Это свобода изменяться, свобода от того, чтобы  быть
именно таким,  и  свобода  стать  другим.  Франкл  определяет  человека  как
существо, которое  постоянно  решает,  чем  он  будет  в  следующий  момент.
Свобода-это не то,
   что он имеет, а то, что он есть. "Человек решает за себя;  любое  решение
есть решение за себя, а решение за себя- всегда формирование себя" (с. 114).
   Принятие такого решения - акт не только свободы,  но  и  ответственности.
Свобода,   лишенная   ответственности,   вырождается   в    произвол.    Эта
ответственность сопряжена с бременем выбора человеком, какие таящиеся в мире
и  в  нем  самом  возможности  заслуживают  реализации,  а  какие  нет.  Это
ответственность  человека  за  аутентичность  его   бытия,   за   правильное
нахождение и реализацию им смысла своей жизни. По сути, это  ответственность
человека за свою жизнь. Проблема ответственности является узловой  проблемой
логотерапии, и мы не останавливаемся на ней более  подробно  лишь  благодаря
возможности прямо отослать  читателя  к  текстам,  опубликованным  в  данной
книге.
   Осталось сказать несколько слов о собственно психотерапевтическом аспекте
логотерапии. Существуют специфическая  и  неспецифическая  сферы  применения
логотера-певтических  методов.  Специфической  сферой   являются   ноогенные
неврозы, порожденные утратой  смысла  жизни.  В  этих  Случаях  используется
методика сократического диалога, позволяющая подтолкнуть пациента к открытию
им для себя адекватного смысла. Большую роль играет при этом личность самого
психотерапевта,   хотя   навязывание   им   своих    смыслов    недопустимо.
Неспецифическая сфера применения логотерапии-это психотерапия  разного  рода
заболеваний с помощью методов,  построенных  на  соответствующем  подходе  к
человеку. В работе "Теория и терапия неврозов", включенной в данный сборник,
неспецифическое    применение    логотерапии    иллюстрируется     примерами
использования техник  парадоксальной  интенции  и  дерефлексии  при  лечении
соответственно фобий и навязчивых состояний, с одной стороны, и  сексуальных
неврозов-с другой.  Механизм  действия  этих  техник  основывается  на  двух
названных  выше  фундаментальных  онтологических  характеристиках  человека:
способности к самоотстранению и к самотрансценденции.
   Конечно, невозможно  дать  хоть  сколько-нибудь  систематичное  изложение
основ  логотерапии  и  экзистенциального  анализа  в   ограниченном   объеме
вступительной статьи. Поэтому мы довольствуемся сказанным  выше  и  хотим  в
заключение остановиться на вопросе о философских корнях  теории  Франкла,  а
также на удивительных моментах сходства ряда идей Франкла с  идеями  ведущих
советских психологов.
   Экзистенциалистская  ориентация  Франкла   несомненна.   Основной   тезис
экзистенциалистской  философии-  "существование  предшествует  сущности"   -
находит в  работах  Франкла  последовательное,  продуманное  и  оригинальное
воплощение. Вместе с тем к ряду положений экзистенциализма Франкл  относится
более чем критически. Примеры  этого  читатель  может  найти  в  его  статье
"По-тенциализм  и  калейдоскопизм",  включенной  в  данный  сборник.  Франкл
аргументирование  отстаивает  позицию,  что  мир   не   сводится   к   нашим
субъективным "проектам",  а  существует  объективно  и  независимо  от  нас.
Обосновывая эту позицию, которую он называет реализмом,  Франкл  цитирует  в
одной из своих работ философские тексты Ленина [14]. Экзистенциальный анализ
Франкла вобрал в себя, помимо экзистенциалистских и психоаналитических идей,
многое из довольно разных философских течений  нашего  столетия,  включая  и
Ницше,  и  Гарт-мана,  и  Ленина,  и  многое  другое.  Франкл   рассказывает
любопытный случай: "Когда я впервые приехал с лекциями в Соединенные  Штаты,
мне говорили, что я привез им что-то новое, по крайней мере по  сравнению  с
психоанализом. Однако позднее, во время моих  поездок  в  Азию-  в  Индию  и
Японию,-мне говорили прямо противоположное. Люди говорили мне, что я сообщаю
старые истины, которые можно найти в древних Ведах,  в  учении  Цзен  или  в
трудах Лао-цзы [12, с. 188]. Нам  представляется,  что  именно  своеобразная
преемственность экзистенциального анализа Франкла, вобравшего в себя  многие
гуманистические идеи и традиции как западной, так  и  восточной  философской
мысли, позволила ему претендовать на выражение запросов своего времени.
   Эта преемственность объясняет и те параллели в развитии идей  Франкла,  с
одной стороны, и ведущих советских психологов -  с  другой,  которые  мы  бы
хотели здесь отметить. Мы хотим обратить внимание на три  из  них.  В  общем
методологическом   пафосе   подхода   к    личности    Франкл    оказывается
единомышленником  Выготского.  Оба  буквально  одними  и  теми  же   словами
выдвигают лозунг построения вершинной психологии  как  оппозиции  психологии
глубинной. Ограничимся двумя цитатами. Франкл: "Экзистенциальный анализ есть
нечто противоположное  так  называемой...  глубинной  психологии.  Глубинная
психология забывает, что ее противоположностью является не поверхностная,  а
вершинная психология... Глубинная  психология  в  чести,  но  "лишь  вершина
человека- это человек" (Парацельс)"  (с.  165).  Выготский:  "Наше  слово  в
психологии: от поверхностной психологии-в сознании явление не  равно  бытию.
Но мы  себя  противопоставляем  и  глубинной  психологии.  Наша  психология-
вершинная психология (определяет не "глубины", а "вершины" личности)" [15].
   В понимании места человека в мире Франкл идет теми же путями, что и  С.Л.
Рубинштейн.  Вновь  две  цитаты.  Франкл:  "Не  только  мир   существует   в
сознании... но и сознание существует в мире, "содержится"  в  нем,  сознание
"имеет место"" [9, с. 207]. Рубинштейн: "Человек находится внутри  бытия,  а
не только бытие внешне его  сознанию"  [16].  Оба  автора  выражают  в  этих
тезисах то, что позднее было названо Ф. Е. Василюком "онтологией  жизненного
мира",- представление о неразрывном единстве человека и мира,  первичном  по
отношению к их атрибутивным свойствам.
   Наконец, третьей точкой соприкосновения экзистенциального анализа Франкла
и советской марксистской психологии являются представления о роли предметной
деятельности  в  становлении  личности.  Здесь   Франкл   протягивает   руку
А.Н.Леонтьеву, выделяя у себя курсивом следующее  положение:  "Я  не  только
поступаю в соответствии с тем, что я есть, но и становлюсь в соответствии  с
тем, как я поступаю"  (с.  114).  Этот  принцип  деятельности  сочетается  в
работах Франкла с принципом предметности, или, в более привычной для Франкла
терминологии, интенциональности. Интенциональная, предметная  направленность
человека,  творящего  себя  самого  в   процессе   свободной   деятельности,
являющейся связующей  нитью  между  субъектом  и  миром,-таков  общий  пафос
экзистенциального анализа Франкла и деятельностного подхода  А.  Н.Леонтьева
[17].
   Осталось сказать лишь  несколько  слов  о  структуре  книги.  Составители
оказались  перед  сложной  задачей  выбора  текстов,  совокупность   которых
наилучшим образом представила бы читателю Виктора Франкла  во  всей  полноте
его идей. В окончательном варианте в книгу  были  включены  работы  из  пяти
разных книг Франкла, изданные  частью  на  немецком,  частью  на  английском
языке. Открывает этот сборник статья "Человек перед вопросом  о  смысле",  в
которой   Франкл,   анализируя   современную    социокультурную    ситуацию,
обосновывает  социальную  значимость  логотерапии  как  психотерапии  нашего
времени. Остальные работы разбиты на три раздела. В первый  раздел  включены
философские и общеметодологические работы,  в  которых  сформулирован  общий
подход Франкла к человеку, его природе и  сущности  и  его  представления  о
путях построения научного человекозна-ния. Во  второй  раздел  включены  две
большие работы, в  наибольшей  степени  касающиеся  непосредственно  проблем
человеческой жизни. Это статья,  посвященная  анализу  опыта  концлагеря,  и
работа  "Общий  экзистенциальный  анализ",  в  которой   Франкл   со   своих
философских позиций рассматривает проблемы любви, страдания, жизни и смерти,
труда-основные реалии  нашей  жизни.  Наконец,  в  третьем  разделе  собраны
статьи, посвященные большей частью конкретным  вопросам  теории  личности  и
психотерапии.
   В целом, как нам кажется, книга достаточно хорошо отражает  все  основные
линии и  направления  развития  идей  Франкла.  Знакомство  с  идеями  этого
выдающегося мыслителя  и  гуманиста  нашего  времени,  несомненно,  позволит
обогатить подходы, разрабатываемые психологами в нашей стране.
   От автора
   С огромной радостью я узнал, что на русском языке издается  сборник  моих
работ, переведенных в свое время на многие языки. Когда я находился в Москве
по  приглашению  МГУ  имени  М.  В.  Ломоносова  и  читал  курс  лекций   на
психологическом факультете, мне сообщили об этом, но я не ожидал, что  книга
выйдет так скоро. Чем, спрашивается, это можно объяснить?
   Возможно, тем,  что,  как  говорили  московские  коллеги,  мои  концепции
каким-то образом "созвучны русской душе". Что ж,  в  свою  очередь  на  меня
огромное влияние оказали сочинения таких русских писателей, как  Достоевский
и Толстой (которых я постоянно  цитирую  в  своих  трудах).  Не  удивительно
поэтому, что я убежден в том, что страдание, вина  и  смерть-названные  мною
"трагическим триединством человеческого существования" - ни в коей  мере  не
умаляют   смысла   жизни,   но,   наоборот,   в   принципе   всегда    могут
трансформироваться во что-то положительное.
   Несомненно, что поэт несравненно лучше и проще, чем  ученый,  донесет  до
неискушенного читателя суть подобной посылки; в конце концов, она адресована
прежде всего сердцам, нежели только умам; здесь нами руководят наши сердца!
   Если эта книга, за издание которой я  столь  благодарен,  сможет  хоть  в
какой-то  мере  быть