ц по одежде, - сказал он, - и воин по виду. Как твое имя?
   - Питер Брум, ваше величество.
   - А! Был такой сэр Питер Брум, который пал на Босвортском поле,  сра-
жаясь против меня. - Король улыбнулся: - Ты, случаем, не знаешь его?
   - Это был мой отец, ваше величество. Я видел, как его убили,  и  убил
убийцу.
   - В это я могу поверить, - произнес король, разглядывая его. - Но по-
чему сын Питера Брума, носящий на лице боевой шрам,  одет  в  купеческое
платье?
   - Ваше величество, - спокойно ответил Питер, - мой отец  продал  свои
земли, дав взаймы короне все, что у него было. А я никогда не предъявлял
счета. Поэтому я должен жить так, как могу.
   Король рассмеялся:
   - Ты нравишься мне, Питер Брум, хотя ты, конечно, ненавидишь меня.
   - Нет, ваше величество. Пока был жив Ричард, я сражался  за  Ричарда.
Ричарда нет, и я, если понадобится, буду сражаться за англичанина Генри-
ха и служить королю Англии.
   - Хорошо сказано! Может быть, ты мне понадобишься. Я  не  помню  зла.
Однако я чуть не забыл: это ты так собираешься сражаться за меня -  уст-
раивая бунт на улицах и ссоря меня с моими друзьями испанцами?
   - Ваше величество, я все рассказал вам.
   - Твою историю я слышал. Но кто подтвердит,  что  это  правда?  Может
быть, ты, дочь купца Кастелла!
   - Да, ваше величество. Человек, которого убил мой кузен, оскорбил ме-
ня. А моя единственная вина в том, что я хотела посмотреть на ваше вели-
чество. Вот, видите мой разорванный плащ?
   - Неудивительно, что он убил его из-за таких глаз, как  твои.  Но  ты
можешь быть пристрастна. - Король опять улыбнулся и добавил:  -  Нет  ли
других свидетелей?
   Бетти уже открыла рот, но вперед вышел д'Агвилар, снял шляпу,  покло-
нился и сказал по-английски:
   - Есть, ваше величество. Я все видел. Этот смелый джентльмен ни в чем
не виноват. Виноваты слуги моего соотечественника де  Айала.  Во  всяком
случае, вначале. А потом уже началась ссора.
   Тут вмешался де Айала. Он был все еще зол и заявил, что  если  он  не
получит удовлетворения за убийство его слуги, то напишет их величествам,
королю и королеве Испании, и сообщит им, как обращаются с  их  людьми  в
Лондоне.
   При этих словах Генрих помрачнел. Более всего он не хотел портить от-
ношения с Фердинандом и Изабеллой.
   - Ты сделал сегодня дурное дело, Питер Брум, - сказал  он.  -  Разоб-
раться в этом должен будет судья. А пока тебя следует задержать. - И ко-
роль обернулся, как бы для того, чтобы отдать приказ об аресте.
   - Ваше величество! - воскликнул Питер. - Я живу в доме купца Кастелла
в Холборне и никуда не скроюсь.
   - А кто поручится за это, - спросил король, - или за то,  что  ты  не
затеешь новой ссоры по дороге домой?
   - Я поручусь, - спокойно сказал д'Агвилар, - если эта  леди  разрешит
мне проводить ее вместе с ее кузеном домой. Кроме того, - добавил он ти-
хо, - мне кажется, что если бросить его в тюрьму, то это гораздо  скорее
может вызвать мятеж, нежели если отпустить его домой.
   Генрих посмотрел на толпу, которая следила за этой сценой,  и  прочел
на лицах нечто такое, что заставило его согласиться с д'Агвиларом.
   - Хорошо, маркиз, - сказал он, - я полагаюсь на ваше  слово  и  слово
Питера Брума, что он явится, когда будет вызван. Пусть этот труп оставят
до завтра в аббатстве, пока не начнется расследование. Дайте  мне  руку,
ваше преосвященство, у меня есть гораздо более важные вопросы, о которых
я хочу поговорить с вами, прежде чем мы отойдем ко сну.


   ГЛАВА II
   ДЖОН КАСТЕЛЛ

   Когда король удалился, Питер обратился к тем, кто окружал его, и сер-
дечно поблагодарил их. Затем он сказал Маргарет:
   - Пойдемте, кузина. Представление окончено, и ваше  желание  исполни-
лось - вы видели короля. А теперь, чем скорее мы попадем домой, тем спо-
койнее я буду.
   - Конечно! - ответила Маргарет. - Я видела больше, чем мне  бы  хоте-
лось увидеть. Но прежде чем мы уйдем, надо поблагодарить этого испанско-
го сеньора...
   - ...д'Агвилара, леди. Пока достаточно этого имени, - любезно ответил
испанец, низко кланяясь и не сводя глаз с прекрасного лица Маргарет.
   - Сеньор д'Агвилар, я благодарю вас от себя и от имени моего  кузена,
чью жизнь, возможно, вы спасли. Не так ли, Питер? И мой отец  будет  вам
благодарен.
   - Да, - несколько мрачновато произнес Питер,  -  я  очень  благодарен
ему. Что же касается моей жизни, то я больше полагаюсь на мои  собствен-
ные руки и руки моих приятелей. Покойной ночи, сэр.
   - Я боюсь, сеньор, - с улыбкой отозвался д'Агвилар, - что мы  еще  не
можем расстаться. Вы забыли, что я поручился за  вас  и  поэтому  должен
сопровождать вас до вашего дома, чтобы увидеть, где вы живете. К тому же
это будет безопаснее, ибо мои соотечественники мстительны, и, если я  не
пойду с вами, они могут напасть на вас.
   Заметив по лицу Питера, что он решительно против  такого  сопровожде-
ния, Маргарет поспешно вмешалась:
   - Конечно, это самое разумное. И мой отец решил бы так же. Сеньор,  я
буду показывать вам дорогу. - И, приняв галантно предложенную ей д'Агви-
ларом руку, Маргарет быстро пошла вперед, предоставив Питеру идти с Бет-
ти.
   Шествуя в таком порядке, они пересекли окутанные наступающими  сумер-
ками поля, лежащие между Вестминстером и Холборном, и углубились в лаби-
ринт узеньких улочек. Маргарет довольно  скоро  разговорилась  со  своим
спутником по-испански - язык этот она, по причинам, которые в дальнейшем
будут разъяснены, знала хорошо. Позади шел Питер  Брум  в  самом  дурном
настроении, держа в одной руке меч шотландца, а другой поддерживая  Бет-
ти.
   Джон Кастелл жил в большом, выстроенном без  четкого  плана  доме  на
главной улице Холборна. Позади дома находился  сад,  обнесенный  высокой
стеной. Фасад дома был занят лавкой, складом  для  товаров  и  конторой.
Джон Кастелл был очень богатый купец, занимавшийся по королевскому  раз-
решению вывозом товаров из Испании. Его суда привозили оттуда прекрасную
испанскую шерсть, которая обрабатывалась в Англии, бархат, шелка и  вина
из Гранады, а также превосходное инкрустированное  оружие  из  толедской
стали. Иногда он имел дело с серебром и медью, добываемыми в горных руд-
никах, так как он был не только купцом, но и банкиром или тем, что  под-
разумевалось под этим словом в те времена.
   Никто точно не знал размеров его богатства. Говорили, что под  лавкой
находятся наполненные драгоценными товарами подвалы. Своими толстыми ка-
менными стенами и железными дверьми, через которые не мог проникнуть  ни
один вор, его дом напоминал тюрьму. В этом большом  здании,  которое  во
времена Плантагенетов представляло собой укрепленную дворянскую усадьбу,
существовали тайные помещения, известные одному лишь хозяину.  Даже  его
дочь и Питер никогда не переступали их порога. В доме было немалое коли-
чество слуг, крепких парней, носивших под плащами ножи и даже мечи и ох-
ранявших покой хозяев. Внутренние комнаты, в которых жили  сам  Кастелл,
Маргарет и Питер, отличались простором и удобствами, были заново отдела-
ны дубом в соответствии с модой Тюдоров и имели глубокие окна,  выходив-
шие в сад.
   Когда Питер и Бетти подошли к двери, они обнаружили, что  Маргарет  и
д'Агвилар, шедшие гораздо быстрее их, уже вошли в дом. Дверь была закры-
та. На довольно сильный стук Питера отворил слуга. Питер пересек  прихо-
жую и вошел в зал, откуда доносились голоса. Это была красивая  комната,
освещенная висящими лампами, заправленными оливковым маслом,  с  большим
камином, в котором горел огонь. Дубовый стол, стоявший перед очагом, был
накрыт для ужина. Маргарет, сбросившая с себя плащ, грелась, стоя у  ог-
ня, а сеньор д'Агвилар удобно устроился в большом кресле. У него был та-
кой вид, словно он здесь привычный гость. Шляпу он держал в руках и, от-
кинувшись назад, наблюдал за Маргарет.
   Перед ним стоял Джон Кастелл, крупный мужчина лет пятидесяти - шести-
десяти, с умным лицом, на котором выделялись острые черные глаза и  чер-
ная борода. Здесь, у себя дома, он был одет в богатый камзол, отделанный
дорогим мехом и украшенный золотой цепью с драгоценным камнем на застеж-
ке. Когда Кастелл сидел у себя в лавке или в конторе, он одевался проще,
чем любой купец в Лондоне. Однако в глубине души он любил роскошь  и  по
вечерам, даже если никто не мог его увидеть, доставлял себе  такое  удо-
вольствие.
   Едва взглянув на лицо Кастелла, Питер понял, что тот  очень  взволно-
ван. Кастелл обернулся на звук шагов Питера и сразу обратился к нему  со
свойственной ему решительностью и твердостью в голосе:
   - Что я услышал, Питер? Ты убил человека перед воротами дворца?  Ссо-
ра! Бунт, который едва не дошел до кровопролития между англичанами с то-
бой во главе и стражей его преосвященства де Айала. Король арестовал те-
бя, а этот сеньор взял на поруки. Это правда?
   - Совершенная, - спокойно ответил Питер.
   - Тогда я погиб, мы все погибли! О, будь проклят  тот  час,  когда  я
пустил человека вашей кровожадной профессии в свой дом!  Что  ты  можешь
сказать?
   - Что я хочу ужинать, - ответил Питер. - Те, кто  начал  рассказывать
эту историю, пусть и кончают ее. У них язык привешен лучше, чем у  меня!
- И он сердито посмотрел на Маргарет, которая  открыто  смеялась,  в  то
время как важный д'Агвилар улыбался.
   - Отец, - вмешалась Маргарет, - не  сердись  на  кузена  Питера.  Его
единственная вина в том, что у него слишком тяжелая  рука.  Виновата  я,
потому что захотела остаться, чтобы посмотреть на короля, хотя и Питер и
Бетти были против. А потом этот грубиян, - и ее глаза наполнились слеза-
ми стыда и гнева, - схватил меня, и Питер сбил его с ног. Когда  же  тот
набросился на Питера с мечом, Питер убил его своей палкой, ну и... потом
случилось все остальное.
   - Это было великолепно проделано! - сказал д'Агвилар своим мягким го-
лосом с иностранным акцентом. - Я видел все и был уверен, что  шотландец
вас убьет. Я еще понимаю, как вы сумели отпарировать удар, но как вы ус-
пели ударить его прежде, чем он напал вновь, - о, это...
   - Ну ладно, - вмешался Кастелл. - Давайте сначала  ужинать,  а  потом
поговорим. Сеньор д'Агвилар, я надеюсь, вы окажете мне честь, разделив с
нами наш скромный ужин? Хотя, конечно, трудно  после  королевского  пира
сесть за стол купца.
   - Это вы мне оказываете честь, - ответил д'Агвилар, - что же касается
пира, то в связи с постом его величество очень воздержан. Я почти ничего
не ел и, так же как и сеньор Питер, весьма голоден.
   Кастелл позвонил в серебряный колокольчик, и слуги принесли  обильный
и вкусный ужин. Пока они расставляли блюда, купец подошел к буфету, вде-
ланному в стену, и вынул оттуда две оплетенные бутыли. Он осторожно  от-
купорил их и объявил, что хочет угостить сеньора вином его родной  стра-
ны. При этом он прочитал по-латыни молитву  и  перекрестился.  Д'Агвилар
последовал его примеру, присовокупив, что он рад обнаружить, что оказал-
ся в доме такого доброго христианина.
   - А кем, вы думаете, я еще могу быть? - спросил  Кастелл,  бросив  на
него проницательный взгляд.
   - Я ничего не думаю, сеньор, - ответил д'Агвилар, - но, увы,  не  все
же христиане. В Испании, например, есть много мавров и... евреев.
   - Я знаю, - сказал Кастелл, - я ведь торгую и с теми и с другими.
   - Тогда вы, наверное, бывали в Испании?
   - Нет, я английский купец. Но попробуйте это  вино,  сеньор,  оно  из
Гранады, и одно это уже говорит за то, что оно хорошее.
   Д'Агвилар пригубил, а потом выпил весь бокал.
   - Вино действительно превосходное, - сказал он. - У меня нет подобных
даже дома в моих подвалах.
   - Значит, вы живете в Гранаде, сеньор д'Агвилар? - спросил Кастелл.
   - Иногда, когда я не путешествую. У меня там есть дом, который  оста-
вила мне моя мать. Она любила этот город и купила у мавров  старый  дво-
рец. А вам, сеньора, не хотелось бы повидать Гранаду? - спросил он,  об-
ращаясь к Маргарет. Похоже было, что он хочет переменить тему разговора.
- Там есть великолепное здание, его называют Альгамбра [2]. Оно видно из
окон моего дома.
   - Вряд ли моя дочь когда-либо увидит его, - обронил Кастелл. -  Я  не
думаю, что она посетит Испанию.
   - Вы не думаете, но кто может знать? Один лишь бог и  его  святые.  -
Д'Агвилар опять перекрестился и принялся расписывать красоты Гранады.
   Он был прекрасный рассказчик, с приятным голосом, и Маргарет с  инте-
ресом слушала его, забывая о еде, а ее отец и Питер  наблюдали  за  ними
обоими. Наконец ужин был окончен, слуги убрали со стола и удалились. Тут
Кастелл обратился к Питеру:
   - Ну, а теперь рассказывай свою историю.
   Питер рассказал ему все в нескольких словах, не упустив, однако,  ни-
чего.
   - Я не виню тебя, - сказал купец, когда Питер закончил, - и  понимаю,
что ты не мог действовать иначе. Я виню Маргарет, потому что я  разрешил
ей прогуляться с тобой и Бетти только до реки  и  приказал  остерегаться
толпы.
   - Да, отец, это моя вина, и я прошу у тебя прощения, - сказала Марга-
рет так покорно, что Кастелл не нашел в себе сил бранить дочь.
   - Прощения ты должна просить у Питера, - пробормотал он, - похоже, он
попадет в тюрьму за это дело, да еще его будут судить  за  убийство.  Не
забывай, это был слуга де Айала, с которым наш король не захочет портить
отношения, а де Айала, по-видимому, весьма рассержен.
   Эти слова напугали Маргарет. Ее сердце сжалось при мысли,  что  Питер
может пострадать. Она побледнела, и глаза ее опять наполнились слезами.
   - О, не говори так! - воскликнула она. - Питер, тебе нужно немедленно
скрыться.
   - Ни в коем случае, - твердо ответил тот. - Ведь я дал слово  королю,
а этот иностранный господин поручился за меня.
   - Что же делать? - продолжала Маргарет; затем повернулась к д'Агвила-
ру и, сжимая свои тонкие пальцы, обратилась к нему, с надеждой  глядя  в
лицо. - Сеньор, вы так могущественны, и вы в дружбе с  сильными  людьми,
помогите нам!
   - Разве я здесь не для того, чтобы сделать это? Хотя, я думаю,  чело-
век, который может созвать половину Лондона себе на помощь, как это сде-
лал на моих глазах ваш кузен, вряд ли нуждается в моей поддержке. Однако
послушайте меня. Испания имеет здесь при дворе двух послов -  де  Айала,
который оскорблен, и доктора де Пуэбла, друга короля. Как это ни  стран-
но, де Пуэбла не любит де Айала. Но он любит деньги, которые,  вероятно,
можно добыть. Итак, если обвинение будет предъявлено не  священником  де
Айала, а де Пуэбла, который знает ваши законы и ваш суд, то... вы  пони-
маете меня, сеньор Кастелл?
   - Понимаю, - ответил купец. - Но как я могу подкупить де Пуэбла? Если
я предложу ему деньги, он только потребует еще.
   - Я вижу, что вы знаете его светлость, - сухо заметил д'Агвилар. - Вы
совершенно правы, никаких денег предлагать не нужно. Подарок должен быть
сделан после того, как будет получено помилование, не раньше. О, де  Пу-
эбла знает, что слово Джона Кастелла так же ценится  в  Лондоне,  как  и
среди евреев Гранады и купцов Севильи. В обоих этих городах я  слышал  о
богатстве купца Кастелла.
   При этих словах глаза Кастелла вспыхнули, но он только сказал:
   - Может быть. Но как я могу добраться до посла, сеньор?
   - Если вы разрешите, это будет моя задача. А  теперь  скажите,  какую
сумму вы считаете возможной, чтобы выручить вашего друга из  неприятнос-
тей. Пятьдесят золотых?
   - Это слишком много, - возразил Кастелл. - Убитый мерзавец не стоит и
десяти. Кроме того, шотландец был нападающей стороной и  платить  вообще
ничего не следует.
   - Сеньор, в вас говорит купец. Вы опасный человек, если  вы  думаете,
что миром должна управлять справедливость, а не короли. Мерзавец не сто-
ит ничего, но слово де Пуэбла, замолвленное королю Генриху, стоит  доро-
го.
   - Ладно, пусть будет пятьдесят золотых, - сказал Кастелл, - и я зара-
нее благодарю вас за посредничество. Вы возьмете деньги сейчас?
   - Ни в коем случае. Только тогда, когда я принесу решение о помилова-
нии. Сеньор, я буду у вас и сообщу, как обстоят дела. Прощайте, прекрас-
ная сеньора. Пусть святые заступятся за того покойного мошенника, благо-
даря которому я познакомился с вами, и  благословят  ум  вашего  отца  и
крепкую руку вашего кузена. До следующей встречи.
   Д'Агвилар с поклоном удалился, провожаемый слугой.
   - Томас, - сказал Кастелл слуге, когда тот вернулся, - ты умеешь хра-
нить тайны. Надень-ка шапку и плащ и проследи, куда пошел этот  испанец.
Узнай, где он живет, и выспроси о нем все, что сумеешь. Поторапливайся!
   Слуга поклонился и исчез. Кастелл прислушался, пока не  донесся  стук
запираемой двери, потом повернулся к Питеру и Маргарет, сказал:
   - Не нравится мне это дело. Я чувствую, оно принесет нам несчастье. И
испанец этот мне тоже не нравится.
   - Он выглядит очень благородным джентльменом и  высокого  происхожде-
ния, - сказала Маргарет.
   - Да, очень благородным, слишком благородным, и высокого  происхожде-
ния, слишком высокого, если я не ошибаюсь. Таким  благородным  и  такого
высокого происхождения... - Кастелл остановился и затем добавил: -  Дочь
моя, ты своим своеволием привела в движение страшные силы. Иди в постель
и моли бога, чтобы они не обрушились на наш дом и  не  сокрушили  его  и
нас.
   Маргарет удалилась, перепуганная и слегка возмущенная -  что  плохого
она сделала? И почему ее отец не доверяет этому красивому испанцу?
   Когда она ушла, Питер, который за все время почти ничего не произнес,
поднял голову и прямо спросил:
   - Чего вы боитесь, сэр?
   - Многого, Питер. Во-первых, что из меня благодаря этому делу вытянут
много денег. Известно ведь, что я богат. А вытянуть деньги не  считается
тяжелым грехом. А во-вторых, если я буду противиться, это может  вызвать
вопросы.
   - Какие вопросы?
   - Ты слышал когда-нибудь, Питер, о новых христианах, которых  испанцы
называют маранами?
   Питер кивнул головой.
   - Тогда ты должен знать, что мараны - это крещеные евреи. Так вот,  -
я рассказываю тебе об этом потому, что ты умеешь хранить  тайны,  -  мой
отец был мараном. Как звали его, не важно, пусть лучше имя его будет за-
быто. Но он бежал из Испании в Англию по причинам, которые касались  его
одного, и взял имя той страны, откуда приехал, - Кастилии, или  Кастелл.
А так как закон не разрешает евреям жить в Англии, он принял  христианс-
кую веру. Не доискивайся причин, почему он это  сделал,  они  похоронены
вместе с ним. Он крестил и меня, своего единственного  сына.  Мне  тогда
было десять лет. Его очень мало интересовало, как я клялся: отцом Авраа-
мом или святой Марией. Документ о моем крещении до сих пор лежит у  меня
в стальном ящике. Так вот, отец был умный человек, и он создал свое  де-
ло. Когда же двадцать пять лет назад он умер,  то  оставил  мне  немалое
состояние. В этот же год я женился на англичанке, двоюродной сестре тво-
ей матери. Я любил ее, был счастлив с ней и дал ей все, о чем она  могла
мечтать. Но после рождения Маргарет - это было двадцать три года  назад,
- она заболела и уж не могла оправиться. Спустя восемь лет  она  умерла.
Ты помнишь ее, ведь ты был уже юношей, когда она привезла  тебя  сюда  и
взяла с меня обещание, что я всегда буду помогать тебе, так  как,  кроме
твоего отца, сэра Питера, не оставалось никого из вашего старинного  ро-
да. Сэр Питер вопреки моему совету поставил все на  этого  узурпатора  и
мошенника Ричарда, который обещал облагодетельствовать его,  а  сам  тем
временем забрал у него все деньги. Твой отец был убит при Босворте,  ос-
тавив тебя без земель, без денег и в немилости, и тогда я предложил тебе
кров, и ты, как умный человек, снял свои доспехи и надел суконную одежду
купца, став моим партнером по торговле, хотя твоя доля в  прибылях  была
ничтожна. Теперь ты опять сменил трость на сталь, - и Кастелл глянул  на
меч шотландца, лежавший на маленьком столике, -  а  Маргарет  вызвала  к
жизни те страшные силы, о которых я говорил.
   - Что в