о версия с версией белых. Шотландец сказал, что да. Тогда
Пелон поспешил продолжить.
   В деревушке пима, где жили дружески настроенные к Эдамсу индейцы, его
ждал большой сюрприз: группа белых золотоискателей. Они  были  снаряжены
до зубов и рассказали Эдамсу захватывающую историю о заброшенном каньоне
и похороненном в нем золоте. Судя по всему, для золотой лихорадки у  них
имелись все основания.
   А произошло вот что: когда  старатели  пришли  в  деревушку  пима  со
скудных приисков Джила-Ривер, туда же приехал один мексиканский бродяга.
Увидев тощие мешочки с плоховатым  песком,  молодец  сказал,  что  знает
местечко, где один человек может намыть за десять минут  золота  больше,
чем  все  они  на  Джила-Ривер  вместе  взятые.  Старатели,  разумеется,
забросали мексиканца  вопросами:  в  них  проснулась  алчность.  Бродяга
спокойно отвечал.
   Еще мальчишкой, поведал мексиканец, он попал в плен к апачам.  Вместе
с индейцами  ходил  в  Сно-та-эй  -  тайный  каньон,  где  по  рассказам
старейшин было сокрыто огромное богатство. Золото являлось там  во  всех
возможных формах: от чистого песка и капель в  форме  рисовых  зерен  до
самородков величиной  с  бизонью  лепеху.  Услышав  такое,  глаза  белых
засверкали  от  возбуждения.  Где  же  этот  каньон?  -  насели  они  на
мексиканца
   Парень, одно ухо которого было  страшно  изуродовано,  за  что  он  и
получил  кличку  "Кривоух",  пожал  плечами  и  ответил,   указывая   на
северо-восток:
   - Там с Апачленде.
   Предупрежденьице было мрачноватым, но оно пролетело мимо ушей  белых.
Слушатели хотели знать лишь одно: сможет ли Кривоух отвести их всех в то
место,  где,  по  его  словам,  золото  лежит  почти   на   поверхности.
Мексиканец, как и старатели,  выказал  полное  бесстрашие  и  абсолютное
безразличие  к  своим  бывшим  индейским  хозяевам.  Он   сказал,   что,
разумеется, с удовольствием отведет их всех в Сно-та-эй и  что  цена  за
это будет не слишком высокой.
   В этом месте он дал белым понять, что за свою работу  хочет  получить
коня, чтобы убраться из этой страны вон. А у старателей был один ленивый
вонючий мул на всех. Вот так у двадцати  человек,  по  горло  снабженных
необходимым для мытья золота снаряжением и провизией, не было ни  единой
порядочной лошади. В этой стране все благополучно позабыли о  конях:  их
давным-давно угнали апачи. Потому что если вы не загоняли их на  ночь  в
кораль, не стреноживали им ноги, не приставляли свирепых вооруженных  до
зубов сторожей, то могли не рассчитывать на то, что  на  следующий  день
увидите лошадок на своем месте.
   И вот старатели, озверевшие от алчности и беспомощные, как  дети,  не
знавшие, где взять сорокадолларовую  лошадь  проводнику,  согласившемуся
доставить их в  золотой  каньон,  и  приличных  коней  для  себя,  чтобы
проделать путешествие по пустыне, увидели  на  горизонте  Эдамса  с  его
двенадцатью крепкими мустангами.
   Брюер,  вожак  калифорнийской  старательной  экспедиции,  моментально
предложил Эдамсу двадцать пять процентов всего  найденного  ими  золота,
если он согласится снабдить  их  лошадьми.  А  поскольку  грузоперевозки
Эдамса прикрылись,  они  ударили  по  рукам.  Двадцать  один  человек  с
двенадцатью конями с Кривоухом во главе отправились  на  поиски  каньона
Дель-Оро, то есть Золотого Каньона,  который  с  тех  самых  пор  так  и
называли все белые.
   Здесь Пелон вновь прервался, чтобы спросить  Маль-и-пай  насчет  еды.
Получив ответ, что кусок холодного мяса уже разогревается,  а  вода  для
кофе вот-вот закипит, он успокоился  и,  вытянув  из  кармана  еще  одну
сигару, вернулся к повествованию.
   В поход вышли двадцатого августа. В тех землях, которые им предстояло
пересечь, не жил ни  один  белый  переселенец.  Кривоух,  которому  были
обещаны две лошади вместо одной, а также ружье, седло,  амуниция  и  два
пятидесятидолларовых самородка, сообщил им, что до  того  места,  откуда
откроется вид на Сно-та-эй, восемь дней пути. А от той  точки  -  четыре
или пять дней до последнего лагеря, который будет разбит у самого  входа
в каньон.
   Пелон выдул вверх облачко дыма и сказал, что Маккенна,  наверно,  уже
понял,  что  разговоры  насчет  восьми  дней  от   деревушки   пима   до
наблюдательного пункта, с которого, якобы, будет  виден  Сно-та-эй,  был
обыкновенной    брехней    мексиканца,    которому    просто    хотелось
подстраховаться, чтобы не потерять работодателей и обещанной  платы.  Ни
одной экспедиции лишь частично снабженной  лошадями,  в  столь  короткий
срок не добраться до того места, откуда до Сно-та-эй  будет  всего  пять
дней хода. Все это ерунда: они-то  с  Маккенной  хорошо  знают  истинные
расстояния в этой стране.
   Маккенна не возражал.
   Путешествие, продолжил вожак шайки, прошло нормально, и вот  компания
достигла наблюдательного пункта, расположенного высоко на  гребне  холма
между двумя горами. Оттуда хорошо просматривались две "сахарные  головы"
- пики, отмечающие вход в Сно-та-эй-Лос дос пилоннилос. Но когда Кривоух
вместе с Эдамсом и Брюером поднялся на  седловину,  белым  стало  не  по
себе. Указав на "головы", проводник сказал, что каньон лежит между ними.
На это Брюер в ярости  заорал,  что  до  них  не  меньше  двухсот  миль.
Мексиканец сразу же залопотал, что, мол, говорил о шести, может быть,  о
десяти днях пути до них. В любом случае они слишком далеко  забрались  в
Апачленд, и уже не могли возвратиться, - мексиканец завел их  далеко  за
точку возможного возврата. Для этого потребовалась бы еда для них и  для
их лошадей, а ее у них осталось с гулькин нос. К тому же хитрый  Кривоух
сообщил, что в Сно-та-эй золото в ручье размером  с  крупный  желудь,  а
выше по руслу в маточной породе, не прикрытой землей, попадаются, просто
обломки золотых глыб размером с индюшачье яйцо и  больше.  Этого  белые,
конечно, вынести не могли. Теперь их  вел  не  мексиканец,  а  подгоняла
золотая лихорадка.
   Счет дням был потерян. Земля, по  которой  шли  старатели,  оказалась
ужасной. Тропу пересекали каньоны и ущелья. Белые запутались и не знали,
куда двигаются. Даже Эдамс, который неплохо  ориентировался  в  Аризоне,
был  смущен:  это  Белые  Горы?  А  может  нет?  Сколько  потоков  после
Джила-Ривер  они  пересекли,  два  или  больше?  А  второй   был   рекой
Сан-Франциско, уходящей в мексиканскую пустыню? Эдамс не знал. Он хотел,
как и каждый из их компании, потихоньку запомнить дорогу и,  избавившись
от своих товарищей, как-нибудь вернуться в каньон. Но никто  из  них  не
знал эту местность и не смог бы вспомнить  дорогу,  по  которой  их  вел
Кривоух.
   По  индейской  версии  выходило,  что  белому  отряду,  типа   группы
Брюера-Эдамса, ни за что не пройти весь путь до Сно-та-эй меньше, чем за
двенадцать конных переходов. То есть последний  лагерь  перед  входом  в
Золотой Каньон Эдамс сотоварищи разбили  лишь  на  двадцать  третий  или
двадцать четвертый день после выхода из деревушки пима.
   Белых трясло  от  возбуждения.  Они  едва  не  свихнулись.  Лихорадка
проявлялась в людях самым безобразным образом. Никто не спал и  все,  не
смыкая глаз, следили за Кривоухом, чтобы тот не дай Бог не сбежал.
   Последний день путешествия навсегда остался в памяти у  всех.  Каждый
до  мельчайших  деталей  запоминал  подходы  к   Сно-та-эй,   чтобы   по
возвращении сразу отыскать каньон. После того,  как  старатели  покинули
лагерь, дорога начала неуклонно подниматься вверх. Все выше  и  выше,  и
выше...  Прошли  уровень,  на  котором  росла  опунция,  мимо  последних
москитных кустов, гнезд горных куропаток, пересекли  бездонную  пасть  -
расселины  красного  известняка,  раскрывшуюся  в   невероятном   зевке.
Добрались до караванной тропы, отмеченной следами фургонных колес.
   - Хорошенько запомните эту дорогу, - сказал Кривоух, -  не  забудьте.
Она ведет прямо в форт. Там есть - тьенда  -  магазин,  где  вы  сможете
купить все, что понадобится.
   Белые решили, что он подразумевает форт Уингейт, и никто не задал  ни
единого вопроса.
   Кривоух вел отряд весь день и после наступления темноты.
   Они подозревали, что он петляет и кружит нарочно, чтобы запутать их и
чтобы потом никто не смог припомнить дорогу до последнего лагеря.
   Костер  мексиканец  зажигать  не  разрешил.  Сказал,  что  в  течение
последних трех дней "чувствует" присутствие апачей. Так как за последнее
время старатели не видели ни краснокожего, ни  белого,  ни  даже  следов
конских копыт, а только вымытые дождями фургонные колеи, то упоминание о
страшной опасности всех сразу отрезвило. Нервы натянулись как струны.
   Но Кривоух знал, как отвести безмолвный страх.  Завтра,  объявил  он,
они  войдут  в  Сно-та-эй.  Прежде  чем  зайдет  солнце,  белые   увидят
собственными глазами и потрогают руками  древние  неизмеримые  богатства
Золотого Каньона!
   Спите, спите - убаюкивал он их. Вы увидите то, чего ни один  белый  в
своей жизни не видел и не пережил.

ЗОЛОТО КРИВОУХА

   Остальное известно, - сказал Пелон, пожав плечами. На следующее  утро
Кривоух всех рано поднял, и старатели увидели, что ночевали  возле  руин
древнего индейского поселения;  мексиканец  показал  на  остатки  старой
ирригационной системы асекуайас или арыков и заметил вскользь, что апачи
называли это место Тыквенным Полем, указав, что несколько плетей все еще
вьются по земле. Он повел отряд по узкому каньону,  в  некоторых  местах
которого всадники касались каменных стен, поднимая руки вверх.
   После двух часов трудного пути они вышли на  уступ,  находящийся  над
широкой  долиной,  на  которой   черные   глыбы   вулканического   камня
перемежались с участками, покрытыми низкорослыми деревцами. В отряде все
выругались в голос, потому что знали, что в местах, где лава выходит  на
поверхность, нет никакого золота. Через некоторое  время  проехали  мимо
пирамидального нагромождения камней, который  Кривоух  назвал  "Апачским
почтовым ящиком" и приказал накрепко запомнить  его  местоположение  так
же, как дорогу на форт и Тыквенное поле. Затем он упредил белых, сказав,
что по расположению  сигнальных  палочек  в  "почтовом  ящике"  узнал  о
большом отряде апачей, побывавшем здесь три  дня  назад  и  о  том,  что
индейцы  еще  вернутся.  И  тут  же  приказал  посмотреть  на  север,  -
пораженные   старатели   увидели,   что    прямо    на    них    смотрят
дос-лос-пилончиллос - две "сахарные головы", которые мексиканец  впервые
показал им тринадцать, одиннадцать или непонятно сколько дней назад.  Он
объяснил, что вершины возвышаются над каньоном Дель  Оро  -  каньоном  с
золотом и отмечают конец тропы; что теперь  до  золота  всего  несколько
часов езды, до золота, которое буквально валяется на земле и которым  за
пол-утра мужчина сможет нагрузить вьючную лошадь!
   И снова Пелон пожал могучими плечами, как бы давая  Маккенне  понять,
что представляет, как дело пошло дальше, ибо хорошо знаком  с  апачскими
уловками. Но старатель предпочел  лишь  кивнуть  головой  и  промолчать,
потому  что  слушал  чужую  историю  и  не  хотел  вмешиваться   в   ход
повествования. Бандит понимающе тряхнул лысиной и продолжил.
   - Разумеется, - сказал он, - апачи преследовали этих идиотов по всему
пути. Они не нападали, потому что Нана снисходительно относился к  белым
и хотел убедиться, что они, действительно, как он узнал от пима, идут  в
Сно-та-эй,  а  не  куда-нибудь  еще.  Нана  помнил  Кривоуха   и   хотел
удостовериться,  что  мексиканский  ублюдок  собирается  передать  белым
тайну, которую ему доверили воспитавшие его индейцы.  Как  видишь,  Нана
был  крайне  терпеливым  апачи,  и  даже   больше   -   великодушным   и
рассудительным, потому что прекрасно знал  жадность  и  любовь  белых  к
желтому металлу. Но я, кажется, забегаю вперед...
   Пелон пожевал сигарету и понюхал  дымок,  струящийся  от  полуденного
костерка.
   - Похоже, что мясо готово, - сказал полукровка, - но  кофейку,  чтобы
хорошенько закипеть, потребуется еще несколько минут. Мы как раз  успеем
разобраться с этим каньоном. Он сплюнул черную от табака слюну в ладонь,
растер ее,  вновь  установил  сигарету  в  провале  выкуренных  зубов  и
задумчиво продолжил:
   - Нана следовал за белыми все утро, пока они примерно в  час  дня  не
дошли до высокой стены, в которой  находился  "пуэрто",  то  есть  вход.
"Запомните это место, - услышал индеец слова Кривоуха. - Апачи  называют
его "Потайной Дверью". Нана слышал эти слова, потому что  с  несколькими
воинами залег в скалах, находящихся над пуэрто. Таким образом они хотели
окончательно убедиться, что белый отряд обнаружил  вход  в  Сно-та-эй  и
прошел сквозь потайную дверь.
   - Белые прошли, можешь  не  беспокоиться.  И  когда  вышли  на  свет,
увидели, что у их ног зияет невероятный обрыв огромного каньона.  Тропа,
ведущая   вниз,   напоминала   огромное    "зет",    вспоровшее    отвес
головокружительной скалы от верха до заметных  внизу  зеленых  деревьев.
Кривоух повел отряд по этой опаснейшей и ненадежнейшей из всех троп, что
могут привидеться лишь в страшном сне.
   - Но все, как не странно, невредимыми добрались до самого низа,  даже
лошадей не покалечили  и  встали  на  землю,  жадно  впитывая  последние
отблески уходящего дня.
   - Кривоух показал рукой, и белые увидели изумительной яркости зеленую
лужайку, обрамленную соснами, дубами, тополями с очаровательным, делящим
ее надвое прозрачным ручьем. А что было еще более невероятным,  рядом  с
этой чистой прохладной водой люди обнаружили дрова  для  костра,  бревна
для хижин, шлюзовой лес и подпорки для прокладки штолен - в  общем  все,
что необходимо для старательского ремесла.
   Кривоух не обманул белых. Но и лесоматериалы были  тотчас  забыты,  и
все было забыто, как только...
   - Мексиканец предложил старателям подойти  к  ручью  и  взглянуть  на
траву, растущую по берегам. Но сначала он обратил их внимание на  крайне
низкие пороги, по которым вода спускалась из каньона к  лугу.  "Никогда,
слышите, никогда не заходите за пороги, - предупредил  он  их,  -  иначе
единственной вашей добычей станет смерть". Но белые уже неслись  к  воде
и, если кто-то и расслышал его предупреждение, то  не  обратил  на  него
внимания.
   - И, конечно, золото лежало, как говорится, на "корнях травы".  Белые
словно спятили. Говорят, что за час, который оставался до захода  солнца
и наступления в каньоне полной темноты, они подобрали - при этом  носясь
по лужку и плескаясь в ручейке, словно малые  дети  -  на  десять  тысяч
долларов одних самородков.
   - После наступления ночи Кривоух потребовал, чтобы  ему  отдали  двух
лошадей, ружье и самородки. Получив обещанное, он взгромоздился на  коня
и стал карабкаться по z-образной тропе вверх.
   По сумасшествию, читавшемуся в глазах белых, и  по  их  ненормальному
поведению мексиканец  понимал,  что  вскоре  их  лагерь  станет  лагерем
смерти. Но не знал того, что смерть поджидает и его, И что она падет ему
на  голову  раньше,  чем  придет  к  старателям.  Прежде  почему-то   не
упоминалось о том, что именно сталось с Кривоухом; белые говорят, что он
до сих пор спокойненько живет где-то в Соноре. А дело в  том,  что  Нана
оставил перед Потайной Дверью засаду из шести воинов, и  когда  Кривоух,
ни о чем не догадываясь, выехал на залитую луной лавовую  площадку,  они
одновременно выстрелили ему в лицо. Несколько лет после этого Нана лично
ездил на одном из коней, доставшихся Кривоуху. Но белым было с  высокого
дерева плевать на мексиканца, - они добрались до золота.
   - Следующим  утром  из  узкого  каньона,  находящегося  над  порогами
появился Нана, сопровождаемый тридцатью тремя воинами.
   - Белые были в шоке. Кривоух говорил, что Потайная Дверь и z-образная
тропа - это единственный путь, которым можно войти в Сно-та-эй.  Неужели
существовал еще один? Или апачи прошли смертельный  спуск  под  покровом
ночи? Ведь даже индейским лошадям в полной темноте казалось  не  одолеть
опасного пути. Но даже,  если  и  так,  не  могли  же  они  сделать  это
совершенно бесшумно? Еще раз  повторюсь:  золото  было  в  их  руках,  и
рассудка в белых головах не осталось.
   Старатели с облегчением увидели, что Нана  пришел  не  за  скальпами.
Ненависти и  враждебности  в  его  взгляде  не  было,  только  спокойная
серьезность. Вождь сказал, что им разрешается забрать  с  собой  столько
золота, сколько они смогут унести и тихо-мирно уйти.  Он  не  станет  их
трогать. Сказал также, что если кому-нибудь взбредет в голову вернуться,
то  смельчак  будет  убит  на  дороге.  А  если  кто-нибудь  из  отряда,
предупредил он белых напоследок, позарится на  то,  что  находится  выше
порогов - погибнут все.
   - Люди Эдамса не собирались спорить с апачским вождем. Золота и  ниже
порогов было предостаточно. Поэтому они принялись за работу: кто-то стал
копать, кто-то строить хижину. Золото, как докладывали Нане  разведчики,
приносившие вести в его потайное убежище, находящееся за порогами высоко
на скале, складывали в огромную яму, которую вырыли специально в  центре
формирующейся  хижины.  Прежде  чем  стены  покрылись  крышей,   индейцы
заметили,  что  яма  находится  перед  очагом   и   закрывается   плитой
известняка. Эдамс лично загружал глиняную яму песком и самородками.
   Пелон замолчал, чтобы сплюнуть и  перекатить  сигарету  на  два  зуба
дальше.
   - Следующая часть не слишком отличается от белого варианта, - сплюнул
он. - Белые клялись, что пошли за пороги только чтобы глянуть. Апачи,  -
что старатели стали добывать там золото, причем загребали все,  что  под
руку попадется. Белые кляли индейцев, говоря, что те не сдержали данного
обещания. Индейцы кляли белых, называя их свиньями,  роющими  под  собой
яму и лжецами.
   - В общем вскоре в лагере стало не хватать продуктов. Брюер и шестеро
его подручных отправились в Форт Уингейт, чтобы  пополнить  запасы.  Они
должны были вернуться через десять  дней.  Но  в  назначенное  время  не
появились. Эдамс занервничал и поднялся наверх  по  тропе,  к  Потайному
Проходу, чтобы ждать посланных  там.  Он  обнаружил  пять  тел  рядом  с
пуэрто. Продукты, что принесли старатели были раскиданы  по  скалам  или
растащены.  Сердце  Эдамса  почернело  от  страха.  Тела  Брюера  он  не
обнаружил,  потому  что  тому  удалось  ускользнуть.  Он   спрятался   в
расщелине, которую апачи отыскать не смогли. Конечно, для  индейцев  это
непростительно, и Нана лично признался в совершенной  оплошности.  Эдамс
со  своим  приятелем  Дэвисоном,  с  которым  поднимался  к  выходу   из
Сно-та-эй, думали, конечно, не о Брюере, а о себе и своих  товарищах.  И
правильно делали.
   - Когда белые приблизились к началу z-образной тропы и  взглянули  на
луг, на котором  стояла  хижина,  то  увидели  дымок,  поднимающийся  от
горящего дома, услышали вопли апачских воинов и потемневшими  от  страха
глазами узрели не меньше  трехсот  полуобнаженных  апачей,  танцующих  и
размахивающих скальпами возле горящей  хижины.  Тогда  они  поняли,  что
товарищи их мертвы, а время для просмотра представления ими  выбрано  не
самое подходящее.
   - Они сразу же спешились и по крошечной  расселине  поднялись  вверх,
чтобы спрятаться в корнях земляничного дерева, как лисы в  нору.  Вскоре
на тропе появились апачи, но Эдамсу с Дэвисоном, как до этого и  Брюеру,
повезло, и Бог их не оставил. Апачи снова упустили добычу. Может,  найдя
бесхозных лошадей так близко от пуэрто, они решили, что их хозяева среди
убитых с той стороны Потайной Двери. В  общем  -  так  по  крайней  мере
говорил Нана - им тоже удалось спастись.
   - Как тебе известно,  Эдамс  уверял,  что  после  наступления  полной
темноты прокрался мимо танцующих апачей и постарался добраться до золота
в развалинах тлеющей хижины. Но оказалось, камень был раскален и  Эдамсу
не удалось его приподнять, а когда стало всходить солнце, а  камень  все
еще не остыл, ему пришлось обратно взбираться  наверх.