братьев-славян, таких же перекати-поле...
     Хорвату русский выучить гораздо проще, чем, скажем австралийцу... Нет, рискованно.
     - Значит, вы были офицером, мистер Пушкин? - вежливо осведомился он.
     - Бог ты мой, это было так давно... Самому уже не верится. Морским офицером, Джонни, заметьте, - старик горделиво выпрямился. - Лейтенантом императорского флота. Я как раз был произведен в офицеры, когда грянула революция и пришли большевики...
     ?А ведь не сходится, старый хрен! - торжествующе возопил про себя Мазур. - Как писали классики, никак не может тебе быть столько лет! Хоть ты лопни!?
     Он сам был из потомственной морской семьи, и прекрасно знал иные тонкости. Если старик в семнадцатом был выпущен лейтенантом, лет ему должно было быть не менее двадцати - а на практике и поболее. Исключения маловероятны. Значит, родился он... Точно, не складывается!
     - А сколько же вам лет? - спросил он с видом крайнего простодушия. - Потому что я бы вам дал не более семидесяти...
     - Увы, увы... - грустно усмехнулся господин Пушкин. - Восемьдесят два, Джонни, как ни прискорбно...
     ?Точно, брешет, - подумал Мазур. - Восемьдесят два - значит, с девятьсот четвертого... И ты, старинушка, будешь мне тут вкручивать, что тебя могли выпустить лейтенантом в тринадцать годочков? Ищи дураков в другом месте...?
     - Знаете, я тоже когда-то мечтал стать морским офицером, - сказал он доверительно. - Не получилось... Великолепная форма, сабля на боку...
     - Девушки млеют, - фыркнула сидевшая в сторонке Наталья.
     - Не без этого, - серьезно согласился Мазур. - Уж никак не без этого. А что в этом плохого, собственно? Господин Пушкин, вы меня поймете...
     - Ну конечно, конечно! - оживился старикан. - Помню, как мы гуляли по Петербургу - сапоги начищены, как зеркало, погоны сияют золотом, сабля на боку...
     ?Сапоги у морского офицера? - покривился про себя Мазур. - Очень оригинально... При парадной форме? Вне строя??
     - Сейчас я вам покажу... - старик поднялся и скрылся за дверью в соседнюю комнату.
     - Он тебя не утомил? - тихонько спросила Наталья, сидевшая в глубоком кресле в крайне грациозной позе. Судя по ее взгляду, определенно намекала, что они могли бы провести время гораздо интереснее. Ножка на ножку, юбка символическая, блузочка в тропическом исполнении...
     Старательно задержав на ней жаждущий взгляд, Мазур пожал плечами:
     - А что поделать, если мой визит с самого начала стал жутко официальным...
     - Ничего, я его сейчас спроважу, - пообещала она с лукавой и многообещающей улыбкой.
     Вошел господин Пушкин, бережно и чуть ли не благоговейно держа перед собой на вытянутых руках саблю в ножнах. Остановившись навытяжку, протянул ее Мазуру:
     - Вот, полюбуйтесь, Джонни. Единственное, что удалось спасти во всех перипетиях и странствиях...
     Поднявшись из кресла, сделав соответствующее торжественному моменту лицо, Мазур осторожно взял у него саблю, стал разглядывать с неприкрытым восхищением. Мысли его, правда, были абсолютно противоположны выражению лица...
     Хорошая сабля, сразу видно, настоящая. Отлично сохранилась. Одна беда - моряк при государе императоре никак не мог бы такую саблю носить. Пехотинец - запросто. Классическая офицерская пехотная сабля... с вензелем императора Александра Третьего, что характерно, неопровержимо свидетельствовало: именно в его царствование владелец сабли получил первый офицерский чин. Так-то...
     А впрочем, это ни о чем еще не говорило. Даже сейчас можно подыскать убедительное объяснение: ну, скажем, господин Пушкин и в самом деле происходил из Российской империи, в самом деле воевал у белых, а потом эмигрировал и немало постранствовал по свету. Все до одной реликвии славного прошлого он в этих скитаниях растерял, но душа жаждала материальных следов лихой юности - вот он и повесил на стену, что смог достать. Благо профаны вроде кладоискателя Джонни в жизни не заметят несоответствия... Одно ясно: Мазура они считают кем угодно, только не русским разведчиком, иначе не стали бы подсовывать такую туфту...
     Он бережно вернул саблю хозяину. Наталья вкрадчиво просила:
     - Дедушка, милый, ты не забыл, что тебе пора...
     - Ну как же, как же! Спасибо, что напомнила...
     Показалось Мазуру или обе реплики в самом деле прозвучали с некоторой фальшью, словно в исполнении не самых лучших актеров на свете? Но ему оставалось плыть по течению - в надежде, что замаячит какая-то определенность, вынырнет нечто новое...
     Наталья грациозной козочкой прянула к окну, посмотрела вниз, на тихую улицу. Обернулась, улыбаясь облегченно, пронеслась через комнату и повисла у Мазура на шее. ?Интересно, - подумал он, глянув через ее плечо на доступный взгляду кусочек улицы, - на месте ли пресловутые кубинцы? Будем надеяться, что Лаврик знает, как лучше всего поступить...?
     Наталья, не теряя времени, потянула его за рукав в сторону другой двери, и Мазур, конечно же, подчинился. Коротенький коридор, невысокая лестница на первый этаж - и они оказались в уютной девичьей спаленке, куда Мазур вошел без всякого смущения, поскольку в подобных местах бывал не раз, да и с хозяйкой светелки они, если рассудить, были не чужие, после известных забав на палубе ?Черепахи?.
     - Выпьешь чего-нибудь?
     - Ну конечно, - сказал Мазур. - Что за кладоискатель без стакана в руке, особенно когда он - в женской спальне?
     Наталья отошла к небольшому бару, мимоходом слегка отдернув занавеску на окне, хотя логичнее было бы поступить как раз наоборот. Стукнула дверка бара...
     Мазуру помогла профессиональная реакция.
     Он успел увернуться от летящей в голову бутылки, посланной с силой и метко, но она с жутким звоном разлетелась вдребезги, ударившись о стену. Следом полетели два бокала - но их он отбил уже без всякого труда - локтем, ребром ладони. Бокалы точно так же звонко рассыпались, теперь полкомнаты оказалось усыпано стеклянным крошевом.
     ?Какого черта?? - возопил он мысленно, уже соображая, что, похоже, началось, пусть и неизвестно что...
     Наталья, золотце обаятельное, отскочив в угол, обеими руками рванула на себе блузку, вмиг превратив себя в полуголое растрепанное создание, и кинулась на Мазура, выставив вперед руки с растопыренными пальцами. Ни черта в ней не осталось от скромной красоточки - мисс Фурия, мать ее...
     Мазур без особого труда уклонился, спасши физиономию от удара десяти коготков, легоньким толчком локтя мастерски подбил атакующую фурию, изменив ее направление движения и скорость. Она прямо-таки впечаталась в угол, и испустила пронзительный визг. Мазур прекрасно знал, что особой боли ей не причинил - но она все равно орала, словно кожу сдирали живьем.
     Догадываясь в общих чертах, во что он во исполнение Лавриковых инструкций влип, Мазур молниеносным взглядом окинул место действия, выбирая из двух возможных путей отступления один. Предпочел не дверь, а окно: оно, в отличие от двери, вело не в недра дома, а прямо на улицу, стекол там не было, только жалюзи и занавеска.
     Опоздал, увы. В чем его вины не было, конечно. За окном замаячила огромная фигура, заслонившая дневной свет. Знакомая, что характерно, фигура...
     А дверь с грохотом распахнулась, и вошел инспектор Пэриш - меланхоличный даже сейчас, с пистолетом в руке. Во рту у него по-прежнему торчала не зажженная трубка.
     - Так-так-так, - сказал он с некоторой грустью, словно скорбел о несовершенстве погрязшего в грехах рода человеческого. Остановился на пороге и, целя Мазуру куда-то в район живота, небрежно приказал: - Старина, будьте так добры, отойдите в дальний угол и руки держите на виду, а то, знаете, возможны печальные инциденты...
     Ничего не поделаешь, сила и солому ломит. Мазур отступил в помянутый угол, где был далек как от окна, так и от двери. Так и стоя на пороге, инспектор, печально качая головой, озирал комнату, выглядевшую теперь крайне предосудительно: все вокруг усыпано битым стеклом, в воздухе стоит острый запах разлившегося виски. ?Сколько добра зря пропало?, - машинально подумал Мазур, а в углу скорчилась на полу, громко всхлипывая, растрепанная девушка в разорванной одежонке. Классическая картина предотвращенного в последний момент гнусного преступления, если кто не понял.
     В общем-то, особой тревоги Мазур не испытывал. Бывали переплеты и похуже. Стандартная ситуация, шаблонная, убого исполненная... Переживать пока не стоит. Все это ради чего-то да затеяно - не просто так, из желания поглумиться. Сейчас начнут давить, пугать, чего-то требовать. Даже интересно - чего? Скверно, если это чья-то разведка, на задании можно заранее поставить крест. Хотя, кто знает, не будем спешить...
     - Ай-яй-яй... - вздохнул инспектор Пэриш. - А казались таким приличным молодым человеком... Не хочу делать скоропалительных выводов, но у меня уже появились свои соображения по поводу всего здесь увиденного, и трудновато будет вам меня разубедить...
     - А попытаться-то можно? - спросил не потерявший присутствия духа Мазур.
     - Ну что же, попробуйте, - великодушно разрешил инспектор, пожимая плечами. - Когда придет ваше время и я разрешу вам говорить. А пока что извольте помолчать, мне хотелось бы выслушать девушку, с учетом общей обстановки крайне напоминающую потерпевшую...
     За его спиной возник злорадно ухмылявшийся сержант Де ла Вега, со здоровенным револьвером в лапе. ?Перебор, право, - подумал про себя Мазур. - Непременно револьвер, огромный, никелированный... Дешевка какая! Вестернов насмотрелся...?
     Сержант встал в двери, надежно ее запечатав массивной тушей, а инспектор подошел к сидящей в уголке, целомудренно прикрывавшейся ладошками Наталье, присел на корточки, что-то тихонько и ласково стал говорить. Она, всхлипывая, зашептала в ответ.
     - Увы, действительность полностью соответствует моей первоначальной версии, - вздохнул инспектор, поднявшись и подойдя к Мазуру. - Бедная девочка утверждает, что вы, сэр, выражаясь романтично, хотели ее изнасиловать, набросились, как дикий зверь, она, бедняжка, отбивалась, как могла, и хорошо еще, что случайные прохожие, услышав ее отчаянные крики, вызвали полицию. И хорошо, что полиция успела вовремя, не дав совершиться злодеянию... Между прочим, девушка настроена подать жалобу по всей форме. А это означает, что нам придется пригласить вас в гости на неопределенный срок...
     - Тебе у нас понравится, грязный извращенец, - сказал сержант, разглядывая Мазура с садистским предвкушением. - Есть масса способов отбить такому, как ты, все потроха - так качественно, что ни один докторишка потом следов не найдет. А если учесть, что в камере тебе добавят...
     - Интересно, а собирается ли кто-то выслушать мою версию событий? - спросил Мазур.
     - Я же сказал, когда придет ваше время, - сообщил инспектор. - Потом, в участке, при соответствующем расследовании... Сразу уточню, что это может случиться не скоро. У меня масса других дел, - а обстоятельства, при которых вы задержаны, позволяют держать вас в камере как минимум неделю.
     - А адвокаты и прочие юридические тонкости? - поинтересовался Мазур.
     - О, разумеется! - со светлой улыбкой невинного дитяти закивал инспектор. - Адвокаты, залог и все такое прочее... Тут я опять-таки не вижу для вас особых выгод, дорогой сэр. Адвоката еще нужно найти, а залог в таких случаях немаленький, и вряд ли ваши дружки, даже вывернув все карманы, соберут нужную сумму...
     - Короче, скот этакий, попух ты по полной, - обрадовал сержант. - Если очень уж повезет, через пару месяцев выйдешь под бумагу о невыезде, хромая на обе ноги, с отбитыми потрохами, да сокамерники вдобавок постараются отдать тебя Крошке Сюзи... Усек, тварь?
     - Можете, конечно, считать, что мы преувеличиваем, - мягко произнес инспектор. - Ваше право. Но, как человек бывалый и повидавший свет, вы, должно быть, прекрасно понимаете, что ваше положение довольно-таки плачевно... Что скажете?
     - Возможно, - сказал Мазур.
     - Без всяких ?возможно?, - поправил инспектор. - Плачевно, лучшего определения не подобрать...
     - Хорошо, - сказал Мазур, посмотрел на хныкающую Наталью. - Значит, девушка категорически настаивает на своих прежних показаниях?
     - Вы настаиваете, мисс? - поклонился инспектор.
     - Он меня пытался изнасиловать, скотина! - возопила Наталья с тем же бездарным театральным пафосом.
     - Да ну? - сказал Мазур. - А кто это со мной не далее как вчера вечером на ?Ла Тортуге?...
     И он, не выбирая особенно слов, в парочке фраз напомнил кое-что из того, чем эта самая девица с ним по собственной охоте занималась под романтическим звездным небом.
     - Не стоило бы вам усугублять ваше положение изрекаемой вслух похабщиной и лжесвидетельствами, - сказал инспектор, пока Наталья фыркала и шипела, словно разъяренная кошка. - Мисс Наталья Пушкина многим известна как добропорядочная, очень приличная девушка, и ваши грязные инсинуации...
     Во всем происходящем давно и явственно проступала та самая фальшь, и Мазур, как ни странно, чуточку заскучал. Похоже, в его жизни уже не случалось ничего нового...
     Он еще раз прокрутил все в голове. Сомнений ни малейших - классическая подстава, устроенная ради каких-то своих целей. Что за этим кроется, пока неизвестно. Во всяком случае, не попытка облегчить заезжего иностранца, за которого некому заступиться, на приличную сумму - инспектору прекрасно известны его финансовые дела. Приличной суммы не выжать, как ни старайся. Нет, похоже, не в презренном металле дело...
     - Иными словами, вы меня загнали в угол, и я в безвыходном положении? - спросил Мазур.
     - Вот именно, - с легким поклоном ответил инспектор. - Рад, что вы это понимаете. Значит, вы достаточно разумный человек...
     - А договориться мы как-то можем?
     - При известной гибкости сторон договориться можно всегда, - сказал инспектор бесстрастно.
     Мазур подошел к нему вплотную, так, что дуло пистолета едва не уперлось в живот, усмехнулся:
     - Ладно, умник. Ты меня загнал в угол. Вопрос только в одном: сам ты тут всем управляешь или для кого-то шестеришь. Если сам, выкладывай, что тебе нужно. А если ты не более чем шестерка, в темпе свистни серьезного человека, глиста тропическая...

Глава шестая

Работодатели

     Он, конечно, рисковал, но не особенно - убивать его не собирались, а от оплеухи он увернулся бы без особого труда.
     Какое-то время казалось, что уязвленный до глубины души столь хамским обращением инспектор и в самом деле намерен вмазать Мазуру по физиономии. Выпав из своей обычной невозмутимости, он совершенно по-кошачьи фыркнул, едва не выронив изо рта гнутую трубку, подался вперед, замахиваясь...
     Но за спиной у него гулко кашлянул в кулак великан-сержант, и инспектор мгновенно увял. ?Так-так?, - сказал себе Мазур. Внутри этой парочки обнаружились свои отношения, полностью противоречащие официальной служебной иерархии. Хотя оба - настоящие полицаи, ни малейших сомнений, интересный фактик: по неписанному табелю о рангах у них, оказывается, все наоборот.
     - Ты бы не хамил, парень, в твоем-то положении, - не удержался сержант, который, судя по всему, ничуть не играл законченного хама, а был таковым в реальности.
     - Вам я вроде бы не хамил, - сказал Мазур спокойно. - Просто у меня появилось стойкое убеждение, что решают тут другие.
     - Шустрый, - сказал сержант. - Ладно, пошли. Только смотри у меня! Если что - получится классическая попытка к бегству - с самыми печальными последствиями...
     - Вы меня умиляете, мистер Де ла Вега, - сказал Мазур, направляясь по мановению гигантской руки к двери. - Никогда бы не подумал, что вам известны такие слова, как ?классический?...
     - Сержант не разозлился, наоборот, ухмыльнулся:
     - Детка, мало ли какие слова люди знают молча... В нашем мире тупому жить проще и безопаснее, усек? С них спрос меньше... Ладно, шагай.
     Снова оказавшись в нешироком коридоре, Мазур взвесил ситуацию.

***

     Предельно просто было бы в три секунды привести сержанта в бесчувственное состояние и выпрыгнуть в ближайшее окно, за которым не имелось часового, на тихую улочку - и рвануть отсюда быстрее лани, отыскать Лаврика...
     Нет, неразумно. Это означало бы просто-напросто отодвинуть сложности, оставаясь в неизвестности. И забыть о спокойной работе, пока не утрясется. Рациональнее сначала выяснить, что это за напасть такая свалилась на голову...
     Он собрался было повернуть направо, потому что перед ним оказалась стена, но сержант придержал его за локоть, отодвинул в угол, а сам проворно пошарил по стене, и в ней тут же открылась внутрь невысокая и узкая дверь, до того совершенно сливавшаяся с синими обоями. За дверью оказался такой же коридор - как сориентировался Мазур, ведущий в соседний дом, примыкавший к резиденции мистера Пушкина и его очаровательной стервозной внучки. Весьма даже интересно. Все это устроено не вчера, не ради Мазура - старое, обжитое гнездо...
     Чуть наклонив голову, он вошел в дверь. Сержант, согнувшись в три погибели, протиснулся следом, сообщил:
     - Вон, видишь дверь справа? Туда и шагай.
     И захлопнул помянутую дверь за спиной Мазура, когда тот вошел. Мазур остановился на пороге, откровенно оглядываясь. В небольшой светлой комнатке сидели трое, на столике перед ними красовалась бутылка неплохого виски, изрядно уже опорожненная.
     Вот это, даже судя по первым беглым впечатлениям, были люди совершенно иного пошиба, нежели инспектор и даже сержант с его людоедским обликом. Двое выглядели внушительно. Каждый уступал сержанту ростом и весом, носы у них не переломаны, на лицах нет броских шрамов, общий вид вовсе не грозный - но все равно от них так и шибало некоей тяжелой непреклонностью, свойственной людям, для которых как-то нет особой разницы, через бревно переступить или через труп. В своих странствиях Мазур уже с такими сталкивался - спокойные, несуетливые душегубы. Третий... Третий, пожалуй, им мало в чем уступает. Просто на носу у него красовались очки в тонкой золотой оправе, и это в первую секунду повлияло на оценку. Но только в первую секунду. Присмотревшись, Мазур уже не сомневался, что это птичка из того же гадюшника. Разве что более близорукая, вот и все.
     Если человек носит очки, это еще не означает, что он добрый. Достаточно вспомнить, что пенсне носили и доктор Чехов, и Генрих Гиммлер...
     - А вот и наш малыш Джонни притопал! - жизнерадостно объявил один из тех двоих. - Садись, Джонни, вон там торчит чистый стакан, плесни себе, сколько хочешь...
     Мазур в точности выполнил инструкции, культурности ради бросив в стакан пару кубиков льда из стоявшей тут же чашки. Присмотрелся еще внимательнее - и в два счета определил, что у всех трех под легкими пиджаками висят серьезные пушки отнюдь не дамского калибра.
     - Знакомься, Джонни, - все так же непринужденно и жизнерадостно продолжал незнакомец. - Это вот Ричард, - он мотнул головой в сторону субъекта в золотых очках, - это вот Фил, а я - Санни. Устраивайся поудобнее, хлебай виски, мы не жадные. Ай-яй-яй, Джонни! Значит, ты у нас сексуально беспокойный, а? Мало тебе было девок в ?Гавани?, напал на чистенькую, порядочную зайку прямо у нее дома, завалил беззастенчиво, порвал на ней все, мебель посшибал...
     - А насчет мебели - не перебор? - поднял брови Мазур.
     - Ну ладно, перебор, - сговорчиво кивнул Санни. - Но остальное-то все в наличии, а? Девочка в слезах, готовая настрочить заяву, парочка легашей, готовых тебя уволочь за решетку, нехилый срок в перспективе или уж по крайней мере пара месяцев нервотрепки на нарах... Хреново, я думаю? И полностью перечеркивает твои жизненные планы, верно? Тебе ж надо в море бултыхаться, кораблик свой искать, авось да найдешь... Что молчишь?
     - Слушаю, - кратко ответил Мазур.
     - А что тут долго слушать? Я тебе и так изложил всю твою хреновую ситуацию как по нотам... Теперь твоя очередь болтать.
     - О чем?
     - Да вот скажи хотя бы, что ты обо всем этом думаешь. Только, я тебя душевно прошу, без ругани. Мне не интересно, как т