Лацису в ... не помню уже который раз.
     Для Троцкого, Зиновьего, Каменева суждения о массовой базе служили лишь
материалом для манипуляций.
     Молотов  отрекается  от марксизма  и  призывает принимать в партию всех
подряд.
     "Рыков с гордостью  сообщил ХV съезду, что за первые недели этот призыв
(к 10-летию Октября - H.C.) дал семьдесят тысяч от рабочих."
     "К концу 1927 года в партии было 1,2 миллиона человек. А давно ли Ленин
говорил, что  300-400 тысяч -  чрезмерное количество? Кстати сказать, и доля
рабочих в партии, опять не  возросла, а сократилась к  ХV съезду  с 58 до 56
процентов,  в  том числе рабочих от станка  - с 40,8 до 37,5 процента. Таков
был тот состав партии,  которому предстояло через  несколько месяцев сделать
выбор между Сталиным и Бухариным. Бухарин и  не  пытался  доводить до такого
выбора, до  которого доходили троцкисты  и  зиновьевцы:  дискуссия  по  всей
партии, голосование  по ячейкам. Если в бюро ячеек еще к Х1V съезду половину
составляли члены  партии с  1917-1920 годов, то  к  ХV съезду девять десятых
низового партийного аппарата составляли те, кто вступил в партию в 1924 году
и  позже.  Зато  среди  секретарей  губкомов  возросла  доля  коммунистов  с
подпольным  стажем.  Верхушка  партийного  аппарата и его  низы  двинулись в
разные стороны. Видно, за десяток  лет  Сталин развел их достаточно  далеко,
если в 1937-м низы поверили, что верхушка сплошь состоит из врагов.
     Так в  партии  создалась  на несколько лет масса  людей  с  минимальным
политические опытом и теоретическим багажом  -  масса, которую более опытным
людям, да еще располагающим аппаратом организации, нетрудно было повернуть в
нужную  сторону. Более того, эта легковоспламеняющаяся  масса  была способна
увлекать руководителей своим молодым энтузиазмом."
     Я привел эту обширную  цитату,  чтобы никаких сомнений  в  правильности
изложения мной позиции О. Лациса не было.
     О. Лацис,  насмешничающий то над дурачком,  то над гением  Сталиным (по
сиюминутному, удобному О. Лацису, желанию) даже не  пытается понять, что  он
сам написал.
     Ведь,  если верхушка партии была с подпольным стажем, а Бухарин даже не
пытался  доводить дело до дискуссии  и  голосования  по ячейкам, то  при чем
здесь вся  партия и ее качественный состав? Ведь выбор был сделан верхушкой,
то  есть  "твердокаменными с  громадным политическим опытом". Правда, мы  не
учли воздух и давление атмосферы. С  одной  стороны масса, которую "нетрудно
повернуть в  нужную  сторону", с другой стороны, здесь же в следующей фразе,
та же самая масса "способна увлекать за собой руководителей". В конце концов
это становится скучно.
     О. Лацис пишет:  "Однако  вождь прибавил газу там, где его обязанностью
было притормозить. Может  быть, и Сталин  увлекся, подобно  тому как увлекся
Серго Орджоникидзе, поверил на время во всесилие энтузиазма? Можно допустить
и  это,  но какое  это  имеет  значение? Увлекся  он  искренне  или  цинично
рассчитал  свою политическую  выгоду  от  эксплуатации массовых заблуждений,
которые обязан был рассеять, - это вряд ли имело значение для того же  Серго
в феврале 1937 года, когда он решил уйти из жизни."
     Трудно  понять   связь   между   верой  в   энтузиазм  и  самоубийством
Орджоникидзе в  1937 году. Нелишне  напомнить,  что  Орджоникидзе покончил с
собой, или его убили,  или принудили  к самоубийству за пять дней до пленума
ЦК  в  феврале,  на котором  было принято решение  о  расстреле  Бухарина, а
незадолго до этого были расстреляны  Зиновьев и Каменев, хотя Сталин (якобы)
обещал Орджоникидзе, что их будут судить, но сохранят жизнь. Орджоникидзе не
захотел "шагать по крови товарищей".
     Еще труднее  понять, когда через страницу О.  Лацис пишет: "Но  прежде,
чем отказаться от  штурма как метода работы, надо было убедиться, что он  не
дает желаемых результатов." Этим пассажем О. Лацис желает снять обвинение  с
Орджоникидзе, не замечая, что снова  загоняет себя в угол -  ведь теперь ему
нужно либо признать, что и  Сталину необходимо было  тоже самое - убедиться,
что "штурм не дает желаемых результатов", либо признать его, хотя и злодеем,
но необыкновенным гением, который непостижимым образом знает все наперед.
     В  конце  "анализа"  мы  с  удивлением читаем:  "Но и это не  до  конца
объясняет главную загадку: массовость репрессий, уничтожение  тысяч и  тысяч
вовсе не  знакомых  и явно не опасных ему лично людей. Ответ на эту  загадку
может дать только  анализ классовой направленности сталинской политики."  То
есть  с  коллективизацией  и  индустриализацией  О.  Лацис  уже  разобрался,
осталось объяснить массовые репрессии, что он и собирается сделать с помощью
"анализа классовой направленности сталинской политики".
     Мы удивлены, мы уже  приготовились (наконец-то!) к "классовому анализу"
и даже стараемся не замечать странного соседства "классовой  направленности"
со Сталиным в  единственном числе  - может быть говоря "сталинская политика"
О.  Лацис  иносказательно  имеет  ввиду  какой-то класс, интересы  какого-то
класса?
     Как.  бы не так! О. Лацис остается  верен  себе до  конца  и  стоит как
скала.
     Политика  Сталина(Одного?  Везде Сталин  в  гордом одиночестве  -  дело
доходит до  "отношений Сталина с  рабочим  классом"!)противоречила  коренным
интересам  рабочего  класса,   интересам  крестьян(  затем  колхозников)   ,
интересам  интеллигенции  -  но  чьим  же  интересам  тогда эта политика  не
противоречила,   если   О.   Лацис   всерьез   говорит   о   ее   "классовой
направленности"? Везде  "великий  вождь",  которого творит  на наших  глазах
"борец  с культом" О. Лацис, выступает один.  Это уже не "вождь", а какой-то
бог, я бы даже сказал Бог - с большой буквы.
     Итак,  каков  же  "классовый  анализ"  О. Лациса?  На  одном  полюсе  -
Бог-отец,   на   другом   -   весь  народ:   рабочий  класс,   крестьянство,
интеллигенция. Народ явно  проигрывает "Богу-классу". И  вообще все  дело  в
духе:  "Революционный  дух  первых  лет  Октября,  прорвавшись  сквозь  нэп,
стряхнув  частника, зарядившись энтузиазмом пятилеток, нашел себе постоянную
и прочную демократическую опору: массив нового рабочего класса."
     Революционный   дух,  прорвавшись,   стряхнув,   зарядившись   -  набор
заклинаний, которым О. Лацис решает все  проблемы. Правда, О. Лацис говорит:
"Новички третьей пятилетки не  могли свалить новичков первой пятилетки одной
своей  массой".  То есть "новичкам  третьей  пятилетки"  надо  было  свалить
"новичков  первой пятилетки". Почему  им это было надо? И откуда взялись эти
"новички третьей пятилетки"  в 1937 году,  если третья пятилетка  началась в
1938 году? Неизвестно. Сталин заставил.
     Почему Сталин уничтожал  старых  большевиков,  понятно даже О. Лацису -
убирал  соперников  в  борьбе  за власть,  но  вот  почему  "новички  первой
пятилетки" должны  были захотеть свалить Сталина? Объяснения  О.  Лациса  не
проходят  по  той  простой причине,  что  именно  "новички первой пятилетки"
своими руками раскулачивали,  коллективизировали, ссылали,  морили  голодом,
руководили  строительством  заводов,  а  их  "потенциальные  лидеры"  Киров,
Орджоникидзе  и т.д. -  "подхлестывали" и были инициаторами и руководителями
этой политики.
     Сталин не только дал им все - власть, привилегии, он их еще и "повязал"
их преступлениями. И эти люди должны были захотеть свалить Сталина? Ну, нет!
     Между  делом О. Лацис припутывает меньшевиков. Несколько десятков, вряд
ли сотен человек,  интересовавших Сталина только с позиции их "грязных рук",
которые  можно  было использовать  для  палаческой  работы,  выставляются О.
Лацисом  "представителями той  определенной социальной  силы,  интересной  в
данном  случае  постольку, поскольку Сталин  счел  нужным на нее опереться."
Впору  взмолиться  -  господи,  пошли  нам  терпение!  Вот,  где   собака-то
"сталинщины" зарыта - в зловредной силе меньшевиков, а Сталин их глава.
     Затем О.  Лацис просвещает  нас  насчет "возможности  присвоения чужого
труда", да вот беда, он  всего лишь забывает указать  нам  такую малость - а
присваивал-то кто? Опять один Сталин.
     "От способа производства и обмена исторически определенного общества  и
от исторических предпосылок этого общества  зависит  и способ  распределения
продуктов."   "...он  тем   самым  переносит  всю   теорию  распределения  с
экономической  почвы  на  почву  морали  и  права, т.е.  из области  прочных
материальных фактов в область более  или  менее шатких мнений и чувств. Ему,
таким  образом,  нет  больше  надобности  исследовать  или   доказывать.   а
достаточно  только  очертя  голову  пуститься  в  декламации,  и вот  он уже
выдвигает требование,  чтобы  распределение  продуктов  труда совершалось не
сообразно его действительным причинам, а в соответствии с тем, что ему, г-ну
Дюрингу,  представляется  нравственным  и  справедливым."  "...насилие  есть
только средство  целью  же  является,  напротив, экономическая выгода."(  Ф.
Энгельс.  Анти  -Дюринг.  М.1977,  сс.  147,  155-56,  160  ).  Складывается
впечатление, что О. Лацис опоздал родиться по меньшей мере лет на сто.
     О. Лацис:  "Проще  простого:  дай  рабочему власть  решать  самому,  на
предприятии  и  в  государстве,  вопрос   о  распределении  вновь  созданной
стоимости - и он никому не позволит "присваивать  себе труд другой группы"."
Затем он "доказывает",  что "при Ленине" рабочим была дана большая власть. А
через  полторы страницы спокойно пишет: "Узурпировав таким образом не только
права партии,  но и права рабочих  и крестьян, Сталин неизбежно должен был и
охранявшие его власть меры подавления направлять не только  против партийной
верхушки." Членораздельно объяснить как,  каким образом один  человек (  или
даже несколько ) может узурпировать  власть победившего  в  социалистической
революции  пролетариата  через  10-15  лет после этой революции,  О.  Лацис,
естественно, не может.
     Как же в действительности обстояло  дело с  властью "данной рабочим"? Я
уж не говорю о том, что власть рабочим никто дать не может, они могут только
сами ее взять. Ну, да, ладно.
     При Ленине. "Рабочий  класс России,  носитель государственной власти, с
необычайной энергией и самоотверженностью возглавлял борьбу за революционное
преобразование  страны.  "(История  СССР,  т.8.М.1967г. с.27).  И на этой же
странице   тот  же  автор  Ю.А.  Поляков  пишет:  "Рабочие,   оставшиеся  на
предприятиях  и   изнемогавшие  от  голода  и  усталости,   стали   выражать
недовольство   экономической   политикой   Советской   власти."   "Носитель"
государственной власти  выражает недовольство  самим  собой. Оригинально. О.
Лацис не одинок. Но, может быть,  позже, как  уверяет О. Лацис, рабочим была
"дана  власть"? Вот что писал в те  годы Ф. Дзержинский: "Рабочий класс  сам
для себя  решает, сколько он может взять для непосредственного потребления в
виде заработной платы, что должно быть  накоплено и вложено в промышленность
для ее  дальнейшего  расширения  и  улучшения."  (Избр.произ.  т.2,  с.230).
Получается, что рабочий класс сам решил в 1928 году ободрать себя как липку.
Как видно, не один Сталин грешил социальной демагогией.
     О.  Лацис  притворяется  наивным,  твердит  о  какой-то  "экономической
демократии"  в 20-е годы, уверяет читателя, что  рабочие сами  устанавливали
себе зарплату, и действительно, откуда  же  экономисту О. Лацису, взявшемуся
за экономику  20-х годов, знать, что при росте цен на промышленные товары по
сравнению  с довоенным уровнем в  2-3 раза, зарплата рабочих, "установленная
ими самими" была  ниже довоенной?! Видать  и вправду ба-а-альшая власть была
дана рабочему  классу,  а уж информация  о прожиточном минимуме была и  того
больше.   Самое   замечательное   во   всех  рассуждениях  О.   Лациса   это
многочисленные и разнообразные способы, которыми он сам себя опровергает. Но
мы  имеем  дело  с  профессионалом. Ничто  не  может  выбить  его  из седла.
Оказывается:   "Ранний   социализм   в   Советском   Союзе   выполнил   свое
предназначение.  Правда,  получилось не  так, как хотел  Ленин и как реально
можно было - сравнительно быстро и с наименьшими потерями, - а по-сталински,
мучительно  и  с  громадными  жертвами.  Международная  обстановка  тоже  не
облегчала  этот  путь. Но дело  сделало. У сталинизма  нет  больше  массовой
социальной опоры в стране." Ну, что прикажете делать - плакать или смеяться?
Ведь совсем недавно О. Лацис утверждал,  что политика Сталина  противоречила
интересам   рабочих,  крестьян,  интеллигенции  -  получается,   что  Сталин
лишился...того, чего  не  имел.  Читатель удивленно  протирает глаза, смутно
чувствуя, что его  опять обманули. Нет больше социальной  опоры  сталинизма!
Пардон, но ведь О. Лацис так и  не открыл нам тайну  сию.  Впрочем, виноват:
"Ленин  тоже  говорит  о  возможности  присвоения  чужого  труда  как основе
классовых  различий. И  политически  нам безразлично, пользовался  ли Сталин
лично  этой возможностью  -  достаточно,  что он ее  создал. Этим одним  уже
определяется направленность  его  политики."  Опять та  же  старая  песня  о
Сталине-классе.  Попутно О.  Лацис  хочет  подсунуть нам  свое  "открытие" -
возможны классовые  различия  и  сношения  господства и  подчинения  ... без
самого класса.
     Дальше,  кажется,  идти  уже некуда.  И  снова  мы  попадаем  впросак -
оказывается, "целью"  "сталинского  антидемократического  поворота  (даже на
слово "переворот"  у  О. Лациса духу  не  хватило - революционного,  который
"зарядившись" и т.д.)  был ..."рецидив буржуазности". Это просто неправильно
с  филологической  точки  зрения -  рецидив  не  может быть целью,  если  же
говорить серьезно... нет, я  не могу говорить серьезно о том, что Сталин был
подпольным меньшевиком и рецидивистом буржуазности.
     Нет, как ни крутит О. Лацис, но  цель, действительную цель  Сталина ( и
не его одного)  он назвать не может, потому что  свалил разные цели в разные
периоды нашей истории  в одну кучу. Зато мы узнаем, что: "В социалистической
революции  ее цели  и  движущие силы  едины: это  трудящиеся классы."  Очень
свежо. Но  даже призвав на  помощь тень Наполеона с  якобинским  сапогом  на
голове вместо треуголки, О. Лацис не может и здесь выпутаться из собственных
противоречий.
     Заполнив  полсотни  журнальных страниц  общими  местами,  передержками,
описаниями интриг "вождей", он так и не смог ответить всего  на один простой
и  ясный вопрос, который сам  же и поставил в начале своей  статьи - почему?
Почему  все  это  произошло?  Ведь  если  целью  социалистической  революции
являются трудящиеся,  также  как и  ее  движущей силой ( что  само  по  себе
бесспорно),  то  разве  не  чудо,  что  Сталину  удалось с  немногочисленной
"группой" совершить "антидемократический поворот"?
     Первое объяснение (1956 г ) было таким - культ  личности не вытекает из
природы  социализм.  Tеперь  О.  Лацис  "доказывает",   что  культ   все  же
"вытекает",  но  из  "раннего  социализма". Правда,  при  этом мы не услышим
ответа  на  вопрос, почему  он  вытекает вновь  и вновь,  и уже далеко не из
"раннего социализма". Но это мелочь.
     Для  начала  неплохо бы определиться - что  считать "культом личности"?
Позиция О. Лациса здесь принципиально не отличается от 1956 года - культ это
все  плохое: "перегибы", "загибы",  "необоснованные  репрессии"  (по  смыслу
этого  словосочетания  получается,   что  "обоснованные"   репрессии  вполне
приличны  и  ничего плохого  в них  нет)  и т.д., в том числе (только в  том
числе) и собственно "культ", то  есть обожествление "вождя". Как обычно, при
этом  стараются не смотреть в угол, где что-то лежит, как бы  его, этого,  и
нет. Валят  в одну кучу избиение целого класса крестьян, репрессии, стоившие
жизни сотням тысяч(миллионам?) и сам культ одного человека.
     О. Лацис совершенно правильно говорит, что сам по себе культ Сталина не
есть что-то новое  - были культы Ленина, Троцкого,  Зиновьева, Рыкова и т.д.
по нисходящей.  Но он здесь и  останавливается, вернее  еще раньше  -  перед
культом Ленина.
     Кажется,  что  же тут неясного  - ведь все  говорит о  том,  что  культ
личности лишь следствие нового строя,  и надо не  с культом разбираться, а в
том,  почему из  нового строя  упорно,  как черт  из  табакерки, нарождаются
суперкульт, культ и тысячи "культиков". Но О.  Лациса это не интересует, как
не интересует его, почему скромный и  даже  застенчивый Сталин, больше всего
боявшийся  доставить неудобства другому человеку, стал кровавым  и  жестоким
диктатором, уничтожившим миллионы людей, в том числе своих личных друзей. О.
Лацис объявляет  это психологией,  а объясняет  просто - заметал следы.  Вот
только следы чего?  Неужели  сотни  тысяч людей  пошли на смерть  и в лагеря
из-за  того, что промышленность вместо 45% по плану выросла на 22%? Ведь это
уже даже  и не  смешно, товарищ О. Лацис.  Да ведь и  те сотни и тысячи, что
проводили коллективизацию и индустриализацию, вернее руководили ими сверху -
"твердокаменные",  неужели  все они  были такими  уж негодяями  от рождения?
Неужели они пошли  в революцию, перенесли каторгу и  тюрьмы, заранее  готовя
себя  в  палачи народа? Ведь это чушь!  Но ведь так было! Значит должны быть
причины этого странного, невероятного перерождения.
     А О.  Лацис  тем временем опять  вернулся на  круги своя, где чувствует
себя  уверенно  -  объясняя  ход  истории  тем,  что  "не  освободившись  от
мелкобуржуазного  сознания  человек  склонен переносить  свои устремления на
вождя, за которым идет."
     Черт возьми, так  кто же все-таки  за кем идет? "Вожди" за "народом или
народ за "вождями"?!  Ведь всего несколькими страницами  раньше О. Лацис так
горячо    доказывал,   что   "вожди"   поплелись    вслед   за   обуреваемой
"мелкобуржуазным энтузиазмом" массой,  а Сталин, этот гад, которому разведка
сообщила в 1930  году, что будет в 1933 году, еще и подталкивал эту массу, а
сам только делал вид, что тоже тащится за ней.
     Тщетно мы будем взывать к О. Лацису. Гордо  стоит  он  и не отвечает на
наши мелкобуржуазные вопросы.
     Но  главный,  сногсшибательный  сюрприз  О.  Лацис  припас  под  конец:
"Разумеется, есть слабые души, есть политически отсталые люди(не говоря уж о
политических  спекулянтах).  Они обращаются к  прошлому, тащат  из гроба  на
пьедестал все того  же Вождя и Учителя. Безнадежность этого подтверждает сам
факт, что они не находят ничего  лучшего, как оживлять труп - останки былого
культa."
     Великолепно!  Ну, что ж, О. Лацис  сам дал характеристику себе и  своей
позиции. Пусть этот последний абзац его статьи станет нашим "аминь" над ней.


3

     Освободившись от  скучного  занятия критики  "критика", давайте  все же
попытаемся   действительно    серьезно,   с   научных   позиций   марксизма,
проанализировать ход истории.
     С Февраля по Октябрь 1917 года русская буржуазия доказала свою слабость
и то, что она не может  управлять страной. Но только доказала, потому что ее
слабость  имела  объективные причины - ее политическая  слабость была  всего
лишь отражением ее экономической слабости. Не углубляясь здесь в этот вопрос
и  в статистику, достаточно  сказать,  что в ведущих отраслях промышленности
отсталой в целом России доля иностранного капитала была свыше 50% и доходила
в  отдельных отраслях до  90-100% ( И. Минц. "Великий  Октябрь", т.1, с.58 и
др.)
     Страна  стояла  перед  выбором  -  вернуться к  монархии(  или  военной
диктатуре дворян, что в принципе одно и то же, и стать полуколонией или даже
фактической  колонией развитого Запада, а поскольку  главный  вопрос русских
революций  - земельный, при  этом не решался,  то рано или поздно все должно
было начаться сначала ) или выжить как самостоятельная страна.
     Были ли для этого условия? Немногочисленный, но  все же примерно равный
буржуазии и  д