с в глазах Морны. Интуиция подсказывала ему, что не
родные причина такого дикого страха, но он решил не спорить.  Он  стоял  и
терпеливо слушал наставления  Рут:  как  устроиться  на  ночь  в  соседней
комнате и какой приготовить утром завтрак.
     - И не смей притрагиваться сегодня к спиртному! - закончила Рут. - Не
хватало только, чтобы ты валился пьяный, когда начнутся схватки.  Ты  меня
понял?
     - Понял, понял. Я все  равно  не  собирался  пить.  Ты  думаешь,  что
ребенок действительно родится в воскресенье?
     - Почему-то - не знаю почему, - Рут взгромоздилась на сиденье и взяла
в руки поводья, - я склонна ей верить. До встречи, Билли.
     - Спасибо, Рут.
     Грегг проводил взглядом двуколку, пока та  не  скрылась  из  виду  за
скалой у подножия холма, на котором стоял его дом, и зашел внутрь. Дверь в
спальню была закрыта. Из одеял, приготовленных для него Рут,  он  соорудил
на полу постель, но сон не шел. Посмеиваясь от сознания вины, Грегг  щедро
плеснул себе кукурузной водки из каменного кувшина, стоящего в  буфете,  и
со стаканом в руке устроился на самом удобном стуле. Тлеющий уголек солнца
наполнял комнату мягким светом, и, потягивая из  стакана,  Грегг  блаженно
расслабился.
     Он даже позволил себе надеяться, что Морна останется  с  ним  дольше,
чем на шесть запланированных дней.


     Грегг очнулся на заре, все в той же позе с пустым стаканом в руке. Он
хотел поставить стакан и чуть не в голос застонал, согнув больной  локоть,
- словно об обнаженный нерв крошили осколки стекла.  Ночью,  должно  быть,
похолодало, и незащищенные руки застыли больше обычного.  Грегг  с  трудом
поднялся и с досадой заметил, что рубашка и штаны безнадежно помяты. Ему в
голову тут же пришло, что одинокому холостяку хорошо бы иметь  несминаемые
штаны из такой материи, как у...
     Морна!
     События прошедшего дня мгновенно ожили в его памяти. Грегг заспешил к
плите и стал чистить  ее,  чтобы  развести  огонь.  Рут  велела  подогреть
молока, сварить на завтрак овсянку и принести ей в  комнату  тазик  теплой
виды. Отчасти из-за спешки, отчасти из-за неловкости пальцев он  несколько
раз ронял щипцы и не был удивлен, когда дверь  в  спальню  отворилась.  На
пороге появилась Морна в цветистом халатике, который,  очевидно,  привезла
для нее Рут. Привычный женственный покрой одежды сделал  Морну  еще  более
привлекательной и доступной в глазах Грегга.
     - Доброе утро, - сказал он. - Прошу прощения за шум. Надеюсь, я не...
     - Я уже выспалась. - Она прошла в комнату, села за  стол  и  положила
второй слиток золота. - Это вам, Билли.
     Он запротестовал:
     - Того, что вы дали мне  вчера,  более  чем  достаточно  за  всю  мою
помощь.
     Морна грустно улыбнулась, и Грегг внезапно осознал, что имеет дело не
с юной хозяйкой, предлагающей деньги за домашние услуги.
     - Вы рисковали ради меня своей жизнью.  И  думаю,  если  понадобится,
снова станете на мою защиту. Да?
     Грегг отвел взгляд.
     - Ничего особенного я не сделал.
     - Нет, сделали! Я наблюдала за вами, Билли, и видела, что вы боитесь.
Но вы сумели справиться с собой, сдержать свой страх, и стали еще сильнее,
а не слабее. А на это способны даже не все мои соотечественники.
     Морна замолчала и прижала побелевшие костяшки пальцев к губам, словно
боясь сказать лишнее.
     - Нам следует подкрепиться. - Грегг  повернулся  к  плите.  -  Сейчас
разведу огонь.
     - Вы не ответили на мой вопрос.
     Он переступил с ноги на ногу.
     - На какой?
     - Если сюда кто-нибудь придет, чтобы убить меня, и моего  сына...  вы
станете защищать нас, даже подвергая свою жизнь опасности?
     - Ерунда какая-то! - возмутился Грегг. - Кому  придет  в  голову  вас
убивать!
     Она перехватила его взгляд.
     - Я жду ответа, Билли.
     - Я... - Слова давались ему с трудом, словно он объяснялся в любви. -
Разве на это нужно отвечать? Как по-вашему, неужели я убегу?
     - Нет, - мягко произнесла она. - Лучшего ответа мне не надо.
     - Очень приятно.
     Слова прозвучали  грубее,  чем  хотелось  Греггу,  потому  что  образ
Морны-дочери то и дело сменялся образом Морны-жены, хотя он едва знал  ее,
хотя она носила под грудью жизнь, зачатую другим  мужчиной.  Его  угнетали
греховность этих мыслей и страх выставить себя на посмешище,  и  в  то  же
время он был глубоко тронут ее доверием. Ни простой мужчина, ни Принц,  ни
даже сам Князь Тьмы не причинят ей зла я не огорчат ее, пока он  находится
рядом. Разжигая огонь в плите,  Грегг  решил  при  первой  же  возможности
проверить состояние своего "ремингтона" и старого "трантера",  отобранного
у Волфа Кейли. Только бы не увидели Морна и Рут...
     Словно угадав его мысли, Морна спросила:
     - Билли, у вас нет длинноствольного оружия? Винтовки?
     - И не было никогда.
     - А почему?  Длинный  ствол  позволит  заряду  передать  пуле  больше
энергии, оружие будет эффективнее.
     Грегг, умышленно не оборачиваясь, пожал плечами. Ему  было  неприятно
слышать, как чистый высокий голос  Морны  произносит  слова  из  лексикона
оружейника.
     - Не было нужды.
     - Но почему? - настаивала Морна.
     -  Зачем  мне?  Даже  со  здоровыми  кулаками  я  не  очень-то  ловко
управлялся с винтовкой и поэтому вовсе ее не держал.  Понимаете,  в  наших
краях закона практически нет. Если  один  человек  из  револьвера  убивает
другого, то это в порядке вещей и не считается преступлением при  условии,
что у того тоже был револьвер. Даже если покойнику не предоставили никакой
возможности его  вытащить,  все  равно  это  рассматривается  как  честная
схватка. То же самое, если у обоих - винтовки, но винтовка не для меня.  А
я вовсе не хочу, чтобы меня могли ухлопать на расстоянии двухсот  ярдов  и
заявить, что это самооборона.
     Грегг давно уже не произносил такой длинной речи, и свое  раздражение
выместил на золе, которую принялся ворошить с чрезмерной энергией.
     - Понимаю, - задумчиво произнесла Морна. -  Разновидность  дуэли.  Вы
метко стреляете из револьвера?
     В ответ Грегг с лязгом захлопнул печную дверцу.
     Ее голос приобрел уже знакомую ему властность.
     - Билли, вы метко стреляете из револьвера?
     Он резко повернулся, выставив вперед руки таким  образом,  что  стали
видны бесформенные, распухшие локти.
     - Прицеливаться я могу точно так же, как и раньше, но времени  теперь
у меня уходит столько, что я в подметки  не  гожусь  любому  сосунку.  Ну,
довольны?
     - Мы не должны злиться друг на друга. - Морна поднялась и  сжала  его
протянутые руки. - Вы любите меня, Билли?
     - Да. - Ответ донесся до  Грегга  словно  издалека,  слов  но  не  он
произнес это слово.
     - Я горжусь этим... Подождите.
     Морна удалилась в спальню, порылась в своей  накидке  и  вернулась  с
предметом, на первый взгляд похожим на кусочек зеленого стекла.  Когда  же
Морна положила его к левому локтю, Грегг с удивлением почувствовал, что он
эластичен как оленья кожа. Грегг  ощутил  тепло,  и  по  суставу  забегали
мурашки.
     - Согните руку, - приказала  Морна  бесстрастным  голосом  армейского
костоправа.
     Грегг молча повиновался - и не  почувствовал  никакой  боли,  никаких
крошащихся стеклянных игл. Пока он, не веря самому себе, сгибал и разгибал
левую  руку.  Морна  повторила  операцию  на  правой   руке   с   тем   же
чудодейственным результатом. Впервые за два  года  Грегг  смог  сгибать  и
разгибать руки, не испытывая никаких затруднений.
     Морна улыбнулась:
     - Ну как?
     - Как новые. Просто как новые!..
     - Они никогда не будут такими здоровыми и  сильными,  как  прежде,  -
сказала Морна, - но боль не вернется, обещаю.
     Она удалилась в спальню и вышла через минуту  уже  без  удивительного
стеклышка.
     - По-моему, вы говорили о еде...
     Грегг медленно покачал головой.
     - Что-то тут неладно. Вы не та, за кого себя выдаете. Никто на  свете
не мог бы...
     - Я ни за кого себя не выдаю, - оборвала его Морна.
     - Быть может, я не так выразился...
     - Не надо, Билли. Кроме вас у меня никого нет.
     Морна тяжело опустилась на стул и закрыла лицо руками.
     - Простите.
     Грегг хотел прикоснуться к ней, успокоить, и тут, впервые за все утро
обратил внимание  на  золотой  браслет.  Заключенный  внутри  лучик  света
по-прежнему указывал на восток, но вспыхивал определенно ярче и чаще,  чем
вчера. Грегг не мог избавиться от ощущения, что огонек предупреждает его о
какой-то надвигающейся опасности...


     Верная своему слову, Рут прибыла в самом начале дня.
     Она привезла кое-какие запасы, включая кувшин  мясного  бульона,  для
сохранения тепла закутанный в одеяло. Грегг был рад ее видеть и благодарен
за ту истинно женскую  деловитость,  с  какой  она  взялась  хлопотать  по
хозяйству, и все же он, к некоторой досаде, почувствовал себя лишним.  Все
больше и больше времени он проводил в сарайчике,  в  окружении  перегонных
аппаратов, и та светлая минута, когда он говорил с Морной о  любви,  стала
казаться ему плодом воображения. Он не тешил себя надеждами, что она имела
в виду любовь между мужем и женой. Может быть, даже не любовь между  отцом
и дочерью, но само упоминание этого слова на короткий момент  озарило  его
жизнь, сделало ее осмысленной.
     Рут, напротив,  говорила  преимущественно  о  ценах  на  продукты,  о
погоде,  о  местных  новостях,  и   в   окружающей   атмосфере   привычной
повседневности Грегг не решился рассказать о чудесном  исцелении  рук.  Он
смутно опасался, что Рут откажется этому поверить  и,  отняв  эту  веру  у
него, сведет на нет волшебную магию. Рут зашла к нему в сарай  в  полдень,
зажимая нос платком, но лишь для того, чтобы сообщить, что Кейли  вряд  ли
протянет до вечера, и что Джош Портфилд со своими людьми выехал из Соноры.
     Грегг поблагодарил за информацию,  и  виду  не  подав,  что  она  его
касается. Однако при первой же возможности он вынес из дома "ремингтон"  и
"трантер"  и  порядком  повозился  с  ними,  прежде  чем  убедился  в   их
работоспособности.
     Портфилд всегда оставался для Грегга загадкой. Он унаследовал от отца
все земли, приносящие немалый доход, и, казалось бы, ничто не толкало  его
на незаконные действия. Вкус к насилию он приобрел во время войны, и вечно
бурлящая территория Мексики, лежащая неподалеку к югу, притягивала его как
магнитом. Время от времени он собирал пеструю  компанию  и  отправлялся  в
очередной  "рейд"  за  границу.  При  этом  долгие  месяцы  Портфилд   вел
совершенно нормальный образ жизни, и его никак нельзя было назвать бешеным
зверем. Просто у него,  судя  по  всему,  полностью  отсутствовало  всякое
представление о "добре" и "зле".
     Так, он искренне считал, что поступил с Греггом милосердно,  не  убив
его, а лишь искалечив руки за попытку помешать пьяному веселью. С тех пор,
встречая Грегга где-нибудь на дороге или в Коппер-Кросс,  он  обращался  к
нему  самым  дружеским  образом,  искренне  полагая,  что   заслужил   его
благодарность и уважение. Вот уж поистине, пришел к выводу  Грегг,  каждый
человек живет в своем собственном мире.
     Вполне возможно, что, узнав о происшествии с Кейли, Портфилд попросту
пожмет  плечами  и  отмахнется,  дескать,  любой   его   работник   должен
самостоятельно управляться  со  стареющим  калекой.  Такие  случаи,  когда
Портфилд приходил к  самым  неожиданным  заключениям,  были  известны.  Но
сейчас Грегг подозревал, что молот гнева Портфилда обрушится  неумолимо  и
он, Грегг, окажется под ним. Каким-то непостижимым для  него  образом  эти
опасения питались и усиливались загадочными страхами Морны.
     За трапезой, когда все трое сидели за грубым  деревянным  столом,  он
отмалчивался и предоставлял Рут вести беседу. Разговор в основном вертелся
вокруг домашних дел, в которых Морна могла бы приоткрыть завесу тайны,  но
та искусно избегала ловушек Рут.
     Поздно вечером у Морны начались схватки, и с этого момента Грегг  был
низведен Рут до положения всем мешающего предмета  мебели.  Он  безропотно
смирился с таким  отношением,  хорошо  зная  о  сдерживаемой  неприязни  к
мужчинам и раздражительности женщин во время родов, и покорно выполнял все
поручения.  Лишь  изредка  задумчивый  взгляд  Морны   напоминал   ему   о
существовавшем между ними тайном соглашении, о котором  Рут,  несмотря  на
свою попечительскую уверенность, даже не подозревала.
     Ребенок родился в воскресенье в полдень. Как и  предсказала  Морна  -
мальчик.


     - Не позволяй Морне напрягаться, - сказала утром в  понедельник  Рут,
садясь в двуколку.
     Грегг кивнул.
     - Не волнуйся. Я управлюсь сам.
     - Уж постарайся. - Рут взглянула на него с внезапным интересом. - Как
твои руки в последнее время?
     - Лучше. Мне гораздо лучше.
     - Отлично. - Рут  подобрала  поводья,  но  уезжать  не  спешила.  Она
медленно перевела взгляд на порог  дома,  где,  укачивая  ребенка,  стояла
Морна. - Ты небось не дождешься, пока  я  уеду  и  оставлю  тебя  с  твоим
готовым семейством...
     - Ну, Рут, как можно... Тебе ли не знать, как  я  ценю  все,  что  ты
сделала. Ты ведь не ревнуешь?
     - Ревную? - Рут покачала головой и посмотрела ему прямо  в  глаза.  -
Морна странная девушка. Она не похожа на меня и не  похожа  на  тебя,  ноя
чувствую, что между вами что-то происходит.
     У  Грегга  вновь  зашевелились  смутные  страхи  перед   безошибочной
интуицией Рут.
     - Вот заладила одно и то же, словно один из этих новых фонографов...
     - Я имею в виду не то, что ты думаешь, - быстро сказала Рут. - Но тут
определенно что-то есть. Мне ли тебя не знать?
     - Я заеду через пару дней, чтобы  оплатить  счет,  -  Грегг  поспешил
перевести разговор. - Как только продам один из этих золотых слитков.
     - Постарайся успеть до возвращения Джоша Портфилда.
     Рут щелкнула поводьями и покатила вниз по склону.
     Грегг глубоко вздохнул и, прежде чем вернуться в дом, некоторое время
задумчиво вглядывался вдаль.  Морна  была  все  так  же  одета  в  пестрый
домашний халатик и,  убаюкивая  на  руках  завернутого  в  шаль  младенца,
выглядела как всякая молодая мать. Облику не соответствовал  лишь  золотой
браслет на запястье. Даже в ярких лучах утреннего солнца было  видно,  как
пульсирует малиновый огонек.  Его  бег  явно  ускорился.  В  эти  два  дня
невольного уединения Грегг немало думал о необычном украшении и  пришел  к
выводу, что  разгадал  если  не  принцип  действия,  то  по  крайней  мере
назначение этого устройства. Он чувствовал, что настала пора  откровенного
разговора.
     Морна вошла в дом вместе с ним. Роды прошли легко, но ее лицо все еще
было бледным и напряженным, и в улыбке, с которой она взглянула  на  него,
сквозило ожидание.
     - Как странно, что мы снова вдвоем, - тихо сказала она.
     - Очень странно. - Грегг показал на вспыхивающий браслет.  -  Похоже,
это ненадолго.
     Морна резко села, и ребенок, недовольный внезапным движением,  поднял
крохотную розовую ручонку. Она прижала его  к  груди  и  опустила  голову,
касаясь своим лбом лобика сына. Ее  длинные  волосы  разметались,  укрывая
младенца золотыми прядями.
     - Простите, - произнес Грегг, - но я должен знать, кто приближается к
нам с той стороны,  куда  указывает  стрелочка.  Я  должен  знать,  с  кем
драться.
     - Я не могу сказать вам этого, Билли.
     - Ясно... Я имею право быть убитым, возможно, но не имею право знать,
кем или ради чего.
     - Пожалуйста, не надо, - проговорила она. - Поймите...  я  ничего  не
могу вам сказать.
     Грегг почувствовал укол раскаяния. Он подошел  к  Морне  и  опустился
перед ней на колени.
     - Почему бы нам вдвоем -  то  есть  втроем  не  уехать  отсюда  прямо
сейчас? Мы можем собраться за десять минут - и ищи нас!
     Морна, не поднимая глаз, покачала головой.
     - Это ничего не даст.
     - Это много что даст для меня.
     Морна подняла голову и посмотрела на него тревожным,  полным  участия
взглядом.
     - Тот человек - Портфилд - попытается вас убить?
     - Рут нажаловалась? - Грегг раздраженно прищелкнул языком. - Ну зачем
это она? У вас достаточно...
     - Он попытается вас убить?
     Грегг вынужден был сказать чистую правду.
     - Ему  и  пытаться  нечего.  Он  разъезжает  в  компании  семи-восьми
головорезов, и  уж  если  они  надумают  кого-то  прикончить,  то  это  не
доставить им хлопот.
     - О! - Морна, казалось, обрела долю прежней решимости. - Мой сын  еще
не в состоянии переезжать, но  я  постараюсь  подготовить  его  как  можно
скорее. Постараюсь изо всех сил.
     - Ну и хорошо, - неуверенно сказал Грегг.
     Он смутно чувствовал, что разговор каким-то образом вышел за  пределы
его,  понимания.  Но  он  уже  потерял  инициативу  и  совершенно  не  мог
противостоять женским слезам.
     - Значит, договорились.  -  Он  встал  и  взглянул  на  до  нелепости
крохотное существо. - Выбрали имя малышу?
     Морна сразу успокоилась, лицо ее озарила счастливая улыбка.
     - Слишком рано. Время именования еще над ним.
     - По-английски правильнее сказать, что будущее впереди нас, а не  над
нами, - мягко поправил Грегг.
     - Но это подразумевает линейное... -  Морна  осеклась.  -  Вы  правы,
конечно, мне следовало сказать: время именования еще впереди.
     - Моя мама была школьной учительницей, - зачем-то сказал Грегг, вновь
чувствуя, что они не понимают друг друга. - У меня есть  кое-какая  работа
во дворе, но я буду поблизости, если понадоблюсь.
     Уже на пороге, закрывая за собой дверь, Грегг кинул взгляд в комнату.
Морна опять склонилась над сыном, прижавшись к нему лбом.  Он  никогда  не
видел, чтобы так делали другие женщины. Грегг отмахнулся от этого, как  от
одной из наименее загадочных ее странностей.
     Никакой неотложной работы во дворе не было, но всем  своим  существом
он чувствовал, что  настало  время  поглядывать  за  окрестностями.  Грегг
медленно  подлился  на  седловину  холма,  то  и   дело   обходя   валуны,
напоминавшие пасущихся овец, и сел на восточном гребне. Глядя в  подзорную
трубу, он не обнаружил никаких признаков активности ни в направлении ранчо
Портфилда, ни на тропе, что уходила на юг к  Коппер-Кросс.  Грегг  перевел
трубу на восток, к месту, где между северными оконечностями Сьерра-Мадре и
горами Сакраменто несла воды невидимая отсюда Рио-Гранде.
     "Не поддавайся страху, - с раздражением подумал он. - Ничто не  может
пересекать страну по прямой, словно птица, - кроме птицы".
     Остаток дня Грегг провел на своем  наблюдательном  пункте,  время  от
времени  спускаясь  к  дому,  -  надо  было  посмотреть,  как  там  Морна,
приготовить нехитрую еду и  вскипятить  воду  лая  стирки  пеленок.  Он  с
удовольствием отметил, что ребенок почти все  время  спит,  значит.  Морна
может неплохо отдохнуть. Порой ему вспоминались слова Рут:  "Твое  готовое
семейство", и  он  понял,  насколько  они  верны.  Даже  в  этих  странных
обстоятельствах   было   что-то    трогательное,    приносящее    глубокое
удовлетворение и радость, оттого, что под его крышей находятся  женщина  и
ребенок, именно в нем,  и  ни  в  каком  другом  мужчине,  ищут  они  свою
безопасность и покой. Это делало его самого как-то  больше,  значительнее.
Несмотря на все свои усилия, Грегг не мог отказаться от мысли, что если бы
они с Морной  бежали  вместе  на  север,  она,  вероятно,  никогда  бы  не
вернулась к своей прежней жизни. Случись это, он и в  самом  деле  мог  бы
приобрести готовую семью...
     Впрочем, даже в мыслях нельзя заходить так далеко...
     Поздно вечером,  когда  солнце  утонуло  за  Мехикали,  Грегг  увидел
одинокого всадника, приближающегося со стороны  ранчо  Портфилда.  Всадник
ехал не спеша,  ленивым  шагом,  и  тот  факт,  что  он  один,  действовал
успокаивающе, но Грегг решил не рисковать. Он спустился к дому, достал  из
тайника в сарае свой "ремингтон" и з