это на полном серьезе как единственное
средство спасти Драмокла, да и всех нас, от гибели в межпланетной войне.
Будь он сейчас в здравом  уме,  Драмокл  и  сам  бы  согласился,  что  в
подобных обстоятельствах предательство оправданно.
   - Но мы же не можем спросить его об этом?  -  поинтересовался  Руфус,
наматывая ус на палец.
   - Конечно, нет. Будь он в здравом рассудке, нам и  спрашивать  бы  не
пришлось.
   Внутреннее смятение Руфуса выразилось в том, что он рассеянно взял за
голову Веллингтона и утопил его в Ла-Манше. Дернув себя пребольно за ус,
Руфус сказан:
   - Некрасиво это будет выглядеть, дорогая моя.
   - Я проконсультировалась с мистером  Дойлем,  твоим  специалистом  по
связям с общественностью. Он заверил, что в случае необходимости  сумеет
сделать так,  чтобы  население  Местных  планет  воспринимало  тебя  как
спасителя, а не предателя.
   -  У  Брута  тоже  были  самые  благородные  побуждения,   когда   он
присоединился к заговору против Юлия  Цезаря.  Однако  имя  Брута  стало
синонимом предательства.
   - Это потому, любовь моя, что у него не было пресс-агента, -  сказала
Друзилла. - Марк Антоний настроил против него  общественное  мнение.  Но
мистер Дойль никогда не позволит, чтобы такое случилось с  тобой,  иначе
он вылетит с работы.
   Руфус мерил кухню шагами, сжав ладони за спиной.
   - Нет, не могу. Если я предам своего друга Драмокла, я до конца своих
дней себе этого не прощу.
   - По поводу угрызений совести, - сказал Друзилла, - я взяла  на  себя
смелость проконсультироваться с твоим психиатром, доктором Гельтфутом По
его мнению, у тебя достаточно силы духа, чтобы пережить  кратковременное
чувство вины В худшем случае совесть  будет  мучить  тебя  где-то  около
года, но этот срок можно сильно сократить с помощью  наркотиков.  Доктор
Гельтфут просил меня подчеркнуть, что он ни в коем случае не  дает  тебе
советов, как поступать. Он просто констатирует, что  ты  можешь  предать
Драмокла без особого психологического ущерба для себя, если сочтешь, что
этого требуют обстоятельства.
   Руфус  заметался  по  кухне  еще  быстрее.  Солдафонские  черты   его
исказились болью и нерешительностью.
   -  Неужели  это  неизбежно?  -   спросил   он.   -   Чтобы   Драмокл,
благороднейшей и  нежнейшей  души  человек,  был  предан  двумя  людьми,
которые любят его больше всех? Почему, Дру, объясни мне, почему?
   По щекам у Друзиллы катились слезы:
   - Потому что только так мы можем спасти его и Местные планеты.
   - И другого способа нет?
   - Никакого.
   - Можешь ты  мне  объяснить,  каким  образом  мое  предательство  нас
спасет?
   - Дорогой мой, боюсь, это выше твоего понимания. Неужели ты не веришь
мне на слово?
   - - Ну хоть в общих чертах объясни, я пойму!
   - Ладно. Ты знаешь, Руфус, что  великую  нравственную  ось  Вселенной
крайне трудно сдвинуть с точки опоры, которая находится в сердцах людей.
Но если ось эта придет в  движение,  перемены  неминуемы.  Мы  с  тобой,
Руфус, стоим сейчас в точке  вращения,  а  все  сущее  замерло  на  краю
катастрофы, не желая ее, но не в  силах  ее  предотвратить.  Два  мощных
флота - тупорылые истребители против кольчатых штурмовиков -  застыли  в
ожидании приказа, и Смерть, злорадная шутница, встряхнув игральные кости
войны, бросает взор  насмешливый  последний  на  суету  людскую,  прежде
чем...
   - Ты была права, -  сказал  Руфус.  -  Я  не  понимаю.  Придется  мне
поверить тебе на слово. Ты говоришь, я должен предать Драмокла. Как  мне
сделать это?
   -  Военные  действия  неизбежны,  -  сказала  Друзилла.   -   Драмокл
обязательно вовлечет в них тебя. Он попросит, чтобы ты сделал  что-то  с
флотом Друта.
   - Ну да, и дальше что?
   - О чем бы он ни попросил, соглашайся, а потом сделай наоборот.
   Руфус нахмурился от напряжения.
   - Наоборот, говоришь?
   - Вот именно.
   - Наоборот, - повторил Руфус. - Ладно, по-моему, я понял.
   Друзилла положила  ему  на  руку  ладонь  и  спросила  своим  низким,
волнующим голосом:
   - Можем мы рассчитывать на тебя, Руфус?
   - Мы?
   - Я и цивилизованная Вселенная, дорогой.
   - Верь мне, любовь моя.
   Они обнялись. И вдруг Друзилла вздрогнула:
   - Руфус! Там в окне - лицо!
   Руфус развернулся, молниеносно выхватив  иглолучевик.  Но  ничего  не
увидел в двойном  застекленном  окне,  кроме  обычных  парящих  кусочков
анастрагонского пейзажа.
   - Да нет там никого, - сказал он.
   - Но я же видела! -  упорствовала  Друзилла.  Руфус  надел  скафандр,
включил внешнюю систему освещения планетоида и вышел наружу. Вернувшись,
он покачал головой:
   - Там ни души, дорогая.
   - Но я видела лицо!
   - Тебе, должно быть, померещилось со страху.
   - Ты все проверил? Следов от колес звездолета тоже нет?
   - Следы там действительно есть.
   - Ага!
   - Но это следы от наших  собственных  катеров.  -  Наверное,  у  меня
просто нервный срыв, - сказала Друзилла с дрожащим смешком. - Скорей  бы
все это кончилось!
   Они  поцеловались,  Друзилла  села  в  свой   космический   катер   и
отправилась в Истрад.
   Руфус задержался на Анастрагоне чуть  дольше.  Он  поджарил  себе  на
газовом рожке зефира, насадив его на кончик шпаги и  раздумывая  о  том,
что сказала Друзилла. Хорошая она  девочка,  Друзилла,  только  чересчур
серьезна и склонна к истерикам. Все это ерунда на постном масле. Руфус и
не думал предавать Драмокла. Если на то пошло, он лучше погибнет  вместе
с Драмоклом и со всей Вселенной в пламени  атомного  костра,  но  дружбы
своей не предаст. Хотя до этого не  дойдет.  Кто-кто,  а  Драмокл  умеет
таскать зефир из огня - вернее сказать, каштаны.  Дру  поймет,  как  она
заблуждалась, если, конечно, они останутся в живых.
   На самом деле Руфус был не прочь повоевать - так же, как и  его  друг
Драмокл.

Глава 32

   В  полутемной   Военной   палате   Ультрагноллского   дворца   царило
напряженное ожидание. Экраны мониторов  пестрели  крошечными  блестящими
корабликами, шедшими за рядом ряд. Два космических  флота  сближались  в
бескрайнем  пространстве.  С  одной   стороны   -   звездолеты   Руфуса,
построенные стройной фалангой. Они  были  неподвижны  и  готовы  к  бою,
застыв на линии космической границы Друта. Неприятель надвигался на  них
двойным клином Супердредноуты Джона находились  на  правом  фланге  и  в
центре, кольчатые суда Хальдемара - слева. Драмокл видел, что  вражеский
флот значительно превосходит войско Руфуса. Джон пустил в ход  все  свои
резервы. Помимо судов регулярного флота, на экране виднелись  громоздкие
грузовые  корабли,  оборудованные  ракетными   установками,   скоростные
гоночные яхты с наспех присобаченными торпедами, экспериментальное судно
с выпуклыми лучевыми прожекторами. Джон собрал  все,  что  только  могло
оторваться от планеты и присоединиться к флоту.
   Полиэкранное  оборудование,  доставшееся  в  наследство  от  древних,
позволяло Драмоклу не только наблюдать,  но  и  слушать  разговор  между
Руфусом и графом Джоном.

***

   - Привет, Руфус, - сказал граф Джон с деланной небрежностью.
   Руфус,  сидевший  в  центре  управления,  нажал  на   кнопку   точной
настройки.
   - Привет, Джон, привет В гости пожаловал, да?
   - Точно, - сказал Джон - И друга с собой  привел.  На  другом  экране
появилась лохматая голова Хальдемара.
   - Здорово, Руфус. Сколько лет, сколько зим!
   - Да, давненько не видались, - строгая перочинным ножом ивовую ветку,
откликнулся Руфус. - Как дела на Ванире, дружище?
   - Как обычно, - сказал Хальдемар - Солнца мало,  холодрыга,  ни  тебе
промышленности, ни приличных баб.
   - Да, жизнь у вас там суровая. А как с тем большим проектом, что  был
предусмотрен для Ванира?
   - Ты имеешь в виду "Шлигте продакшнз"? Они собирались снимать  у  нас
свой эпохальный военный боевик "Бобовые солдаты" Для  моих  парней  там,
конечно,  нашлась  бы  работенка,   да   только   съемки   отложили   на
неопределенный срок.
   - Да, - сказал Руфус -  Таков  шоу-бизнес.  Непринужденный  дружеский
разговор о том о сем не мог, однако, скрыть  напряжения,  пробивавшегося
сквозь небрежно роняемые слова подобно тому,  как  пробивается  стальная
нить накаливания сквозь набитую волокнистым наполнителем  про-,  кладку.
Наконец Руфус сказал:
   - Что ж, приятно было поболтать с вами, друзья. Могу ли я чем-то  вам
помочь?
   - Ну разумеется, Руфус, - ответил  Джон.  -  Мы  просто  идем  вдвоем
дорогой на Глорм У нас и в мыслях нету ссориться с тобой. Я и мои ребята
будем  очень  признательны  тебе,  если   ты   попросишь   своих   ребят
посторониться и дать нам пройти.
   - Мне очень жаль, - сказал Руфус, - но, боюсь, я не  смогу  выполнить
вашу просьбу.
   - Ты прекрасно знаешь,  Руфус,  что  мы  пришли  сюда  разобраться  с
Драмоклом, - сказал Джон. - Пропусти нас. Тебя это не касается.
   - Одну минутку. - Руфус повернулся к боковому дисплею, в  электронную
схему которого был встроен двойной шифратор, и спросил у Драмокла: - Что
ты хочешь, чтобы я сделал?
   Драмокл взглянул  на  дифференциальный  акселератомер.  Судя  по  его
показаниям, звездолеты Джона и Хальдемара  потихоньку  ползли  вперед  -
еле-еле, не спеша, но все-таки неумолимо приближаясь к фаланге Друта.
   Драмокл уже велел своим собственным судам занять круговую оборону  по
периметру Глорма. С Руфусом он договорился,  что  тот  будет  удерживать
позицию  и  ждать  дальнейших  приказаний.  И  тут,  за  спиной   короля
послышался шум  перебранки.  Часовые  спорили  с  человеком,  пытавшимся
проникнуть в Военную палату. Драмокл обернулся и  увидел  Макса.  С  ним
была какая-то женщина.
   - В чем дело? - спросил Драмокл.
   - Вы уже отдали Руфусу приказ? - торопливо крикнул Макс. - Нет? Слава
Богу! Сир, вы должны выслушать меня и эту  молодую  леди.  Вас  предали,
милорд!
   Неприятельский флот находился пока  вне  досягаемости  для  Руфусовых
ракет. А значит, немного времени еще оставалось.
   - Погоди-ка, Руфус, - сказал Драмокл.  -  Я  свяжусь  с  тобой  через
минуту. - Король повернулся к Максу. - Входи. Надеюсь, Макс, что это  не
очередной плод твоей буйной фантазии. Как звать твою подружку?
   - Меня зовут Сорочка, - сказала девушка.

Глава 33

   Пока происходили все эти события, -Друзилла сидела в  своем  замке  в
Истраде  и  думала.  С  Анастрагона  она  прямиком  направилась   домой.
Настроение у нее в пути совершенно упало. Праведный гнев,  вдохновлявший
ее во время разговора с Руфусом, куда-то испарился. Она не могла понять,
почему с такой готовностью поверила Чачу, хотя  прекрасно  знала  о  его
ненависти к Драмоклу и неистребимой склонности ко лжи. Правильно ли  она
поступила? Убежденность покинула принцессу, и навалилась  такая  хандра,
что терпеть ее  не  было  мочи.  К  счастью,  у  ее  психиатра,  доктора
Эйгенлихта, оказалось в тот день "окно".
   Сеанс прошел чрезвычайно плодотворно.  Друзилла  поведала  Эйгенлихту
обо всем, что она наделала и почему, и тут же забилась в истерике.
   Эйгенлихт подождал, пока она успокоится. Затем закурил коротенькую  и
толстую черную сигару, сплел свои коротенькие и толстые черные  ножки  и
заявил:
   - Моя дорогая, это же настоящий  духовный  прорыв!  Осознав  истинные
побуждения своего брата,  вы  не  можете  не  понять  своих  собственных
подсознательных побуждений, толкнувших вас с такой  готовностью  принять
его предательский план. Теперь вы видите, что ваша знаменитая  любовь  к
дорогому папочке служила всего лишь ширмой для  тайной  злости  и  жажды
мщения.
   - Но я люблю его! - простонала Друзилла.
   - Конечно, вы его  любите.  Но  и  ненавидите  тоже.  Амбивалентность
налицо. Да и могло ли быть иначе? Вспомните свое  детство,  подумайте  о
бесчисленных   Драмокловых   подружках!   Папочка   никогда   не   хотел
позабавиться с малышкой Дру, верно? Малышка Дру мечтала быть  папочкиной
подружкой, но ее коварный папочка всегда, обращался с ней как с ребенком
и развлекался на стороне. Тем самым  он  посеял  в  вашей  душе  чувство
бешеной ярости, неприемлемое для вашего сознания. Пытаясь  сублимировать
это  чувство,  вы   ударились   в   религию,   силясь   направить   вашу
разрушительную энергию в русло высших материй. Вы и Руфуса  полюбили  по
той же причине. Руфус - воплощенное  самообладание,  своего  рода  копия
вашего отца, человек, не лишенный страстей, :но не испытывающий  страсти
к вам. Как только у вас появился шанс отомстить Драмоклу, ваш  рассудок,
этот тайный прислужник вероломства,  прикрыл  ваши  мстительные  чувства
вуалью благородных и возвышенных побуждений.
   - Ах, доктор, - сказала  Друзилла,  -  наверное  вы  правы.  Мне  так
стыдно!
   - Ерунда.  Такие  чувства  испытывает  каждый  второй.  Вы  совершили
блестящий прорыв, моя дорогая, и  должны  гордиться  собой.  Это  победа
вашего "эго"! Лишив  свой  застарелый  комплекс  питавшей  его  ядовитой
энергии, вы наконец полюбите отца по-настоящему.
   - Ах, доктор Эйгенлихт, вы снова правы! - сказала Друзилла,  улыбаясь
сквозь слезы. - Я словно сбросила с плеч  невыносимо  тяжкое  бремя.  Вы
понимаете, что я имею в виду?
   - Чего ж тут не понять? - откликнулся доктор Эйгенлихт. -  Вы  только
не забывайте, что это всего лишь первая вспышка прозрения.  Нам  с  вами
предстоит еще немало потрудиться, дабы закрепить вашу победу.
   - Да, конечно, - сказала Друзилла.
   -  Наше  время  почти  истекло.  В  четверг  на  будущей  неделе  вам
подходит?
   - О Господи! - спохватилась Друзилла. - Я совсем  забыла!  Мы  же  на
пороге войны!
   - Да? И какие ассоциации у вас это вызывает?
   - Нет, доктор, я говорю о реальном положении. Мне  необходимо  срочно
увидеться с отцом и Руфусом. Надеюсь, я еще успею  предотвратить  гибель
цивилизации!
   Доктор Эйгенлихт спокойно улыбнулся ей и расплел свой  коротенькие  и
толстые черные ножки.
   - Так, значит, если цивилизация не погибнет, - сказал он невозмутимо,
- жду вас через неделю в тот же час.

Глава 34

   - Макс! - сказал Драмокл. - У меня нет времени  на  Тлалока.  Вот-вот
начнется настоящее сражение.
   - Знаю, сир, - сказал Макс. - Поэтому я и  пришел.  У  меня  для  вас
совершенно сногсшибательная новость, впрямую касающаяся войны. Речь идет
о предательстве.
   - Предательстве? Военном?
   - Да, милорд!
   - Кто?
   - В том-то вся и печаль, - сказал Макс. -  Леди  Сорочка  представила
мне неопровержимые доказательства того, что Руфус собирается предать вас
в предстоящем сражении.
   - Руфус, говоришь?
   - Так точно, сир.
   - Идем со мной, - сказал Драмокл.
   Он провел Макса с  девушкой  в  свободный  кабинет,  где  стояли  две
продавленные  тахты,  несколько  складных  деревянных  стульев  и  стол,
заваленный кучами пыльных ксерокопий. Драмокл предложил им сесть.  Потом
налил из крана чашку "каппуччино" и повернулся к Максу:
   - Доказательства должны быть более чем убедительными, иначе я  насажу
твою башку на пику, как только мне принесут ее со склада.
   - Давай свою кассету, девушка, - обратился Макс к Сорочке.
   Сорочка открыла сумочку и протянула королю крошечный кассетник. В нем
была одноразовая кассета "репроно". Запись на такую кассету (изобретение
землян) можно было сделать только раз и прослушать тоже.  Любая  попытка
скопировать запись или прокрутить ее повторно приводила к тому,  что  на
"репроно" оставались  лишь  шипящие  звуки  помех,  прерываемые  старыми
сводками погоды.
   Драмокл прослушал пленку, запечатлевшую весь разговор между Руфусом и
Друзиллой в охотничьем домике Анастрагона. Лицо короля исказилось гневом
и изумлением.
   - Предан! - сказал он наконец.  -  Своей  любимой  дочерью  и  лучшим
другом!
   Он зашатался и, наверное, упал бы, не подхвати его Макс и не усади  в
брезентовое  режиссерское  кресло.  На  спинке  кресла  было   написано:
"Драмокл Rex <Король (лат.)>. Другого козла отпущения не ищите".
   - О нежданный удар  беспощадных  богов!  Красноглазое  горе  настигло
меня, ибо лучший мой друг - нет, не друг, а двуликий изменчивый Янус,  -
злу предавшись, посмел посягнуть...
   - Вы, наверное, хотели сказать "Руфус", - перебил его Макс.
   Глаза Драмокла полыхнули  огнем.  Стража,  правильно  истолковав  его
взгляд, подбежала и схватила Макса. Слишком поздно до несчастного дошло,
что он преступно прервал монолог, произносимый  протагонистом  в  момент
душевного потрясения. Такое преступление каралось смертью. Макс  пытался
что-то сказать, но слова застревали у него в горле. Он  пал  на  колени,
сложив молитвенно ладони на груди.
   - Черт с ним, отпустите его! - проворчал Драмокл, обращаясь к страже.
- Я произнесу речь потом, пользуясь своим правом короля, протагониста  и
трагического героя. А сейчас у нас есть другие дела. Стало  быть,  Руфус
предаст меня, выполнив мой приказ наоборот? Дайте сюда телефон!
   Как только наладили связь, Драмокл закричал:
   - Руфус! У тебя все в порядке?
   - Все в норме, сир.
   - Неприятель?
   - Постепенно приближается.
   - Не преграждай им дорогу, Руфус. Отведи свои корабли и пропусти их.
   - Но докуда, сир? До самого Глорма? У вашего  флота  не  хватит  сил,
чтобы   отбросить   косматых   ванирских   берсерков   с    прилизанными
карминосольскими клерками в придачу.
   - Это военная хитрость, не бойся.
   - Значит, ты размолотишь их, старина?
   - Да, и проглочу вместе с костями, - сказал Драмокл, скрипнув зубами.
   - Ты можешь изложить мне свой план?
   - Не по телефону. Верь мне, дружище. В нужный момент  и  ты  сыграешь
свою роль.
   - Ладно, - сказал Руфус. - Пусть будет так, как ты хочешь.
   Драмокл повесил трубку.
   - О'кей. Раз я велел ему пропустить  врагов,  значит,  чтобы  предать
меня, он должен будет их задержать. Таким образом я выиграю время, чтобы
перегруппировать суда и составить план контратаки...
   - Драмокл! - сказала Сорочка.
   - Что тебе, девушка?
   - Вы можете сделать кое-что получше.
   - А именно?
   - Заключить мир. На любых условиях, главное - мир!
   - Боюсь, уже слишком поздно, - сказал Драмокл. - А кроме того, такова
моя судьба.
   - В том-то и дело! - выпалила Сорочка. - Это вовсе  не  ваша  судьба!
Это чья-то чужая судьба! Вами манипулируют, Драмокл,  вас  обманывают  и
морочат! Вы считаете, будто сами распоряжаетесь собой, но на самом  деле
вас тайно направляет кое-кто другой, принуждая действовать вопреки вашим
сокровенным желаниям, чтобы достичь исполнения своих!
   - И кто же этот таинственный персонаж?
   - Тлалок!
   Драмокл внимательно вгляделся в ее искренние голубые глаза.
   - Дорогая моя,  -  сказал  он  ласково,  -  у  меня  нет  времени  на
обсуждение заговоров. Тлалока не существует. Его придумал Макс.
   Девушка энергично замотала головой:
   - Макс и сам так считал поначалу, пока не прозрел. Дело  в  том,  что
имя ему подсказал сам Тлалок,  передав  внушение  с  помощью  астральной
телепатии с той планеты, где он живет.
   - Бред какой-то! Что за планета, о чем ты говоришь?
   - О Земле, милорд.
   - Земля лежит в руинах.
   - Я не имею в виду  ту  самую  Землю,  -  сказала  Сорочка.  -  Земля
существует в бессчетных количествах, каждая на своем уровне  реальности.
Как правило, пересечь границу  этих  уровней  невозможно.  Но  в  данном
исключительно" случае между Глормом  и  Землей  образовалась  связь.  Их
связывает червоточина в космической пене.
   - Ничего не понимаю, - сказал Драмокл. - Зачем нам все эти сложности?
И вообще, откуда у тебя такая информация?
   - Я сама с той Земли, король. Я могу представить вам  доказательства,
но это займет слишком много времени.  Молю  вас  пока  поверить  мне  на
слово. Тлалок существует, и он обладает великой  магической  силой.  Ему
нужен Глорм, поэтому он заставляет вас плясать под свою дудку.
   Драмокл посмотрел на ближайший монитор, но увидел лишь  беспорядочный
хаос  разноцветных  точек  и   мигающих   черточек.   Космические   суда
маневрировали, и ситуация пока оставалась неясной.
   - Хорошо, - сказа