-  от  общеизвестного   коровьего  нежелания  превращаться  в
ростбиф: для коровы, принесшей плохие новости, участь вполне вероятная.
     Он  вернулся  в  дом  и  погрузился   в  интенсивные   размышления.  Не
потребовалось  много времени, чтобы заметить, что  багажа Летайа с  собой не
взяла все ее наряды были на месте. И никакой записки... ничего, кроме  букв,
нацарапанных в пыли на плиточном полу, -- он увидел их, когда присмотрелся:
     УЗЗ.
     Что это значит?
     Бог быстренько переворошил  свою обширную  память  и  убедился,  что не
имеет  понятия  о  смысле  загадочных  букв  --  если  их оставила Летайа, а
интуиция  подсказывала: она!  Кто  бы  разгадал  загадку? Вероятно,  следует
воспользоваться  услугами  оракула, притом оракула-человека.  Люди на всяких
сокращениях собаку съели.
     Нельзя было терять ни минуты. Астурас бросился в соседнюю комнату, взял
со столика у богофона Божеский справочник услуг и  поискал раздел  "Оракулы.
Смертные...". Справочник раскрылся  по  первому зову мысли. Вызвав на помощь
миниатюрного встроенного в справочник  джинна, Астурас принялся скользить по
строчкам глазами в  ожидании какого-то знака. И дождался.  Взгляд сам  собой
застрял на одном  имени -- сеньор  Хуан Гарсия, цирковой артист, выступающий
близ городка Чичикалько в мексиканском штате Герреро.
     Астурас устремился по названному адресу.  На' северной окраине  городка
обнаружилась  вереница  старых  грузовиков  с  наваленным  на  них  цирковым
оборудованием. Там, на ярмарочной площади, как раз начали ставить шатер.
     Надев личину антрепренера известной цирковой компании, Астурас разыскал
Гарсию  подле шатра --  тот  давал указания,  в которых  никто не  нуждался.
Личина не помогла -- Гарсия раскусил гостя в мгновение ока и прямо спросил:
     -- Ты бог?
     -- Из высших богов, -- уточнил Астурас.
     -- Тогда, выходит, нельзя просить тебя зайти попозже.
     --  Никак нельзя.  Поговори со  мной  немедля, оракул,  или прими кару,
какая положена тем, кто томит высших богов ожиданием.
     -- Ладно, ладно, не сердись. О чем ты хотел со мной поговорить?
     -- Я увидел  три буквы -- УЗЗ -- в контексте, который несомненно  имеет
важное значение. Мне надо знать, как эти буквы расшифровать.
     Гарсия захохотал коротким лающим смехом.  Затем, продолжая  ухмыляться,
потеребил грязный шелковый шарф, обмотанный вокруг шеи. С широкого небритого
лица смотрели карие глаза.
     -- Ну это несложно. УЗЗ означает умозрительную записку -- новую услугу,
оказываемую Логической почтой.
     -- Что такое Логическая почта? Почему мне о ней не сообщили?
     -- Не сообщили? А ты давно проглядывал свою корреспонденцию?
     -- Я был занят.
     --  Как же  можно  известить  тебя  о  новой  почтовой услуге,  если ты
оставляешь почту без внимания?
     --  Большое  спасибо.  Теперь  объясни  мне,  что  такое  умозрительная
записка.
     -- Умозрительная записка -- это предназначенное тебе послание в случае,
когда   отправитель  не  располагал   временем   на  обычную  записку.  Твои
собратья-боги  придумали такую ускоренную связь  на  случай,  когда  события
разворачиваются слишком быстро и прежние средства связи не справляются.
     --  Выходит, предназначенную мне записку я могу получить на Центральном
Божеском почтамте?
     --  Совершенно  верно, --  подтвердил Гарсия.  -- С  тебя  три  золотые
монеты. Ты ведь собирался спросить о плате...
     Расплатившись,   Астурас  поспешил  прочь,  взвился   в  космос,  затем
переместился  в  пространство между пространствами, в тайный лаз под божьими
владениями.  Там  он  тоже   не  скучал,  но  в  конце  концов  выбрался  на
величественную  площадь, где сходится немало главных дорог и  где расположен
Божеский  почтамт,  чудо всех  миров,  украшенное  коринфскими  колоннами  и
блистательным фасадом паросского мрамора.
     Внутри  Астурас  приметил  новое  окошко, над  которым  значилось:  "За
умозрительными записками  обращаться сюда". Подойдя,  он стукнул  по доске в
надежде привлечь к себе внимание  и заявил  свои права на записку. У  клерка
был  кислый  вид,  он  не   обрадовался  тому,  что  его  вытребовали  столь
бесцеремонно,  но вовремя спохватился, что перед ним высший бог  -- нимб над
Астурасом  отличался красноватым оттенком, --  проглотил все бранные слова и
быстренько разыскал просимое.
     Астурас удалился в близлежащее маленькое кафе и там,  над чашечкой кофе
с  амброзией, открыл конверт. Записка  оказалась  длиной в тридцать страниц.
Умозрительные записки вообще  имеют  тенденцию  тянуться бесконечно.  Эта не
составляла исключения, но вот наконец Астурас дошел до сути дела:
     "Не думаю,  что тебя поставили об этом в  известность, -- вскоре  после
твоего отъезда родился твой брат. Его зовут Ариман, и он довольно противный.
Он  стал приставать  ко мне,  я отвергла его домогательства  с негодованием.
Затем он принялся шататься среди коров. Наверное,  они что-то ему сказали. Я
всегда  говорила тебе, что  коровы знают  больше, чем ты  думаешь, только ты
меня не слушал. После этого Ариман отбыл ухмыляясь, страшно довольный собой.
Задумал превратить  твою жизнь в ад,  вероятно. Позже он возвратился с таким
видом, словно побывал на банкете.  "А теперь, -- заявил он, -- между тобой и
мной  осталось кое-какое нерешенное дело".  Трудно было не  понять,  что  он
имеет в виду. Я  всего лишь  беззащитная  богиня, и убежать у  меня не  было
никакой возможности.  Времени хватило только на то, чтобы оставить тебе  эту
умозрительную записку. Надеюсь, ты знаешь о логической почте. О ней объявили
уже после твоего отъезда. Если не знаешь, то не сможешь  ничего предпринять,
и наш собственный миф, который я  предвкушаю заранее, так и не будет создан.
Твоя любящая жена Летайа".
     Астурас  заскрежетал  зубами, но  что толку!  Надо было выяснить,  куда
Ариман  увез  Летайю.  К  счастью,  в  умозрительной  записке  содержался  и
умозрительный будущий адрес -- "Пещеры Леты".

        "ГЛАВА 34"

     "Пещеры  Леты" --  так  называется курортный  отель в  одном  из  новых
кварталов  преисподней.  Главное  здание  окружено  статуями  и  выложенными
плиткой плавательными бассейнами -- вода подается из подземных источников.
     Сегодня здесь было довольно много гостей. Барбаросса со своими воинами,
прибывшие на  однодневную побывку из  постоянной пещеры  где-то в Тевтонских
Альпах, плескались в водах снов, привидевшихся во сне. Скоро им возвращаться
в родную пещеру и уже там поджидать истинного пробуждения.
     Семь эфесских сонь-мудрецов распивали коктейли, развалясь  в шезлонгах.
Кракен,  морское  чудище  из  северных  легенд,  освобожденный  ненадолго от
вечного сна в  бескрайних глубинах океана  близ сине-черных  стен Атлантиды,
резвился  в  бассейне  с  юными  дельфиночками, наслаждаясь  каждой  минутой
короткого отпуска,
     -- Приятно видеть, что все  развлекаются в свое удовольствие, -- сказал
Астурас, обращаясь к своему гиду.
     --  Все  знаменитые  спящие подчас  нуждаются  в отдыхе от своих прямых
обязанностей, от забвения. Видите здесь того, кого ищете?
     Нет, как  Астурас ни всматривался,  Летайи ни  в одном из  бассейнов не
было.
     -- Там подальше, -- продолжал  гид, -- есть  еще один бассейн, питаемый
надежным  сновещательным потоком. Вязкий  бассейн чудесных предвкушений, где
никто  не  знает,  бодрствует  он  или  спит,  а пребывает  в  промежуточном
состоянии,  впадая  то в безгранично  трезвое сознание,  то  в самые  смелые
мечты...
     Сновещательный поток приносит  с  собой видения, приписываемые опиуму и
его  производным,  то  без  похмелья и побочных  эффектов. И без привыкания,
поскольку мечты и фантазии остаются навсегда свежи.
     -- Здесь ее тоже нет, -- сказал Астурас.
     - Тогда она должна быть вон там, прямо на бе-регу Леты. Все испившие из
этой реки утрачивают  память и пребывают в состоянии  вечного плавания по ее
водам.  Приятное  состояние,  хотя   почти  не  сохраняется  воспоминаний  о
предыдущей жизни. Мужчины оставляют здесь  неподдающихся жен-щин, усмиряя их
упорство забвением...
     Именно тут он  и нашел  ее,  милую  Летайю: она  отдыхала  на берегу  в
отлично сидящем бикини, эаспустив волосы по плечам.
     -- Привет! -- воскликнул Астурас.
     Она улыбнулась  ему и  вернулась к своему прежнему занятию -- к журналу
мод. Было очевидно,  что она его не признала. Загоревав, Астурас обратился к
сопровождающему:
     -- И что, с этим ничего не поделаешь?
     -- Почему же,  --  ответил тот.  -- У нас есть специальный препарат для
тех, кто хотел бы вернуть любимым память. Но многие  от него отказываются --
им кажется, что любимые  привлекательнее без памяти, а значит, без понятия о
том, из-за чего они  ссорились прежде. По крайней  мере, на  какое-то  время
ссоры отменяются...
     Астурас заверил, что это не тот случай. Они с Летайей -- новобрачные, и
у него  еще не накопилось к ней претензий. Послали за противоядием и  споили
Летайе  под видом остуженной  клубничной "Маргериты" -- напитка, от которого
не в силах  отказаться ни люди, ни боги. В мгновение ока>  если не  быстрее,
память к ней вернулась. Только сразу стало ясно, что произошла ошибка.
     -- Франклин! -- воскликнула она. -- Где Франклин?
     -- Какой Франклин? -- пришел в недоумение Астурас.
     -- Мой муж. Президент Соединенных Штатов.
     Так открылась жестокая  правда. Летайе дали противоядие, приготовленное
персонально для кого-то другого! Теперь ею  владели чужие воспоминания, хоть
она сама принимала их за собственные. Ей  мнилось, что она смертная женщина,
которую зовут Элеонора Рузвельт  и которую многие люди считают  образцом для
подражания.   Она   беспрерывно  вспоминала  о  некоем  событии,   возможно,
воображаемом, -- о так называемой Второй мировой войне.
     Астурас  сумел убедить ее  следовать за собой лишь после того, как тоже
притворился смертным  по  имени Уэнделл Уилки,  к которому  миссис Рузвельт,
видимо, питала слабость. И когда он сообщил Летайе, что вынужден покинуть ее
снова, она сказала покорно:
     -- Хорошо, Уэнделл...
     Она привыкла к неурядицам, связанным с высокими должностями.

     Часть V

        "ГЛАВА 35"

     В  Божьем царстве завелся  обычай устраивать ежемесячные празднества  в
зале  под  названием  "Клостермахер"  ,
расположенном в самом центре божеской жилой зоны. Допускались только "свои",
только божества, -- домашним и природным духам, троллям, призракам, упырям и
прочей шушере, пытавшейся подчас прорваться сюда, вход был строго воспрещен.
     Скандинавский бог разрушения  Локи едва  успел  взять себе чашу вина  с
пряностями,  как раздался стук в дверь. Поскольку Локи оказался  ближе всех,
он и открыл. На пороге стоял некто, кого Локи  при всем  желании признать не
мог.
     -- Чего тебе?
     -- Мое имя Скаббер, -- ответил новоприбывший. -- Я только что прибыл...
     -- Ну и что?
     -- Хотелось  бы участвовать  в празднестве. Слышал, что оно открыто для
всех богов.
     Локи пригляделся внимательнее. Для бога Скаббер был не слишком крупным,
не жирным, но и не  слишком худым. Вытянутое его лицо отнюдь не отталкивало.
У него  были курчавые  темно-рыжие волосы, торчащие на голове  щеткой, и это
навело Локи на интересную мысль.
     -- А ты часом не лисий бог, может статься, японский или китайский?  Или
бог айнов, коренных жителей Хоккайдо?
     Скаббер передернул плечами.
     -- Все может быть. По правде сказать, не имею представления.
     -- Но тем не менее ты бог?
     -- Безусловно.
     И Скаббер  включил  свой нимб. Слабое фиолетовое сияние вокруг головы и
плеч   удостоверило,  что  он  бессмертен  --  sine  qua  non
     для любого бога.
     Локи колебался,  не  зная, на что решиться. Время  от времени  в Божьем
царстве объявляются  новые, никому не ведомые обитатели. Ведь  не всем богам
выпадает  всемирная  слава:  одни известны  лучше, другие хуже, а то и вовсе
никому не известны. Попадались и такие, у кого, казалось, вообще не было, ни
прошлого, ни родни, ни друзей, ни предков или хоть какой-нибудь биографии --
ничего, кроме божественности как таковой.
     -- Подожди минутку, пойду посоветуюсь... Локи вернулся в  пиршественный
зал и пересказал другим суть разговора.
     --  Пусти  его,  --  посоветовал  Хральмар.  --  Если  самозванец,  это
обнаружится само собой, и довольно скоро.
     Остальные  согласились,  и Скаббера  впустили.  Когда  он  очутился  за
длинным божеским столом, большинство сразу же заметило  нимб  бессмертия, --
но,  собственно, кроме нимба,  замечать  было  нечего.  Скаббер не  принимал
участия  в  разговоре, у него не было  тотема  --  ни  зверя,  ни  птицы, ни
насекомого,  он  не  рассказывал  про  "добрые  старые  деньки",  когда боги
свободно взаимодействовали с людьми. Земля за  столом упоминалась  часто, но
он, кажется, мало что знал о ней, а  впрочем, и обо всем прочем  тоже.  Боги
поневоле недоумевали: "И откуда эдакий тупица выискался?.."
     Ближе к десерту и кофе сидевшая рядом с  новичком Афина постаралась все
же вовлечь его в беседу.
     -- Расскажи-ка нам, Скаббер, -- предложила она,  -- что-нибудь занятное
про то,  как ты явился на  свет. Я, например, была  рождена из головы своего
отца. А ты?
     Скаббер смутился.
     -- Честно,  не знаю. Просто  однажды я прогнулся и увидел, что лежу под
деревом, взрослый, полностью сформировавшийся и даже одетый --  в зеленое  и
красновато-коричневое.
     Афина предприняла еще одну попытку:
     -- И ты не  обнаружил  вблизи места  рождения никаких  предметов  -- ни
священных скарабеев, ни амулетов, ни талисманов?
     --  Ничегошеньки, -- был ответ. --  Я,  и  все. спустя какое-то время я
догадался,  что  вокруг   должны   найтись   и   другие   боги,   огляделся,
порасспрашивал и пришел сюда.
     Разговор увял.  А затем и празднество подошло к концу, боги разбрелись,
и Скаббер тоже  потащился невесть куда с растерянным видом,  не представляя,
что делать дальше.
     Позже, при встрече с Артемидой, Афина подытожила:
     -- Он не сверкает остроумием, но, по крайней мере, новый бог отличается
прямотой.
     Соглашаться Артемида не спешила:
     -- А что,  если Скаббер настолько  глуп, что  не в состоянии  изобрести
убедительную ложь?

        "ГЛАВА 36"

     Долго  ли,  коротко  ли,  Скаббер  нашел  в  Божьем царстве  подходящий
незанятый участок и возвел  скромную хижину в  долинке с умеренным климатом.
Климат он выбрал для себя сам, однако другими  удобствами не  озаботился.  В
последующие недели он держался сам по себе, обособленно и апатично. Но тут с
Земли вернулся  Листячок, стал хвастаться своими подвигами и вербовать новых
соратников, и Скаббер неожиданно для себя заинтересовался.
     Они  встретились  по   предварительной  договоренности  в  "Хрустальном
корабле",  небольшом частном  ресторанчике.  Там, в отдельной  кабинке,  над
миской  божеской похлебки, Листячок  стал  похваляться соглашением,  которое
заключил с Артуром Фенном, первым  человеком, вступившим в  контакт с Божьим
царством за очень-очень долгий срок.
     --  Не вижу  ничего  особенного  в  том,  что бог  заключил  сделку  со
смертным, -- заметил Скаббер. -- Это случается регулярно.
     -- Случалось прежде, -- поправил Листячок.
     --  Люди больше не проявляют  интереса к  богам, на  Земле господствует
тенденция к пофигизму. Мы, бывало, делали хороший  бизнес,  исполняя людские
желания,   а  нынче  за  человеческие   души  успешно  борются  человеческие
миссионерские группы.
     -- Но как тебе удалось убедить этого человека довериться именно тебе?
     Листячок расхохотался.
     --  Не  сложнее,  чем отобрать  конфетку  у  херувима. Этот  Артур Фенн
пригласил  меня  на Землю,  не имея ни малейшего  представления  о возможных
последствиях. Мне удалось заключить с ним бессрочное соглашение. Теперь  я и
мои друзья получили доступ на Землю и можем делать там, в сущности, все, что
нам заблагорассудится.
     --  Звучит неплохо, -- откликнулся  Скаббер,  а  про себя  подумал, что
Листячок с его самодовольной  ухмылкой и уверенностью в  своем превосходстве
над другими -- личность пренеприятная.
     -- И  вот я  с  приятелями  странствую  по  всей  Земле,  --  продолжал
Листячок. -- Мы свободны, как  ветер.  Я основал  новую религию, мы  вербуем
приверженцев обеими руками,  и перед нами перспективы, каких не  упомнишь за
многие века...
     -- Просто замечательно, -- согласился Скаббер.
     -- Пока что  у  меня еще  найдется местечко-другое  для  добросовестных
богов  и  богинь.  Но  помни:  я  во главе  всего  предприятия. Если  хочешь
присоединится, ты обязан поклясться мне в верности.
     - Я  еще  свяжусь с тобой,- произнес Скаббер и, опустошив свою миску  с
похлебкой, удалился.
     Ушел он в глубокой  задумчивости. Ему  хотелось чем-нибудь заняться, но
он  и  представить  себе не  мог,  что окажется  в  подчинении  у  Листячка.
Достоинств у того было ничуть не больше, чем у него самого, у Скаббера, -- а
Листячок чуть не  лопается от  важности,  словно  из  ничтожного,  никому не
ведомого божка разом превратился в верховного бога.
     Хочет ли он, Скаббер,  работать  на этого задаваку? Разумеется, нет!  А
вот Землю увидеть хорошо бы. Что же до Листячка... Нет, не нравится ему этот
тип, определенно  не нравится.  Чем  больше  Скаббер размышлял,  тем  глубже
убеждался,  что  чем  помогать  задаваке,  скорее,  уж  он станет  вставлять
Листячку палки в колеса.
     Такая  возможность  представилась,  когда,  днем  позже, Скаббер увидел
записку на  божеской доске для объявлений: "Эдгар Аллан  Декстер, человек  с
планеты  Земля,  специалист  в  области  отношений  между людьми  и  богами,
обладающий должной лицензией, ищет нескольких  добрых богов,  не возражающих
против  небольшой драки за  правое дело. Интересующиеся  могут связаться  со
мной на постоялом дворе в центре Чистилища".
     Скаббер  отправился  на  постоялый  двор  и  был  допущен  к  беседе  с
Декстером.
     Декстер занимал гостиную на втором этаже. обставлена комната была более
чем скудно -- пара стульев да стол. Когда Скаббер вошел, Декстер доставал из
портфеля какие-то бумаги, а заметив гостя, предложил ему присесть.
     -- С кем ты собираешься драться? -- осведомился Скаббер.
     Декстер оглядел его с ног до головы и ответил вопросом на вопрос:
     -- Ты знаешь про Листячка и его дружков?
     -- Знаю, и если подразумевается  совместная работа с этой бандой, то уж
тогда без меня.
     -- Присаживайся, налей себе  стаканчик сомы.  Мое  предложение касается
человека по имени Артур Фенн.
     -- Листячок как раз про него и говорил.
     -- Правильно.
     -- Значит, ты в одной компании с Листячком?
     -- Нет. Совсем  наоборот. Я ищу,  как бы  побольнее  заехать Листячку в
морду. Конечно,  если  ты принадлежишь  к  числу его  приятелей, это тебе не
понравится.
     Скаббер нацедил  стаканчик из графина на столе, делал  большой глоток и
ответил:
     -- Нет, я Листячку не приятель. Что у тебя на уме?
     --  Листячок,  -- принялся объяснять Декстер, -- обманул моего  клиента
Артура Фенна. Не имея  представления  об отношениях между  людьми  и богами,
Артур  на Земле  спустил Листячка и его дружков  с поводка и поставил себя в
неприятнейшee  положение. Заключил  с Листячком  сделку хуже некуда. Тем  не
менее  ни один  ее  пункт  не  заморожен.  Ничто  не  мешает Артуру или  его
представителю привести на Землю других богов, если им захочется.
     -- А зачем это надо?
     -- Потому что Артуру нужны союзники, а Листячок заслуживает возмездия.
     -- Возмездия? Тебе хотелось бы вышвырнуть Листячка с Земли?
     -- Вот именно, -- подтвердил Декстер.
     -- Что я с этого буду иметь?
     -- Я предлагаю тебе шанс  перейти к активной деятельности и  хорошенько
подраться, а  впоследствии  стать на Земле  одним из почитаемых  божеств.  В
твоих обстоятельствах, я полаг