Насколько я разбираюсь  в
местной коммерции, это ведь не столь уж большая ценность.
   Грабитель перебрал мысленно  причины,  толкнувшие  его  на  рискованное
дело, и, хотя они и сейчас показались ему достаточно  вескими,  признаться
было стыдно.
   - Ага, - сказал незнакомец, - значит, вам  захотелось  доказать  самому
себе, что вы не разгильдяй, как полагает ваш шеф, и не тюря, как думает  о
вас жена. Извините, что такое разгильдяй и тюря?
   - Разгильдяй - это,  как  вам  сказать,  несобранный,  неорганизованный
человек, что ли, - последовало неохотное пояснение.
   - Допустим. А тюря?
   - Невозможно объяснить, -  решительно  заявил  грабитель,  упуская  "из
виду, что незнакомец легко читал его мысли.
   -  Итак,  это  подобие  каши.  Насколько  я  понимаю,   некий   синоним
разгильдяя. Редкий случай, однако, когда мнение  жены  совпало  с  мнением
начальства.
   - Нечего острить! - взорвался грабитель. - Побывали бы в моей шкуре.
   - У вас было тяжелое детство? - участливо спросил  собеседник.  -  Били
родители? Обманывали друзья? Какой-нибудь комплекс на  сексуальной  почве?
Мне как-то попалась на глаза популярная брошюра по фрейдизму...  Постойте!
- Незнакомец хлопнул себя по лбу. - Я, кажется, начинаю  понимать:  у  вас
типичный случай  подавленной  агрессивности  с  маниакальным  желанием  ее
высвободить.
   - Чепуха! - сказал грабитель.
   - Как чепуха? - обидчиво возразил  марсианин.  -  Я  могу  доказать,  я
следил за всеми вашими налетами.
   - Откуда следили, если не секрет?
   - Для вас не секрет. Я, видите ли, путешествую, чтобы собрать  побольше
информации о жизни на Земле: природные  ископаемые,  экономика,  культура,
быт, нравы, общественное устройство и тому подобное. Но поскольку в поезде
какой-то прохвост стянул мой чемоданчик, в  котором  вещи  необычайно  для
меня ценные, я вынужден был высадиться в Заборьевске. А  тут,  скажу  вам,
престранная обстановочка, какой-то необъяснимый марсианский психоз.
   - Да, влипли вы в историю.
   - Кто влип? Это нахальство. Я вас  вызволил  из  цепких  лап  закона  и
вместо благодарности выслушиваю грубости.  -  Марсианин,  разволновавшись,
свирепо затянулся, закашлялся.
   - Вы бы не курили, - сказал ему грабитель. - На  Марсе,  между  прочим,
тоже табаком балуются?
   - Теперь балуются.
   - А скажите все-таки, коллега, почему вы именно ко мне привязались?
   - Не мог  допустить,  чтобы  у  землян  сложилось  впечатление  о  нас,
марсианах, как о грабителях и насильниках. Понятно, коллега?  Как  видите,
своих мотивов я не скрываю. Вернемся к вам. Кто такой Сергей Сергеич?
   - Заведующий местной лабораторией треста Морречрыбпром,  где  я  состою
научным сотрудником.
   - Так это и есть ваш пресловутый шеф?
   - Он, - угрюмо ответил грабитель.
   - Ну и что же, третирует вас, плохо обращается?
   - Ходу не дает. Пятнадцать лет я работаю на Морречрыб, не хвалясь, могу
сказать, что вся лаборатория на мне одном держится. Так, между прочим, и в
центре думают. А до сих  пор  сижу  в  младших.  Да  разве  во  мне  дело?
Поверьте, товарищ марсианин, я не гонюсь за лишней полестней, хотя  она  и
не повредит. Мой шеф не только хам, он еще и плут. Конечно, так, с ходу, к
нему не подкопаешься, отчетность у нас в ажуре. А копни  всерьез  -  такая
картина  откроется,  ахнешь!  Нормы  занижаются,  ставки  завышаются,  там
приписки, здесь отписки... Что говорить, если он ухитрился за год сам себе
шесть месячных окладов отвалить в качестве премий за сверхударный труд.
   - Значит, он вор?
   - Вор, может быть, и слишком сильно сказано, - засомневался  грабитель,
- но снять его надо бы.
   - Однако, если в этом вашем тресте знают, что  здесь  творится,  почему
Сергей Сергеичу все сходит с рук?
   - А потому, что у него рука есть.
   - И у вас есть. Даже две.
   - Эта рука в переносном смысле: дружок, покровитель.
   - Очень любопытно! - Марсианин извлек из кармана малюсенький серебряный
шарик, подержал его секунду перед носом грабителя и спрятал.
   - Что это за штука? - поинтересовался тот.
   - Портативный мыслезаписец. Еще один вопрос. Почему бы вам  не  вывести
шефа на чистую воду или... как это у вас говорится...  -  Марсианин  опять
достал шарик. - Ага, выступить с принципиальной критикой в его адрес?
   Грабитель молчал.
   - Боитесь. Духу не хватает.  Вы,  товарищ,  обыкновенный  трус.  Нечего
удивляться, что я жена вас тюрей зовет. - Марсианин освоил это словечко  и
выговаривал его смачно, даже с некоторой лихостью. -  И  никакие  дурацкие
походы за спичками  вам  не  помогут.  Разве  что  попадетесь  вторично  и
окончательно себя погубите.
   Вообще, уважаемый грабитель, - прошу прощенья,  что  вынужден  вас  так
именовать, - вы представляете любопытный социальный феномен. Родители  вас
не били, друзья не предавали, нужды вы не знали. Вам ведь не приходится из
последних сил добывать себе хлеб насущный, живете в достатке, не  случайно
столь равнодушно рассуждаете о прибавке в пятьдесят целковых  -  состояние
для иного вроде меня, грешного, вынужденного проживать на  командировочные
из  расчета  два  шестьдесят  в  сутки.  Установлено,  кстати,  по  вашему
стандарту, и никак не вдолбишь нашим твердолобым финансистам, что жизнь на
чужой  планете   всегда   дороже.   Правда,   есть   еще   гостиничные   и
представительские. Словом, вы баловень судьбы. Общество сделало все, чтобы
вы жили достойно, как подобает человеку.  Но  вы  не  сумели  им  стать  и
пытаетесь превратиться  в  сверхчеловека  -  самое  весомое  свидетельство
слабости духа. И не только у вас на Земле, но и  у  нас  на  Марсе,  и  на
обитаемых планетах в созвездии Быка, и везде, где еще существует  разумная
жизнь.  Слабость  духа  -  вот  источник  всех  бедствий,   причина   всех
преступлений, питательная почва для всех несправедливостей.
   "Каков демагог", - подумал не без зависти грабитель.
   - Глупости, - уловил его мысленную реплику марсианин. - Слушайте, когда
вам говорят правду, и постарайтесь наконец взяться за ум. Нет, я далеко не
считаю вас злодеем. Напротив, весьма вероятно, что вы неплохой специалист,
приносите даже какую-то  пользу,  добросовестно  исполняя  свои  служебные
обязанности. Но пренебрегаете главным - своим гражданским долгом. Отовсюду
вас призывают бороться за правду, думать о народном благе, быть нетерпимым
ко всякому безобразию. Как вы отвечаете на этот призыв? Никак. Вы маетесь,
калькулируя каждый свой шаг с учетом того,  как  это  отразится  на  вашей
сытной, устроенной, хотя и нудноватой, но привычной и спокойной жизни.  Вы
успешно  потребляете  свой  кусок  общественной  справедливости,   но   не
участвуете в ее расширенном воспроизводстве. И в этом смысле вы социальный
паразит!
   - Вам бы в  районный  агитпроп  лектором,  -  не  удержался  уязвленный
грабитель.
   - Почел бы за честь, - сухо ответил марсианин. Он давно уже поднялся со
скамьи и произносил свой монолог, стоя перед собеседником,  тыча  ему  под
нос палец, разводя руками и жестикулируя иным образом.
   -  Разумеется,  земная  цивилизация  не  погибнет  от  таких,  как  вы,
грабителей. За время моих  скитаний  по  этой  планете  я  встречал  много
славных, по-настоящему сильных духом людей  и  проникся  к  ним  искренней
симпатией. Скажу больше: вашему обществу  предназначено  большое  будущее.
Правда, вы пока уступаете нам в техническом отношении,  не  втянулись  еще
полностью в эру единения, основанного на общем  благе.  Но  ресурсы  Земля
несравненно богаче ресурсов Марса, причем и материальные и  духовные.  Кто
знает, может быть, нам удастся слить  ко  взаимной  пользе  две  культуры,
рожденные одним солнцем. В этом, в конце концов, назначение и моей миссии.
   "Я действительно истосковался по аудитории", - подумал  марсианин.  Ему
привиделся храм науки в Марсополисе. Просторный актовый  зал  заполнен  до
отказа.  Контрольные  фонарики,  аккумулирующие  энергию  мысли,  излучают
интенсивный поток света - студенты, аспиранты, профессора  живо  общаются.
Но вот по сигналу ректора он усаживается в кресло, подключенное к  мощному
усилителю. С этого момента все настраиваются только на его разум, никто не
в состоянии думать о чем-либо постороннем и тем более вступать в диалог.
   Он в родном марсианском обличье, от которого почти отвык за год  земной
жизни. Волнуясь, начинает: "Я избрал темой своей кандидатской  диссертации
психологическую  сущность  землян,  их  этику.  Нет  нужды   говорить   об
актуальности этой проблемы сейчас, когда люди выходят в космос и  ставится
в повестку дня установление уже не одностороннего, а  обоюдного  контакта.
Мною скрупулезно изучены труды крупнейших марсианских ученых, прежде всего
академиков Ора, Дуя, Вия и Круя, членов-корреспондентов Зена,  Мона,  Ума.
Более всего, однако, я  обязан  своему  научному  руководителю  профессору
Друпу. Хочу также поблагодарить всех моих коллег, которые благожелательным
отношением и дружескими советами безмерно споспешествовали моей работе.
   Я сознаю, что вклад мой в исследование темы скромен, а некоторые выводы
диссертации  могут  показаться  спорными,   поскольку   не   подкрепляются
экспериментальным материалом". И так далее. Он помнил каждое  свое  слово,
каждый взмах щупальцами. Вопросы, которые ему  задавали,  дружелюбные  или
ехидные реплики с  мест  и  свои  удачные  ответы,  не  раз  вызывавшие  в
аудитории дружный  смех.  Аплодисменты,  торжественное  вручение  диплома,
пирушку в окружении друзей и при участии членов ученого совета.
   Особенно вспомнилась ему беседа у  ректора  Буя,  который  сказал:  "Мы
рекомендуем тебя в первую исследовательскую группу на Землю.  Это  большая
честь, постарайся быть  ее  достоин.  Ты  вместе  с  другими  избранниками
проложишь путь к слиянию двух культур, рожденных  одним  солнцем".  Горячо
поблагодарив, он спросил, почему первая экспедиция на  Землю  должна  быть
секретной, ведь, идя с добром, от  хозяев  не  прячутся?  Ректор  ответил:
"Одни  видят  на  Земле  родственную  цивилизацию,  другие   -   природные
богатства. От тебя теперь тоже зависит,  какая  идея  возьмет  верх.  Будь
праведен и силен духом".
   "Вот проблема, - подумал марсианин, отрешаясь от воспоминаний,  -  быть
одновременно тем и другим. Не все праведники сильны духом, не все  сильные
духом - праведны. Хорошо, что землянин не способен читать мысли".
   Он наклонился к грабителю, потрепал его по плечу, сказал,  переходя  на
"ты":
   - Не поддавайся унынию. Может  быть,  я  был  излишне  резок.  В  конце
концов, у тебя есть желание одолеть свою слабость. А это уже кое-что.
   - Прикажете благодарить за моральную поддержку?  -  задиристо  возразил
тот. - Я вот все гадаю, кто вы такой есть, какой у вас интерес ввязываться
в мои дела и читать мне пошлые проповеди. И черта с два я  поверил  в  эти
бредни о марсианстве. Вы чревовещатель и гипнотизер, это точно.
   Ублаженный собственным красноречием и высокими  мыслями,  марсианин  не
обратил внимания на грубый тон.
   - Веришь ты или нет, - сказал  он  благодушно,  -  не  имеет  значения.
Сейчас я сотру из твоей памяти все переживания этого вечера...
   - Как сотрете? - встрепенулся грабитель. - Выходит, все насмарку!
   - Успокойся. Вычеркиваются только факты,  нравственный  опыт  остается.
Если тебе действительно удалось переломить  свою  натуру,  тогда...  -  он
улыбнулся, - тогда согласно нашему марсианскому девизу вперед, и  ни  шагу
назад!
   В тот вечер Никодим Лутохин приплелся домой чуть ли не во  втором  часу
ночи и, когда Диана Лукинична отворила ему дверь, ни с того ни с сего  дал
ей пощечину. Впрочем, она-то знала за что.
   Потом Никодим слезно просил прощенья,  ссылаясь  на  излишек  принятого
спиртного.
   Потом он строчил длинное, хорошо аргументированное заявление куда  надо
о противоправной деятельности своего шефа.
   Потом порвал его, выбросил в унитаз, аккуратно смыл и пошел спать.



   БОРЬБА С МАРСИАНСТВОМ

   По субботам Заборьевск  обычно  отсыпался  за  прошедшую  неделю  и  за
воскресенье вперед. На этот  раз  он  поднялся  до  зари.  Город  был  как
потревоженный улей, все  бегали  за  информацией  к  соседям,  обзванивали
родственников и сослуживцев,  приняв  сообщение,  заслуживающее  внимания,
спешили немедленно передать его по кругу. Молва гуляла по домам  и  улицам
беспрепятственно, поскольку остановить ее  было  некому:  районная  газета
выходила только по будням, а центральной прессе только и дела - следить за
положением в Заборьевске.
   Рассказывали, что  в  вокзальный  ресторан  ворвалась  группа  марсиан,
находившихся в сильном подпитии, вели себя  непотребно,  скандалили,  били
посуду, досталось и официанту. На увещевание метра отвечали  с  вызовом  -
погоди, мол, высадится основной десант, не то еще будет. Потом, видимо  по
команде, разом  исчезли.  Не  исключено,  что  передвигаются  они  методом
радиотранспортировки: дезинтегрируются на атомы,  передаваемые  волнами  в
место назначения, а там реинтегрируются. По другим данным,  дело  обстояло
проще:    марсианские    шлемы,    оказывается,    обладают     свойствами
шапки-невидимки.
   Сообщали, что какой-то озорник марсианин воплотился  в  тело  директора
местной филармонии, вытеснив хозяина неизвестно куда, и провел ночь с  его
ничего не подозревавшей женой. По одной версии, тело утром было возвращено
владельцу, по другой - горемыка так и остался без телесной оболочки,  хотя
представить это и непросто.
   По некоторым данным, за прошедшую ночь в городе было совершено не менее
шести дерзких ограблений. Не  обошлось  и  без  жертв,  одного  смельчака,
вступившего в борьбу с марсианином, тот аннигилировал. Изымались ценности,
документы, предметы одежды,  продовольствие  и  даже  медикаменты.  Отсюда
напрашивалось заключение, что марсиане создают  где-то  в  укромном  месте
базу, и реквизиции будут продолжены. Особо  отмечалась  охота  марсиан  за
спичками  -  либо  они  намеревались  заняться   поджигательством,   либо,
напротив, хотели не допустить, чтобы  заборьевцы,  покидая  оккупированный
город, предали его огню.
   Поступали и более утешительные вести: марсиан  немного,  они  вовсе  не
агрессивны, а главное - милиция напала на их след, часть  уже  отсиживает,
остальных выловят к исходу дня. Особым  успехом  пользовались  сведения  о
подвигах старшего лейтенанта Гвоздики, который, в одиночку  схватившись  с
тремя пришельцами, сумел накостылять им по-нашенски,  отобрал  бластеры  и
доставил троицу в отделение.  Упоминалось  также  имя  оперуполномоченного
Тенькина, ухитрившегося распознать марсианина в совершенно  нормальном  на
вид пассажире скорого поезда.
   В кругах местной интеллигенции распространились  вести,  что  сразу  же
после телепередачи в городе появился  марсианин,  официально  предложивший
установить контакт между двумя родственными цивилизациями. Перспектива эта
сулила  огромные  выгоды,  ибо  в  обмен  на  минеральное  сырье  марсиане
предложили баснословную технику, вплоть до лицензий на производство машины
времени, аппаратов, позволяющих за день выучить любой иностранный язык,  а
также таблеток, полностью излечивающих от пристрастия к алкоголю и табаку.
   Возникали, правда, сомнения, почему руководство Красной планеты  решило
направить своего представителя не в одну из столиц, а именно в Заборьевск.
Однако это мог быть тонкий дипломатический ход, рассчитанный на то,  чтобы
не порождать международных  раздоров.  Как  бы  то  ни  было,  марсианское
послание  было  немедленно  передано  в  центр.   Говорили   даже,   будто
правительство уже обратилось в Организацию Объединенных Наций и  выдвинуло
инициативу установить  с  Марсом  отношения  мирного  сосуществования,  но
какой-то делегат наложил вето, заявив, что речь идет об  очередных  кознях
сверхдержав, пытающихся монополизировать марсианскую технологию.
   Цены на рынке  изрядно  подскочили.  На  вопрос  покупателей,  чем  это
вызвано, продавцы отзывались: что ты, мил человек,  с  луны  свалился,  не
слыхал про марсиан? Когда ж иной любопытствующий пытался уразуметь, почему
появление инопланетчиков должно повлиять на механизм ценообразования,  ему
отвечали уклончиво.
   И вообще горожане разделились на два сектора. Одни  верили  в  марсиан,
другие не верили. Последних было несравнимо больше, но на  стороне  первых
было преимущество - вера. В спорах они брали  верх.  Что,  в  самом  деле,
можно  возразить,  когда  оппонент  божится,   что   вот   этими   самыми,
собственными глазами видел, как марсианин грозился бластером с фамагустой?
Тут и самый опытный полемист спасует. Да и невольно лезет на ум читанная в
обилии научная фантастика, и думаешь: а что? А почему бы нет? Век-то у нас
какой - стыкуемся в космосе, ходим по Луне, фотографируем Венеру с заездом
на Галлею. Когда-то ведь пришельцы должны объявиться!..
   Явившись поутру в неосторожно вверенную ему школу, Дубилов отложил  все
занятия, велел распустить ребятню, подкинув добавок к домашнему заданию, и
назначил на 10:00 учительское собрание с  участием  родительского  актива.
Пока скликали народ, он, запершись в кабинете, спешно дописывал речь,  над
которой протрудился всю ночь.
   Выйдя на трибуну, он не чувствовал усталости. Вовсе нет, Дубилов ощущал
прилив жизненных сил, какого не помнил со времен борьбы с космополитизмом.
Но тогда он был лишь начинающим, едва с педвузовской  скамьи,  и  не  мог,
понятно, претендовать на заглавные роли. Теперь другое дело, он сам  и  по
своему почину начинает кампанию, теперь ему есть где развернуться.
   Аудитория была встревожена экстренным характером собрания. Такое бывает
не часто, и если уж бывает, то по  веским  причинам.  "Ждут  сенсации",  -
подумал Дубилов. Он широко расставил локти, вперился в зал, тянул  минуту,
чтобы нарастить напряжение, и начал эффектно:
   - Есть ли у нас в коллективе марсиане?
   Полуминутная  пауза,  на  протяжении  которой   слушатели   лихорадочно
перебирают свое  прошлое,  пытаются  припомнить,  чем,  когда  не  угодили
докладчику. Инфарктная пауза.
   - Вопрос ставлю в связи с создавшимся положением. И  отвечаю  уверенно:
безусловно, нет!
   Вздох облегчения.
   - Я бы и не стал терпеть подобных лиц во вверенном мне учреждении.
   Всеобщее ощущение чистоты и слитности.
   - Но... - пауза, на этот раз короче, предынфарктная,  -  скажем  прямо,
есть такие, кто увлекается марсианством, нет-нет да и поглядывает, образно
говоря, в сторону Марса.
   Внимание  аудитории  сконцентрировано   предельно.   Раздается   чье-то
нервическое сопение.
   - Взять хотя бы... не буду называть  фамилий...  руководительницу  6-го
"Б"  класса.  Ведь  это  же  факт,  товарищи,  что  она  попустительствует
ученикам. Спрашивается, разве это метод  воспитания  полноценной  смены  -
доверять подросткам самим выставлять друг другу оценки? Разве это  есть  у
Макаренко, разве этому нас учил великий педагог? Нет, дорогие коллеги, так
дело  не  пойдет.  С  другой  стороны,  возьмем  опять  же   преподавателя
физкультуры. За десять лет в школе не выращено ни одного  мастера  спорта.
Видимо, ему не дорога честь коллектива. И как же  товарищ  объясняет  свою
нерадивость? Для нас, мол, главное, чтоб молодое поколение росло здоровым.
Это искусственное противопоставление, ошибочный, я бы даже сказал, вредный
подход. Нам нужны и здоровье и мастерство.
   Слушатели осмысливают молча.
   - С подобными настроениями,  -  продолжает  Дубилов,  -  пора  кончать,
выкорчевать их, как сорную траву.
   - А при чем тут марсианство? - неожиданно  раздается  из  зала  звучный
родительский голос. Но Дубилова так, с ходу, не возьмешь.
   - Вот вам, товарищи, живой пример, -  говорит  он,  разводя  руками.  -
Нужно ли отвечать на этот вопрос?
   Крик из зала:
   - Нет!
   Дубилов:
   - Ну вот, аудитория выразила свое отношение.
   Пока в школе  таким  образом  разворачивалась  борьба  с  марсианством,
Гвоздика и Стенькин посвя