сносимых ими ворот.  А  после  этого
было уже не до разговоров.


                   Из дневника Тровы Хелльстром:
                   "Характер  зависимости  нашего  Улья  от  всей  планеты
                должен  быть  под  постоянным  наблюдением.  Особенно  это
                касается  цепочек  продуктообеспечения,  но  многие   наши
                работники на самом деле не осознают этого  до  конца.  Они
                полагают, что мы вечно сможем снабжать себя  пищей.  Какая
                глупость! Все подобные цепочки основаны в  конечном  свете
                на растениях.  Наша  независимость  неразрывно  связана  с
                качеством и количеством наших растений. Они должны  всегда
                оставаться  нашими  растениями,  выращенными  нами,  а  их
                производство - в равновесии с той диетой, которая, как  мы
                узнали,  и  обеспечивает   нам   укрепление   здоровья   и
                увеличение продолжительности жизни, если сравнивать это  с
                дикими Чужаками".


   - Они отказываются отвечать на наши призывы, -  заметил  Салдо.  В  его
голосе слышалось угрюмое недовольство.
   Салдо стоял рядом  с  Хелльстромом  в  сумрачном  торце  чердака,  пока
работники  за  их  спиной  завершали  восстановление   помещения.   Только
находящаяся в тени башенка  разделяла  Хелльстрома  и  разбитый  фургон  в
воротах. Пламя все еще потрескивало  в  его  останках  и  на  разбросанных
обломках.  Вот  огонь  добрался  до  бензобака,  ярким  факелом  с   ревом
взметнулся вверх и взорвался, превратив в пылающий костер то  пространство
вокруг машины, где росла трава. Сейчас  начнется  светопреставление,  если
только работникам не удастся раньше добраться туда.
   - Я слышал, - сказал Хелльстром.
   - Как мы должны реагировать? - спросил Салдо со странным спокойствием.
   "Он слишком старается показывать невозмутимость", -  заметил  про  себя
Хелльстром.
   -   Используйте   разработанное   нами   оружие.   Сделайте   несколько
предупреждающих выстрелов. Проверь, нельзя ли отогнать их  на  север.  Это
даст нам шанс потушить пожар. Ты уже отправил патрули наблюдать за  нижней
дорогой?
   - Да. Вам нужно, чтобы я приказал им  зайти  им  с  тыла  и  взять  эту
парочку?
   - Нет. Как дела с подземным вариантом?
   - Они еще не подобрались на нужную позицию. Могут зацепить  кого-нибудь
из наших людей. Сам знаешь, как луч отражается от грязи и скал.
   - Кто возглавляет патруль?
   - Эд.
   Хелльстром  кивнул.  Эд  -  сильная  личность.  Если  кто  и   способен
управиться с  работниками,  то  это  он.  Они  не  должны,  ни  при  каких
обстоятельствах, убивать эту парочку. В Хелльстроме росло понимание этого.
Они нужны Улью для допроса.  Он  должен  узнать,  чем  вызвано  нападение.
Хелльстром поинтересовался, было ли это четко разъяснено Эду.
   -  Да,  я  лично  проинструктировал  его.  -  В  голосе  Салдо  звучало
удивление. Хелльстром говорил со странной сдержанностью.
   - Начинайте отгонять эту пару, - сказал Хелльстром.
   Салдо  вышел  из  комнаты,  чтобы  отдать  приказания  и  через  минуту
вернулся.
   - Никогда не забывай, - заметил Хелльстром, - что Улей - не  более  чем
пылинка по сравнению с существующими силами Чужаков из Внешнего мира.  Нам
нужны эти двое - чтобы получить информацию,  имеющуюся  у  них.  Ее  можно
будет использовать при переговорах. Телефонную связь уже восстановили?
   - Нет. Линия оборвана где-то  вблизи  города.  Они  сами,  наверное,  и
оборвали ее.
   - Вероятно.
   - Зачем им переговоры с  нами?  -  спросил  Салдо.  -  Если  они  могут
уничтожить нас... - Он замолк, внезапно потрясенный самой огромностью этой
мысли. Он испытывал паническое  желание  распустить  Улей,  рассредоточить
работников в надежде, что немногие выжившие  смогут  начать  все  сначала.
Конечно, все они погибнут, если останутся здесь. Одна атомная бомба... ну,
может, десять - двенадцать... Если  достаточное  число  работников  сможет
уйти прямо сейчас...
   Салдо попытался выразить словами эти пугающие мысли Хелльстрому.
   - Мы еще не  совсем  готовы  для  этого,  -  заметил  Хелльстром.  -  Я
предприму необходимые шаги, если случится самое худшее.  Все  подготовлено
для быстрого уничтожения наших записей, если нам...
   - Наших записей?
   - Ты знаешь, что это придется сделать. Я послал сигнал тревоги тем, кто
был нашими глазами и ушами во Внешнем мире. А сейчас они отрезаны от  нас.
Возможно, им придется жить собственной  жизнью,  питаться  пищей  Чужаков,
подчиняться их  законам,  смириться  с  непродолжительностью  их  жизни  и
принять их пустые удовольствия, как окончательную цену их служения нам. Им
всегда было известно,  что  такое  может  случиться.  Кто-нибудь  из  них,
возможно, сможет организовать новый Улей. Не  важно,  чем  закончится  все
здесь, Салдо, мы не погибнем совсем.
   Салдо закрыл глаза, содрогнувшись при мысли о такой перспективе.
   - Джанверт полностью пришел в себя? - спросил Хелльстром. -  Нам  может
понадобиться эмиссар.
   Глаза Салдо открылись.
   - Эмиссар? Джанверт?
   - Да, и узнай, почему эту пару еще не захватили. Их, очевидно,  выгнали
в поле. Я вижу работников, начавших бороться с огнем. - Он смотрел в окно.
- И им тоже нужно поторопиться. Если будет слишком  много  дыма,  то  сюда
понаедут пожарные команды. - Он посмотрел на экраны наблюдения. - Ну  что,
уже восстановили телефонную связь?
   - Нет, - ответил один из наблюдателей.
   - Тогда воспользуйтесь радио, -  приказал  Хелльстром.  -  Позвоните  в
окружной офис Лесной Службы в Лейквью. Скажите  им,  что  у  нас  вспыхнул
небольшой пожар, загорелась трава, но мы уже контролируем его.  И  нам  не
понадобится их помощь.
   Салдо повернулся и пошел  выполнять  приказания,  восхищаясь  тем,  как
обломки Службы Безопасности Улья  выстраивались  в  голове  Хелльстрома  в
единую картину. Никто, кроме Хелльстрома, не подумал бы  об  опасности  со
стороны пожарников из Внешнего мира. Когда  Салдо  выходил  из  командного
поста, Хелльстрома вызвал другой наблюдатель.
   Хелльстром ответил на вызов и увидел на экране  специалиста  из  группы
физиков-исследователей, который начал  говорить,  едва  только  Хелльстром
повернулся к нему:
   - Нильс, убери отсюда своего наблюдателя, он нам мешает!
   - Он что, причиняет вам в лаборатории какие-то  неудобства?  -  спросил
Хелльстром.
   - Мы больше не в лаборатории.
   - Не в... где же вы?
   - Мы  заняли  главную  галерею  на  пятидесятом  уровне,  всю  галерею,
полностью. Нам потребовалось все убрать из нее для нашей  установки.  Твой
наблюдатель утверждает, что ты приказал ему оставаться здесь.
   Хелльстром вспомнил эту галерею - в длину она была больше мили.
   - Зачем вам понадобилось занимать всю галерею?  -  спросил  он.  -  Нам
крайне важно...
   - Твои безмозглые  работники  могут  использовать  боковые  туннели!  -
прорычал специалист. - Убери этого кретина отсюда! Он задерживает нас.
   - Вся галерея, - пробормотал Хелльстром, - это просто...
   - Ты сам, своей информацией, вынудил нас пойти  на  это,  -  с  усталой
терпеливостью объяснил специалист. - Наблюдения Чужаков, которые ты  столь
любезно предоставил нам. Все дело в размерах. Нам нужна вся эта галерея. И
если твой наблюдатель будет нам мешать, то окажется в чане.
   Связь прервалась сердитым щелчком.


                   Из "Руководства по Улью":
                   "Наиболее сильной коллективизирующей силой во Вселенной
                является взаимная зависимость. То, что основные  работники
                получают дополнительное питание, не должно скрывать от них
                взаимозависимость  с  теми,   кто   не   пользуется   этой
                привилегией".


   Кловис лежала в глубокой тени ниже рощи мадроний в  пятистах  ярдах  на
юго-восток от ворот фермы Хелльстрома. Она видела группы людей, пытавшихся
потушить горящую траву возле ограды, и некоторые из них, несомненно,  были
вооружены пистолетами, а не тем таинственным гудящим оружием, которым были
поражены отдельные из нападавших. Черт! Наверное, там с огнем ведут борьбу
несколько сотен  людей!  Голубовато-серые  дымки  закручивались  спиралями
вверх от костров, и она могла чувствовать горьковатый  запах  дыма,  когда
ветер дул в ее сторону.
   В правой руке Кловис держала пистолет, положив левую руку  для  большей
твердости. По всей видимости, они заявятся с той стороны. ДТ лежал  где-то
справа от нее с пулеметом. Она бросила взгляд назад, пытаясь отыскать  его
глазами. Он попросил дать ему десять минут, потом ДТ вернется  и  прикроет
ее.
   Кловис вспомнила короткий бой во дворе фермы. Господи  Иисусе!  Она  не
ожидала ничего даже отдаленно похожего. Чего угодно, но только не этого  -
несущих странное оружие с раздвоенным концом обнаженных мужчин  и  женщин.
Даже сейчас она могла слышать странное гудение этих чертовых штуковин.  По
тому, как падали члены ее команды,  пораженные  странным  действием  этого
оружия, она поняла, что оно было убийственным.
   Новый тип оружия - вот и разгадка "Проекта 40". Что ж, они предполагали
оружие, но не такое же.
   И почему эти люди были обнаженные?
   Кловис пока что отбрасывала всякую мысль о том, что могло  случиться  с
Эдди Джанвертом. Нет, он мертв, скорее  всего,  пораженный  этим  странным
оружием. У этих штуковин, однако, был ограниченный  радиус  действия,  как
поняла она. Пули,  выпущенные  из  ее  пистолета,  достигали  этих  людей.
Главное - удерживать нападавших на расстоянии и остерегаться тех немногих,
кто имел пистолеты.
   Она бросила взгляд на наручные часы: осталось еще три минуты.
   "Господи, как же жарко!" Пыль от травы щекотала  ноздри.  Она  едва  не
чихнула. Слева от  ограды  на  ближнем  склоне  что-то  шевельнулось.  Она
выстрелила туда два раза, перезарядила пистолет, услышала  другой  выстрел
за спиной и крик ДТ. Итак, он уже  вернулся.  Хорошо!  К  чертям  собачьим
оставшиеся пару минут! Она встала на  колени,  повернулась  и  побежала  к
теням  деревьев,  пригнувшись  и  не  оглядываясь.  Теперь  уж  забота  ДТ
прикрывать ее. Сзади донеслось странное гудение, и спину стало лишь слегка
покалывать. Она даже сначала  подумала,  что  это  ей  кажется,  но  страх
добавил силу ее мышцам, и она увеличила скорость.
   Выстрел  прозвучал  впереди  нее  слева;  потом  еще  два.  ДТ  стрелял
одиночными выстрелами, чтобы замедлить  продвижение  преследователей.  Она
немного  изменила  направление  бега,  чтобы   избежать   района,   откуда
доносились выстрелы.  По-прежнему  ДТ  не  было  видно,  но  вон  там  уже
виднеется дуб, а еще дальше несколько коров,  неуклюже  бегущих  прочь.  В
качестве ориентира она выбрала дуб, находившийся слева от коров,  кинулась
к нему и, схватившись на полном ходу за ствол левой рукой, забросила  свое
тело на него. С нее градом лился пот, а грудь мучительно ныла  при  каждом
вздохе. В этот момент раздались новые выстрелы с того места, где залег ДТ,
но Кловис по-прежнему не могла видеть его. Шесть обнаженных  фигур  бежали
по лишенной растительности  местности,  и  у  каждого  было  это  странное
оружие. Она сделала три глубоких вздоха, чтобы успокоить дыхание, оперлась
рукой,  в  которой  держала  пистолет,  о  ствол  дерева  и  четыре   раза
выстрелила. Двое из бегущих упали с той  внезапностью,  которая  говорила,
что в них попали. Остальные нырнули в траву.
   Неожиданно Кловис увидела ДТ, спрыгнувшего с дерева, и поняла,  где  он
прятался. Вот это  мужик!  ДТ  по-кошачьи  мягко  приземлился  и  побежал,
забирая влево, не оборачиваясь и не  глядя  на  Кловис.  Хороший  напарник
должен прикрыть его, и он верил, что Кловис не подкачает.
   Девушка перезарядила пистолет, наблюдая за травой, где залегли  четверо
уцелевших. Они ползли в ее  сторону,  очевидно,  пытаясь  войти  в  радиус
поражения своего оружия. Трава зловеще  колыхалась,  все  ближе  и  ближе.
Кловис оценивала расстояние. Когда осталось четыреста футов,  она  подняла
пистолет и начала стрелять. Кловис не спешила, тщательно прицеливаясь.  На
третьем выстреле из травы поднялась одна фигура и завалилась на спину. Три
остальных встали  в  открытую,  нацелив  на  нее  свое  оружие.  Предельно
сосредоточившись - каждый из трех оставшихся выстрелов  на  счету,  -  она
прицелилась в первую фигуру, лысую женщину,  лицо  которой  было  искажено
гримасой ярости. Первая же пуля остановила ее,  словно  стена.  Ее  оружие
взлетело при падении  высоко  в  воздух,  когда  она  завалилась  на  бок.
Остальные тут же юркнули в траву. Кловис использовала две оставшиеся пули,
послав их в то место, куда попадали  нападавшие.  Не  глядя  на  результат
своих выстрелов, она повернулась и побежала, на ходу перезаряжая пистолет.
   - Сюда! Сюда!
   ДТ звал ее, взобравшись на дуб слева от нее. Она  изменила  направление
бега, думая, что он позвал  ее  потому,  что  поблизости  больше  не  было
деревьев. Здесь по меньшей мере на полмили была одна лишь трава, поеденная
скотом. ДТ схватил ее, останавливая.
   - Ты знаешь, это странно, - сказал  он.  -  Смотри,  как  чисто  коровы
выщипали всю траву дальше, но не тронули ту, что ближе к  ферме.  Выглядит
так, словно коровы избегают забредать в этот район. Те, которых я  спугнул
со своей первой позиции, были действительно боязливыми, словно их  пригнал
туда кто-то, кто находится ниже. Но я не вижу там никого.
   Кловис понадобилось несколько секунд, чтобы отдышаться.
   - Есть какие-нибудь здравые идеи, как нам отсюда выбраться?
   - Продолжать в том же духе, - ответил ДТ.
   - Нам нужно выбраться отсюда и сообщить об увиденном, - сказала  Кловис
и посмотрела на ДТ, однако тот по-прежнему внимательно смотрел  назад,  на
путь, который они проделали только что.
   - Мне кажется, ты попала еще в одного из тех, кто  нырнул  в  траву,  -
сказал  ДТ.  -  Похоже,  лишь  один  из  них  движется.  Готова  еще   раз
пробежаться?
   - Всегда готова. Что там с тем, в кого я промахнулась?
   - Он все еще ползет, но из травы  ему  нескоро  выбраться.  Теперь  нам
нужно разделиться. Ты забирай влево, пока не выйдешь на  дорогу,  а  потом
постарайся двигаться вдоль нее. Я возьму вправо. Ручей где-то там - видишь
вон ту линию деревьев в миле отсюда. Мы поставим его перед выбором,  какую
цель преследовать. Если я смогу добраться до ручья...
   ДТ при этом внимательно  смотрел  в  сторону  фермы  и,  не  переставая
говорить, обратил свой взгляд в ту сторону, куда им  нужно  будет  бежать.
Кловис  резко  повернулась,  вздрогнув,  когда  ДТ  внезапно  замолчал,  и
непроизвольно   вскрикнула.   Плотная   цепочка   безволосых,   обнаженных
человеческих фигур закрывала им путь к отступлению. Цепочка  находилась  в
футах пятистах ниже их, начинаясь  далеко  слева,  в  дубовой  поросли,  и
уходила далеко вправо, еще дальше тех деревьев,  которые  отмечали  берега
ручья, где ДТ предполагал укрыться.
   - Господи Иису-ссе!.. - пробормотал ДТ.
   "Их, должно быть, десять тысяч!" - подумала Кловис.
   - Я не видел столько народу со  времен  Вьетнама,  -  прохрипел  ДТ.  -
Господи Иису-ссе!.. Мы словно разворошили муравейник!
   Кловис кивнула, подумав: "Вот именно! Все встало на  место:  Хелльстром
служил прикрытием какого-то культа". Кловис  обратила  внимание  на  белую
кожу. Наверное, они живут под землей. А  ферма  -  просто  прикрытие.  Она
сдержала истерическое  хихиканье.  Нет,  ферма  была  просто  ширмой!  Она
подняла пистолет, желая захватить с собой на тот  свет  как  можно  больше
врагов из этой зловещей приближающейся цепочки, но  хрустящее  гудение  за
спиной поразило ее тело и сознание. Падая, она услышала один  выстрел,  но
так и поняла, кто из них двоих его сделал.


                   Из дневника Нильса Хелльстрома:
                   "Концепция колонии, имплантированной непосредственно  в
                толщу существующего человеческого общества, не  уникальна.
                Даже сегодня цыган можно считать  грубым  аналогом  нашего
                пути. Нет, мы уникальны не в этом. Впрочем, наш  Улей  так
                же далеко отстоит них,  как  они  отстоят  от  первобытных
                пещерных  людей.  Мы  напоминаем  образовывающие   колонии
                простейших организмов, все мы в Улье  крепимся  к  единому
                ветвящемуся стволу, и этот ствол зарыт в толще  земли  под
                другим  обществом,  которое  верит,  что  оно   достаточно
                смиренно, чтобы наследовать  землю.  Смиренно!  Это  слово
                первоначально означало "немой и тихий".


   Какой-то бестолковый  и  сумасшедший  был  этот  полет:  начался  он  в
аэропорту имени Джона Ф.Кеннеди, потом была  часовая  задержка  в  О'Хара,
быстрая  пересадка  на  чартерный  рейс  в  Портленде  и  шум,  и   прочие
неудобства, присущие одномоторному самолету,  на  всем  пути  до  Колумбии
Джордж, а закончился он уже вечером путешествием через весь Орегон  в  его
юго-восточную часть. Мерривейл был не в состоянии что-либо  делать,  когда
самолет доставил его в Лейквью, но внутри он испытывал восторг.
   Когда он уже ни на что не надеялся, если говорить откровенно, когда  он
смирился с унизительным поражением,  они  его  позвали.  Они  -  Совет,  о
существовании которого он знал - но и только, никого лично, - они  выбрали
Джозефа Мерривейла, как "нашу лучшую  надежду  как-нибудь  расхлебать  эту
кашу".
   Да и теперь, когда Перуджи и Шеф мертвы, кто у них остался? Это  давало
ему ощущение собственного могущества, которое в свою  очередь  подпитывало
его гнев. Это ему-то причинять такие неудобства?
   Отчет, переданный Мерривейлу в Портленде, не  смягчил  его  настроения.
Перуджи проявил преступную халатность - провести ночь с подобной женщиной!
И это при исполнении!
   Небольшой самолет приземлился в темноте, и встречал  его  только  серый
аэродромный автобус с единственным шофером. То, что шофер представился как
Вэверли Гаммел, специальный агент ФБР, оживило тревоги Мерривейла, которые
ему удалось запрятать глубоко внутрь себя во  время  полета,  и  это  тоже
подпитывало его гнев.
   "Им ничего не стоит бросить меня на съедение  волкам",  -  подумал  он,
садясь в машину рядом с водителем, предоставив летчику укладывать  чемодан
в багажник. Эта мысль сжигала его на всем долгом  пути  из  Портленда.  Он
смотрел вниз на временами попадающиеся мигающие огоньки и с горечью думал,
что вот есть же люди, занимающиеся обычными делами: едят,  ходят  в  кино,
смотрят телевизор, навещают друзей.  Удобная,  обычная  жизнь,  о  которой
часто фантазировал  Мерривейл.  Однако  обратной  стороной  этих  фантазий
являлось понимание того, что безмятежное спокойствие этого мира зависит  в
какой-то мере и от него. Они там, внизу, не знали, что он делает для  них,
на какие жертвы идет.
   Даже буквальное выполнение приказов ничего не может гарантировать.  Это
неожиданное повышение не изменило сущности универсального закона:  большой
поедает маленького, но всегда находился еще больший.
   У Гаммела были волосы стального цвета  и  молодое  лицо,  резкие  черты
которого предполагали  индейских  предков  Глаза  были  глубоко  посажены,
темные при свете приборной доски. Голос глубокий и с  некоторым  акцентом.
Техасским?
   - Введите меня в курс дела, - приказал Мерривейл, когда Гаммел  выводил
машину  с  автостоянки  аэропорта.  Фэбээровец  вел  машину  с   уверенной
небрежностью, абсолютно не задумываясь над тем, как бы уберечь ее на  этой
ухабистой дороге. Потом он свернул налево.
   - Вы, конечно, знаете, что от  посланной  вами  на  ферму  команды  нет
никаких известий, - сказал Гаммел.
   - Мне сообщили это в  Портленде,  -  ответил  Мерривейл,  на  мгновение
позабыв о своем притворном английском акценте. Затем торопливо добавил:  -
Проклятье!
   На  развилке  Гаммел  свернул  налево  на  более  широкую   дорогу   и,
затормозив, пр