на подушки из грубого шелка.
  - Да. Сколько должно... Вечная ненависть... Я хочу убить его, Селина!
  Она помолчала минуту, потом сказала:
  - Если бы ты действительно этого хотел, ты не сказал бы мне. Ты  никому
бы не сказал, даже под пыткой. Слишком опасно.  Убийство  браксана...  это
непросто, Господин. Могу я считать, что ты не был серьезен?
  Он посмотрел на нее и попытался угадать, о чем она думает. Но то ли  он
не умел читать людей, как книги, то ли она  была  начеку...  Какой  должна
быть женщина, выбравшая для себя служение Секхавею и  делающая  это  столь
успешно, что так и не стала жертвой его человеконенавистничества.
  - Можешь, - ответил он ей  наконец,  удивляясь  силе  ее  духа.  Селина
покинула комнату.
  "Если бы ты действительно этого хотел...".
  Он говорил себе это тысячу раз,  он  видел  во  сне  бесконечное  число
вариаций гибели отца, и всякий раз его рука,  рука  Турака,  держала  нож,
бросала бомбу, опускала меч... Но действительно ли он готов? Учитывая все,
что может повлечь за собой эта смерть...
  Да, это было бы прекрасно!
  Он вновь  представил  утес  на  Матинаре,  но  видение  было  нечетким.
Воображение не приносило ему очищающей  силы...  Сны  и  видения  бледнели
перед лицом реальности, им не хватало истинных чувств.
  Сможет ли он это сделать?
  Много лет назад Турак бы однозначно ответил: нет, больше не возвращаясь
к этой мысли  несколько месяцев или даже дней тому назад он бы прогнал  от
себя эту мысль после краткого анализа возможных последствий. Сейчас  же...
идея  казалась  многообещающей.  Секхавей  довел  его  до  такой   степени
отчаяния, отобрав права совершеннолетнего, превратив  в  игрушку,  радуясь
его страданиям, что Турак чувствовал необходимость  что-то  делать,  а  не
сидеть изо дня в день, из года в год сложа руки - именно этого и  ждет  от
него отец. Месть будет сладкой после всех этих унижений. Но как?
  В эту ночь он не пил. Впервые за много месяцев он  решил  обойтись  без
фальшивой помощи алкоголя, чтобы ум его  был  ясен.  Турак  убрал  в  шкаф
приготовленные бутылки. С чувством терпкой горечи  он  вспомнил  унижения,
причиненные ему Кеймири, и ненависть загорелась в нем. Он чуть было  вновь
не вернулся к вину, чтобы забыться. В этом Доме Турак  теперь  был  как  в
ловушке,  зависящий  от  человека,  единственным  чувством   которого   по
отношению к  Тураку  была  ненависть.  Взаимное  презрение  было  нередкой
основой взаимоотношений взрослых браксана, но Турак был даже  лишен  права
называть себя взрослым. Для сына наступило время действовать - пусть  отец
пожнет семена ненависти, брошенные в благодатную почву. А если действовать
придется не без риска и даже нарушая закон - что  ж,  значит,  нужно  быть
осторожнее.
  Он стал  размышлять  о  последствиях:  браксана  контролируют  огромные
пространства,  они  заблаговременно  вооружились  именем   закона,   чтобы
предотвращать  убийства   своих   сородичей.   Не   было   более   тяжкого
преступления,  чем   убийство   чистокровного   браксана,   оно   каралось
немедленно.  Все  законы  стояли  на  страже...   Если   бы   убийца   или
подозреваемый попросил убежища на одной из планет, и  власти  по  глупости
согласились бы, то планета и ее население могли быть уничтожены, поскольку
жизни других ничтожны перед лицом  справедливости  браксана.  И  немыслимо
себе представить, что ожидало бы пойманного преступника. Это был бы  набор
изощренных пыток - самых современных или пришедших от прародителей,  набор
кровавых  истязаний  и  воздействий  на  нейросистему,  призванный  лишить
человека  достоинства,  силы,  жизни.  Картина  была  столь  мрачной,  что
отравляла все мысли Турака о мщении, которые начинали казаться бесплодными
мечтами. Так было. Но сейчас...
  Он начал разрабатывать план.
  Как один браксана может убить другого?  Мечи  всех  браксана  оставляют
раны, по  которым  легко  узнать  представителя  высокородного  клана.  Яд
доступен только членам клана, и отравление тоже  сразу  укажет  на  высшую
расу. Кроме этого, Турак хотел встретиться в  последний  миг  с  Секхавеем
лицом  к  лицу,  и  это  значительно  затрудняло  дело.  Для  Турака  было
немыслимо, чтобы жертва не узнала о том, кто же был  мстителем.  Это  была
самая большая трудность.
  Слишком много вариантов. Дни тянулись, наполненные унижением - у Турака
не было ни собственного имущества, ни женщин.  Он  давил  в  себе  желание
напиться до потери сознания,  как  это  бывало  раньше.  Однажды  он  даже
подумал, что, может быть, ему стоит заслужить наследство  так,  как  желал
Секхавей. Но нет, это - невозможно: отец издевается над ним  намеренно,  с
прирожденным умением, откладывая  выполнение  обещания  о  признании  сына
независимым вновь и вновь.  Кеймири  сделал  собственного  сына  врагом  -
теперь ему придется расплачиваться.
  Никто из Кеймири не исчезает бесследно, но  и  его  смерть  может  быть
случайной. Однако глупо ставить на эту карту. Турак хорошо знал,  с  какой
легкостью Центральный Компьютер соотнесет вроде бы связанные  между  собой
факты и выведет четкое суждение, раскрывающее все тайные течения. Он знал,
как это делается. Итак, если он убьет Секхавея, как  бы  тщательно  он  ни
готовился, расследование скорее всего приведет к нему.
  Если только не будет другого кандидата.
  Он решил изучить политические интриги  среди  браксана,  стал  обращать
внимание на приходящих в Дом Секхавея - хотел  собрать  как  много  больше
информации без помощи компьютера.  Факт  запроса  был  бы  зафиксирован  в
памяти машины, это было бы небезопасно. Было бы лучше, если бы ему удалось
получить деньги -  нужны  еще  глаза  для  наблюдения,  неизвестные  люди,
следящие за жертвой. Пока ему приходилось все делать самому.
  Турак составил список помощников  Секхавея.  Он  никого  ни  о  чем  не
спрашивал напрямую. Иногда требовались часы или даже дни,  чтобы  задавать
вопросы, и никому в голову не пришло бы, о чем именно он  хотел  спросить.
Пользовался  Турак  и  домашним  компьютером,  но  очень  осторожно.  Так,
например, на планете Ауара у Секхавея были  шахты,  и  Турак  подумывал  -
нельзя ли использовать подземные лабиринты для встречи - последней встречи
- со своей жертвой. Он  сделал  запрос  по  поводу  этих  шахт  с  помощью
компьютера - якобы он готовит пакет инвестиций для вложения в  эти  земли,
когда будет  сам  обладать  собственностью.  Но  и  здесь  он  сделал  ряд
осторожных шагов - запросил информацию о богатстве недр на  сотнях  других
планет, а только потом был задан вопрос  об  Ауаре.  В  конце  концов  его
усилия  увенчались  успехом  -  компьютер  дал  информацию  о   расширении
интересов  Секхавея  на  Ауаре,  о  названиях  компаний,  с  которыми  тот
сотрудничал.
  Самая же важная информация  была  сокрыта  множеством  других  деталей.
Любой, воспользуйся он компьютером  после  смерти  Секхавея,  не  смог  бы
установить взаимосвязь запросов Турака  и  той,  еще  только  планируемой,
гибели.
  Это был первый его успех. Он был вдохновлен,  но  не  прекратил  делать
мелкие запросы, чтобы под грудой информации скрыть едва наметившийся след.
  И все же Ауара оказалась неподходящей базой его намерений.  Большинство
оборудования располагалось на поверхности планеты. Этого он  не  учел.  Но
практика  была  хорошей,  и   теперь   аналогичным   образом   он   изучал
собственность Секхавея.
  Прошли месяцы. Он почувствовал, что изменился. Он больше  не  напивался
до  потери  сознания,  не  скрывался   от   гнева.   Намерение   совершить
отцеубийство и избежать наказания захватило его полностью,  придало  смысл
всему, что он теперь делал. Он мало разговаривал в Доме, да  и  на  улицах
тоже, его ум постоянно просчитывал варианты. Тот  органический  компьютер,
которым стал теперь его мозг, старался привести в порядок все разрозненные
факты, найти единственно верное решение.
  Теперь, когда его отец открыто высказался по поводу зависимости Турака,
сын затаил злобу. Теперь он научился не выражать своих искренних чувств  -
на лице Турака можно было прочесть волю, раздумье,  но  не  ненависть.  Он
старался  стереть  со  своего  лица  виноватое  выражение,  которое  может
появиться в один день. И тогда его жизнь будет зависеть от того,  усмотрит
ли кто-нибудь в нем чувство вины. Он научился лгать. В его мозгу постоянно
билась одна цель, но он в совершенстве научился носить  маску  равнодушия,
за которой скрывалась его всепоглощающая страсть. Нет, он  должен  создать
образ невиновного человека сейчас и удержать его потом,  когда  уже  будет
трудно научиться лжи,  когда  придет  в  конце  концов  желанный  миг.  Он
научился скрывать  свое  намерение  с  той  же  тщательностью,  с  которой
обращался с компьютером.
  Он осознавал эти намерения и думал, будет ли  этого  достаточно.  Может
быть, именно такого поведения ждал от пего Секхавей? Но  Кеймири  все  еще
смотрел на него с презрением, хоть и с меньшим  гневом,  хотя  во  взгляде
откровенно  читалось:  ты  не  достоин  своей  Расы,  не   достоин   стать
независимым. И злость Турака поднялась до  новых  вершин,  любые  сомнения
были уничтожены  родился новый человек,  который  не  потерпит  поражения,
будь его врагами традиции, закон или  что-нибудь  еще.  Жажда  мести  была
столь сильна, что захватила его целиком.
  Он получил довольно полное представление о делах Секхавея, теперь нужно
было подыскать убийцу. Его нельзя было  искать  среди  врагов  Секхавея  -
никто из них не осмелился бы... Или? Может ли один из врагов считать  себя
вне подозрений, если другие захотят согласиться с этим? Турак отрицательно
покачал головой, отвергая  идею.  Слишком  сложно.  Он  не  был  опытен  в
интригах. Нужно найти более простой ход.
  Как найти подходящего исполнителя? Это было даже труднее,  чем  изучать
врагов и друзей отца. Турак понятия не имел, с чего  начать.  Люди  других
Домов были загадкой. Может быть, выбрать одного из Кеймири? Нет, этот клан
далеко не глуп. Но  желательно,  чтобы  это  был  высокородный,  возможно,
воспитанный в доме Кеймири - у него будут все необходимые знания, а  также
достаточная доля безжалостности, чтобы совершить убийство  в  кругу  своей
Расы.
  Он  использовал  свой  домашний  компьютер  -  никаких  следов   нельзя
оставлять в других Домах. Но и  здесь  необходимо  было  быть  осторожным,
изучая представителей браксана. Он задавал множество вопросов,  как  будто
его основная цель - выяснить деловые контакты отца.
  И усилия увенчались успехом.
  И вновь он понял, что изменился.  Год-два  назад,  когда  мысль  только
появилась в его голове, он отметил бы успех обильной выпивкой и провел  бы
ночь в объятиях женщины. Теперь, когда кусочки мозаики  сложились  в  одно
целое, по его лицу пробежала лишь торжественная ухмылка. Он знал, что  это
- только первый шаг и впереди еще долгий путь. Он никогда больше не сможет
открыто праздновать свои успехи, да и не нуждается в этом.


  На планете Сарак было немало ферм, земля здесь  славилась  плодородием.
Секхавей и некоторые другие браксана вкладывали сюда свои  деньги.  Жители
Сарака  вначале  жили  колониями,  потом  стали  гражданами   Независимого
Браксианского Союза. Они решили извлечь из своего климата все возможное  и
начали выращивать пли-ай - растение, цветы которого идут на  приготовление
самых дорогих наркотических средств в  Империи,  а  листья  применяются  в
медицин при заболеваниях кожи. Саженцы пли-ай  плохо  приживались  на  той
планете,  где  было  выведено   растение,   а   Сарак   обладал   сходными
биохимическими параметрами, более редкой  сменой  сезонов,  и  его  жители
решились попробовать.
  Когда был получен пятый урожай дорогостоящих цветов и листьев благодаря
усилиям  жителей  Сарака,  они  поняли,  что   одного   хорошего   климата
недостаточно. На родной планете  пли-ай  ветры,  проносящиеся  высоко  над
землей  переплетали молодые побеги  растения,  опыляли  их,  и  появлялись
зародыши уже вторичного  цветения  -  именно  из  них  добывали  ценнейший
нектар. Пли-ай плохо рос в искусственных условиях,  теплицы  применять  не
имело смысла. И тогда жители Сарака нашли решение:  они  выстроили  своего
рода огромные подпорки, упирающиеся в стратосферу планеты, и ветра  Сарака
могли стимулировать вторичное цветение пли-ай.
  Браксана привлекало все то, что может доставить удовольствие.  И  здесь
пли-ай отвечал многим требованиям. Секхавей внес  деньги  в  строительство
ряда  ферм  и  был  вознагражден  долей  дохода.  Другие   браксана   тоже
заинтересовались Сараком, но им не повезло: Секхавей не собирался делиться
добычей.  Он  строго  следил  за  тем,  чтобы  фермеры   не   вступали   в
нежелательные контакты. Несомненно, есть мало браксана,  которые  были  бы
рады, если бы Секхавея... убрали. И, несомненно, жители Сарака  не  любили
Центральную власть, которая  наложила  столь  жесткий  контроль  на  самую
важную часть их экономики.
  Турак улыбнулся. Затем, с тщательностью искушенного Кеймири,  он  начал
разрабатывать  детали  своего  плана.  "Вскоре  ты  поплатишься  за   свое
жестокосердие", - пообещал Турак Секхавею.


  Машак был высокий,  худой  человек.  Во  всех  его  движениях  сквозило
скрытое напряжение. Голос был груб, и когда он отдавал резкие  команды,  в
его  тоне  слышался  укор,  что  приказ   не   может   быть   исполнен   в
удовлетворительный срок. Он был агротехник  -  один  из  тех,  кто  мечтал
завести саженцы пли-ай на Сараке, и один из немногих, кто не отказался  от
своей мечты после того, как первые саженцы погибли, не дав цветов.  Сейчас
он запутался в экономических интригах иноземцев,  и  его  главной  задачей
стало вырваться из этой паутины. Центральное Браксианское Управление  было
инородным телом на Сараке, хоть здесь поселилось немало бракси.
  Он кивнул стражникам и вошел в город. Они знали его в лицо. У Машака не
было  лишнего  времени,   чтобы   заниматься   всей   этой   канителью   с
идентификацией личности у границы своего  города.  Горе  тому  -  будь  то
стражник или нет - кто окажется на его пути.
  Город: очистительные заводы, дистилляторы, теплицы для саженцев  -  все
подчинено  надеждам  на  будущий   урожай.   Среди   агротехников   Сарака
существовало соглашение, определившее для каждой  фермы  время  посадки  и
сбора. Таким образом, одни и те же люди могли работать на разных фермах  в
разное время. Сейчас город был  почти  пуст,  но  очень  скоро  его  улицы
наполнит тяжелый аромат дорогостоящих лоз и неприятный запах  тех,  кто  в
поту будет собирать урожай.  Фабрики  пустовали,  только  стража  охраняла
входы и выходы.
  Машак быстро прошел к городской Башне, кивнул охране. Вначале стражники
- это были недавно нанятые ребята -  хотели  его  остановить,  но,  узнав,
пропустили. Хорошо. Это очень хорошо, когда новые  люди  усваивают  что  к
чему.
  Он вошел в лифт и нажал кнопку.
  Кабина чуть качнулась перед началом своего долгого путешествия вверх по
городской Башне. Огромные цепи на равном  расстоянии  друг  от  друга  под
углом соединяли Башню  с  землей.  Многомильная  высота  этой  конструкции
определила необходимость  дополнительных  устройств,  удерживающих  ее  на
поверхности планеты. Сквозь прозрачные стены кабины  он  мог  видеть  свои
земли, многочисленные формы - три из них  принадлежат  ему.  Он  -  богат,
невзирая на высокие пошлины, которые установили браксана.
  Кабина  поднималась  медленно  -  так,  что  он  мог  адаптироваться  к
нарастающему давлению. Вдоль стен кабины на крючках развешаны  кислородные
маски, но он не будет пользоваться ими - ему не надо подниматься на  самый
верх.
  Чего хотят эти Кеймири? В кармане он нащупал записку. Все это ни к чему
хорошему не приведет. Далеко не секрет, что он ненавидит Секхавея  Кеймири
и предпочел бы иметь с ним  дело  через  других  лиц.  Для  Машака  именно
браксана  символизировали  собой  все   то,   что   было   нелогичного   в
экономической системе Союза: человек, приложивший ум, сердце, руки,  чтобы
реализовать тот или иной проект, вынужден был потом созерцать, как  другие
собирают плоды его труда. Но в записке все было ясно:  он  должен  явиться
тотчас же. Секхавею и в голову не могло прийти, что у Машака  есть  другие
планы, и он с удовольствием отказался бы от этой экскурсии!
  Кабина замедлила ход, остановилась, Машак распахнул дверь. На полпути -
между поверхностью земли и верхушками лоз пли-ай  -  находилась  небольшая
посадочная площадка для летательных аппаратов, которые предпочитали люди с
достатком. Простое силовое поле выполняло функцию ограды, его  практически
не было  видно  в  лучах  заходящего  солнца.  Отсутствие  ограды  и  этот
кажущийся обрыв в пустоту раздражали Машака, хотя он мог часами бродить по
висячим дорожкам между своих любимых лоз.  Но  сейчас  к  его  раздражению
примешивалось злобное недоумение: зачем его вызвали  сюда  без  каких-либо
объяснений?
  Он начал нетерпеливо постукивать ногой. Ветры высоко над  головой,  шум
его движений, выдающих раздражение  -  он  вполне  мог  пропустить  легкое
движение за спиной. Тень отделилась от стены. Машак обернулся,  не  ожидая
ничего хорошего. Ему удалось увидеть только яркую вспышку,  и  нестерпимая
боль пронзила все тело. Ускользающее сознание в  последний  момент  успело
вместить в себя ухмыляющееся лицо врага. А может  быть,  эта  триумфальная
усмешка была плодом воображения...
  Турак вышел из кабины и подошел к безжизненному телу.
  Луч станнера не причинил Машаку вреда, но, падая, он ударился головой о
металлический пол площадки. Тонкая струйка  крови  запачкала  лицо.  Турак
вытер кровь платком и взъерошил волосы - так, чтобы рана стала незаметной.
Затем он осторожно поднял тело и отнес в кабину, прислонив к  непрозрачной
стене. Скрестив руки Машака, он прикрепил, рукава к одежде  -  так,  чтобы
поза казалась естественной  закрепил веки бессознательного  агротехника  -
так, чтобы глаза были открыты. Он долго еще возился  с  телом  -  в  конце
концов, мало кто мог догадаться  без  тщательного  осмотра,  что  дело  не
чисто.
  Затем он занял свое место за мешками с удобрениями и стал ждать.
  Довольно быстро появился летательный аппарат Секхавея. Увидев Машака  в
кабине лифта, Кеймири ничего не заподозрил. Турак знал, что с ним не будет
слуг: отец предпочитает решать дела в одиночку. Ему не покажется странным,
что Машак не вышел из кабины - Секхавей знал, что агротехник не любит  эту
площадку.
  Затаив дыхание, весь в напряжении, Турак ждал.
  Корабль опустился, дверь открылась, и  выдвинулась  лестница.  Секхавей
спустился. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять  -  что-то  не
так. Но в это время Турак выскочил  из  своего  укрытия  и  твердой  рукой
направил станнер на отца.
  Секхавей не двинулся с места - его сын выстрелит быстрее, чем он сможет
достать оружие. Секхавей знал это.
  - Хорошо, - тихо  сказал  он,  голос  звучал  неестественно  ровно  для
человека на пороге  смерти.  -  Неплохо  задумано.  Лорд  Думар,  если  не
ошибаюсь?
  Турак кивнул. С коротко подстриженной бородой, с  завитыми  волосами  и
соответствующим гримом он был вылитой копией Думара. Конечно,  отец  узнал
Турака, но незнакомые люди вряд ли смогут заметить подмену.  И,  в  случае
необходимости, следствие можно будет направить по ложному следу.
  - Неплохо задумано, - тон Кеймири был тоном искренней оценки, сейчас он
старался сделать все возможное, чтобы Турак не нажал на  спусковой  крючок
станнера. - Довольно примитивно, но ты оказался мастером  своего  дела.  И
что же это за дело?
  С чувством гордости в голосе Турак ответил:
  - Ненависть Машака  привела  его  к  печальному  решению,  и  он  решил
покончить с тобой прямо здесь,  на  посадочной  площадке.  Но  попытка  не
удалась. Была борьба, сплетенные тела достигли края  площадки...  -  Турак
передернул плечами, жестом объяснив остальное. - Два тела -  я  не  дума