ональной  Ассоциации  Строителей  Американской   Мечты   был
внебрачным детищем давно забытой рекламной кампании.  Давно  обратились  в
прах пройдохи, которые раздули  эту  кампанию,  были  забыты  вдохновенные
рекламные лозунги. Но что можно было  поделать  с  гранитным  сооружением,
полным  всякого  хлама,  профессоров  и   швейцаров?   Их   можно   только
игнорировать и продолжать заниматься бизнесом.  Об  этом  подумал  Мандин,
когда вошел в убогую приемную директора музея.
   Его мумия-секретарша сказала гостям из Монмаунта:
   - Доктор Проктор очень занятой человек. Вы лучше бы ушли и договорились
о встрече по телефону.
   - Пожалуйста, - ласково произнес Мандин, - скажите господину директору,
что  наш  визит  связан  с  весьма  существенным  пожертвованием.  Мы   не
рассчитываем долго задерживаться в этом городе.
   Дверь кабинета распахнулась, и оттуда выпорхнул сияющий директор.
   Адвокат представился. -  Из  юридической  фирмы  "Райан  и  Мандин",  -
пояснил он.
   - Да, да, разумеется, мистер Мандин. Даже здесь, даже в нашем удаленном
глухом углу планеты мы прослышали  о  вашей  фирме!  Можно  узнать  у  вас
фамилию...
   - Извините!
   - О, я понимаю, мистер Мандин. И... э... сумму?..
   - Это зависит от обстоятельств, - строго произнес Мандин. - Мой  клиент
уполномочил меня осмотреть музей  и  сообщить  ему,  какие  его  отделы  в
большей степени нуждаются в дополнительной поддержке.
   -  О!  Позвольте  сопровождать  вас,  сэр!  Вот,  например,   коллекция
кишечнополостных...
   - Я предпочитаю раньше осмотреть главный зал.
   Доктор Проктор начал хмуриться, однако, в  последний  момент  выражение
его лица переменилось и стало более уверенным.
   - Туда открыт доступ публике. Всякие машины и  механизмы.  Может  иметь
весьма ограниченный интерес  только  для  инженеров  или  социологов,  для
такого рода квазиученых. А вот наша коллекция кишечнополостных...
   - В главный зал, пожалуйста!
   - Мистер Мандин! Это всего лишь приманка для туристов, заверяю  вас.  С
другой стороны, кишечнополостные представляют очень  большой  интерес  для
таких людей, как мы с вами...
   - Норвел, - опечаленно произнес Мандин, - боюсь, что  доктора  Проктора
не очень-то интересует посмертный дар нашего клиента.
   - Хорошо еще, что мы не отпустили вертолет и он нас ждет, -  согласился
Блай.
   Доктор Проктор, брызжа слюной от негодования, повел их в  главный  зал.
Они с самым серьезным видом осмотрели допотопный  ткацкий  станок,  первую
швейную машину, первый телеграфный аппарат, первый аэроплан братьев  Райт,
первый  атомный  реактор,  первый  ДМЛ-дом,  первый  сегмент   движущегося
тротуара.
   Они остановились перед домом-пузырем  ДМЛ,  одобрительно  улыбаясь,  за
исключением, впрочем, доктора Проктора. Туристы легким шагом шли мимо,  не
останавливаясь. Добрую минуту им пришлось ждать, чтобы подойти  поближе  и
прочитать пояснительную табличку:

   "N 342 871
   Первый дом фирмы ДМЛ. Пожертвование мистера Гамильтона  Моффета,  "Отца
домов-пузырей".   Этот   ДМЛ-дом,   перевезенный   в   музей   со   своего
первоначального места в Кошоктоне, штат Огайо,  был  сооружен  на  фабрике
пластмасс Дональда Лавина. Электрооборудование и механизмы разработаны,  и
установлены Бернардом Германом.  Он  простоял  более  пятидесяти  лет  без
единой  трещины  или  нарушения  функционирования.  По  оценке  химиков  и
инженеров, он просуществует без каких-либо ремонтных работ еще  1000  лет,
являясь по существу памятником бессмертному  гению  -  мистера  Гамильтона
Моффета!"

   Толпы туристов стали рассеиваться, и директор направился к дому,  чтобы
провести их внутрь.
   - Не нужно, - остановил его Мандин. - Давайте вернемся к вам.
   В  кабинете  директора  Проктора  Мандин  с  сомнением   посмотрел   на
небольшую, покрытую пылью бутылку, которую извлек  откуда-то  директор,  и
вздрогнул.
   - Нет, пить не будем, - решительно произнес он.  -  Доктор  Проктор,  я
могу  со  всей  определенностью  заявить,   что   мой   клиент   соизволит
пожертвовать сто тысяч долларов, разделив их по  вашему  усмотрению  между
Главной экспозицией и кишечнополостными.
   - Дорогуша! - возопил доктор Проктор, откидываясь на  спинку  кресла  и
любовно поглаживая бутылку. - Дорогуша!  Неужели,  наотрез  отказываетесь?
Ну, хотя бы по маленькой! Нет? Ну, что ж, а я  не  откажусь,  только  ради
того, чтобы отметить такое событие. Очень  мудрое  решение,  сэр,  очень!.
Поверьте мне, очень трудно найти адвоката, который, подобно  вам,  мог  бы
столь быстро  постичь  экологическую  значимость  и  волнующую  морфологию
бедных кишечнополостных!
   Он плеснул из бутылки в пыльный стакан и провозгласил тост:
   - За кишечнополостных!
   Он плеснул из бутылки в пыльный стакан и провозгласил тост:
   - За кишечнополостных!
   Мандин порылся в портфеле, затем  извлек  заполненный  чек,  две  копии
машинописного документа и плоскую банку, в которой что-то булькало.
   - А теперь, - тоном, не допускающим возражения; произнес он,  -  будьте
как можно внимательнее, доктор, Вы лично должны разбавить содержимое  этой
банки в одном литре обычной воды из-под крана, наполнить раствором обычный
садовый опылитель и опрыскать ДМЛ-дом в главном зале, покрыв  снаружи  все
пластиковые детали. На это уйдет не более десяти минут, если у вас хороший
опылитель. Естественно, вас не должны увидеть за этим занятием. Вот и все.
   Доктор Проктор, закашлялся, выпучил  глаза  и  расплескал  настойку  по
столу. Хрипло отдуваясь, он в конце концов овладел собой.
   - Дорогой мой! О чем вы это говорите? Что в этом контейнере?  Почему  я
должен поступать столь нелепым образом?
   - Отвечу по порядку на все ваши вопросы, - спокойно произнес Мандин.  -
Я говорю о ста тысячах долларов. То,  что  находится  в  этом  контейнере,
стоит сто тысяч долларов. Вы должны поступить именно так все за те же  сто
тысяч долларов.
   Доктор Проктор вытер рот тыльной стороной ладони и никак не мог начать:
   -  Но...  но...  если  вы  заверите  меня,   что   жидкость   абсолютно
безвредна...
   - Я этого не сделаю! Вам что, даром дают сто тысяч  долларов?  Валяйте,
профессор! Подумайте о  такой  бездне  денег!  А  также  об  экологической
значимости и волнующей морфологии ваших любимых кишечнополостных! А  затем
подпишите эту квитанцию, после чего возьмите чек.
   Доктор Проктор опустил глаза на чек.
   - Он датирован более поздним числом. На целый месяц!
   Мандин пожал плечами и начал складывать документы в портфель.
   - Ну, что ж, если вы намерены уклониться...
   Доктор Проктор схватил чек, подписался на  квитанции  и  быстрым,  едва
уловимым движением опустил банку с жидкостью в ящик стола.


   В вертолете Мандин и Блай переглянулись.
   - Точно по графику, - серьезно произнес Норвел.
   - Да, по графику, - согласился адвокат.


   Они успели в контору "Мандин и Райан" еще до закрытия. И Норви Блай  не
успел сесть, как вошел Мишел с докладом о посетителе.
   - Введи его, - велел Норви. - Нет, погоди минуту. Я сам.
   Он рванулся в приемную.
   - Арни! Заходи, заходи же!
   Придерживая гостя за локоть, он  повел  его  по  коридорам,  непрерывно
болтая и не обращая внимания на выпученные глаза Арни. Был, конечно,  путь
и покороче, но он не вел мимо лабораторий и комнат отдыха.
   - Арни, пива? - спросил Норвел в своем  собственном  кабинете  и  нажал
кнопку. Вошла мисс Проун и заказала для них пива. - Не сюда, Арни,  Сейчас
будут кресла поудобнее.
   Мисс Проун набрала на пульте два огромных кресла.
   - Я уверен, ты понимаешь, как глубоко я увяз, выполняя твою просьбу?
   - В самом деле, Арни? Пожалуйста, расскажи.
   Арни пожал плечами, потягивая пиво  и  украдкой  рассматривая  огромную
комнату, в которой они находились.
   - О, я ничуть не сожалею о содеянном. Ведь главное -  это  дружба.  Как
говорим мы, Инженеры: "Ты подкрепляешь мой фундамент, а я твой!". И  когда
ты попросил меня, как друг, раздобыть фирменные номера и месторасположение
ДМЛ-продукции, я, естественно, это сделал. Хотя, признаюсь, не ожидал, что
это  вызовет  такую  нелепую  суету  в  отношении  совершенно  тривиальных
записей. Фирменные секреты, мешающие  толковому  специалисту  -  ведь  это
проявление неэффективности, а неэффективность является преступлением.  Тем
не менее, я все сделал ради тебя и Чарльза Мандина.
   - Никак не ожидал, что у тебя будут затруднения, - солгал Норвел. -  Но
ты их все же заполучил?
   Арни поднял брови.
   - Естественно. И переснял. Они у меня. Вот только...
   - Давай взглянем, - напрямик произнес Блай.
   В  конце  концов  микрофильмы  оказались  в  его  руках   и   он   стал
просматривать этикетки. Да, здесь все, что нужно.  Серийные  номера.  Даты
производства. Месторасположение. Записи, касающиеся эксплуатации.
   - Арни, - сказал он дружелюбно, - поднимись, пожалуйста.
   Инженер нахмурился.
   - В чем дело? - спросил он и встал.
   Норвел Блай положил микрофильмы на стол.
   - Арни, - сказал он, - ты их достал не  для  того,  чтобы  оказать  мне
любезность. Ты их достал потому; что надеялся найти лучшую работу.
   Арни вспыхнул и сердито произнес:
   - Норвел, друг не станет...
   - Заткнись, Арни! Помнишь, что ты говорил об  испытании  на  прочность,
когда меня выгнали? Ну, что ж, попробуем.
   Он размахнулся. В последующие три минуты он хорошенько дубасил Арни  по
голове и ушам. Когда три минуты истекли, Арни  валялся  на  полу,  пытаясь
остановить кровотечение из носа, а Норвел возвышался над ним.
   - Прощай, Арни, - произнес он удовлетворенно и позвонил  проводнику.  -
Мишел укажет тебе путь к выходу.
   Норвел прошел в химическую лабораторию. Там он швырнул  микрофильмы  на
стол  Мандину,  который  наблюдал,  как  золотистая   жидкость   наполняет
эмалированные банки. Мандин схватил фильмы и раздраженно крикнул:
   - Ради Бога, держи их подальше от этой дряни!
   - Пожалуй, - согласился он. - Если они  пропадут,  будет  очень  трудно
повторно получить их у Арни. Я исколошматил его в пух и прах.
   Это было преувеличением, но  в  данной  ситуации  Норвела  легко  можно
простить за это.
   Мандин, крепко держась за подлокотники кресла, сказал:
   - Норвел, ты уверен, что в состоянии летать на этой штуковине? Ведь она
намного больше тех, что были в "Дженерал Рикрейшенз".
   - Не беспокойтесь, - коротко ответил Блай.
   Вертолет взлетел в ночную тьму прямо  с  посадочной  площадки.  Видимо,
упиваясь радостью жизни, Норви пролетел на бреющем рядом с  самым  высоким
небоскребом, затем взял курс на Кошоктон, штат Огайо.
   -  Не  перекинуться  ли  нам  в  картишки?  -  спросил   он,   небрежно
развернувшись в кресле пилота. - Полет предстоит долгий.
   Мандин покачал головой.
   - Я слегка нервничаю, - признался он.
   - Все идет как надо, - успокоил его Норви.
   Коротышка совершенно изменился за последние  несколько  недель.  Теперь
Мандин искренне надеялся, что обновленный Норвел Блай в самом деле  сумеет
настолько хорошо справиться с вертолетом, что проделает за одну  ночь  всю
грязную работу без свидетелей.
   Блай включил освещение кабины и стал читать  журнал.  Мандин  откинулся
назад, пытаясь расслабиться, и стал размышлять о  том,  что  произошло  за
последнюю,  наполненную  различными  событиями  неделю.  Пока   что   все,
казалось, шло гладко.
   Райан, до самых бровей нагрузившись новыми дорогостоящими  наркотиками,
ходил и говорил, как подобает мужчине. Хотя рано  или  поздно  должен  был
свалиться от изнеможения. И все же он был  счастлив  и,  что  еще  важнее,
держал под контролем обоих Лавинов. Норма, в некотором отношении  помогала
ему, а у Дона периоды полной неподвижности время от времени чередовались с
затяжными жуткими припадками. Однако при необходимости он всегда  был  под
рукой. - Норма тщательно следила за этим.
   А три молчаливых партнера - Хаббл, Котт и Нельсон -  расточали  похвалы
Мандину за то, как он расточает их  деньги.  Во  время  последней  встречи
Хаббла беспокоило только одно обстоятельство.
   - Вы тут ни при чем, Чарльз. По сути, мы сами виноваты,  что  никак  не
можем подступиться к Грину и Чарльзуорту, - признался Хаббл.
   Котт нахмурился.
   - Гарри, вы опять начинаете, - упредил его Хаббл. -  Как  может  Чарльз
осмысленно вести свои дела, если мы не будем с ним до конца откровенными?
   Снова Грин и Чарльзуорт, подумал Мандин.
   - Откровенны со мной в отношении чего, Блисс? - хрипло спросил он.
   Хаббл пожал плечами.
   - Ситуация все такая же ненормальная,  Чарльз,  как  и  всегда.  Просто
похоже, мы все трое никак не можем добраться до Грина и Чарльзуорта. О, мы
имеем с ними деловые взаимоотношения. Только,  понимаете,  не  такие,  что
можно было бы говорить о настоящих связях.
   Мандин подумал о капитане Ковалике, который нервничал из-за  того,  что
комиссар Саббатино перестал с ним разговаривать.
   - Может быть, по ходу дела, я сам  выйду  на  Грина  и  Чарльзуорта?  -
спросил он.
   Ему  вежливо  улыбнулись.  Это  маловероятно.  Грин  и  Чарльзуорт   не
занимались производственными делами или управлением  непосредственно.  Они
были финансистами.
   - Но, - сказал Хаббл, - если дни и  объявятся,  не  вздумайте,  Чарльз,
заниматься ими сам. Сейчас же свяжитесь с нами.
   - Честно говоря, - сказал с тревогой в голосе Нельсон,  -  мы  сами  не
знаем,  какова  их  роль  во  всем  этом,  Чарльз.  Блисс  и  я  близки  к
предположению, что они будут сохранять нейтралитет. Гарри считает, что они
нас поддержат. Не в том смысле, что будут голосовать за  нас,  но  окажут,
так сказать, моральное содействие. Но мы не можем к ним подступиться.
   - Вы хотите, чтобы я вышел на связь с ними? - спросил Мандин.
   Они скривились и закачали головами.
   - Мне кажется, - неожиданно произнес Хаббл, - что они  сами  выйдут  на
нас.  Мне  кажется,  что  они  следят  за   каждым   шагом,   который   мы
предпринимаем, и просто еще не приняли решения, какую позицию занять. Пока
что.
   Мандин удивленно обвел взглядом троих магнатов.
   -  Когда  вы  говорите  "они",  -  спросил  он,  -  что  вы  под   этим
подразумеваете?
   Началась всесторонняя перепалка. Котт был уверен  в  том,  что  Грин  и
Чарльзуорт были  ведущими  фигурами  мемфисской  группы,  плюс  группы  по
производству органических растворителей и группы коммунальников  из  новой
Англии. Сам он по сути дела был главой юго-западной финансовой группировки
и к тому же был монополистом среди предприятий неорганической химии.
   Нельсон, примыкавший к  финансистам  из  новой  Англии,  был  связан  с
цветной металлургией.  Он  утверждал,  что  Грин  и  Чарльзуорт  руководят
топливными магнатами Калифорнии. К тому же, почему-то считал,  что  у  них
немалая толика акций средств массовой информации.
   Но Хаббл, сам магнат средств массовой  информации,  заявил,  что  этого
быть не может. По  его  мнению  Грин  и  Чарльзуорт  прежде  всего  только
денежные тузы.
   С этим все согласились. Но тревога не развеялась.
   - Послушайте, - сказал Мандин, - я хочу привести в порядок  собственные
мысли. Так что, мы покинем поле  боя,  если  Грин  и  Чарльзуорт  выступят
против нас?
   Все посмотрели на него так, словно он был двухлетним ребенком.
   - Если бы мы могли, парень, - печально произнес Гарри Котт. -  Даже  не
заикайтесь об этом. Я сомневаюсь, можно ли это сделать. В любом случае  мы
потеряем очень значительную сумму денег. Но я уверен, что  весь  вопрос  -
налаживание контакта с ними. Ведь мы все-таки делаем шаг вперед. А Грин  и
Чарльзуорт всегда были на стороне прогресса.
   - На стороне реакции! - возразил Нельсон.
   - Они всегда были центристами! - упорствовал Хаббл.
   - Но кто они все-таки? - не выдержав, Мандин задал вопрос в лоб. -  Кто
они? Существует ли реальный человек по имени Грин и  реальный  человек  по
имени Чарльзуорт?
   - Их конторы находятся в Эмпайр  Стейт  Билдинг,  -  пояснил  Хаббл.  -
Занимают все здание. Я наврал вам в  тот  раз,  когда  мы  проезжали  мимо
Эмпайр Стейт. Извините меня, Мандин. Я тогда еще не был достаточно  знаком
с вами.
   Мандин поднял брови.
   -  В  самом  Нью-Йорке?  Я  считал,  что  весь  город   опустел   после
бомбардировок.
   Хаббл покачал головой:
   - Мне кажется, это как раз то, что они хотят внушить  каждому,  Чарльз.
Да, они именно там. Вы можете видеть огни в окнах, ночью - в  окнах  этого
единственного на весь  город  целого  здания.  Это  не  маяк,  как  думает
большинство. А что касается реальности господ Грина и  Чарльзуорта,  то  в
этом я весьма сомневаюсь. Название фирмы  существует  несколько  столетий,
так что... Но, признаюсь, уверенности у меня нет. Когда заходишь в здание,
то не обнаруживаешь ничего  существенного.  Клерки,  младшие  исполнители,
заведующие отделами, в общем, все как у всех. Мы иногда имеем с ними дела,
и приходится очень долго ждать, пока  они  "решают  вопросы  политики".  Я
предполагаю, что все это время им необходимо на получение  соответствующих
инструкций.  Ну,  Чарльз,  поздравляю.  Теперь  вам  известно  о  Грине  и
Чарльзуорте ровно столько же, сколько и кому-либо из нас. Только  помните,
если они объявятся где-нибудь, если вы встретитесь с  чем-нибудь,  скажем,
несколько необычным и у вас  возникнут  подозрения,  что  они  показались,
дуйте вовсю в свисток! Мы придем и займемся ими!
   - Но это всего лишь мера предосторожности, - поправил Котт. - Я уверен,
что они не доставят нам никаких хлопот. Они будут  вместе  с  нами,  когда
корабль станет тонуть. Ведь в основе своей они за прогресс.
   - Реакционеры! - вскричал Нельсон.
   - Центристы! - не унимался Хаббл.
   - Кошоктон! Мы прибыли! - прозвучал мелодичный голос Норвела Блая.
   Вертолет развернулся и стал снижаться. Внизу лежал  Кошоктон,  наиболее
средний город из самого среднего штата федерации. Пятьдесят лет тому назад
Гамильтон Моффет, "отец домов-пузырей", подписал первый контракт фирмы ДМЛ
на промышленный выпуск домов.
   - Вы нашли район домов-пузырей? - спросил Мандин.
   - Мы как раз над ним. Приготовьте свой разбрызгиватель.
   Это было не просто. И сам разбрызгиватель был не простой: огромный бак,
заполнявший всю утробу вертолета и наполненный сжатым фреоном.
   - Начинайте первый заход, - скомандовал Мандин.
   Вертолет пролетел над районом домов-пузырей на  высоте  триста  метров,
оставляя за собой струю  золотистой  жидкости.  Часть  ее  испарялась,  но
поскольку она была тяжелой, достаточное количество достигло домов-пузырей,
покрыв их тонкой пленкой.
   Норвел Блай совершил четыре захода, пока не израсходовал всю  жидкость.
После этого он взял  курс  домой,  оставив  за  собой  золотистые  купола,
которые когда-то принадлежали одной из захудалых провинциальных  компаний,
но уже давно были поглощены корпорацией по выплавке цветных металлов.
   Именно поэтому, приятель Мандина Нельсон скрежетал зубами,  подсчитывая
убытки, которые нанесли ему в эту ночь Мандин и Блай.



20

   - Это мальчик,  -  с  гордостью  заявил  Блай,  угощая  сигарами  своих
слушателей, восседавших в его кабинете, - я сам убедился в этом, глядя  на
экран прибора. Врач говорит, что  такого  чудесного  зародыша  он  еще  не
видел.  Боже  мой,  когда  этот  ребенок  родится,  у   него   будут   все
преимущества, которых я, его отец, не...
   В кабинет стремительно ворвался Чарльз Мандин.
   - Доброе утро, босс! - взревел Блай. - Мальчик!  Доктор  восторженно  о
нем отзывается! Возьмите сигару!
   - Поздравляю, - кисло произнес Мандин. - Норвел, мы можем приняться  за
работу? Ведь сегодня у нас большой день!
   -  Да,  сэр,  -  протрезвев,  промямлил  Норви,  после  чего  они   оба
отправились в кабинет Райана.
   В  коридоре  слонялась   девушка-служащая,   которая   могла   невольно
подслушать то, о чем  говорилось  в  кабинетах.  Норма,  последовавшая  за
Мандином и Блаем примерно через полминуты, увидела, как девушка, взяв вазу
с цветами, поднесла е