Фредерик Пол, Сирил Корнблат.
   Гладиаторы по закону

   -----------------------------------------------------------------------
   Frederik Pohl, C.M.Kornbluth. Gladiator-at-Law (1955)
   OCR & spellcheck by HarryFan, 8 November 2000
   -----------------------------------------------------------------------


1

   На  бледном,  одутловатом  лице   обвиняемого   будто   стояла   печать
"изначальной психической неполноценности". Хнычущим голосом  он  взывал  к
Чарльзу Мандину, выпускнику юридической школы Джона Маршалла:
   - Защитник, вы обязаны вызволить! Я уже дважды судим,  и  на  этот  раз
меня кондиционируют!
   Мандин с неприязнью посмотрел на своего первого клиента.
   - Вы не признаете себя виновным? - снова спросил  он,  не  в  состоянии
что-либо сделать. Его назначил суд и тем самым сыграл с ним грязную шутку.
   Отпечатки пальцев этого грубияна были со всех  сторон  на  вещественном
доказательстве А -  жестяной  кассе,  выуженной  из  билетного  окошка  на
стадионе "Монмаунт". Способ совершения точно совпадал с двумя  предыдущими
преступлениями  этого  подонка.  Подозреваемый  в  пособничестве,  который
отвлекал кассира все необходимое время, был готов занять место свидетеля -
он уже дал  показания  прокурору.  И  все  же  этот  негодник  отказывался
признать свою вину.
   Мандин попытался еще раз.
   - Вы же знаете, что ничего плохого с вами  не  произойдет.  Всего  пара
дней в больнице. Это совершенно безболезненно, я видел своими собственными
глазами. Нас туда водили на первом курсе.
   - Защитник! Вы просто ничего не понимаете!  Если  меня  кондиционируют,
Господи Боже, то придется работать!
   Мандин пожал плечами.
   - Вы не хотите слушаться советов. Я сделаю все, что будет в моих силах.
   Но суд длился несколько минут. Мандин попытался заикнуться, что  нельзя
брать в расчет показания сообщника. Он лепетал о том, что моральный  облик
лжесвидетеля делает его показания  неприемлемыми  в  случае  преступления,
караемого кондиционированием. Обвинитель, выпускник Гарварда,  высокомерно
парировал,  что  сущность  преступления,   караемого   кондиционированием,
заключается в побуждениях обвиняемого, а не в  факте  совершения,  которое
сообщник только засвидетельствовал.
   Глаза судьи были пусты и отрешенны. Он кивнул и обратился к Мандину:
   - Отклоняется.
   Мандин не удосужился возразить.
   Предъявление иска закончилось, и  заговорил  Мандин.  В  горле  у  него
пересохло.
   - Уважаемый суд, - сказал  он,  обращаясь  к  компьютеру,  выполнявшему
функции присяжных заседателей, - защита утверждает, что здесь нет  состава
преступления и не станет прибегать к показаниям свидетелей.
   (Это,  во  всяком  случае,  не  даст  возможности   гарвардской   шишке
осведомить присяжный компьютер о двух предыдущих приговорах.)
   Гарвардец, холодно улыбаясь, за полминуты в трех отточенных силлогизмах
продемонстрировал всю вину обвиняемого.
   Пальцы судебного клерка забегали по клавишам. Когда поднялся Мандин, он
принял выжидающую позу.
   - Позвольте доложить уважаемому суду, что мой подзащитный -  неудачник.
Будучи  продуктом  разбитого  семейного  очага  и  трущоб  Белли-Рэйв,  он
заслуживает справедливости в такой же мере, как и любой другой  гражданин.
Но в его деле целям справедливости может служить  только  оказываемое  ему
милосердие.
   Судья и обвинитель улыбнулись в открытую. К черту  достоинство!  Мандин
вытянул шею, пытаясь прочесть, что же написано на жесткой оранжевой ленте,
которая со щелканьем стала выползать из шифровального  аппарата  на  столе
клерка. Он мог расшифровать код компьютера, если вердикт был несложным.
   Закодированный итог разбирательства гласил:
   - 0-0... 0-0... 0-0...
   - У защиты все, -  промямлил  он  и  откинулся  на  стуле,  не  обращая
внимания на отчаянное бормотание подсудимого.
   - Господин присяжный поверенный, - произнес судья, обращаясь к  клерку,
- передайте материалы по присяжному компьютеру.
   Клерк быстро ввел  в  компьютер  две  ленты.  Внутри  что-то  заурчало,
замигали лампочки на контрольной панели. Если можно  было  подстроить  эту
штуковину, - в отчаянии подумал Мандин. Или подбить одного из этих  клятых
клерков набить соответствующий код на ленте. Нет, это исключено. Они  были
добровольно кондиционированы, как евнухи-добровольцы  в  древние  времена,
пожертвовавшие своим мужским началом, чтобы гарантировать  себе  безбедную
жизнь.
   В красном окошке зажглись буквы:
   - ВИНОВЕН.
   - На работу... - пробормотал подсудимый.
   - Мистер  Судебный  Исполнитель,  уведите  узника.  Приговор  завтра  в
одиннадцать должен быть приведен в исполнение, - произнес  судья,  сдвинув
парик и обнажив наушники. - В судебном заседании объявляется перерыв.
   - Как я ненавижу эти гнусные машины, - простонал подсудимый. -  Неужели
вы не могли добиться Для меня суда с присяжными-людьми?
   - Присяжные-люди скорее всего распяли бы вас, - устало произнес Мандин.
- Зачем это вам понадобилось обворовывать стадион? Почему  бы  не  выбрать
что-нибудь безопаснее, например, церковь? До завтра.
   Он  повернулся  спиной  к  подзащитному  и  натолкнулся  на  выпускника
Гарварда.
   - Прекрасная попытка, молодой человек, - холодно улыбаясь, сказал  тот.
- Разве мы в состоянии выиграть все дела?
   - Если такой умный, почему  вы  не  адвокат  корпорации?  -  огрызнулся
Мандин, и вконец расстроенный, покинул здание суда.


   Уже на улице он пожалел о своем  саркастическом  замечании.  Гарвардец,
каким бы важным не казался, разумеется, очутился здесь по той же  причине,
что и Мандин. Он не унаследовал адвокатскую практику в одной из гигантских
корпораций, и дорога туда  ему  была  навеки  заказана.  Даже  шлифовка  в
Гарвардской юридической школе  не  позволяет  стать  членом  семьи  Рутов,
Линкольнов или Далласов. Не для гарвардца и не для Чарльза Мандина  лучшие
адвокатские места в промышленности, в  рассмотрении  гражданских  дел  или
тяжбы между акционерными обществами. Не  для  них  тресты  и  комитеты  по
защите собственности. Не для них золотой дождь, который падает на тех, кто
выступает перед состоящими из людей комиссиями и судами по делам об опеке,
судьями-людьми и присяжными-людьми. Для них - присяжный компьютер и мелкие
уголовные дела.
   Угрюмая прогулка по знойным, ухабистым улицам привела Мандина в здание,
где находилась его квартира. Когда он увидел краткую надпись у входа,  его
глаз стал дергаться: "Агенты по аренде сожалеют, но  не  могут  предложить
свободные места в помещении". Мандин надеялся, что к его  конторе  это  не
относится.
   Из головы не выходил первый клиент, воришка.  По  крайней  мере,  будет
гонорар.  За  дела,  по  которым  назначается  кондиционирование,  положен
гонорар. Вор был повергнут в ужас при одной мысли, что не  сможет  красть.
Возможно, защитник Мандин сам  будет  доведен  до  такого  состояния,  что
станет с крючком у стены  в  очередь  к  окошку  билетной  кассы  стадиона
"Монмаунт".
   Или  дойдет  до  крайней  степени  отчаяния  и  обнаружит  себя   среди
участников Дня Состязаний.
   Почтовый бункер был пуст, но Бессонный Секретарь привлек внимание своим
подмигиванием. Опять агенты по найму?  Торговцы  юридической  литературой?
Может быть, даже клиент?
   - Валяй, - произнес Мандин.
   - Телефонный звонок в 12:05, - чеканным голосом  заговорила  машина.  -
Мистера Мандина нет, мадам. Если желаете, оставьте сообщение.
   Послышался голос Дворкаса:
   - Кого это, черт побери, сестричка, ты называешь "мадам"?
   Секретарша пробормотала  нечто  нечленораздельное,  не  забыв  в  конце
вставить "сэр".
   - Что за черт... - начал было с досадой Дворкас, но тут же спохватился.
- О, это, должно быть, одно из этих паршивых устройств! Послушай, Чарли, я
послал к тебе одного парня по фамилии Блай. Обращайся с ним  поласковее  и
позвони мне. И пусть починят эту чертову штуку, не то пострадает весь твой
бизнес, уж поверь мне.
   Сделав некоторую паузу, секретарша сказала:
   - Это конец вашего сообщения, мадам?
   - Чтоб у тебя все микросхемы погорели! - взорвался Дворкас. - Перестань
же, наконец, называть меня "мадам"!
   Секретарша снова залепетала что-то невразумительности послышался щелчок
отключения.
   Прекрасно, подумал Мандин. Теперь Дворкас будет на  него  дуться,  и  с
этим  ничего  нельзя  поделать.  Путаница  секретарши  в  отношении   пола
собеседника и детский лепет не входили в контракт по обслуживанию.
   Дворкас был  председателем  окружного  комитета  и  распределял  мелкие
поручения среди способных молодых юристов.
   Пока он поносил Дворкаса и продавца, который подсунул  ему  секретаршу,
захлопала труба пневмопочты. Он нетерпеливо выудил письмо из бункера,  но,
увидев обратный адрес, швырнул его в сторону не распечатав. Корпорация  по
реализации  научных  инвестиций  вряд   ли   могла   сообщить   что-нибудь
интересное. Он знал, что задолжал ей, но  понимал:  по  закону  она  не  в
состоянии применить какие-либо суровые санкции.
   Делать было абсолютно нечего, пока не придет этот Блай  или  кто-нибудь
из конторы Шерифа. Жизнь адвоката не так уж  и  плоха,  чеши  себе  языком
перед машинами, которые тайком считают себя гораздо умнее.
   Бессонная Секретарша подала голос:
   - Насколько мне показалось, мадам... а может быть, сэр...
   Мандин разъяренно лягнул этот чертов электронный ящик.  В  нем  тут  же
что-то заскрипело, но голос стал более вразумителен.
   - Мистер Мандин, в приемную вошел какой-то джентльмен.
   -  Проходите!  -  крикнул  Мандин,  глядя  на  дверь.  Затем   произнес
спокойнее: - О, извините меня, мистер Блай?
   В кабинет осторожно  вошел  незнакомый  мужчина.  Мандин  отметил,  что
незнакомец пользуется слуховым аппаратом,  при  этом  он  слегка  наклонял
голову.
   - Верно, - произнес мужчина. - Я Норвел Блай. Я... э... просил  мистера
Дворкаса, чтобы он  порекомендовал  мне  первоклассного  юриста,  и  он...
значит... посоветовал обратиться к вам...
   - Чем могу быть полезен? - равнодушно поинтересовался Мандин.
   - Моя жена... это... то есть, я хотел бы получить кое-какую  информацию
об удочерении. Видите ли, у меня  есть  падчерица  -  дочь  моей  жены  от
первого брака, а моя жена, значит, считает, что нам следовало  бы...  э...
мне следовало бы удочерить ее.
   Вот так старина Дел Дворкас, со злостью подумал Мандин. Он же прекрасно
знает, что я занимаюсь только уголовными делами, а все равно суется...
   - Извините, мистер Блай, но я ничем  не  могу  вам  помочь.  Вам  нужно
поискать адвоката по гражданским делам.
   Блай прикоснулся к регулятору слухового аппарата.
   - Прошу прощения?
   - Я сказал, - громко и отчетливо произнес Мандин, - что не могу взяться
за такое поручение.
   - А, я знаю, - кивнул Блай. - Мистер Дворкас предупредил меня об  этом.
Но он сказал, что адвокат по гражданским делам ужасно много заламывает,  а
вы... то есть, поскольку вы его приятель, а я - приятель его брата, то все
будет сделано по-дружески. Да и все, что  мне  нужно  узнать,  это  что  я
должен предпринять в этом случае. Не думаю, что мне нужен будет адвокат на
заседании суда по данному вопросу. Верно?
   Мандин на секунду задумался.  Влезать  в  такое  дело  -  затея  весьма
щекотливая, в этом не  было  никакого  сомнения.  Ну  и  удружил  Дворкас,
впутывая его. Но, только - совет  и  информация.  Слава  Богу,  ребята  из
корпорации за это просто-напросто не захотят тащить к судье.
   Он откинулся назад и стал исподтишка разглядывать  клиента.  Фигура  не
такая уж и внушительная, но одет вполне прилично. Вид явно  не  загнанный.
Наверное, работает по контракту, зарплату получает регулярно, живет в доме
жилищной монополии, терпит издевательства со стороны жены.
   - Расскажите обо всем по порядку, - попросил  Мандин.  -  Прежде  всего
сколько... То есть  суд  захочет  быть  уверенным,  что  вы  зарабатываете
достаточно для содержания ребенка.
   - Это... я уже содержу ее в течение трех лет. Извините, мистер  Мандин,
но нельзя ли покороче? У меня обеденный перерыв всего лишь час,  а  мистер
Канделла очень шипит, когда...
   - Пожалуйста, только факты - возраст ребенка, где находится его отец  и
так далее.
   Блай застенчиво закашлялся.
   - Меня зовут Норвел  Блай,  я  помощник  режиссера  компании  "Дженерал
Рикрейшенз" - спорт, отдых, развлечения. Основное мое занятие - подготовка
Дня  Состязаний.  Мою  жену  зовут  Вирджиния.  До  того,  как  я  с   ней
повстречался, она была замужем за Тони Эллестоном. Они... э... не  слишком
хорошо ладили между собой. Для нее этот брак был тяжелым испытанием. У них
была дочь Александра. Насколько я понимаю, он сейчас  мертв.  Так  что,  в
любом  случае  она  под  моей  полной  опекой.  У   меня   с   собой   все
соответствующие документы. Александре сейчас десять лет. Что еще?
   Мандин для виду быстро записывал, поскольку  Бессонная  Секретарша  все
автоматически записывала на магнитную ленту.
   - Пока этого достаточно, - сказал он. - Мне нужно заглянуть... обсудить
этот вопрос с одним из моих коллег. Вам удобно будет снова зайти  ко  мне,
ну, скажем, в пятницу в это же время?
   Когда  несколько  встревоженный  Блай  выходил  из   офиса,   Бессонная
Секретарша прокричала ему вслед:
   - Оставьте заявление. Клак-клак-клак. Миссис Мандин нет в городе.
   Разъяренный Мандин выключил ящик.
   Два клиента в один день, удивленно  подумал  он.  Все  возможно.  Может
быть, ему все-таки придется отдать на завод секретаршу, он  расплатится  с
этими псевдоучеными, а домохозяин не вышвырнет его на улицу.
   Может быть...



2

   Он не  очень-то  похож  на  приличного  адвоката,  думал  Норвел  Блай,
возвращаясь в свою контору. Но, по крайней мере, этот Мандин  не  запросит
слишком много. Арни, практически, это и обещал. Он сказал: "Пойди к  моему
брату, Норви. Дел -  очень  важная  персона,  пожалуй,  один  из  наиболее
влиятельных умов  нынешнего  правительства.  Он  направит  тебя  только  к
хорошему специалисту. И о цене тебе не придется беспокоиться".
   В самом деле, зачем нужен известный юрист для подготовки документов  на
удочерение? Вся эта затея довольно глупа. Если бы Джинни не была тогда так
раздражительна, он мог бы объяснить ей, что это пустая трата денег.  Никто
не собирается забирать у них Александру. И  разве  могут  возникнуть  хоть
малейшие сомнения о наследстве, если он умрет?
   На мгновение он задумался над этой мыслью. Вирджиния, похоже,  серьезно
этим обеспокоена. Она несколько  раз  повторила:  "Не  забудь  спросить  о
наследовании". И он, конечно, забыл. Ну, что ж, в пятницу спросит.
   И все же он не мог упрекать  Вирджинию  в  ее,  скажем,  неуверенности.
Жизнь с первым мужем была сущим адом. Тем более, если живешь в  Белли-Рэйв
чем Бог послал, без будущего. Вот почему она теперь стала такой  преданной
женой.
   Конечно, теперь она была преданной женой, повторил он  про  себя.  Хотя
важным было то, что скажет Канделла  из-за  его  опоздания  на  пятнадцать
минут.  В  последнее  время  с  Канделлой  стало  очень   трудно   ладить.
Естественно, в этом нет его  вины.  Он  нервничает  все  больше,  по  мере
приближения Дня Состязаний. Разумеется, никого ни за  что  нельзя  винить.
Нельзя, если тебя зовут Норвел Блай.
   К счастью, Канделла не обратил внимания на опоздание. Однако часа через
полтора к столу Норвела подошла секретарша и сказала:
   - Мистер Канделла хотел  обсудить  подготовленную  вами  программу  Дня
Состязаний.
   Входя в кабинет шефа, Блай  испытывал  чувство  неловкости,  и  не  без
оснований.
   Старик Канделла хлопнул бумагами и взревел:
   - Блай!  Вы,  наверное,  подумали,  что  День  Состязаний  -  это  сбор
бойскаутов,  где  мальчишки  пускают  стрелы  и  бегают  по  следу  вокруг
теннисного корта? Верно? Или вы считаете, что это ужин с  чаем  в  Дамском
Благотворительном Обществе? Может быть, вам даже невдомек,  чем  на  самом
деле должен быть День Состязаний?
   Норви сглотнул слюну.
   - Нет, сэр... - прошептал он.
   - Н-н-е-т, с-э-р, - передразнил его Канделла. - Нет, сэр! Ну,  что  же,
если вы знаете, что такое День  Состязаний,  то  почему  этого  не  видно?
Почему во всем этом мерзком сценарии нет ни одной, по-настоящему  стоящей,
захватывающей идеи? Беру назад слово "мерзкий". Должен  признаться,  никто
не станет упрекать вас в том, что мерзких сцен  недостаточно.  Могут  быть
другие жалобы, но гарантирую, никто не станет жаловаться на то, что  будет
слишком много мерзости и крови. - Он ткнул в бумаги волосатым указательным
пальцем. - Послушайте вот это: "Церемония открытия:  прохождение  новичков
сквозь строй копейщиков. Зрелище первое: пятьдесят девушек-борцов  против,
пятидесяти боксеров-мужчин. Первая  пара  -  шестидесятилетние  мужчины  с
паяльными лампами".  Стоит  ли  продолжать  дальше?  Считается,  что  День
Состязаний должен стать крупнейшим событием года, Блай, вы это  понимаете?
Это не шоу в пятницу вечером в церковный сезон. Это  то  зрелище,  которое
должны запомнить надолго. И поэтому оно должно быть чем-то особым.
   Норви Блай униженно переминался с ноги на ногу.
   - Это... мистер Канделла, я именно так  и  считал.  Здесь,  видите  ли,
классическая главная мысль. Это вроде бы...
   - Я ставлю  эти  представления  вот  уже  пятнадцать  лет!  -  прорычал
Канделла. - Мне никто не нужен, чтобы подсказывать, годится  сценарий  или
нет. Так вот, я говорю вам, этот никуда не годится!
   Он нажал кнопку у себя на столе. Норвел ощутил, что стул  выскальзывает
из-под него, и вскочил на ноги до того, как тот исчез в стене.
   - Заберите этот так называемый сценарий! - продолжал бушевать Канделла.
- В понедельник мы должны начинать распределение ролей. Посмотрим, удастся
ли нам подготовить что-нибудь получше, чем раньше.
   Он даже не посмотрел на Блая, который раболепно пятился к двери.
   Весь остаток дня был не лучше.
   Норвел продиктовал, а затем  стер  пять  бобин.  Трижды  посылал  своих
помощников по трем различным поручениям. Но от всех принесенных материалов
было  мало  пользы.  Когда  к  нему  вошла  мисс   Дали,   чтобы   забрать
продиктованный после обеда текст, он заворчал на нее.
   - А что еще можно ожидать в этом  обветшавшем  спорткомплексе,  который
они называют стадионом? Загляните в Питсбург  -  там  у  них  арена  вдвое
больше, и к тому же бронированные вездеходы!
   - Да, сэр, - согласилась мисс Дали. - Вас хотел видеть мистер Стимменс.
   - Хорошо, - сердито произнес Блай и вызвал  стул  для  своего  младшего
сценариста.
   - Извините меня, шеф, - нерешительно произнес Стимменс.  -  Могу  ли  я
отвлечь вас на мгновение?
   - Вы меня уже отвлекли, - ответил Норвел позаимствованным у шефа тоном.
   Стимменс несколько раз нерешительно  открыл  рот,  затем  быстро-быстро
заговорил:
   - У нас здесь, шеф, великая организация, и я горжусь тем,  что  являюсь
ее частью. Но  у  меня  возникли  некоторые  затруднения  -  понимаете,  с
повышением, - и мне кажется, что было бы очень неплохо для  вас,  шеф,  не
говоря уже обо мне, если бы... - Он пустился в  мучительные  объяснения  о
том,  что  произошла  ошибка   клерка,   готовившего   документы   о   его
квалификации, когда он заканчивал школу, о том, что открылась  вакансия  в
компании "Изучение спроса", о девушке, которая не выйдет  за  него  замуж,
пока ему не присвоят пятнадцатый разряд...
   Задолго до того, как Стимменс подошел к  сути  начатого  им  разговора,
Норвел уже знал, чего он хочет, и подготовил достойный  ответ.  Однако  он
ощутил удары Канделлы на собственной шкуре  и  дал  возможность  Стимменсу
высказаться сполна. Затем он сразу же сказал:
   - Стимменс, если я не ошибаюсь, вы подписали  обычный  контракт,  когда
поступили к нам. В нем...
   - Да, сэр. Это так, но, видите ли, я...
   - В нем, я повторяю, имеется обычное условие для расторжения. Я уверен,
что вам понятна политика компании при заключении конт