я на плоскости - для нее окружающий мир остается одномерен, с
единственной степенью свободы.
  Переходя к более сложным схемам пространства, проследим закономерности
искривления.
  Если повторить операцию с плоскостью (, которая определяется двумя осями a
и b, то в проекции мы получаем уже двухмерный объект в трехмерном
пространстве.


   
 



  Аналогично первому опыту, мы получаем модель нелинейно-бесконечной
плоскости, принимающей графическую форму хорошо известной нам поверхности
сферы. (Данная модель искривленного двухмерного пространства имеет
несколько свойств, предложенных и доказанных Лобачевским. Нас же
интересует сам факт и особенности искривления). Оси координат замыкаются в
соответствующих точках, плоскость ( органично соединяется на стыках и
образует при небольшом искажении поверхность сферы. Плоскость является
двухмерным объектом, а сфера - трехмерным. Отсюда следуют небольшие
уточнения:
  - двухмерный или одномерный объект, существующие на плоскости, не являются
активными объектами трехмерного пространства; они принадлежат плоскости.
  - поверхность сферы, по отношению к себе, является плоскостью, но по
отношению к центру сферы - трехмерным объектом.
  - виртуальный обозреватель, принадлежащий искривленной плоскости (,
отмечает плоскость, как двухмерный объект (пространство), не подозревая о
существовании трехмерного.
  Со следующей моделью, подвергаемой искривлению относительно точки,
находящейся в пространстве, "усложненном" на порядок, придется сложнее,
так как модель является трехмерным пространством. Попробуем искривить
трехмерное пространство относительно точки, лежащей в четырехмерном. Мы
сразу же сталкиваемся с проблемой нахождения пространства, "большего",
нежели наше, на порядок. Разумеется, вспоминая пример с точкой или линией
поверхности шара, мы не можем представить себе четырехмерное пространство,
так как наше имеет, только три степени свободы. Зато мы можем,
отталкиваясь от принципов искривления предыдущих моделей,
"спрогнозировать", какие характеристики будет иметь четырехмерное
пространство.
   


  ( ?


   
(Модель довольно сложна, потому требует проецирования ее в пространстве).

  Нас же интересует несколько другой аспект.
  В частности, мы можем сформулировать принцип того явления, которому мы
обязаны при искривлении. Введем понятие пойнтоида (от английского point -
точка, и латинского oidos - подобный. Название получено от ошибочного
представления о модели искривленного трехмерного пространства).
  Пойнтоид - искривление данного пространства относительно точки,
находящейся в пространстве, усложненном на порядок.
  За точку отсчета классификации пойнтоидов будем считать тип пространства,
в котором находится наша Вселенная. То есть пространственная модель
Вселенной является трехмерным пространством, искривленным относительно
точки в четырехмерном.
  Сложный пойнтоид первого порядка - трехмерное пространство, искривленное
относительно четырехмерного.
  Последующие модели мы будем называть простыми пойнтоидами первого
(окружность) и второго (сфера) порядка. Сложные пойнтоиды получат название
в зависимости от удаления в порядках: соответственно второй, третий...
n-ный.
  Из всех известных нам моделей пространства упущенными оказалась только
точка. Возможно, точка является тем самым n-мерным пространством, которым
заканчивается рад пойнтоидов. В отличие от одномерного, двухмерного,
трехмерного (почти полная ограниченность в перемещении, но громадный
"объем" предоставляемого пространства), точка имеет бесконечное количество
направлений перемещений внутри системы (также точка), но бесконечно
ограниченное пространство для перемещения. Проще говоря, любая попытка к
перемещению в любом из направлений n-ых осей, не позволит точке
переместиться дальше того положения, в котором она находится.
  Пойнтоид n-ого или нулевого порядка - модель, начинающая и заканчивающая
ряд пойнтоидов; модель, максимально ограниченная в возможности перемещения
и максимально обеспеченная вариантами направления для перемещения.

  Возникает вопрос о возможности взаимодействия пространства искривляемого и
подпространства, превосходящего первый на порядок. Допустим объект из
искривляемого пространства попадет в подпространство. В таком случае,
образно выражаясь, объект (материальный, естественно) окажется "не в своей
тарелке". Объект, все движущие элементы которого настроены на перемещение
в родном пространстве, не сможет двигаться в подпространстве, так как то
имеет четвертую, неизвестную степень свободы. Перемещение объекта будет
по-прежнему происходить в диапазоне трех осей, но диапазон четвертой будет
недоступен.
  К примеру, двухмерный объект, переместившись в трехмерное подпространство,
будет перемещаться только по плоскости, в которую был поставлен
изначально. Я считаю что положенное мнение ошибочно.
  Так как объект является частью простого пойнтоида второго порядка, то есть
вырезом со сферы, то он будет незначительно, но искривлен. Допустим,
слегка загнутый по углам четырехугольник. Если "плоскостные" двигатели
расположены точно по углам, векторы толчков будут расходиться под углом
135( к боковой стороне. Но так как данный квадрат искривлен, вектор будет
незначительно смещен по оси Oz. Поэтому объект двухмерного пространства,
сам того не осознавая, будет перемещаться не только по плоскости, но и в
пространстве. Это доказывает возможность перемещения в подпространстве.

  В изложенных выше пунктах я доказал идеальную модель пойнтоида. Но, как
известно, любая материя, находящаяся в пространстве, искривляет его
относительно себя. Следовательно предложенная форма пространственной
модели не будет такой гладкой и правильной, каждая точка пространство не
будет одинаково отдалена от точки, относительно которой происходит
искривление. Поэтому многие характеристики пространства претерпят
изменений, связанных с второстепенной искаженностью пространства. На
перемещении объекта из пространства пойнтоида в подпространстве это также
скажется. Например, корабль, сконструированный в Солнечной системе, в
зоне влияния Солнца, в подпространстве не будет перемещаться с одинаковым
смещением по Oz оси. Нахождение реального объема искривленного
пространства Вселенной - что, в принципе, возможно, - тоже не даст
правильной цифры, с учетом погрешности незначительных искривлений от
материальных объектов.
  Данный доклад практически полностью является размышлением или
"согласованием имеющихся в обиходе частей" - вспомним хотя бы начало,
когда автор продвигался по гипотезе, отрицая существование линейной
бесконечности. Гипотетическим оказался также перенос некоего объекта в
подпространство. Из всего вышеизложенного этот момент является самым
маловероятным. Вспоминая великого теоретика относительности, образно
выразимся по данной теме: это так же возможно, как жук, ползущий по дну
огромного эмалированного тазика, даже не догадывающийся о искривленности
данного, просто так пробьет четырехмиллиметровый слой металла и заберется
во внутреннее пространство, покрытое пятнышками ржавчины в местах
повреждения эмали.
  Что и требовалось доказать.


  Тарабанов Дмитрий


  22.09.2001, Николаев.



Дмитрий ТАРАБАНОВ

                               ОПЕЧАТКА? 
                      (О КОНЦЕПЦИИ НАТРЕАЛИЗМА)

                                статья

  - Читатели любят спер-р-р-рму, понимаешь? Им нужно побольше "р": сперма,
клитор-р-р... Понял?
  Альберт Хардвеев, "Как бы писатель"

  - Пиши мой мальчик фантастику - у тебя это лучше получается...
  Там же

  Реалисты... Это пройдет! Футуристы... Это ненадолго! Акмеисты... Просто
название! Экзистенциалисты... Из-за нового слова что-то изменится в
литературе?
  И, как не странно, изменялось.
  Натреализм... Неужели опечатка? Наборщика мигрень замучила? Или что-то
действительно роковое? Правильное?..
  Вообще, этот пример новоиспеченные теоретики любят приводить
консервативным литературоведам. Но, как мне кажется, натреализм -
достаточно серьезная веха, как для обычной попытки дифференцировать
просексуальную литературу.
  Для меня это стилевое течение открылось достаточно давно и совершенно
случайно - во время одной из регулярных писательских поездок в Херсон.
Петр Шелудько (Роговской, в последствии) подсунул мне распечатку рассказа
Евгения Марковского "По грибы". Рассказ этот, повествующий в
соцреалистической манере об осеннем отдыхе деревенской молодежи на лоне
природы, который постепенно перерастает в "дружескую" оргию, произвел на
меня совершенно ошеломляющее впечатление. Позже рассказ был возведен
любителями нестандартных произведений в ранг "культовая вещь", автор
описан в анналах, а "декоронационный эффект" разобран в авторской статье,
превосходящей рассказ по объему как минимум в полтора раза.
  Николаевские писатели, в частности сам Роговской и немало известный в
старом Фэндоме Сергей Стульник, предпочли не плестись в хвосте "новой
литературы" и, оставив на время фантастические миросозидания, написать
мало-мальски достойный ответ "херсонскому Пелевину". Произведение,
созданное ими в соавторстве, называлось "Собачий вальс". Сюжет намеренно
брался околопогрибовский: три девочки-подростка пытаются с пользой убить
время. Повествование так же умиротворенно начинается в художественной
школе, потом продолжается у одной из девочек дома, где все три
представительницы слабого пола занимаются лесбийской любовью. Все бы
ничего, не привлеки они в оргию милую собаку, да не лиши одну из подруг
девственности. Тут авторам представляется возможность посмаковать все
прелести распутной жизни "продвинутой" молодежи, что они, в принципе, и
стремились сделать. Заканчивается рассказ вполне поэтично: новехонькая
женщина возвращается домой под утро и видит в окне, как мальчик Рики
Мартин (кличка), который по сюжету представляется в роли неопределившегося
в пристрастиях "голубого", играется с собакой. Из телевизора доносятся
звуки собачьего вальса...
  После повсеместного прочтения данного произведения в литературной
ассоциации "Пятая стихия" рассказ обзавелся посвящением: "Маркграфине". (В
аналогии с Маркграфом).
  Когда я встретился с Сергеем Стульником лично, он объяснил причину
посвящения. Дело в том, что жена Марковского Наташа приезжала накануне на
фестиваль "Геев и лесбиянок", регулярно проводимый в Николаеве, и с
другими аккредитованными участницами ночевала у писателя дома. Тогда же он
ввел номенклатурное понятие "натреализм", которое появилось по трем
причинам: 1. От имени супруги автора рассказа "По грибы", 2. От
"натурализма", 3. От слова "наташа", как обычно во Франции называют
проституток. Теоретик определил тогда данное стилевое течение, как
"шлюшный реализм", и ввел единственное правило: писать без прикрас.
  И вправду, натреализм, в отличие от эротики и порнографии, с которыми его
постоянно путают, явился исключительно серьезной фракцией современной
литературы постмодерна. Гипотетически, жанр не должен был развращать
личность - напротив, он должен был, не осуждая, показывать правду. И автор
делал это так, что слюни не то, чтобы не выступали, - тошнило.
  Если после исключительно художественных "По грибов" оставалось приятное
впечатление умело обыгранной феерии, то после натреалистических рассказов
молодых авторов-реформаторов не оставалось ничего, кроме гнетущего осадка,
свойственного литературе эпохи декаданса. То, что этого требовал стиль,
было само собой разумеющимся, но кому нужны были тексты, настолько
реалистические?
  Натреализм оказался в опасности повторения судьбы киберпанка, который в
своем чистом виде далеко не сразу нашел читателя в широких массах. Тем
более, натреализм балансировал на грани Российского законодательства
относительно растлевающей сознание литературы. И вообще, после
многолетнего триумфа гуманизма смотрелся он странновато. Но, как говорил
Сергей Стульник, назревала просорокинская революция, и совсем неплохо было
бы лишний раз "выпендриться".
  Вслед за "Собачьим вальсом" из-под пера плодовитой авторской "четы" вышел
еще один рассказ: "Белый танец", сюжет которого был выстроен на основе
реального трагического случая. На дружеской вечеринке девушке подсыпали в
напиток возбуждающий наркотик, да столько, что у бедняжки начался кризис
матки. Она закрылась в ванной и начала удовлетворять себя первым, что
подвернулось под руку - веником. В результате она нанесла внутренним
органам тяжелые травмы и умерла от потери крови. В этом произведении уже
просто не пахло эротикой. Оно ошеломляло правдивостью. Натреализм,
непрестанно гонимый, торжествовал.
  Решено было писать третий рассказ с целью объединения их в трилогию
"Generation Party" (вызов Пелевину), но то ли к огорчению, то ли к счастью
соавторство распалось.
  В истории жанра забелел ощутимый пробел.
  Потом, одним прекрасным весенним утром 2001 года Петр Шелудько открыл
нового автора - Альберта Хардвеева (наверняка, псевдоним). Дебютировал он
рассказом "Как бы писатель", который после того как был мной зачитан на
Росконе-2002 в дружеской компании Фэндома-28, стал источником слоганов и
цитат. В рассказе обыгран диалог издателя порнографического чтива и
молодого автора, совсем недавно отошедшего от фантастической прозы.
  Натреализм деформировался. Появилось сардоническое настроение "По грибов",
но без прикрас - исключительно художественных - не обошлось. Следующий
рассказ Хардвеева "Биофилотерапия", повествующий о любви к насекомым и
природе, был выдвинут в номинацию на сетевой конкурс "Тенета-Ринет'2002".
К сожалению, в категорию эротической прозы. Но слову "натреализм"
подфартило погреться в лучах славы и стать причиной многих неразберих.
("Натреализм? Что это такое? Опечатка?")
Последние вещи Хардвеева не были столь ярки, как предыдущие.
Натреалистическая сказка "Лесбиянки не спали" - просто ст„б. А рассказ
"Ошибки учителей" написан от первого лица и повторяет недочеты
вышеназванного соавторства.
  Что самое интересное во всей этой истории: за стилевое течение хватались
только авторы, имеющее непосредственное отношение к фантастике. С
фантастическим, совершенно не реалистическим складом ума. Парадокс, что ни
говори.
  "Если Марковский - субнатреализм; то, что делали мы - натреализм; - то
Хардвеев - это гипернатреализм". (П.Роговской). Я бы сказал по-другому:
постнатреализм. Или просто: исправленное и уточненное, с пересмотренным
условием по поводу прикрас. И раз уж дело зашло за ответвление, значит,
Иггдрасиль пустил корни и заявил права на место под солнцем. Осталось
только обильно поливать.

  22.07.02
  Николаев
  www.tarabanov.by.ru/sf
  E-mail: sf@mail.ru


  (c) Д.Тарабанов, 2002


--------------------------------------------------------------------
Данное художественное  произведение  распространяется  в электронной
форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
основе при условии сохранения  целостности  и  неизменности  текста,
включая  сохранение  настоящего   уведомления.   Любое  коммерческое
использование  настоящего  текста  без  ведома  и  прямого  согласия
владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 25.07.2002 13:36




Дмитрий Тарабанов

                             КТО НЕ БЫЛ СЪЕДЕН

                          Рассказ-натфантасмагория

  Медленно, но уверенно переставляя ноги, Он идет по плоскости эклиптики.
Шаг за шагом, даже не задумываясь, что каждую секунду миллионы микромышц
его тела - каждая размером с земную секвойю - сокращаются, потребляя уйму
энергии. Мир кругом, испещренный неисчислимым множеством светящихся
искорок, настолько иллюзорен, что поверить в его реальность практически
невозможно. Да и не хочется.
  Важно другое: Он наконец-то выбрался.
  Покинул пределы Матушки-Земли, нащупал твердь небесную, принял
полагающиеся масштабы и - вперед! Главное - знать как, знать зачем. В
конце концов, это не сложно: бери и шагай. Остальное - сноровка, скорость,
ширина шага - придет.
  Звезды кажутся еще меньшими, но их количество, открывающееся Его взору в
полной мере, внушает доверие/опасение/отвращение. Он мысленно представляет
непростой путь к ним, измеряя его шагами, и голова Его идет кругом.
Звездная сфера вокруг начинает бешено вертеться, и точки-огоньки сливаются
в яркие полосы, какие обычно пересекают небо августовской ночи, оглашая
падение метеорита. Сейчас они для Него - не больше песчинки, какими кишит
старый чулан. Он мысленно сравнивает их с громадиной Солнца, покоящегося
подле, представляя их реальные размеры. Воображение его строит страшные
картины.
  Звезды, как полчище прыщей на гладком до черноты теле Вселенной,
отполированном вечностью со времен Планка, выказывают ее зрелость. Он
думает, сколько дерьма покоится за каждой нахальной звездочкой, и как
сильно стоит надавить, чтобы шар плазмы взорвался всплеском
ионизированного гноя, сжигающим на своем пути все, прозванное
человечеством "тремя агрегатными состояниями вещества".
  Вещество... Как красиво это звучит! Субстанция... Насколько грамотно!
Дерьмо... Кощунство? Миллионы, десятки миллионов светлых голов рвут свои
синапсы-нейроны над проблемой бытия, выискивая способы покинуть колыбель
человечества ради новых пристанищ, изобилующих свежими единицами
протоплазмы. То, что они именуют "краеугольным камнем современной науки" -
ничто иное, как квинтэссенция заблуждений человеческой логики. А ведь все
до боли просто: нужно просто проткнуть пойнтоидный шарик иголкою поострее
и надрываться от хохота, стоя подле и наблюдая за тем, как все изгнившие
за время Хаббла внутренности, все скрытое от человеческого глаза красивой
матовой оболочкой, что лицезрели миллиарды сменяющихся поколений на
Матушке-Земле; все, находящееся за кулисами энтропии и тонкой подстройки
вселенских макроструктур, вываливается, вылетает с пронзительным свистом,
выплескивается наружу.
  Только тому, кто осознает всю ужасающую реальность Вселенной, она
открывает свои сверхсветовые, кривопространственные и массово-константные
барьеры, позволяя покинуть Великую Лечебницу, вынужденную держать
остальные миллиарды гадящих друг на друга и восхищающихся глубиной этого
замкнутого процесса людей.
  "Кто не был съеден, тот сгнил".1
Он стал первым, кто осознал это. И последним.
  Позади Него полыхает Земля. Это Он ее поджог, воспользовавшись
обыкновенной зажигалкой и карманным дезодорантом. Алое пламя не в силах
вырваться за пределы атмосферы, но это создает аналог колоссальной газовой
камеры, внутри которой не выживает никто. Субстанция... Ей-богу, смешно!
  Хохот Его, вырывающийся из автосинтезирующих кислород легких, заставляет
тонкие струны гравивзаимодействий дрожать, звезды чуть не вываливаются из
своих дырок, как триллионы затычек, вогнанных в одну большую
гипертрофированную задницу. Кто раньше, до него, мог догадаться, что
Вселенная есть ничто иное, как Абсолютная Задница, звезды - прыщи на
ней... нет, это прыщи-анусы в пенистой структуре пространства-времени.
  Он делает очередной шаг по невидимой тропе, подхватывает облачный шар
Венеры, неторопливо катящийся мимо, обнимает рукой вдоль геодезической
орбиты, вонзая руку в ее сверхплотную атмосферу и прорывая верхний слой
литосферы кончиками давно не стриженых ногтей. Он расчесывает пятерней
облака на его поверхности, достает из кармана брюк кольт, приставляет дуло
к планете и стреляет в упор. Пуля пронзает массивное тело, разрывает по
линии одного из великих разломов, превращая Венеру в крошащееся месиво. Он
с омерзением отталкивает шар, мгновенно смещающийся с орбиты, и смеется
пуще.
  Внезапная догадка лишает его речи, оставляя в сознании одинокий
истерический смех: Вселенная - извращенка. Если питание посредством
задницы - коллапс "черных дыр" - не извращение, то что это в таком случае?
Разновидность капрофагии? Не похоже. Хуже.
  Всего несколько шагов