в от пиджака округлое литое брюшко,вос-	      весть что вообразившие о себе,о писанине своей и о мире,ко-
 седал красноносый и красногубый,вообще румяный сатир и с	      торый собою осчастливливают,только такие,как я,способны уп-
 выражением,будто на трибуне стоя,диктовал ей по бумажке:	      рятать эту возможность от себя так глубоко,что сами о ней
  -..и с абстракционизмом в литературе мы должны бороться	      не подозревают...
 и будем бороться так же непримиримо,как с абстракционизмом	       Ну как,в самом деле,я, Феликс Александрович Сорокин,созда-
 в живописи,в скульптуре,в архитектуре...			      тель незабвенного романа "Товарищи офицеры!",как я мог пре-
  -И в животноводстве!-проорал я,чтобы остановить его.		      дставить себе,что проклятая машина на Банной может выбро-
  Он остановился,явно ослепленный новым поворотом темы,а я	      сить на свои экраны не семизначное признание моих, Сорокина,
 быстро спросил Таточку: 					      заслуг перед мировой культурой,и не гордую одинокую троеч-

                                                                      
 			125								      128
 ку,свидетельствующую о том,что мировая культура еще не соз-	      Весь ресторан клуба видел,как известный писатель военно-
 рела,чтобы принять в свое лоно содержимое синей папки,а мо-	      патриотической темы Феликс Сорокин,рослый,несколько груз-
 жет выбросить машина на свои экраны крепенькие и круглень-	      ный,среброголовый красавец с пышными черными усами,блестя
 кие "30 тыс.экз.",означающие,что синюю папочку благополуч-	      лауреатским значком на лацкане пиджака,свободно пройдя меж
 но приняли,благополучно вставили в план,и выскочила она из	      столиками,подошел к красивой женщине в элегантном костюме
 печатных машин,чтобы осесть на полках районных библиотек	      песочного цвета и поцеловал ей руку. И весь ресторан услы-
 рядом с прочей макулатурой,не оставив по себе ни следов,ни	      шал,как он,повернувшись к официанту Мише,произнес отчетли-
 памяти,похороненная не в почетном саркофаге письменного 	      во:
 стола,а в покоробленных обложках из уцененного картона. 	       -Мяса! Любого! Но только не псины. Хватит с меня псины, Ми-
  -...простите меня,-закончил он с сочувствием в голосе.- Но	      ша!
 я не мог оставить в стороне эту возможность,даже если бы не	       Половина зала пропустила эти странные слова мимо ушей,дру-
 хотел слегка наказать вас.					      гая половина сочла их за неудачную шутку,а Аполлон Аполло-
  Я молча кивнул.в который раз. Воистину:демон неба сломал	      нович,покачав черепашьей головкой,пробормотал: "Странно...
 мне рога гордыни.						      Когда это он успел?..".
  -Что же касается вашей угрозы сжечь синюю папку и забыть	       А Феликс Сорокин и не думал шутить. И тем более надираться
 о ней,-продолжал михаил афанасьевич,-то я,признаться,на-	      он отнюдь не собирался. Просто он был возмутительно,неприс-
 звал ее,угрозу,детской лишь в некоторой запальчивости. На	      тойно и неумело счастлив сейчас,и сам толком не знал,поче-
 самом деле,угроза эта мне кажется серьезной и весьма се-	      му,собственно.
 рьезной. Но, Феликс Александрович! Вся многотысячетелетняя
 история литературы не знает случая,когда автор сжег бы сво-
 ими руками свое любимое детище. Да,жгли. Но жгли лишь то,что
 вызывало отвращение и раздражение,и стыд у них самих...
 А ведь вы, Феликс Александрович,свою синюю папку любите,вы
 живете в ней,вы живете для нее... Ну как вы позволите себе
 сжечь такое только потому,что не знаете его будущего?
  Он был прав,конечно. Все это была кислая болтовня-насчет
 сжигания,забвения... Да и как бы я ее стал жечь-при паро-
 вом-то отоплении. Я нервно хихикнул:может быть,потому и
 печатается у нас столько барахла,что исчезли по городам
 печки?
  Михаил Афанасьевич тоже засмеялся,но тут же стал серьез-
 ным.
  -Поймите меня правильно, Феликс Александрович,-сказал он.
  -Вот вы пришли ко мне за советом и сочувствием. Ко мне,к
 единственному,как вам кажется,человеку,который может дать
 вам совет и выразить искреннее сочувствие. И того вы не хо-
 тите понять, Феликс Александрович,что ничего этого не будет
 и не может быть,ни совета от меня,ни сочувствия. Не хотите
 вы понять,что вижу я сейчас перед собой потного и нездо-