и  изнутри  на
Салли резко пахнуло экскрементами. Все-таки система очистки почему-то не
сработала.
   Салли ничего  не  оставалось,  как  вытащить  Роджера  из  скафандра.
Морщась от запаха, она  стащила  костюм  с  парализованного  тела  мужа,
свернула костюм вместе с тошнотворным содержимым и  засунула  в  большую
походную сумку, которую прикрепила к боковой стенке палатки.
   Салли  уже  было  ясно,  что  произошло  нечто  необъяснимое.  Роджер
выглядел так, будто его заморили голодом. Лицо его осунулось,  казалось,
в нем нет ни кровинки, из-под  кожи  выпирали  скулы,  а  глаза  глубоко
запали. Пульс бился как бешеный, давление подскочило, по телу  пробегали
легкие судороги. На всем теле высыпала мелкая красная сыпь, напоминающая
крошечные прыщики, а на спине  виднелась  крупная  отметина  размером  с
небольшой нарыв.
   Салли измерила Роджеру температуру. Она  была  повышенной.  И  тут  у
Салли мелькнула мысль, ей нужен  сканер  и  программное  обеспечение  из
лазарета главного судна. С Роджером явно  творилось  нечто  невероятное,
может, это сердечный приступ или какой-то неведомый ей  припадок  -  кто
знает? Но Салли была решительно настроена выяснить, в чем тут дело.
   Оставив  Роджера  привязанным  ремнями  к  носилкам,   она   накачала
воздушный шлюз и поплыла к кораблю. Там ее у входа уже поджидала Панди.
   Не проронив ни слова, Салли сняла скафандр. Панди не  сводила  с  нее
глаз. Она была зла и одновременно напугана.
   Наконец девушка произнесла:
   - Ну как, он жив?
   - Жив, - огрызнулась Салли.  -  Мне  кажется,  у  него  что-то  вроде
сердечного приступа или, может, инсульт.
   - Он парализован?
   Салли обратила на Панди рассеянный взгляд:
   - Не говори этого! Слышишь! Не смей даже заикаться об этом!
   - Тебе не следовало так поступать со мной, Салли!
   - Не понимаю, о чем ты?
   - Ставить меня в такое неловкое положение. Прамод  убьет  меня,  если
узнает, что я не разбудила его.
   - Что?! По-твоему, я должна была бросить Роджера на произвол  судьбы?
Только потому, что так поступил бы Прамод! Вот уж не думала, Панди,  что
ты станешь все валить на меня. Поверь, мне бы хотелось, чтобы  все  было
по-другому. Поэтому пусть тебя не волнуют  мои  проблемы.  А  теперь  не
путайся под ногами. Итак, мне нужен  медицинский  сканер.  Я  в  лепешку
расшибусь, но сумею выяснить, что за беда стряслась с Роджером.
   Салли устремилась вниз во вращающийся гравитационный отсек,  нащупала
ногами пол и ринулась в судовой лазарет.

Глава 11

   В первые часы  пополудни,  между  сексом  и  подачей  фруктов,  Рибен
Арнтадж дал часок отдых своему двухсотвосьмидесятипятилетнему  телу.  Он
раскачивался в эргономическом  гамаке  внутри  застекленной  веранды  на
четырнадцатом этаже небоскреба, принадлежащего его торговой  корпорации.
Отсюда его взору открывался захватывающий дух вид на Беливо-Сити, реку и
Спейстаун, который высился на противоположном берегу.
   Рибену Арнтаджу здесь  всегда  хорошо  думалось.  На  него  нисходило
глубокое, умиротворяющее чувство, особенно в те дни, когда его  навещала
малышка Бруда Дара. Она  приносила  с  собой  свою  неуемную  энергию  и
пухленькое, соблазнительное тело, доводя Рибена до  полного  физического
изнеможения.
   Умиротворенно покачиваясь  в  гамаке,  Рибен  размышлял  вовсе  не  о
торговых сделках, долгах и кредитах и даже не о  политических  интригах,
что сопутствовали им. Он пытался думать о  высоких  материях  и  великих
свершениях. Принадлежа к типу людей, привыкших командовать,  причем  уже
на протяжении более чем двух с половиной веков, теперь он находил особую
прелесть в природе и ее естественных красотах.
   Увы, законы не позволяли Арнтаджу стать владельцем целой планеты. Те,
кто  хотел  добиться  истинного  уединения,  строили  себе   в   космосе
искусственные  миры  -  мегахабитаты.  Иногда  зажиточные  люди  шли  на
компромисс,  покупая  себе  жизненное  пространство  на  одном  из   уже
обустроенных миров. Рибену Арнтаджу уже доводилось жить в мегахабитатах.
Однако его вскоре начинала одолевать  скука  -  настолько  искусственной
была окружающая его среда.  Рибену  не  хватало  естественного  ощущения
настоящей планеты, с непредсказуемой погодой и неприглаженным  пейзажем.
Ему не хватало первозданности, разных червяков  и  букашек,  снега  или,
наоборот, зноя, которые на мегахабитатах допускались в виде  исключения.
Но  людям  запрещалось  владеть  целой   планетой   или   же   отдельным
континентом. К сожалению, былые прецеденты имели плачевные  последствия.
Так уж повелось с раннего периода освоения галактического пространства.
   Согласно правилам, заселение планет проводилось строго в соответствии
с установленными  нормами  выделения  пространства.  Прежде  всего,  для
разнообразия требовался минимум из пятидесяти тысяч человек,  необходимо
было также  соблюдение  положений  конституционного  правления,  включая
право голоса, право на свободное получение  информации,  как  серьезной,
так и развлекательного характера,  право  обращения  в  высшие  судебные
инстанции, включая суд ИТАА.
   Ранние нелегальные колонии, где всем  было  наплевать  на  соблюдение
этих основополагающих норм, давно уже ушли в область  преданий,  оставив
после себя кучу леденящих душу домыслов. Видеофильмы, посвященные  этому
этапу  человеческой   истории,   изобиловали   виселицами   и   паровыми
гильотинами.
   Поэтому теперь человеческие  миры  находились  под  недремлющим  оком
ИТАА.  В  результате  власть  на  планетах  стала  зависеть  от  голосов
избирателей, общее же управление осуществлялось галактическими органами.
Безусловно, каждая планета имела свои особенности  развития.  На  каждую
теплую планету с обилием воды, напоминающую  Землю,  приходились  тысячи
выжженных, засушливых миров и сотни холодных, обледенелых материков.
   Рибен Арнтадж уже давно лелеял мечту о собственной  планете.  Там  он
смог бы  спрятаться  от  бесцеремонного  вторжения  все  новых  и  новых
переселенцев, что стало повсеместной практикой на Саскэтче.  Тысячу  лет
назад, после освобождения этой ветви Галактики от лаовонов сюда  хлынула
волна  переселенцев,  все  новые  суда  с  приводом  Баада  устремлялись
покорять новые миры. Штаты ИТАА оказались раздутыми  в  сотни  раз,  его
представители следили за порядком в двадцати четырех  тысячах  солнечных
систем. И тем не менее на границах освоенного  пространства  то  и  дело
возникали слухи о творящихся где-то злодеяниях, о пиратстве,  нападениях
на целые планеты, о пытках  и  вымогательстве.  И  вот  теперь  все  эти
напасти обрушились на  Саскэтч,  планету  редкостной  красоты,  особенно
привлекательную для любителей не слишком суровых заснеженных миров. Но в
том-то и дело, что новые переселенцы теперь прилетали сюда вовсе не ради
ее красот, а ради "тропика-45".  Рибену  Арнтаджу  это  казалось  бомбой
замедленного   действия,   взрыв   которой   мог   привести   к    самым
непредсказуемым  последствиям.  Если  только,  конечно,  он  не   сумеет
провести серию точных ударов по разбухшей бюрократии  ИТАА,  вынудив  ее
наконец  вмешаться  и  положить  конец   захлестнувшей   планету   волне
нелегалов.
   У дверей раздался мелодичный звонок. Система безопасности сработала и
после секундной проверки впустила внутрь медицинскую сестру с  фруктами.
На женщине был строгий белый костюм, который дополняли шляпа и значок  с
красной эмблемой ИТАА. Сестра поставила поднос с фруктами на  угол  рамы
гамака. Потом измерила Рибену температуру, проверила пульс и взяла кровь
на анализ. Кивнув с улыбкой в сторону Бруды Дара, медсестра дала  своему
пациенту горсть таблеток и протянула стакан с водой:
   - У нас сегодня сорок  первый  день  очищения  поджелудочной  железы,
месье Арнтадж.
   - Угу, - промычал тот. Продление жизни имело свои неприятные моменты.
В ладони Рибена  лежало  четырнадцать  таблеток.  Он  медленно  принялся
глотать одну за другой, запивая водой.
   - У вас сегодня молодая здоровая девушка, месье? - сестра  кивнула  в
сторону дремлющей Бруды.
   Арнтадж фыркнул. Медицинские сестры приходили к нему  из  центральной
клиники  Беливо.  Это  были  местные  жительницы  с  местными   нравами,
привыкшие к порядку, заведенному лет эдак пятьдесят  назад.  Они  всегда
говорили о его подругах как о продажных женщинах. Это ужасно  раздражало
Рибена.
   - Она изумительный биолог. У нее ученая степень университета Беливо.
   - Может, это и так, месье, но, мне кажется, в лицее она научилась еще
кое-чему. - Сестра игриво подмигнула Рибену и вышла.
   Дверь с нежным звоном закрылась за ней.
   Бруда Дара пошевелилась и перевернулась  на  другой  бок,  отчего  ее
пышное тело приняло под голубым  покрывалом  еще  более  соблазнительные
очертания. Рибен спросил себя, откуда у Бруды такое редкостное сочетание
невинности  и  страсти.  Может,  эта  страсть  проистекает  из  того  же
источника, что и ее любовь к биологии и  полевым  исследованиям.  Рибену
казалось, что он уже встречался с подобным явлением, работая в  компании
женщин-биологов на приграничных планетах. Может быть, тут и вправду есть
какая-то связь? Может, страстная увлеченность жизнью природы  идет  рука
об руку со страстным желанием создавать  новые  жизни?  Как  будто  сама
жизнь стремится к собственному бесконечному  воссозданию,  словно  некая
волна, вместе с которой они катились через всю Вселенную. А может  быть,
биологи по своей натуре теснее связаны со всеми  проявлениями  жизненной
силы? Что в этой науке  так  привлекало  взрывные,  чувственные  натуры,
подобные Бруде Дара. Или  это  форма  естественного  отбора?  Эта  мысль
позабавила Арнтаджа.
   Рибен раскачивал гамак, слегка пошевеливая ногами. Рама развернулась,
и теперь открывался вид на восток. Там плыли темные тучи, проползая  под
долиной в сторону вырисовывающихся вдали гор Блэк-Рукс.
   У окна стоял телефон-игрушка работы мастера  Балнева  из  марсианской
Москвы, сделанная в двадцать третьем веке покорения Марса.  Телефон  был
вырезан в форме медведя  гризли  из  куска  марсианского  тика.  Трубкой
являлась голова медведя. Его челюсти были оскалены  в  злобной  гримасе.
Говорить надо было в левое ухо.
   Рибен набрал семизначный  номер  и  стал  ждать.  За  окном  начинало
проясняться. Для Беливо-Сити  это  было  довольно  редким  явлением.  На
другом  конце  долины  переливался,   подобно   коллекции   бриллиантов,
Спейстаун, совершенно затмевая  собой  унылый  городской  пейзаж  центра
Беливо.
   - Сенатор Гроган слушает, - раздался наконец голос в трубке.
   - Майк, это Рибен Арнтадж.
   - А, здравствуйте, Арнтадж, у меня есть для вас новости.
   - Прекрасно.
   - Ваши предложения будут рассмотрены на этой неделе. Я договорился  с
Джувисом Форстером, чтобы этим  делом  занялся  сенат,  чтобы  никто  не
заподозрил нашей личной заинтересованности.
   - Отлично. А как там эти Тюссо? Не собираются уезжать отсюда?
   - Как мне кажется, они надеются выиграть дело в  суде.  Мне  сказали,
что  старик  Тюссо  уже  принял  решение.  И  они  постараются  устроить
обструкцию  новым  законодательным  актам,  как  только  о   тех   будет
объявлено.
   - Но как они могут выиграть процесс? Они же у нас в руках. К тому  же
у нас прекрасный прецедент - недавнее решение, принятое на Салидо-3.
   - Безусловно, месье, всем  известно,  что  месье  Тюссо  недостаточно
трезво  оценивает  свои  шансы.  Он  ненавидит  вас,  месье,   и   будет
упорствовать до конца. Он ни за что не согласится на принятие закона  об
охране окружающей среды. Даже в том случае,  если  его  шансы  на  успех
равны нулю.
   - Значит, вы полагаете, сенаторы будут на нашей стороне?
   - Думаю, что да, месье.
   - Этот день войдет в историю, сенатор, ведь это знаменательный день.
   - И я уверен, что он настанет. Если только вы...
   - Если только что, Гроган?
   - Если только  вы  выиграете  дело  в  суде  сектора.  Рибену  всегда
действовала на нервы мягкотелость Грогана.
   Он фыркнул:
   -  Гроган,  у  вас  есть  прецедент  Ксантуса-5  и  недавнее  решение
Верховного суда сектора  по  делу  об  уничтожении  природной  среды  на
Салидо-4. Естественные природные  условия  нашей  планеты  оказались  на
грани полного уничтожения из-за неконтролируемой иммиграции,  а  местные
власти проявляют полную беспомощность перед лицом коррупции, связанной с
торговлей "тропиком-45". Только тогда мы  сможем  положить  конец  всему
этому, когда привлечем ИТАА и поднимем статус космопорта до класса "А".
   - Но вам, безусловно, известно,  что  в  сенате  есть  силы,  которым
торговля наркотиками очень даже на руку. Они от нее только богатеют.
   - Мы не собираемся нападать на них в открытую. Мы даже не призываем к
вмешательству ИТАА от своего  имени.  Но  проведя  в  сенате  решение  о
поднятии статуса космопорта, мы  наконец  сможем  заручиться  поддержкой
ИТАА. Спейстаун будет официально  передан  под  его  юрисдикцию,  и  его
охрана будет поддерживаться на соответствующем уровне,  как  и  в  любой
другой системе, подобной нашей. Мы поставим надежный барьер на пути этих
космических бродяг.
   - Этим вы совершенно отрежете от мира семьи переселенцев. Вы намерены
положить конец экспорту "тропика-45", и если вам это удастся, то кое-кто
окажется не у дел и плакали их денежки. Стоит ли удивляться, что вас так
ненавидят, месье Арнтадж?
   - А я и не удивляюсь, сенатор, вовсе нет.
   - К счастью, месье, вы уже достаточно богаты, не так ли?
   -  Именно  к  счастью,  сенатор.  Вы  это  верно  заметили.  -  Рибен
разъединил связь и водрузил голову медведя обратно на плечи.
   Малышка Бруда Дара проснулась:
   - Я люблю тебя, Рибен, - прошептала она, переворачиваясь на живот,  и
ее пышные, соблазнительные формы  снова  приподняли  голубое  покрывало,
привлекая внимание Рибена.
   - И за что ты только любишь такого высохшего старикашку, как я?
   - За твои усилия спасти Саскэтч, дорогой! Ты  ведь  и  в  самом  деле
любишь эту планету, не так ли? - В нежных карих глазах Бруды было что-то
чистое и искреннее, отчего у Рибена на мгновение защемило сердце.
   - Верно, малышка. Люблю всей душой. Я не могу без этой  планеты,  без
ее льдов и снегов, без ее бескрайних лесов. Она холодна,  жизнь  на  ней
доставляет людям массу неудобств, но это чистый, незагаженный  мир,  где
пока еще живет не так уж много людей. В моем возрасте, как ты понимаешь,
человеческое общество утомляет.
   - Особенно устаешь от бродяг, которым наплевать, если вокруг них даже
все рушится. Я понимаю, что это всего лишь обобщение, но оно недалеко от
истины. Бродяги превратились в сущую чуму для нашей планеты.
   Рибен пожал плечами. Сами по себе переселенцы были  ничуть  не  хуже,
чем  коренные  жители  Саскэтча.  Но  если  их  орды  будут  по-прежнему
захлестывать  планету,  от  старого  Саскэтча  вскоре   останутся   одни
воспоминания, а на их  место  придут  гигантские  города-монстры  и  все
связанные с этим прелести.
   - Сейчас им все сходит  с  рук,  и  все  только  потому,  что  статус
космопорта не соответствует реальному положению вещей. Если мы  проведем
нашу идею через сенат и добьемся в суде сектора решение в  нашу  пользу,
ИТАА будет вынуждено вмешаться. Вот тогда-то чьи-то  грязные  делишки  и
всплывут на поверхность.
   - Им ни до чего нет дела. Их интересует только "тропик-45".

Глава 12

   В  сферической  палатке  космогеологов  вовсю  кипела  работа.  Салли
Ксермин с помощью портативной установки провела медицинское обследование
Роджера. Она ввела данные сканирования в  небольшой  компьютер,  который
захватила с собой, чтобы обработать их на месте.
   За несколько секунд внутри компьютера показания подверглись анализу и
обработке, и вскоре на небольшом  экране  засветились  первые  выводы  и
оптические   иллюстрации   данных   сканирования.   Деятельность   мозга
свидетельствовала о глубокой коме, однако это  не  был  ни  инфаркт,  ни
инсульт. Сердце  Роджера  билось  сильно  и  четко,  несмотря  на  общую
слабость организма.
   Кроме того,  имелись  свидетельства  серьезного  поражения  некоторых
участков нервной системы.  В  некоторых  местах  аксоны  были  обнажены,
миелиновые оболочки нарушены,  будто  сорваны  некой  непонятной  силой,
отчего аксоны были полностью выведены из  строя.  Нейроны  на  некоторых
отрезках цепи также были  мертвы,  особенно  на  важнейших  участках  за
пределами головного мозга.
   На основе имеющихся показаний  можно  было  предположить  неожиданный
приступ  какого-либо  нервного  заболевания,  например,   множественного
склероза.
   По оценкам компьютера,  Роджер  утратил  около  трети  периферической
нервной  системы.  Вряд  ли  он  сможет  управлять  конечностями,  если,
конечно, проснется. Приходилось  сомневаться,  сумеет  ли  Роджер  снова
говорить  -  нервные  окончания,  ведущие  к  речевому  аппарату,   были
поражены. От них практически ничего не осталось.
   Салли стиснула зубы. Болезнь Роджера была ни на что не похожа. Данные
анализа свидетельствовали о значительной потере веса.  Поиски  возможной
опухоли оказались  безрезультатными.  Уровень  лейкоцитов  в  крови  был
довольно высок, однако о раке не могло быть и речи.
   Компьютер был хорошо осведомлен об общем состоянии Роджера  Ксермина,
так как он работал с ним каждый день  по  программе  "Продления  жизни".
Какая-нибудь микроопухоль ни за что не осталась бы незамеченной.  И  уже
никак нельзя было предположить, что за  короткий  срок  выросла  крупная
опухоль, вызвавшая столь резкую потерю веса.
   Анализ жизненно необходимых жидкостей показал  наличие  в  неожиданно
большом количестве некоторых элементов и ряда  органических  соединений,
нетипичных для человеческого организма.
   Когда Салли прочла эти выводы, ее передернуло  от  ужаса.  Прамод  не
должен знать об этом! Интуиция подсказала  Салли  уничтожить  полученные
показания и переписать диагноз, чтобы в нем и слова не было о чужеродных
органических соединениях.
   Салли быстро отредактировала диагноз, перечитала его заново, а  затем
вынула дискету.
   Подсоединив капельницу, Салли снова надела шлем и наполнила  воздухом
небольшой шлюз. При помощи своего реактивного устройства  она  вернулась
на "Семя надежды".
   Едва  за  ней  закрылся  шлюз  корабля,  Салли   почувствовала,   что
надвигается скандал. Бешваны проснулись. В воздухе  явно  витали  флюиды
охватившей их паники. Было  слышно,  как  где-то  рядом  кричала  Тилли,
вероятно ругая Панди. Кажется, дело происходило возле входа, ведущего  в
апартаменты Прамода. Салли с решительным видом направилась в лабораторию
и ввела полученные ею данные в компьютерную сеть  корабля.  Потом  снова
включила диагностическую программу,  чтобы  еще  раз  пробежать  глазами
результаты обследования Роджера. За спиной она услышала торопливые шажки
Прамода. Он задыхался он гнева.
   - Что вы наделали! - зашелся он в пронзительном крике.
   - Спасла жизнь собственному мужу, а что же еще? - огрызнулась  Салли.
- Лучше взгляните, что я получила. Ради разнообразия, помогите  хотя  бы
на этот раз, Прамод.
   - Как вы посмели поставить всех нас в столь опасное положение? Как вы
посмели! После всех  моих  предостережений!  -  Его  коричневая  плоская
физиономия побагровела от гнева. - Вы  не  имели  права  подвергать  нас
риску! Что, если у Роджера какая-нибудь инопланетная инфекция!  Ведь  он
может перезаразить нас всех! И все из-за вашей невероятной глупости!
   Салли закатила глаза к потолку:
   - Да, я все понимаю! Вам хотелось бы, чтобы  я  бросила  его  там,  в
одиночестве, еще живого, обрекая на медленную смерть. Но  ведь  это  мой
собственный муж! А вы, Прамод, катитесь к черту!
   - Нет уж, клянусь Богом, этот номер у вас не пройдет  -  "катитесь  к
черту, Прамод!" С этой минуты всем здесь распоряжаюсь  я.  А  иначе  мне
придется принять меры!
   Салли  окинула  его  испытующим  взглядом.  Неужели  этот  напыщенный
ко