жду, пока она встретится со своим парнем, и тогда уйду", - решил он.
   Между тем спектакль закончился, и  толпа  зрителей  стала  спускаться  по
высокому крыльцу. Люди были возбуждены и  продолжали  обсуждать  подробности
представления.
   Водители такси и представители охранных структур тут же  предлагали  свои
услуги тем горожанам, кому добираться домой было слишком далеко.
   Рино отошел в сторону и продолжал наблюдать, выискивая Биргит, однако  та
все не появлялась.
   Наконец он смекнул, что, возможно, девушка дежурит у запасного выхода - в
том случае, если ждет кого-то из персонала театра.
   Лефлер  обогнул   здание   и   действительно   увидел   Биргит,   которая
разговаривала  с  какой-то  женщиной.  Стараясь  оставаться  незаметным,  он
подкрался ближе и услышал низкий  голос  собеседницы  Биргит:  -  Сейчас  он
выйдет, милочка. Только смоет грим и сразу к вам...
   В голосе незнакомой дамы Рино уловил нотки сочувствия.
   - Наверное, он сильно устает? - Послышался мелодичный голосок  Биргит,  и
это было для Лефлера неожиданностью - он еще ни разу не слышал ее голоса.
   - Конечно, устает, - с унылыми интонациями произнесла неизвестная  мадам.
- На сцене ему приходится выкладываться полностью. Чтобы оставаться звездой,
нужно не щадить себя.
   - Но при этом у него еще хватает  сил  и  чувств  так  завораживать!  Так
говорить! - восторженно произнесла Биргит.
   - Это неудивительно. Такие молодые  девушки,  как  вы,  еще  в  состоянии
зажигать его увядшее либидо.
   - О чем вы говорите? - не поняла Биргит.
   - Я хочу сказать, милочка, что лучше вам идти домой и не дожидаться этого
старого похотливого козла.
   - Он... он не козел. Зачем вы так говорите?
   - Ну, как угодно, - пожала плечами мадам и, достав сигареты, закурила.
   Биргит отошла в сторону, кутаясь в свой жакет и  посматривая  на  отбитые
ступеньки запасного выхода
   Наконец терпение девушки было вознаграждено и на пороге  появился  объект
ее воздыханий. Несмотря на то что он  стоял  слишком  далеко,  Лефлер  сразу
узнал его. Это был Пьезо  Бах,  нынешняя  знаменитость  театра  "Глобус",  в
полицейских сводках чаще именуемый "Артистом".
   Артист был любителем скандалов.  И  недели  не  проходило,  чтобы  его  с
разбитой  мордой  не  приволакивали  патрульные  бригады.  Артиста  умывали,
оказывали  первую  помощь  и  возвращали  его  влиятельным  почитательницам,
которые непременно появлялись в участке, едва за  их  кумиром  захлопывалась
тюремная дверь.
   -  О  моя  Баядера!  -  воскликнул  Пьезо,  раскинув  руки  в   заученном
театральном жесте. - Как же я рад вас видеть!
   - И я рада, - несмело ответила Биргит,  ослепленная  значимостью  мистера
Баха.
   Вихляющей походкой престарелого  казановы  артист  подошел  к  девушке  и
церемонно поцеловал ей руку.
   - Куда пойдем, моя крошечка? Где бы ты хотела, чтобы я преподал тебе урок
истинного искусства?
   - Можно в кафе. - пожала плечами Биргит.
   - Ты мне должен, - напомнила Баху курящая мадам.
   - Это неэтично, Леонора,  -  проворчал  Бах  и  протянул  ей  ассигнацию.
Леонора спрятала бумажку в карман и, не прощаясь, пошла прочь.
   "Вот сволочь", - подумал Лефлер, прячась за угол. Он уже понял, что Пьезо
Бах запланировал Биргит на сегодняшний вечер, а  его  помощница  -  Леонора,
стерегла девушку, пока он смывал грим и приводил себя в порядок.
   Теперь Бах остался со своей жертвой  один  на  один,  и  похотливые  лапы
забирались под жакет крошке Биргит. Лефлер опустил глаза и погладил рукоятку
пистолета. Желание пристрелить Артиста было очень велико.
   Одно дело, если бы Биргит встретилась с каким-нибудь парнем или, на худой
конец, с женатым мужчиной. Тогда бы Рино отступил  и  отправился  домой,  но
оставлять девушку с этим слюнявым старикашкой он не хотел.
   - Может, сразу поедем к тебе, крошка? - донесся до Рино голос Артиста.  -
Честно говоря, я здорово  устал.  Массы  бесконечно  кричали  мне  "бис",  и
совестно  было  не  порадовать  их  снова  и  снова...  Оттого  и  затянулся
спектакль.
   - Ко мне нельзя - у меня мама дома.
   -  Мама  дома?  -  неизвестно  чему  удивился  Пьезо.  А  затем  произнес
задумчиво: - Мама дома, дома мама... Ну ладно, тогда  поехали  в  "Лукбулл",
ведь ты совершеннолетняя?
   - Но... может быть, сначала в кафе?
   - Ну чего  ты  заладила  -  "кафе,  кафе..."!  -  начал  терять  терпение
возбудившийся Бах. - Там с парадной стороны стоят мои почитатели!  Если  они
меня поймают, считай, что вечер уничтожен, понимаешь?
   Биргит виновато кивнула и опустила голову.
   - Вот и умница, - по-своему истолковал ее молчание Пьезо  Бах.  -  Сейчас
прихватим такси и вперед, к нашему любовному гнездышку...
   Артист огляделся в поисках такси, и  Лефлер  быстро  спрятался  за  угол,
напряженно соображая, что же ему делать дальше.  Если  они  сейчас  сядут  в
машину, он ничего уже сделать не сможет. Ну разве что побежит напрямик, мимо
строящегося ресторана, к гостинице "Лукбулл" и  организует  там  засаду.  Но
стоит ли это делать, если Биргит сама пойдет со старым Бахом?
   На самом деле где-то в глубине  своего  сознания  Рино  понимал,  что  он
пытается спасти не саму Биргит или как там  ее  зовут,  а  лишь  тот  образ,
который он на нее примерил. Образ девушки-мечты, расставаться с  которым  ох
как не хотелось.
   - Да где же эти долбаные таксисты?! - гневно воскликнул Бах.
   Лефлер тоже огляделся. Действительно, все такси уже разобрали отъезжавшие
после спектакля  зрители,  и  по  улицам  пробегали  только  редкие  частные
автомобили, да еще спецфургоны ЕСО, у которых в любое время суток было полно
работы.
   "Небось гоняются за затаившимися в городе саваттерами", - подумал Рино.
   От мысли, что в каждом темном углу может  прятаться  похититель,  который
даже сейчас, стоит только отвернуться, может утащить Биргит,  Лефлеру  стало
не по себе. Но выбор был небольшой: следовать  за  девушкой  означало  стать
свидетелем того, о чем Рино знать совсем не хотелось, а не следовать за  ней
- означало дать похитителям полную свободу.  Рино  почему-то  казалось,  что
именно сегодня он обязан сопровождать Биргит повсюду.
   Мимо проехали два  грузовика,  принадлежащие  ассоциации  свиноторговцев.
Этих машин в городе и его окрестностях было  очень  много,  потому  что  вся
планета кормилась от экспорта свинины.
   Свиные биржи, заводы по переработке мяса, фабрики кормов  -  свиноводство
было золотой жилой  всего  Туесе  но,  и  своим  экономическим  процветанием
планета была обязана этому бизнесу.
   Наведя порядок в своих мыслях, Лефлер выглянул из-за  угла  и  выругался.
Биргит и Пьезо Баха уже  не  было.  Рино  расслышал  только  доносящийся  из
темноты стук каблучков  и  понял,  что  старый  ловелас  потащил  девушку  в
"Лукбулл" прямо через стройку.

   16

   В голове Дженни плыл туман, и она никак не  могла  собраться  с  мыслями,
чтобы понять - стоит ей идти с мистером Пьезо или лучше возвратиться домой.
   Она вовсе не ожидала от него такой прыти, а ее подруга Сандра, которая их
познакомила, говорила, что мистер Пьезо  очень  обходительный  джентльмен  и
может дать Дженни несколько  уроков,  поскольку  та  мечтала  о  театральной
карьере.
   - Ну, может быть, обнимет, прижмет разочек. Ты не  противься  -  от  них,
старичков, никакого вреда, - говорила Сандра, хитро улыбаясь.
   И хотя Дженни подозревала, что ее подруга  прошла  уже  немало  уроков  у
мистера Пьезо, она надеялась, что у нее все выйдет по-другому.
   "Это он только с Сандрой так себя вел, потому что им и  поговорить  не  о
чем было. Сандра - она ведь со всеми так",  -  думала  Дженни,  торопясь  на
свидание.
   Собственную встречу со знаменитостью она представляла иначе:  бесконечные
разговоры о театральной жизни, о пьесах популярных авторов, и,  конечно  же,
мистер Бах должен был послушать выученный Дженни отрывок  из  пьесы  "Нежные
урки".
   Еще это ужасное нападение. Дженни едва  не  позвонила  в  полицию,  чтобы
сообщить о происшествии, и не сделала этого потому, что спешила на встречу с
мистером Бахом. К тому же она почти  ничего  не  запомнила.  Только  сильный
рывок и чьи-то сильные пальце на горле.
   А еще запомнила ужасное перекошенное лицо одного из бандитов, которого ей
удалось отключить с помощью шокера. Дженни хотела и  об  этом  поговорить  с
мистером  Бахом,  поскольку  он  казался  ей  человеком  проницательным   и,
безусловно, мудрым, однако тот продолжал тянуть ее за руку и  что-то  бурчал
себе под нос.
   - Постойте, мистер Бах! Не нужно так бежать - мне больно!
   - Уже скоро, малышка моя, уже скоро! -  бросил  через  плечо  Бах  и,  не
оборачиваясь, пошел еще быстрее.
   Перепуганная  девушка,  как  казалось  старому  Пьезо,   излучала   такую
сексуальную энергию, что он просто сходил с ума. И как только они  очутились
на территории стройки, Бах понял, что  должен  получить  удовольствие  прямо
сейчас.
   - Пойдем обратно? - с надеждой спросила Дженни, когда  мистер  Бах  вдруг
остановился.
   - Не спеши, крошка. Лучше встань на колени - так тебе будет удобнее. Если
порвешь чулочки, я куплю тебе новые...
   - Не нужно, мистер Бах, прошу вас! - не на шутку перепугалась  Дженни.  -
Пойдемте назад, в кафе...
   - Какое кафе, глупышка? - прошипел Бах, силой опуская Дженни на колени. -
Сделай мне это быстро и считай, что ты принята в театр стажером...
   - Но почему же здесь, мистер Бах? Лучше отпустите меня, я хочу  домой,  -
плачущим голосом попросила Дженни.
   Осенний ветер раскачивал скрипучие фонари, и тени от торчавших балок тоже
раскачивались из стороны в сторону, то удлиняясь,  то  укорачиваясь,  словно
тянущиеся из темноты руки.
   - Ну же, крошка, не ломайся! Ты хочешь попасть в театр или нет? Только не
говори мне, что ни разу этого не делала, - это не твоя роль, я же вижу...

   17

   На какое-то мгновение Рино потерял  Биргит  и  Пьезо  Баха  из  виду.  Он
попытался идти быстрее, но едва не упал, споткнувшись  о  брошенный  кирпич.
Половина фонарей на стройке не горела, а те, что еще изливали  слабый  свет,
скрипели на ветру, как несмазанные рессоры.
   Лефлер  догадался,  что  Бах  и   Биргит   успели   скрыться   за   углом
недостроенного здания, и, напрягая зрение, пошел быстрее.
   Неожиданно рядом с ним промелькнул какой-то  предмет.  В  одно  мгновение
предмет подпрыгнул, словно мячик, и оказался на  вершине  сложенных  стопкой
бетонных плит.
   "Кошка", - определил Рино и вспомнил, что это вторая встреча с кошкой  за
один только вечер.
   На какое-то время ветер стих, и Лефлер услышал голос Биргит. Затем  снова
закачались деревья, заскрипели фонари, и Рино уже не  мог  сказать,  был  ли
голос или это ему только почудилось.
   Лефлер двинулся дальше, но неожиданно сидевшая на бетонных  плитах  кошка
изогнула спину и зашипела.
   На всякий случай Рино посторонился - кто знает, что на уме у этой  подлой
животины?
   С недоделанной крыши  сорвался  большой  кусок  изоляционной  пленки.  Он
проскрежетал по стропилам и свалился вниз. Рино вздрогнул и достал пистолет,
затем усмехнулся и сунул его обратно в кобуру.
   Снова послышался голос Биргит, и опять зашипела кошка. Качнувшийся фонарь
выхватил ее изогнутую спину, и Лефлер заметил, что кошка шипит не на него.
   "Может, видит другую кошку или слишком большую для  ее  зубов  крысу?"  -
предположил он, уходя прочь,
   Вскоре Рино достиг угла недостроенного ресторана и осторожно  из-за  него
выглянул.
   Пьезо Бах стоял к нему спиной и говорил дрожащим от возбуждения  голосом:
- Ну же, крошка, не ломайся! Ты хочешь попасть в театр или  нет?  Только  не
говори мне, что ни разу этого не делала, - это не твоя роль,  я  же  вижу...
"Если она скажет "нет", я имею полное право выйти из-за угла  и  выбить  ему
оставшиеся зубы..." - решил Лефлер, и от этой мысли ему стало хорошо.
   - Но я так не хочу! - воскликнула Биргит и попыталась встать.
   Бах хотел ее удержать, но неожиданно  девушка  громко  закричала,  увидев
что-то за спиной старого Пьезо.
   Первой мыслью Лефлера была досада, что его  все  же  заметили.  Он  резко
присел и спрятался за угол. И в эту секунду прямо  над  его  головой  что-то
врезалось в стену. Звук был тяжелый,  но  какой-то  мокрый,  будто  о  бетон
разбилась порция фруктового желе.
   Лефлер моментально выхватил пистолет  и,  увидев  мелькнувший  в  темноте
силуэт, выстрелил.
   Биргит снова дико завопила. В  воздухе  прошелестел  еще  один  невидимый
снаряд, и мокрый шлепок настиг  Баха,  Его  короткий  вскрик  был  похож  на
блеяние козла, а затем все стихло.
   Неожиданно погасли все фонари, и стройка погрузилась во мрак. Самое время
было связаться с участком и вызвать подкрепление,  но  Лефлер  чувствовал  -
опасность где-то рядом и, стоило себя обнаружить, он пропал.
   Рино осторожно выглянул из-за угла, но увидел лишь неясные  тени.  Скорее
всего, это были похитители, и следовало стрелять, но где-то там могла быть и
Биргит.
   Осмотревшись еще раз, Рино сделал  шаг,  другой,  а  затем  прокрался  до
первого оконного проема и  как  можно  тише  соскользнул  внутрь  здания.  К
счастью, пол был уже настелен и ноги Рино остались невредимы.
   От удара о бетонные плиты возник громкий, разнесшийся эхом  звук.  Где-то
рядом послышался шорох, и Лефлеру показалось, что это Биргит.  Ему  хотелось
думать, что она спаслась и тоже прячется в здании.
   Осторожно выбирая место, куда можно поставить  ногу,  Рино  прошел  вдоль
стены и оказался в следующей комнате.
   Почти сразу он определил, что в углу, за штабелем отделочных  материалов,
кто-то прятался. Лефлер уловил приглушенный всхлип и теперь был уверен,  что
это Биргит.
   Чтобы не издавать ни звука, он старался дышать  ртом.  По  лбу  и  вискам
стекали капли холодного пота, однако Рино не обращал на это внимания и  лишь
перекладывал "байлот" из  руки  в  руку,  когда  ладонь  намокала,  так  что
пистолет едва не выскальзывал.
   Наконец слева от себя Рино заметил  слабое  движение.  Размытый  в  почти
абсолютной темноте силуэт замер, и Лефлер понял, что враг целится. В  Биргит
или в него - выяснять было некогда, и Рино открыл огонь.
   Он сделал  четыре  выстрела  с  расстояния  в  пять-шесть  метров  и  мог
гарантировать, что все пули легли в цель. Тем не  менее  раненый  убежал  на
своих ногах, однако свалил стопку керамических плиток, которые рассыпались с
жуткий грохотом.
   "Вот так!" - мысленно восторжествовал Рино, и в эту секунду рядом  с  ним
шлепнулась о стену какая-то гадость.
   В лицо пахнуло едкими  парами,  и  сознание  Рино  поплыло.  Он  попросту
грохнулся на пол,  однако  чудовищным  усилием  воли  оставался  в  размытом
сознании и каком-то обостренном понимании окружающего мира.
   Страх ушел, в руках был верный "байлот". И едва появился еще один враг  -
Лефлер выстрелил ему в голову. Однако и этог несчастный убежал  и  упал  уже
где-то дальше, видимо, на руки своих товарищей.
   Непостижимым образом Лефлер четко представил всю  схему  облавы  и  почти
наверняка знал, откуда попытаются на него напасть в следующую минуту. Однако
реакция подвела и чья-то тяжелая масса крепко припечатала  его  к  полу,  да
так, что Рино почувствовал, как трещат ребра.
   "Теперь точно хана",  -  отстраненно  подумал  он,  чувствуя,  как  чужие
крепкие объятия пеленают его все сильнее.
   В самый последний момент, когда двигаться мог только палец  на  спусковом
крючке, Лефлер решил хотя бы поднять  побольше  шуму  и  принялся  методично
расстреливать остатки боекомплекта.
   Пули ударяли в стены, сдирали  с  пола  щепу,  но  это  был  только  жест
упрямого отчаяния. Все усилия были бы тщетны, если бы не пара огромных бочек
с горючим растворителем.
   Глухой удар, а затем сильный взрыв потряс здание,  и  огнедышащая  стихия
пронеслась по всем коридорам,  выбивая  новые  двери  и  срывая  наживленную
отделку.
   Парня, который держал Рино, в  одно  мгновение  отбросило  в  сторону,  а
Лефлер, воспользовавшись случаем, вскочил и, разбежавшись, выпрыгнул в  окно
за секунду до того, как взорвалась вторая бочка.

   18

   Давненько в городе не было таких пожаров. Очень  давно.  Пламя  ревело  и
пожирало все подряд, раскаляя металл  и  делая  его  податливым,  как  сырая
глина.
   Люди в блестящих касках смело подбирались  к  стихии  и  спорили  с  ней,
забрасывая  языки  пламени  хлопьями  белой  пены.  Однако   пожар   успешно
отбивался, пока не кончились все взрывчатые химикаты. Затем он захирел, стал
отступать  и  вскоре  издох,  наполнив  окружающее  пространство   зловонием
неблагородного пластика.
   В прошлые годы на пожар сбегались сотни зевак но теперь наступили  другие
времена и гулять без основательных на то причин никто не решался.
   Кроме десятка бесстрашных зрителей и нескольких  расчетов,  прибывших  на
пожарных машинах, приехали два полицейских автомобиля из западного  участка.
Однако с ними Рино не желал иметь никаких дел и отправился на площадь.
   Выйдя на освещенное место, он обнаружил,  что  выглядит  как  законченный
оборванец. Его куртка висела клочьями,  брюки  были  прожжены  в  нескольких
местах, а вся правая сторона лица оказалось залитой кровью, которая сочилась
из рассеченного лба.
   Редкие прохожие с опаской косились  на  Рино,  а  тот  тупо  шагал  через
площадь, решив наконец идти домой.
   Неожиданно  он  увидел  Биргит.  Целую  и  невредимую,  если  не  считать
порванных  на  коленках  чулок.  Девушка  пыталась  поймать  хоть   какой-то
транспорт, из чего следовало,  что  теперь  идти  домой  в  одиночку  ей  не
хотелось.
   Вспомнив, что у него есть передатчик, Рино достал его и на всякий  случай
отвернулся от Биргит, хотя в данный момент его не узнали  бы  и  собственные
родители.
   - Дежурный восточного участка слушает, -  отозвалась  Ольга  Герцен.  Все
копы в участке считали ее лесбиянкой, однако Ольга  по  непонятным  причинам
оказывала Рино особое внимание.
   - Привет, Оля, - поздоровался Лефлер.
   - Лейтенант, ты, что ли? Я тебя не узнала. Пьяный, что ли?
   - Скорее живой, чем пьяный. Ты не могла бы прислать сюда наряд, чтобы они
забрали проститутку.
   - Проститутку? С каких это пор ты выслеживаешь проституток в свободное от
службы время?
   - Так пришлешь или нет?
   - Ну... пришлю.
   - Не "ну", а присылай немедленно. И еще труповозку.
   - А это зачем?
   - В Рич-Айленде труп Молотобойца.
   - Труп Молотобойца?! - не особенно веря услышанному, переспросила Ольга.
   - Да, радость моя. И побыстрее, а то западники его утащат и тогда  ни  за
что не доказать, что это наша заслуга...
   - Ну, Рино, ты просто какой-то Санта-Клаус, - произнесла Ольга. И  Лефлер
представил, как она качает головой. - Сейчас пригоню все, что ты запросил, -
подожди пару минут...
   Лефлер спрятал передатчик в карман и осторожно обернулся. Биргит все  так
же стояла на краю проезжей части и, как показалось Рино, плакала.
   На какое-то время он даже забыл о своих ушибах. Ему  хотелось  подойти  и
успокоить девушку, но... за него это должны были сделать другие полицейские.
   Вскоре патрульная машина притормозила возле Лефлера,  и  высунувшийся  из
окна капрал Сивоха спросил: - Кого брать-то?
   - Вон ту девушку.
   - Что-то она не похожа на уличную девку, - с сомнение заметил капрал.
   - Она не девка. Просто мне хочется, чтобы она дожила до  утра.  Поместите
ее в отдельную камеру и дайте возможность позвонить домой.  Кажется,  у  нее
есть родители.
   - Сделаем, сэр. Сами-то как?
   - Я в порядке.
   - Ну-ну, - кивнул капрал и медленно тронул машину. Он  проехал  еще  пару
десятков метров и остановился возле Биргит.
   Сивоха вышел из кабины, и его  напарник,  Фидо  Коитер,  присоединился  к
нему.
   Рино  наблюдал,  как  они,  в   полном   соответствии   с   инструкциями,
представились девушке, а затем высказали мнение, что имеет смысл отвезти  ее
в отделение, для выяснения личности.
   Биргит согл