уличным копом, который не избегал риска только тогда, когда имел  шанс  уйти
невредимым. Теперь же этою шанса практически не было,  а  опытный  противник
видел его и остальных бойцов буквально насквозь.
   Коммандос  ни  на  секунду  не  сомневались,  что  Лефлер  попытается  их
встретить у кромки леса. Так же легко они догадались, что огонь будет открыт
с рубежа в сто метров. Чего же проще - задачка для детей.
   Это только толстому Смайли могло прийти в голову, что сыщики из  районных
полицейских отделений смогут обхитрить свору натасканных убийц.
   - Всем отходить! - крикнул Рино в рацию, поднял  проверенный  "байлот"  и
плавно нажал на курок.

   86

   Яхо легко бежал по камням, чувствуя прилив  сил  и  хорошего  настроения.
После двухгодичного пребывания  на  Максиколе  это  был  первый  похожий  на
настоящее дело случай.
   Уже одно то, что именно его люди и он сам преследуют команду нарушителей,
было большой удачей. И можно было не сомневаться, что его коллега, Фэн-длер,
просто лопается от зависти.
   Сколько сотен километров в постоянной подготовке и  учебе  наматывали  н\
подразделения  -  трудно  даже  сосчитать.  И  это  напряжение  нужно   было
выдерживать в течение всего года - ведь враги могли появиться здесь в  любое
время.
   А тактические приемы атаки, выход на след, прочесывание лесных массивов и
многое другое - это же целая наука, которую следовало не  только  постигать,
но и заучивать до автоматизма.
   И, как ни удивительно, все это работало и все получалось.
   Стоило командиру  только  намекнуть,  а  его  подчиненные  уже  выполняли
понятный им приказ.
   Спустя  пятнадцать  минут  гонки  Яхо  увидел  пыль,  которую   поднимали
ботинками незваные гости. Что ж, бегали  они  не  слишком  быстро.  Впрочем,
сержант допускал, что среди них могли быть раненые.
   Еще через пять минут Яхо разглядел черные точки - это уже  были  реальные
цели. Сняв на ходу винтовку, сержант взял ее в  одну  руку  и,  демонстрируя
свою сноровку, прямо на бегу послал вперед короткую очередь.
   Попасть в кого-либо он не надеялся, однако навести побольше страху все же
не мешало. И потом, солдаты его взвода должны были видеть в сержанте  пример
для подражания.
   Выпустив одну очередь, Яхо пробежал метров пятьдесят и, когда  камней  на
пути стало поменьше, выстрелил еще раз. Он был уверен, что теперь пули легли
гораздо ближе к цели, и даже представил, как удивились  эти  парни,  которые
так вяло двигают ногами.
   Неожиданно  со  стороны  нарушителей  тоже  прилетели  пули.  Они  взбили
несколько пылевых фонтанов, и Яхо крикнул: - Быстро рассеяться!
   Его люди тотчас  выполнили  команду  и,  растянувшись  в  цепь,  побежали
вперед. Все здесь было им знакомо - ведь по этим пустошам они  проходили  не
один раз.
   Яхо помнил, что там, за небольшой возвышенностью, начинается ровный спуск
до самого леса, и это самая опасная часть пути,  где  нарушители  попытаются
дать бои его отряду. Сержант был уверен, что убегать в  глубь  леса  они  не
станут, поскольку плохо знают местность,  да  и  подготовлены  они  были  не
лучшим образом. Нет, они попытаются перестрелять преследователей  именно  на
спуске к лесу - это их шанс.
   Когда взвод оказался на возвышенности, Яхо крикнул: - Они будут  бить  со
ста метров!
   И девятнадцать  его  бойцов  коротко  кивнули,  поняв  своего  командира.
Обезличенные, в наглухо закрытых шлемах, они все равно  казались  Яхо  легко
узнаваемыми. Он чувствовал их, он понимал их,  он  различал  их  по  каждому
движению.
   - Пошли! - скомандовал Яхо, и коммандос двинулись вперед, прекрасно зная,
что из густой листвы за их перемещениями следят глаза загнанных зверей.
   Охотникам они представлялись именно так.  Загнанные,  возможно,  раненые,
они уже не думали куда-то бежать, они хотели просто достойно умереть.
   "Что ж, это я им Moгy обещать", - усмехнулся про себя Яхо и едва заметным
кивком дал знак гранатометчикам.
   В ту же секунду шрапнельные  заряды  понеслись  к  лесу.  Не  долетев  до
деревьев,  они  с  грохотом  разорвались,  вытолкнув  вперед   острые   иглы
поражающих элементов.
   Яхо видел, как дрогнул лес, приняв весь удар на  себя,  однако  надеялся,
что прячущимся в зарослях нарушителям тоже досталось.
   Сержант ускорился, и следом за ним пошли быстрее все остальные. Это  была
атака в лоб, и необходимости в этом не было,  однако  Яхо  был  уверен,  что
опрокинет противника  и  уничтожит  его  прежде  всего  морально.  А  дальше
начнется погоня в лесу, когда обезумевшие от усталости люди будут падать  на
землю и тупо ждать решения своей участи.
   Наконец нервы у прятавшихся в лесу не выдержали, и они открыли огонь. Яхо
рванулся вперед, ликуя каждой клеточкой своего  тела.  Вот  оно,  назначение
воина - бешеный бег навстречу огню.
   Тяжелая пуля ударила его в голень, и сержант покатился на  землю,  однако
тут же вскочил - надежная брони  защитила  его.  Осталась  только  небольшая
вмятина и тупая боль в ноге, но, превозмогая ее, Яхо снова помчался  вперед.
Рядом с ним падали его товарищи, но и они оставались невредимы - пули врагов
ничего не могли поделать с совершенной защитой.
   И вот, когда до леса  остались  считанные  десятки  метров,  Яхо  боковым
зрением успел заметить, как странно завалился на спину  бежавший  справа  от
него Гудрафт. Отличный  солдат  и  хороший  товарищ  Хейд  Гудрафт  медленно
валился на землю. Какая-то невидимая сила все клевала и клевала его в грудь,
пока алый фонтан крови не вылетел из спины несчастного, и он  упал,  выронив
винтовку и раскинув руки.
   Затем еще два бойца так же нелепо повисли в пространстве  и  попадали  на
землю, истекая кровью.
   - Всем назад! - не своим голосом закричал Яхо и тут  же  ощутил  странный
дробный удар, будто в его кирасу били отбойным молотком.  Из  последних  сил
сержант качнулся в сторону, и его наплечник сорвала невидимая сила,  а  руку
пронзила боль. - Наза-ад! - снова закричал он и,  зажимая  рану,  побежал  в
гору.

   87

   Саватос и бойцы из взвода сержанта Фэндлера уже  сидели  на  броне  своей
рейдовой машины, когда рация командира экспедиции ожила и все услышали голос
Яхо: - У нас потери, сэр... Нам нужна помощь...
   Эти  слова  произносил  будто  кто-то  другой,  а  не  сержант   Яхо,   и
встревоженный Саватос отдал приказ немедленно ехать в сторону леса.
   Подпрыгивая на булыжниках,  броневик  быстро  развернулся  и  покатил  по
пыльным наносам, разгоняя змей и красных ящериц.
   Водитель выжимал  из  мотора  все  возможное  для  такой  дороги,  однако
Саватосу казалось, что машина еле передвигается.
   Наконец они достигли высоты, где находился  взвод  сержанта  Яхо,  и,  не
дожидаясь, когда броневик остановится, пришедшие на помощь  коммандос  стали
прыгать на землю.
   Не выдержал и  сам  командир  экспедиции.  Он  быстрым  шагом  подошел  к
побледневшему Яхо, который с непокрытой головой казался каким-то беспомощным
и с трудом поднялся с камня, на котором сидел.
   - Сержант потерял много крови, - сообщил на ухо Саватосу один из бойцов -
У нас потери, сэр. Трое убитых, - промямлил Яхо и шагнул  в  сторону,  чтобы
командир экспедиции смог увидеть положенных в ряд погибших солдат.
   - Что с ними произошло? - спросил Саватос, не в силах отвести взгляда  от
огромных пробоин в сверхпрочных кирасах.
   -  Пробоины  сквозные,  сэр,  -  добавил  Яхо.  -  И  если  вы  заметили,
расположены прямо напротив сердца. - Специальное оружие?
   -  Нет,  сэр.  Похоже  на  пистолет  системы  "роле"  или   "байлот"   со
специальными пулями повышенной пробиваемости.
   - Пробить кирасу из пистолета просто нереально - С одного выстрела -  да,
но, если всадить в одно место десять-пятнадцать пуль, - эффект налицо.
   - Да ты с ума сошел, сержант!  Где  ты  видел  таких  стрелков?  -  начал
сердиться Саватос.
   - Думаю... Думаю, один такой сейчас прячется  в  этом  лесу,  сэр.  А  на
память о себе он оставил на моей кирасе свой росчерк.
   И только тут на  левой  стороне  кирасы  Яхо  Саватос  заметил  несколько
сгруппированных вмятин. Еще несколько пуль - и Яхо постигла бы та же участь,
что и грех других солдат.
   - Что ж, все оказалось намного сложнее, чем я думал. И тем  не  менее  мы
достанем  их  всех,  -  сказал  командир  экспедиции,  все  еще  не  веря  в
существование такого странного противника.

   88

   Вибрация от стенки судна передавалась раскладному столу,  и  стоявший  на
нем стакан подрагивал, угрожая свалиться на пол.
   Смайли в одиночестве сидел в крошечном помещении дежурного  энергетика  и
смотрел в стену. Он еще не знал, сколько капсул  пробилось  к  Максиколе,  -
возможно даже ни одной, но тем важнее было найти предателя, который,  Смайли
в этом не сомневался, был где-то рядом.
   О том, что операция готовится, можно было сообщить с любых многочисленных
баз или офисов, но указать точное время мог только человек, находившийся  на
судне.
   Посасывая  потухшую  сигару,  Смайли  перебирал  в  уме  всех,  кто   мог
осуществить сброс кодовой информации.
   Помощники Пэлтиер, Гектор, капитан судна Вольтер и еще пара тайных  людей
Смайли, внедренных в персонал геологоразведочного судна.  Помимо  этого  был
еще Джеф - мастер по взлому и декодированию секретной связи. Именно он играл
роль дежурного офицера флота и пудрил мозги  агенту  ЕСО.  Еще  был  Рони  -
генераторщик,    который    обеспечивал    сверхвысокие     мощности     для
радиопередатчиков.
   Неожиданно дверь открылась, и появился Пэлтиер.
   - Сэр, вас срочно желает видеть капитан.
   - Что-то случилось? - пользуясь случаем, Смайли внимательно посмотрел  на
своего помощника. Пэлтиер поспешно отвел глаза.
   - Кажется, проблемы с персоналом, сэр.
   - Ну хорошо, я сейчас подойду.
   Пэлтиер тотчас ушел, а Смайли  швырнул  потухшую  сигару  в  корзину  для
мусора и задержался еще на несколько секунд. Наработанная  в  этой  комнатке
атмосфера, казалось, начинала помогать  Смайли  распутывать  сложный  клубок
предательства. Ответ был где-то рядом, однако, несмотря на  все  усилия,  он
пока еще не давался.
   "Ладно, отложим", - решил Смайли.
   Он вышел в коридор и сразу погрузился в монотонную будничную  реальность,
которая обнаруживалась на больших судах, никак не связанных с  пассажирскими
перевозками:  легкий   запах   технических   жидкостей,   пересушенная   или
переувлажненная дыхательная смесь и совершенно  произвольное  циркулирование
воздушных струй. Случалось, что прорывавшиеся из гальюна  запахи  составляли
букеты с ароматами судовой кухни.
   Что ж, удивляться было нечему. Этот корабль был  построен  пятьдесят  лет
назад  и  предназначался  для   военных   геологов.   Военные   же   геологи
представлялись Смайли здоровенными, постоянно пьяными парнями  с  нечесаными
волосами и красными носами. Понятно,  что  для  такого  контингента  военное
ведомство  не  особенно  тратилось  на  удобства,  хотя  именно   эти   люди
разведывали запасы оружейных наполнителей, действие  которых  так  нравилось
генералам.
   Мимо прошли два матроса и отдали Смайли честь. Как всегда, его  принимали
за  некое  важное  лицо.  А  то,  что  он  был  в  штатском,  добавляло  ему
таинственности и бюрократической опасности.
   Поднявшись по лестнице на один ярус, Смайли оказался в  более  приемлемой
атмосфере с приглушенными механическими шумами и достаточно чистым воздухом.
И это было понятно, поскольку на этом ярусе находился капитан, штурман и все
думающие службы. Им чистый воздух был просто необходим.
   Завернув за угол, Смайли едва не столкнулся с самим капитаном Вольтером.
   Вольтер, против обыкновения, выглядел немного растерянным.
   - У нас ЧП, сэр. Самоубийство... - произнес он и  выпучил  глаза,  ожидая
реакции Смайли.
   Капитану казалось, что уж этому, подолгу службы проницательному, человеку
не следовало ничего объяснять. Даже  наоборот,  это  он  должен  был  внести
какую-то ясность.
   - Кто покончил с собой? - не подавая виду, что сам  ничего  не  понимает,
спросил Смайли.
   - Старший штурман Берни Израильчук.
   - Что еще? - снова спросил Смайли, видя, что Вольтер держит  в  себе  еще
какую-то страшную тайну.
   Капитан Вольтер огляделся, проверяя, нет ли кого в  коридоре,  и  шепотом
произнес: - Он оставил записку, сэр. Вот эту... - И трясущиеся руки Вольтера
подали Смайли сложенный вчетверо лист бумаги.
   Тот осторожно его развернул, словно боялся, что оттуда выскочит блоха,  и
пробежался глазами по корявым строчкам.  О  содержании  записки  Смайли  уже
догадывался и, читая, лишь пытался определить стилистику письма. В том,  что
почерк был подделан, он не сомневался.
   - Что ж, отлично, - сказал  он  и  спрятал  письмо  в  карман.  -  Идемте
осматривать место трагедии.
   - Но сама записка, сэр! - произнес Вольтер трагическим шепотом.  -  Разве
она, - тут он снова огляделся, - разве она не наводит на мысли?
   - Давайте договоримся так, капитан. Ваше дело следить за  тем,  чтобы  на
судне  был  порядок,  а  с  этим  происшествием  я  разберусь   сам...   Ну,
естественно, с некоторой вашей помощью. Договорились?..
   - Конечно, сэр. Вы руководите всей операции, и любой ваш приказ...
   - Вот и отлично, - перебил его Смайли. - Ведите меня на место Насколько я
понял, это произошло в его каюте?

   89

   Каюта старшего штурмана Израильчка выглядела так, как выглядело множество
жилищ флотских офицеров.
   Обычная штатная кровать, два стула, стол с кожаной обтяжкой, на  обратной
стороне  шкафа  несколько   фотографий   голых   красоток,   профессионально
Доработанных карандашом.
   - Он любил рисовать, этот ваш Израильчук? спросил Смайли и  посмотрел  на
залитое кровью лицо старшего штурмана.
   Его тело лежало как раз посередине  каюты,  из  чего  следовало,  что  он
стрелялся стоя. Насколько Смайли разбирался в таких делах,  стреляться  люди
предпочитали сидя. Некоторые лежа. Это, конечно, забавно, но  по  признаниям
самубийц-неудачников они опасались сильно удариться во время падения. А лежа
стреляться комфортнее - это понятно.
   - Кто, кроме вас, капитан, и вашего помощника лейтенанта  Халкиди,  знает
об этом происшествии? -  спросил  Смайли,  посмотрев  на  стоявшего  тут  же
высокого лейтенанта.
   - Кроме Халкиди, я не говорил никому, - сказал Вольтер.
   - А я  рассказал  вахтенному  Борцу,  -  признался  лейтенант  и  залился
румянцем.
   - И про записку тоже упомянули? - тихо спросил
   Смайли.
   - Но... Но я не знал, сэр... - Казалось, лейтенант вот-вот расплачется. -
Я не знал, что это секретно.
   - А это вовсе и не секретно, - заверил его Смайли, чем вызвал удивление и
Халкиди, и капитана
   Вольтера.
   - Да, никакого секрета из  этого  делать  не  стоит.  Ну  был  предатель,
который выдал нас врагу и, написав покаянную записку, застрелился. Это очень
скверно... Очень... Тем не менее, это не секрет.
   - Что же нам теперь делать, в этих обстоятельствах?
   - Во-первых, я должен поговорить с врачом. Как его?
   - Штольц,  сэр!  Франкфурт  Штольц!  -  нарушая  субординацию,  выкрикнул
лейтенант. Он  был  прощен,  и  радость  распирала  его  так,  что  хотелось
совершить какой-нибудь служебный подвиг.
   - Позовите сюда Штольца, мне нужно  с  ним  поговорить.  А  снаружи  -  в
коридоре  -  выставьте  охрану  из  двух  человек.  Все,  больше  я  вас  не
задерживаю, господа.
   Когда офицеры вышли, Смайли  остался  один  на  один  с  трупом  старшего
штурмана. Впрочем, трупов Смайли не боялся, поскольку слишком часто  имел  с
ними дело. Сейчас на  Туссено,  на  южном  побережье,  его  работу  выполнял
заместитель, и Смайли беспокоился, все ли там ладно. Бить людей без толку не
следовало. В промежутках между  сеансами  должен  быть  кто-то,  кто  сумеет
рассмотреть в замутненных взорах  истязаемых  искру  правды  или  раскаяния.
Смайли это удавалось, а вот его заместителю не всегда.
   - Эх, Берни, Берни, - пробормотал Смайли, садясь возле трупа на корточки,
- Поможешь ли ты нам найти твоего убийцу? А?
   Труп ничего не ответил, уставив в пол стылые глаза.
   В дверь постучали.
   - Входите! - приказал Смайли.
   - Разрешите, сэр?
   В каюту вошел доктор Штольц, в этом можно было не  сомневаться.  Несмотря
на флотский мундир, от этого человека несло всякой  дрянью,  которой  обычно
пахнет в медицинских кабинетах. Брюки Штольца выглядели помятыми,  а  китель
сидел мешковато. И все в нем говорило о его приверженности научному атеизму,
даже волосы, обильно росшие на оттопыренных ушах.
   - Привет, док. - Смайли поднялся  с  корточек  и,  улыбнувшись,  протянул
Штольцу руку.
   Доктор  ответил  на  рукопожатие,  подав  такую  большую  ладонь,   какие
встречаются только у кузнецов и проктологов.
   - Я хочу, чтобы вы мне помогли.
   - Да, сэр. Меня предупредили, чтобы я беспрекословно...
   - Тогда к делу, - не дав Штольцу договорить, произнес Смайли и, кивнув на
труп, спросил: - Знакомый вам человек?
   - Хм, еще бы. - Штольц вздохнул. - Остался мне должен четыреста  тридцать
семь кредитов и шесть сантимов...
   - М-да, это, конечно, проблема, - прокомментировал Смайли,  заложив  руки
за спину и  покачиваясь  на  каблуках.  -  Осмотрите  его,  мне  нужно  ваше
авторитетное заключение.
   - Да, конечно.
   Шгольц сделал несколько беспорядочных  шагов,  будто  не  знал,  с  какой
стороны  подойти  к  телу.  Наконец  он  выбрал   оптимальный   маршрут   и,
наклонившись над трупом, начал осмотр.
   В руке доктора появилась какая-то тестирующая железка, и  он  со  знанием
дела тыкал ею в остывающее тело.
   Наконец Штольц разогнулся и торжественно  произнес,  словно  читая  текст
клятвы: - Этот человек мертв уже по крайней мере полтора часа.
   - Приятно это слышать, док. А что, нет никакой надежды, что он очнется?
   - Это едва ли возможно, сэр. Говорю вам, как профессионал.
   - А непрофессионал  может  предположить  что-то  подобное?  -  совершенно
серьезно спросил Смайли доктора.
   - Непрофессионал может предположить все, что угодно, сэр.
   - Хорошо, мистер Штольц, в таком случае нам с вами придется  ему  в  этом
помочь.

   90

   Самым большим из занятых людьми Смайли помещений была  каюта,  в  которой
жили Пэлтиер и Гектор. Помимо их  кроватей  и  тумбочек  в  каюте  находился
довольно большой стол, за которым обычно и устраивались совещания.
   Вот и сейчас Смайли сидел во главе стола,  а  рядом  с  ним,  в  качестве
приглашенного специалиста, восседал доктор Штольц. Он монотонно излагал свои
соображения по поводу времени и способа  смерти,  которую  избрал  для  себя
Берни Израильчук.
   Джеф, Рони, Пэлтиер и Гектор делали вид, что им это  интересно,  хотя  на
самом деле ожидали, когда шеф начнет общий разбор сложившейся ситуации.
   Смайли уже имел разговор  по  кодированной  линии  с  неким  "полковником
Сигурдом", который выразил недовольство по поводу фактического провала  всей
операции. И теперь, когда практически из ниоткуда появился этот  Израильчук,
требовалось найти хотя бы одну нить, которая  тянулась  от  него  к  ЕСО.  В
противном случае выполнение всех последующих операций тоже  могло  оказаться
под вопросом. Именно  поэтому  все  сотрудники  Смайли  и  ждали  подробного
обсуждения.
   Наконец, когда доктор  Штольц  уже  иссякал,  описывая  характер  ранения
головы самоубийцы, в каюту без стука  вломился  матрос  и  заорал  не  своим
голосом: - Доктор! Штурман очнулся!
   - Что?! - не поверил доктор.
   -  Штурман  очнулся!  Чего-то  хрипит,  говорить   хочет!   -   продолжал
надрываться матрос.
   - Нужно немедленно бежать, доктор!  -  воскликнул  Смайли  и,  перевернув
стул, рванулся к выходу. Уже в дверях он остановился и крикнул через  плечо:
- Всем оставаться здесь! Ждите меня! - И побежал  за  матросом,  увлекая  за
собой обалдевшего доктора.
   - Что такое?! - кричал на бегу Штольц. - Этого не может быть!
   - Не отставайте, доктор! - подгонял его Смайли, который  давно  не