ского пресмыкающегося. И через несколько минут нашли их;
Дальгард прикоснулся к следу пальцем: след еще влажный. В то же самое  время
Сссури многозначительно повернул голову. Впереди улица шла между  двух  стен
без всяких промежутков и отверстий. Дальгард достал лук и приготовил тетиву.
Из колчана взял стрелу, наконечник которой пока был завернут.
   Нервная система ящера-дьявола  управляется  не  из  крошечной  безмозглой
головы, а из ряда  вспомогательных  "мозгов",  расположенных  вдоль  мощного
позвоночника. Поэтому зверь продолжает  сражаться,  даже  когда  ему  снесут
голову. Первые колонисты, полагавшиеся на лучевое оружие,  смертоносное  для
любой формы земной жизни, сразу обнаружили это. А вот стрелы  с  вымазанными
ядом наконечниками, которые держал Дальгард, уверенный в  их  эффективности,
способны почти мгновенно парализовать и за четверть часа прикончить чудовище
в чешуе.
   - Логово...
   Дальгарду не  требовалось  это  предупреждение  товарища.  Невозможно  не
ощутить зловоние, запах разлагающейся плоти, признак  логова  ящера-дьявола.
Юноша повернулся к правой степс и прыжком поднялся на  широкий  верх.  Улица
впереди сворачивала в огромную арку в  другой  стене,  которая  выше  головы
Дальгарда, даже сейчас, когда он стоит на стене.  Но  вдоль  стены  проходят
полосы разноцветной резьбы, и  Дальгард  был  уверен,  что  на  стену  можно
забраться. Он опустил руку и помог водяному подняться.
   Сссури долго  стоял,  глядя  вперед,  и  Дальгард  понимал,  что  поляной
встревожен, что с гена перед ними имеет какой-то зловещий смысл  для  жителя
Астры. И  таким  сильным  было  это  впечатление  сдерживаемого  ужаса,  что
Дальгард решился спросить:
   - Что это?
   Водяной  оторвал  взгляд  от  стены,  его  желтые  глаза  устремились  на
спутника. Наряду с ненавистью, в них было еще какое-то чувство. Его Дальгард
не смог определить.
   - Это место печали, место расставания.  Но  они  заплатили,  о,  как  они
заплатили! Когда с неба  начал  падать  огонь.  -  Когтистые  ноги  в  чешуе
задвигались в воинственном танце,  острие  копья  дрожало  в  лучах  солнца;
Дальгард не раз видел, как  в  этом  необъяснимом  ритуале  движется  оружие
воинов водяных. - Тогда напились наши копья и наелись ножи! - Пальцы  Сссури
коснулись рукояти кинжала, висящего на поясе. - И тогда  начались  печаль  и
расставание для них! И мы решили уйти в море и оставаться всегда свободными.
А они ушли во тьму и  больше  не  появлялись...  -  Дальгард  словно  слышал
громкое пение друга. Сссури потряс копьем.
   - Нет больше зверя, нет больше смерти! - Голос Сссури торжествующе  креп.
- Где они, те, что сидели здесь и смотрели на смерть? Они ушли,  как  уходит
волна, обрушившись на камень. Ее нет больше. А мой народ свободен, и никогда
больше Иные не будут владеть нами! И потому я говорю, что это место теперь -
ничто; зло здесь обратилось против себя и исчезло. Как исчезли  Иные,  когда
их злая воля обратилась против них же и сожрала их!
   Он прошел вперед и остановился  у  более  высокой  стены,  как  будто  не
обращая никакого внимания на зловоние логова  ящера-дьявола.  Высоко  поднял
руки и ударил копьем по резной поверхности. И Дальгарду  не  показалось  это
излишним жестом: Сссури жил и дышал, стоял свободным и вооруженным в  городе
своих врагов в мертвом городе.
   Вместе поднялись они на высокую стену, и тут Дальгард понял, что это край
арены; когда  она  использовалась,  тут  могло  разместиться  больше  тысячи
зрителей. Овальная по форме, с рядами сидений, ярусами уходящих  от  центра;
внизу площадка, к которой ведет несколько проходов. Высокая каменная решетка
отделяет эту площадку от сидений, защищая зрителей от того, что может  выйти
из этих проходов.
   Но все это Дальгард отметил лишь  мельком,  потому  что  арена  оказалась
занятой. И обитателей ее он очень хорошо знал.
   Вытянувшись,  спокойно  лежали  три  взрослых  ящера-дьявола;  у  каждого
непристойно круглое набитое брюхо; крошечные головки на длинных  шеях  лежат
на песке; чудовища дремлют. Двое чудищ, не достигших еще шести  футов,  рвут
окровавленные остатки пира старших. Они шипят друг на друга  и  обмениваются
злобными ударами, когда оказываются поблизости. Еще три, недавно вышедшие из
материнских сумок, барахтаются рядом со спящими взрослыми.
   - Неплохой улов. - Дальгард сделал знак Сссури, и водяной кивнул.
   Они спускались вниз, с сиденья па сиденье. Настоящей  охотой  предстоящее
нельзя назвать: слишком легко  достается  добыча  лучнику,  который  сам  не
подвергается опасности. Но тут, накладывая первую стрелу на тетиву, Дальгард
заметил нечто поразительное. И не выстрелил.
   Ближайший спящий ящер, которого он выбрал первой целью, лениво потянулся,
не поднимая головы и не открывая маленьких  глаз.  И  солнце  отразилось  на
блестящем кольце на короткой передней  лапе,  как  раз  перед  суставом,  за
которым начинается когтистая "кисть". Природная чешуйка  не  может  блестеть
так ярко. Так может блестеть только одно - металл! Металлический браслет  на
лапе дьявола! Дальгард взглянул на двух других спящих. Один лежал на  брюхе,
подобрав под себя передние лапы, их не было видно. Зато другой...  -  Да,  у
него тоже кольцо!
   Сссури стоял у каменной решетки, положив на  нее  руку.  Он  удивился  не
меньше Дальгарда. Он тоже не знал, что  на  диких  ящеров-дьяволов,  которых
люди и водяные считали такими опасными и сразу убивали  при  встрече,  можно
одеть кольцо, как па домашнее животное!
   У Дальгарда возникла дикая мысль. Сколько живет ящер-дьявол? До появления
колонистов эти чудовища были неоспоримыми хозяевами  пустынного  континента,
просто благодаря своей силе и свирепости.  Двенадцатифутовый,  закованный  в
броню зверь легко разрывает двурога; ни один представитель фауны Астры с ним
не справится. А так как водяные не заходили далеко на сушу, у них с  ящерами
происходили лишь случайные встречи. Так сколько же  лет  живет  ящер-дьявол?
Может, эти спящие здесь чудища видели еще господство Иных? Хотя  с  тех  пор
прошли сотни лет.
   - Нет. - Это отрицание Сссури прозвучало решительно.  -  Меньший  еще  не
вполне взрослый. У него нет второго пояса на шее. Но он окольцован.
   Водяной прав. Отвратительный валик покрытой брони плоти,  окружающий  шею
ящера, которого Дальгард выбрал  первой  целью,  не  такой  толстый,  как  у
других. Это еще не вполне  взрослое  животное,  но  на  его  передней  лапе,
которую оно вытянуло, наслаждаясь жарой - тепло эти животные ценят почти так
же высоко, как пищу, - ясно видно кольцо.
   - В таком случае... - Дальгарду не хотелось развивать мысль. Что же после
"в таком случае"? Сссури подал плечами.
   - Ясно, что это не дикие животные. Они здесь с определенной целью. А  эта
цель... - Неожиданно он протянул руку, так что пальцы высунулись за каменную
решетку. - Видишь?
   Дальгард уже увидел. А увидев, понял, какая ужасная опасность им  грозит.
Из грязной массы, на которой лежали ящеры-дьяволы, что-то выкатилось; может,
выбросили в игре детеныши.  Череп,  с  обрывками  высохшей  кожи  и  шерсти,
смотрел на них пустыми глазами. По меньшей мере один  водяной  стал  добычей
кошмарных чудовищ, завладевших ареной.
   Сссури зашипел, и его гнев был отчетливо ощутим.
   - Снова они призвали сюда смерть... -  его  глаза  перешли  от  черепа  к
чудовищам. - Убей! - приказ был резким и властным.
   Дальгард еще до своего первого похода был известен как  отличный  стрелок
из  лука.  А  убивать  ящеров-дьяволов  -  эта  задача  стоит  перед  каждым
колонистом с самой первой встречи с этими существами.
   Дальгард снял  чашечку  со  стеклянного  наконечника,  сконструированного
таким образом, чтобы застрять в плоти и разбиться, а когтистая лапа, ухватив
стрелу, не сможет извлечь наконечник с  ядом.  Цель  -  горло,  где  чешуйки
мягкие и можно пробить шкуру первым же выстрелом.
   Рычание двух младших  ящеров  заглушило  щелчок  тетивы.  И  Дальгард  не
промахнулся. Ярко-алое оперение стрелы торчало в дрожащем кольце плоти.
   С ревом, разрывающим барабанные перепонки, ящер поднялся на задние  лапы.
Размахнулся лапой с кольцом, задев соседа. И упал на спину на  окровавленный
песок; из его пасти показалась зеленоватая пена.
   Поднялось чудовище, которое задел умирающий ящер, и у Дальгарда появилась
возможность снова выстрелить. И вторая стрела с алым пером попала в цель.
   Но третье  животное,  спавшее  на  песке,  подставляло  выстрелам  только
бронированную спину, а стрелой ее пробить невозможно. Оно раскрыло  глаза  и
смотрело на неподвижные тела товарищей. Но не собиралось вставать. Как будто
понимало, что пока остается в прежней позе, оно в безопасности.
   - Детеныши...
   Дальгарда не нужно было подталкивать. Он сравнительно легко попал в  двух
не вполне взрослых. Другое дело - детеныши.  Не  такие  неповоротливые,  как
старшие, они почувствовали опасность и попытались бежать. Один  спрятался  в
сумке мертвой матери, другие передвигались так быстро, что Дальгарду  трудно
было прицелиться. Он убил одного, уже почти скрывшегося в проходе, а второго
ранил в лапу, зная, что яд, хоть и  подействует  медленнее,  но  подействует
обязательно.
   Все это время взрослый дьявол продолжал лежать неподвижно, только злобные
глаза свидетельствовали, что он жив. Дальгард нетерпеливо следил за ним Если
зверь не  двинется,  не  подставит  стреле  мягкие  части  тела,  убить  его
невозможно.
   Оба охотника хорошо знали ящеров-дьяволов, и потому последовавшее удивило
их обоих. За  те  годы,  что  колонисты  встречались  с  ящерами,  создалось
представление, что это безмозглые чудовища, простые машины, которые дерутся,
едят и убивают, они не способны мыслить и потому опасны только тогда,  когда
застигают врасплох или когда охотник лишен нужного вооружения.
   Для двоих за решеткой постепенно становилось все  яснее,  что  этот  ящер
другой. Во время убийства  своих  товарищей  он  оставался  в  безопасности,
потому что не двигался,  как  будто  ему  хватило  ума,  чтобы  понять,  что
двигаться нельзя. Теперь он зашевелился, но его маневр свидетельствовал, что
животное нашло решение -  такое  же  разумное,  какое  принял  бы  Дальгард,
окажись он в аналогичном положении.
   По-прежнему  прижимаясь  мягким  брюхом,  ящер  развернулся,  так  что  к
охотникам за решеткой была обращена его бронированная спина.  Втянув  шею  в
плечи, согнув мощную спину,  чудовище  с  опасного  места  стало  уходить  к
проходу.
   Дальгард послал ему вслед стрелу. Но она  ударилась  в  прочную  броню  и
отскочила. И ящер-дьявол исчез.
   - Окольцованный... - Слово достигло сознания Дальгарда. Сссури  оставался
хладнокровным, а охотника-человека необычные действия добычи ошеломили.
   - Оно разумно, - почти протестующе заявил разведчик.
   - Если дело связано с Иными, можно ожидать самых злых чудес.
   - Мы должны добраться до этого дьявола! - Дальгард был  полон  решимости.
Но перспектива преследовать по лабиринту пустынного города  ящера,  особенно
обладающего разумом, не вызывала никаких приятных  эмоций.  Однако  Дальгард
решил выполнять свой долг.
   - Он пошел за помощью.
   Юноша, удивленный, повернулся к  спутнику.  Сссури  по-прежнему  стоял  у
решетки, глядя на проход, в котором исчез дьявол.
   - Что за помощь? - На мгновение Дальгард представил  себе,  как  чудовище
возвращается во главе целого отряда ящеров, они сломают решетку и  доберутся
до мягкотелых существ за нею.
   - Защита, безопасность... - ответил Сссури. - И, мне кажется,  нам  нужно
именно то место, куда направился зверь.
   - Иные? - Солнце не зашло за тучи, оно по-прежнему посылало  жаркие  лучи
на головы и плечи. Но  Дальгард  ощутил  холод,  словно  его  кожи  коснулся
осенний ветер.
   - Иные не здесь. Но были здесь. И возможно, вернутся. Дьявол пошел  туда,
где надеется их найти.
   Сссури уже бежал по окружности арены к  месту  над  проходом,  в  котором
скрылся ящер-дьявол. Дальгард, держа в руке лук, пошел за  ним.  Когда  дело
касается выслеживания, он полностью полагался  на  Сссури.  И  если  водяной
говорит, что у дьявола была определенная цель, он  прав.  Однако  разведчика
ставило в тупик существование чудовища, которое  способно  на  еще  какую-то
цель, кроме охоты и пожирания мяса. Либо убежавший - мутант,  отклонение  от
нормы, либо... Это "либо" могло вести к нескольким продолжениям, и  ни  одно
из них не внушало приятные мысли.
   Они добрались до места над проходом и по рядам сидений добрались до верха
стены. Но дверей внизу не было. Только спу-1анная  высохшая  растительность.
Очевидно, прохода на арену здесь нет.
   Сссури уже карабкался  через  решетку.  Он  начал  спускаться  по  другую
сторону на песок, когда Дальгард догнал его. Вместе они  вошли  в  подземный
проход, в котором исчез ящер-дьявол.
   Здесь их охватило густое зловоние логова. Дальгард  закашлялся,  от  вони
его затошнило. Идти вперед не хотелось. Но, к своему  растущему  облегчению,
он обнаружил, что здесь не очень темно. В крыше через равные промежутки были
размещены пластины, дававшие фиолетовый  свет;  поэтому  в  коридоре  царили
сумерки, что, конечно, гораздо лучше тьмы.
   Коридор тянулся прямо, без поворотов  и  входов.  Но  зловоние  держалось
цепко, и Дальгард подумал, что они идут прямиком в другое логово,  возможно,
так же плотно населенное, как  и  то,  что  они  оставили  позади.  Конечно,
ящеры-дьяволы обычно не живут в подземелье, они  предпочитают  углубления  в
скалах, где могут  греться  на  солнце.  Но  ведь  и  дьявол,  которого  они
преследуют, необычен.
   Сссури заверил его:
   - Логова нет, только запах, потому что они много лет проходили здесь.
   Проход окончился широким помещением, здесь фиолетовый свет стал  сильнее;
света было достаточно, чтобы увидеть  множество  входов.  Но  все  они  были
перегорожены решетками. Несомненно, некогда это было что-то вроде тюрьмы.
   Сссури не стал осматриваться, он быстро пересек помещение, Дальгард -  за
ним. С противоположной стороны коридор пошел вверх, и юноша решил,  что  они
выйдут на поверхность.
   - Дьявол ждет, - предупредил  Сссури,  -  потому  что  боится.  Когда  мы
покажемся, он бросится на нас. Будь готов...
   Они оказались перед дверью, за ней  -  другой  коридор;  здесь  у  самого
потолка окна,  в  них  проходит  солнечный  свет.  После  полумрака  туннеля
Дальгард замигал. Но заметил движение в  дальнем  конце  и  услышал  шипение
чудовища, которое они выслеживают.

6. Охота за сокровищами

   Раф, скорчившись на небольшой, с мягкой обивкой платформе, приподнятой на
шесть дюймов над полом, пытался рассмотреть обитателей помещения,  в  то  же
время стараясь не обидеть их своим разглядыванием. На первый взгляд, вопреки
необычной одежде и странной привычке раскрашивать лица, жители города  могли
показаться людьми. Но  потом  он  увидел  их  длинные  худые  руки  с  тремя
одинаковой длины пальцами  и  противопоставленным  им  большим,  увидел  под
сложным головным покрытием жесткие колючки, которые служили им волосами.
   Ну, по крайней мере они не проявляли враждебности. На  крышу,  где  ждали
земляне, они вышли с пустыми руками, делая  приветственные  жесты.  И  легко
убедили троих исследователей пройти в их помещения. Раф  не  оставил  флаер,
если бы не прямой приказ капитана Хобарта, приказ, с которым внутренне пилот
до сих пор не соглашался.
   Землянам  предложили  еду  и  питье.  Помня   первое   правило   звездных
путешествий, они отказались, что вовсе не привело к обиде хозяев или  отказу
их от еды. Напротив. Наблюдая за ними, Раф подумал, что для них  такие  пиры
редкость. Соседи тут же разделили его порцию между собой, и она исчезла даже
быстрее, чем их собственные.
   В другом конце комнаты Хобарт и Лабле пытались общаться со старшими среди
чужаков, а Сорики с помощью маленькой камеры записывал все происходящее.
   Раф переводил взгляд с одного своего  соседа  на  другого.  Сосед  справа
выбрал ослепительно яркий, болезненный для глаза  алый  цвет;  алые  полоски
закутывали его тело, словно бесконечным  бинтом.  Только  ладони,  ступни  с
четырьмя пальцами и голова были свободны от этой повязки. А  лицо  покрывала
желтая краска, тоже  очень  яркая,  и  под  ее  толстым  слоем  трудно  было
рассмотреть черты лица; краска была нанесена полосками под глазами и кругами
вокруг рта; эти круги полностью  покрывали  безбородые  щеки.  На  голове  -
тюрбан из многоцветных полосок; когда голова движется, они меняют цвет.
   У большинства чужаков в комнате одежда такая же,  они  обмотаны  лентами,
лицо раскрашено, на голове тюрбан. Но были и исключения - три чужака. И один
из них - сосед слева от Рафа. На лице у него строгого вида полосы черного  и
белого цвета. Мускулистые руки обнажены по плечи, а  на  груди  и  на  спине
нечто вроде металлической раковины, похожей  на  древние  доспехи  с  родной
планеты Рафа. Остальная часть тела покрыта бинтами, но черными; из-за худобы
конечностей эти черные повязки придают чужаку неприятное сходство с  пауком.
Вокруг талии затянут пояс, с него свисают многочисленные ножны и карманы; на
голове металлический шлем. Военный? Раф был убежден, что его догадка верна.
   Офицер, если это был офицер,  уловил  взгляд  Рафа.  Он  раскрыл  круглый
маленький рот и быстрыми  движениями  рук  изобразил  полет  флаера.  Своими
говорящими пальцами он явно задал вопрос: пилот ли флаера Раф?
   Пилот  кивнул.  Потом  указал  на  офицера  и  постарался   воспроизвести
вопросительное выражение.
   Ответ был изображен быстро  и  охотно:  чужак  тоже  пилот  или  командир
флаера. И впервые с того  момента,  как  вошел  в  это  здание,  Раф  слегка
расслабился.
   Гладкая, без  единой  морщинки  кожа  чужака  была  темно-желтого  цвета.
Раскрашенное лицо напугало бы  любого  земного  ребенка;  общее  впечатление
совсем непривлекательное. Но он пилот  флаера  и  хочет  говорить  об  общих
проблемах, насколько они могут общаться, не зная языка друг друга. И так как
одетый в алое чужак слева был поглощен едой, он  жадно  подбирал  кусочки  с
тарелки, Раф все свое внимание уделил офицеру.
   Их уст военного полилась потоком щебечущая речь. Раф с сожалением покачал
головой, и собеседник  с  почти  человеческим  раздражением  дернул  плечом.
Почему-то это подбодрило Рафа.
   Со множеством догадок, большинство из которых,  вероятно,  были  неверны,
Раф понял, что офицер - один из немногих,  кто  еще  помнит,  как  управлять
воздушным кораблем этого гибнущего города. На пути с крыши Раф уже подметил,
что жителей города горстка и все они живут либо в центральном  здании,  либо
вблизи от него. Жалкая горстка выживших среди остатков прежнего величия.
   Но сейчас он не  чувствовал,  что  офицер,  пытающийся  говорить  с  ним,
представляет умирающую расу. Вообще глядя на чужаков в комнате, Раф  замечал
их проворство,  сдержанную  энергию,  свойственную  молодому  полному  жизни
народу.
   Офицер пытался уговорить его пойти куда-то;  Рафу  не  хотелось  в  чужом
городе отделяться  от  товарищей,  и  он  уже  хотел  отрицательно  покачать
головой, но тут в голову ему пришла новая мысль.  Он  не  хотел  уходить  от
флиттера. Может, удастся уговорить чужака под предлогом  осмотра  незнакомой
машины отвести ею назад к флаеру. И там он  останется.  Он  не  знает,  чего
надеются достичь здесь капитан Хобарт и Лабле. А что  касается  его  самого,
Раф был уверен: он не успокоится, пока снова не пересечет горную цепь  и  не
сядет рядом с РК-10.
   Чужак словно прочел его мысли. Он расправил  свои  черные  ноги  и  встал
одним гибким движением; Раф, тело которого  затекло  от  необычной  позы,  с
трудом последовал его примеру. Никто как будто не заметил  их  ухода.  Когда
Раф остановился, пытаясь уловить взгляд капитана Хобарта и объяснить,  чужак
легко тронул его за руку и поманил к завешенному выходу. Понимая, что теперь
нельзя отказы