чей. Они  опять  опустились
на свои места.
     - Но, все-таки, - напомнил Шуга. - Пурпурный говорил  про  шестьдесят
станков.
     - Да не понадобится нам их много строить, - сказал Пурпурный. - Шесть
станков уже есть. В каждой из других деревень  по  столько  же.  Лэнт  мне
говорил, что Хинк и  некоторые  другие  ткачи  верхней  деревни  тоже  уже
поставили свои станки. Значит, тридцать один станок уже есть. Если же  все
ткачи,  повторяю,  все  ткачи  истратят   только   одну   руку   дней   на
строительство, у нас будет недостающее количество станков.
     Глаза Лесты сузились. Он не доверял этим расчетам, но не собирался  и
оспаривать их, пока сам не проверит.
     - А как быть с зубьями для станков? - спросил он.
     Все посмотрели на меня. Я не был готов к этому вопросу и ответил:
     - Ну, потребуется время, чтобы их вырезать...  почти  четыре  дня  на
один полный комплект.
     - Ха! Вот... сами видите! - закричал Леста, - Лэнту понадобится почти
сорок дней, чтобы изготовить зубья для всех станков! А мы  все  это  время
что будем делать?
     - Знаешь Леста, ты - кретин, - сказал я.
     Он вспыхнул и вскочил на ноги.
     Я тоже поднялся.
     - Если мы найдем дополнительных ткачей и строителей станков,  то  мы,
определенно, сможем найти и дополнительно резчиков по кости...
     - На острове нет других резчиков, ты - заплесневевшая башка...
     - Тогда я кого-нибудь обучу.  Любой  подмастерье  способен  научиться
ткать, с тем же успехом может научиться и работать по кости...
     - Я не позволю самому  нерадивому  из  моих  подмастерьев  так  низко
пасть! - резко заявил Леста и сел, мрачно улыбаясь.
     - Ну, а как иначе ты сделаешь воздушную ткань? - поинтересовался я.
     Его натянутая ухмылка тут же пропала.
     Поспешно вмешался Пурпурный.
     - Если мы пришлем Лэнту десять мальчиков, по два от  каждой  деревни,
то зубья для станков будут готовы в десять раз быстрее.
     - Э-э! - перебил я. Пурпурный поглядел на меня недоуменно. - А где  я
возьму столько кости?
     Леста фыркнул.
     - Сухой кости у меня хватит станков на двадцать, или  около  того.  А
почему ты должен использовать именно сухую кость?
     - Потому, что она самая твердая.
     - А сырую кость мы можем использовать?
     - Но зубья будут  гнуться  или  быстро  ломаться,  ведь  сухая  кость
гораздо тверже сырой.
     - Но работать они будут?
     - Будут, - согласился я. -  Они  будут  работать,  только  менять  их
придется гораздо чаще.
     - Насколько часто? - поинтересовался Леста.
     Я пожал плечами.
     - Не знаю. У меня не было случая проверить.
     - Ладно, тогда скажи, как долго прослужит комплект  зубьев  из  сырой
кости?
     - Я даже и сказать не могу. Это совершенно  новая  для  меня  область
знаний. Я могу только предполагать. Четыре  руки  дней,  может  быть  чуть
больше, может быть чуть меньше, но приблизительно так.
     Леста с отвращением поджал верхнюю губу. Очевидно, он не считал  срок
достаточным.
     Но Пурпурный сказал:
     - Это замечательно, Лэнт, Просто замечательно! - он взглянул на шкуру
со  своими  расчетами,  -  даже  по  три  руки  дней  на  комплект   будет
замечательно.
     -  Хорошо,  -  согласился  я,  горя  желанием  взяться  за   обучение
подмастерьев.
     - Тогда все решено, не так ли? - спросил Гортин.
     - Нет, не все, - сказал Леста. Все посмотрели на него. - Остался  еще
один вопрос, на который никто не ответил - откуда возьмется нить?
     - Ах, да, - спохватился Пурпурный,  -  нить?  Я  думал,  теперь  этот
вопрос для всех очевиден.
     Но это было не так. Мы недоуменно пялились на него.
     Пурпурный сказал:
     - Существует большой и нетронутый источник рабочей силы прямо  здесь,
среди вас.
     Мы удивленно поглядели друг на друга. О ком это он говорит?
     - Я имею в виду женщин.
     - Женщин? - дружно сорвался крик ужаса из  более  чем  сотни  глоток.
Всякая сдержанность  исчезла.  Мужчины  повскакивали  на  ноги,  потрясали
кулаками, ругались отплевываясь. Даже полдюжины  огненных  шаров  Шуги  не
смогли их успокоить.  Буйство  продолжалось  до  тех  пор,  пока  Шуга  не
пригрозил призвать на  помощь  самого  Элкина.  Только  тогда  они  начали
остывать.
     - Дайте же мне объяснить, - не успокаивался Пурпурный. - Дайте же мне
объяснить!
     И прежде чем кто-нибудь успел перебить его, он продолжал:
     - Послушайте! В самом прядении нет  ничего  священного,  даже  старый
Леста  согласится  с  этим.  И  вы  используете  подмастерьев   по   одной
единственной причине - мы не сможем дать им  станков,  чтобы  они  на  них
ткали. Хорошо, но теперь, когда станков будет хватать на всех,  прясть  им
больше не потребуется. Весь успех нашего плана кроется в том,  что  прясть
станут женщины... зато подмастерья  смогут  стать  ткачами,  а  теперешние
ткачи - начальниками групп.
     Тут же послышались неистовые крики радости.  По  крайней  мере,  одна
часть плана Пурпурного начала приобретать популярность.
     - Но женщины! - не мог успокоиться старый Леста. -  Женщины!  Женщины
настолько тупы, что не могут одновременно грызть сладкие орешки и идти  по
лесу.
     - Чепуха, - заявил другой мужчина. -  Ты  все  еще  живешь  понятиями
своей молодости, Леста. Разумные люди, а здесь собрались только  разумные,
понимают, что женщина - нечто большее, чем просто  вьючное  животное.  Они
ведь родили нас, не так ли?
     - Ха! - фыркнул Леста. - Мальчонку потянуло к титьке.
     На него зашикали. Говорящий, - я не знал его, тем временем продолжал.
     - Теперь новые времена, Леста. Теперь мы знаем больше, чем раньше, во
времена твоей молодости. Мы не  обращаемся  со  своими  женщинами  так  же
скверно, как во времена молодости наших предков, потому мы можем лучше  их
использовать. Когда ты последний раз видел погонщика с кнутом и его  стадо
бедных женщин? Женщины больше, чем просто вьючные животные и с ними нельзя
обращаться теми же способами, что были приняты раньше. Женщины -  домашние
животные, способные выполнять многие простые обязанности. Могу  поспорить,
что здесь не найдется ни одного мужчины,  который  бы  не  позволил  своей
женщине собирать для него пищу...  И  я  знаю,  что  некоторые  больше  не
надевают на женщин путы или цепи...
     - Глупцы, - резко бросил старый ткач, - они еще пожалеют об этом.
     Некоторые из стариков повеселели, но не все.
     - Подождите немного, - сказал я и шагнул в центр. Все  посмотрели  на
меня. - Я хочу вам кое-что  предложить.  Здесь  нет  ни  одного  человека,
который бы захотел ткать воздушную ткань. Или я не прав?
     Все согласно закивали.
     - Пурпурный доказал нам, что вполне возможно, да, вполне возможно, за
один сезон изготовить столько ткани, что нам и не  снилось.  И  это  будет
новая  воздушная  ткань!  Большинство  его  предположений  мы  приняли   с
минимумом шума и споров. Он доказал нам,  что  его  идеи  практичны.  Они,
необычны, нельзя отрицать этого факта, зато рациональны. А  скорый  отъезд
Пурпурного зависит от нашей деловитости.
     - Так что ты предлагаешь? - спросил кто-то.
     - Есть один способ проверить практичность последней идеи. У меня  две
жены. Я позволю одной из них научиться прясть. Если она с этим  справится,
то тем самым докажет, что идея практична. Если же нет - значит идея глупа.
     - Лэнт говорит разумно, - закричал тот же мужчина, который только что
препирался с Шугой. - Я выделю двух своих жен для эксперимента.
     - И я тоже даю одну, - подхватил кто-то еще.
     И тут воздух наполнился обещаниями прислать женщин -  каждый  молодой
мастер был полон желания превзойти другого,  доказать,  что  у  него  жены
толковые.
     Пурпурный восхищенно сиял от такого поворота  событий.  Он  ходил  от
мужчины к мужчине, пожимал руки и благодарил.
     Старый Леста поднял руку.
     - А что вы, восторженные молодые глупцы, будете делать, когда на  вас
обрушится гнев Элкина, а?
     - А что нам бояться Элкина, - пробормотал кто-то, но надо заметить не
слишком громко.
     Я сказал:
     - Если мы увидим, что женщины осквернили  ткань  -  мы  убьем  их.  -
Действительно, что еще может утихомирить  разгневанного  бога,  но  такова
цена эксперимента.
     Раздались дружные крики согласия.
     Когда они стихли, в центр вышел Шуга.
     - О ерунде вы спорите, - сказал он, - самое  простое  дело  составить
заклинание, позволяющее женщине работать. И не оскорблять при этом  богов.
Женщины настолько тупы, что просто не  могут  не  обижать  богов.  Поэтому
существует универсальное заклинание, искупающее их невежество.
     Таким образом, женщина будучи один раз освященной, фактически, уже не
имеет возможности сделать ничего  плохого.  Так  что  богов  мы  можем  не
беспокоиться. Здесь вопрос в том  -  достаточно  ли  женщина  умна,  чтобы
научиться прясть. Но и на него мы скоро получим ответ. А пока  нет  смысла
особенно распространяться на эту тему.
     Разумеется он  был  прав.  Мы  одобрили  его  выступление  и  закрыли
собрание.



                                    3

     На следующее  голубое  утро  был  проведен  эксперимент  по  изучению
возможности научить доселе не участвующих ни в какой разумной деятельности
женщин прядению. Предложено было  семнадцать  жен,  явилось  четырнадцать,
подгоняемых своими неожиданно занервничавшими и обеспокоенными мужьями.  В
холодном  утреннем  свете  эта  идея  уже  не  представлялась   им   такой
привлекательной.
     Даже я начал жалеть о своем предложении.
     Первую  жену  я  привести  не  смог,  поскольку  та  была  беременна.
Оставалась вторая - тоненькая, нескладная, со светлым мехом. Мне вовсе  не
улыбалось потерять ее  ради  эксперимента.  Но  выбора  не  было  -  честь
обязывала!
     Нетрудно было понять, почему ворчат другие мужчины. Если только  одна
жена собирает пишу, еда становится скудной и однообразной. А в моем случае
дело обстояло еще хуже. А бить  женщину,  вынашивающую  ребенка  -  плохая
примета. Ладно, если  дела  будут  идти  совсем  скверно,  я  всегда  могу
присоединиться к холостякам, которых обслуживают незамужние женщины. Выход
не из лучших, но по крайней мере, мой желудок будет полон.
     Мы, нервничая, ждали на склоне холма. Топтались  и  переговаривались.
Настроение  женщин  было  разным  -  от  страха  до  восторга.  Все   они,
несомненно, были взволнованы, или же подавлены перспективой новой  работы.
Мало кто из них понимал, что именно от них требуется, но любые изменения в
том образе жизни, что они вели, могли быть только к лучшему.
     Пурпурный явился  в  сопровождении  Лесты  и  нескольких  других  его
ткачей. Да, эти люди действительно могли научить прясть. помощники тут  же
начали собирать прядильные устройства.
     Урок начался с демонстрации того, что представляет собой  прядение  в
целом.
     - Вы будете делать нить, понятно? Нить - это очень важно. Мы будем из
нити делать ткань.
     Женщины немо и беззвучно затрясли головами.
     - Я покажу вам, как это делать, - сказал Леста. Он сел  на  низенький
стульчик перед прядильным устройством и начал  прясть,  подробно  объясняя
каждую процедуру. Леста оказался хорошим  учителем.  Пока  я  смотрел,  то
почувствовал, что тоже могу научиться этому ремеслу.
     Но женщины - они видели все совершенно по-другому.
     - Посмотри! - бормотали они. - Он сидит! Он сидит! Он работает и в то
же время сидит!
     Моя жена потянула меня за руку.
     - О, мой муж! Муж мой, неужели и я смогу сидеть тоже и работать?
     - Тихо, женщина, тихо! Будь внимательна!
     Но теперь разом начали перебивать все женщины, возбужденно шепча друг
другу:
     - Он сидит! Он сидит во время работы!
     В конце концов  старый  Леста  не  выдержал.  Он  перестал  прясть  и
спрыгнул с табурета.
     - Да, проклятье на вас, я сижу! И вы, глупые  создания,  тоже  будете
сидеть! Если конечно, сможете научиться работать!
     Женщины немедленно замолчали. Леста осмотрел группу.
     - Ну, кто хочет попробовать первой?
     - Я! Я!
     В страстном желании они все устремились вперед.
     - Я первая!
     - Я!
     Каждая хотела попробовать - на что это похоже -  сидеть  и  в  то  же
время работать. Леста выбрал одну и усадил ее на стул.  Женщина  истерично
захихикала. Леста вложил  ей  в  руку  инструменты  и  пряди  расчесанного
волокнистого растения, приказал ей делать то, что только что делал он.  То
что она видела...
     О боги! Она пряла! Она спряла волокно в нить!
     Ткачи задохнулись от  ужаса  -  такое  оказалось  возможным!  Мужчины
застыли в шоке - неужто женщина может быть настолько умной? Я тоже  затаил
дыхание, но потому лишь, что  никогда  такого  прежде  не  видел.  Женщины
оцепенели - она сидит и в то же время работает! И при этом сидит!
     А Пурпурный?
     Пурпурный подпрыгивал от восторга.
     - Получилось! - вопил он. - Получилось! Она работает! Она работает!
     А женщина, между тем, продолжала прясть. Конечно, нить была  неровной
и непригодной. Она была неопытной и не совсем  понимала,  что  именно  она
делает. Но даже теперь стало очевидно - прясть женщина может! И  Пурпурный
сможет построить свою летающую лодку. При должном опыте и тренировке  -  и
при внимательном присмотре - все женщины в  самом  скором  будущем  смогут
прясть нить такую же тонкую и ровную, как самые искусные из прядильщиков.
     День тем временем продолжался. И вскоре  неведомое  раньше  сделалось
явным - женщины даже более искусные прядильщицы, чем мальчики-подмастерья.
Подмастерье хитер, он знает, что скоро станет  ткачом,  и  его  сердце  не
лежит к пряже. Он уделяет своей работе  мало  внимания,  потому,  что  она
скучна. Мальчишки - всегда мальчишки. Для женщины же,  с  другой  стороны,
прядение - задача огромной сложности. Ей приходится использовать обе  руки
и одну ногу одновременно для трех различных,  но  согласованных  движений.
Тут требовалась вся их сосредоточенность - это было для них как  вызов.  К
тому же они знали, что если не справятся, то будут побиты. Женщина  должна
постоянно сосредотачиваться на том, что она делает, значит  она  будет  со
временем внимательнее следить за нитью. К концу дня многие из них, включая
и мою жену,  уже  пряли  нить  достаточно  тонкую,  чтобы  ее  можно  было
использовать для воздушной ткани.
     Пурпурный все уже успел подсчитать. В двух наших деревнях было  почти
шестьсот незамужних женщин. Если не считать сбора пищи и уборки, то работы
у них почти не было. Но теперь все эти свободные руки могли  принести  нам
огромную пользу. Мы  доверили  им  дело  -  прясть!  И  если  их  окажется
недостаточно, чтобы снабдить Пурпурного нитью, мы можем разрешить работать
даже женам.
     Эксперимент, определенно, увенчался успехом. Пурпурный был не из тех,
кто зря станет  тратить  время.  Он  быстро  определил  новые  задачи  для
учеников ткачей и  подмастерьев.  Парни  охотно  взялись  за  дело,  когда
поняли, в чем дело. Пурпурный создал новую  профессию  -  надзиратель  над
женщинами. Ребята должны были  следить  за  работой  женщин.  Они  были  в
восторге, когда сообразили, что будут сами отдавать приказы, вместо  того,
чтобы получать их.
     Всех незамужних женщин предстояло разбить на  три  отряда  -  прясть,
собирать волокнистые растения, расчесывать  их  для  прядения.  Но  и  эти
отряды были разделены на три группы поменьше - от тридцати  до  пятидесяти
человек в каждом.
     Даже старый Леста был потрясен.
     - Никогда не видел прежде такого количества рабочей силы, - признался
он. - Я бы ни за что не поверил, что такое возможно. - Тут он  понял,  что
невольно сделал комплимент Пурпурному и добавил:
     - Но, конечно, ничего не получится.
     Но пока все получалось.
     Другую группу, на этот раз мужчин-ткачей, Пурпурный  отправил  в  лес
собирать сок дикого домашнего дерева.  Им  боли  выданы  огромные  горшки,
изготовленные Белисом Горшечником. Если горшок  запечатать,  кровь  дикого
домашнего дерева сохраняется до тех  пор,  пока  она  не  понадобится  для
использования. Нам все требовалось в большом количестве. Мы уже  отправили
гонцов в другие деревни с образцами  воздушной  ткани,  приглашая  к  себе
ткачей и женщин. Если Леста счел впечатляющей армию из шестисот женщин, то
ли ему еще предстоит увидеть!
     Как только нить была спрядена,  бригада  подмастерьев  окунала  ее  в
ванну с кипящим соком дикого домашнего дерева, а оттуда ее медленно, очень
медленно наворачивали на высоко поднятую катушку, так чтобы  у  нити  было
время высохнуть в воздухе. Скоро стало ясно, что  этим  методом  Пурпурный
недоволен. Если нитей, пока они были мокрые, кто-то случайно  касался,  то
на них оставались  пятна  грязи,  достаточно  большие  и  различимые  даже
глазом. Пурпурный сердился и утверждал, что в этом месте  возле  грязи  из
ткани будет просачиваться газ и его машина упадет в море.
     Тут еще мальчишки начали жаловаться на жару от кипящих ванн с соком.
     Время года тоже способствовало духоте. Было решено перенести ванны  и
прядильные колеса наверх, на скалу Юдион.
     Мальчишки были довольны, потому что там было прохладно  от  ветра,  а
женщины, казалось, не  обращали  внимания  на  лишние  полчаса  ходьбы  по
склону. Но, что более важное, был улучшен процесс пропитки и сушки. Теперь
нити пропитывались, затем большой петлей спускались со скалы, вокруг шкива
и  опять  поднимались  наверх,  где  и  наматывались  на  катушку.   Ветер
поддерживал ее на весу; а мальчишки тащили ее из  ванны  так  быстро,  как
только успевали наматывать на катушку. Нить получалась чистой  и  сухой  и
даже более эластичной, чем прежде.
     Как-то я стоял на выступе вместе с  Пурпурным.  Работая  шла  гладко,
минимум задержки. Вдоль края скалы  разместилось  почти  двести  женщин  с
прядильными устройствами. Примерно пятьдесят мальчишек следили за  ваннами
с  кровью  домашнего  дерева.  Мимо  нас   тянулись   петли   только   что
изготовленной нити. Еще двадцать подмастерьев наматывали  их  на  катушки.
Вилвил и Орбур построили несколько больших механизмов, вращающих  катушки.
Каждый состоял из держателя для катушки, системы шкивов и  двух  рукоятей.
На каждом было занято по четыре мальчишки, по двое на  рукоять.  Нить  оно
наворачивало быстрее, чем это могли сделать десять  подмастерьев,  работая
поодиночке. Внизу, в деревне действовало уже около десятка станков, каждый
из которых изготовлял три куска  воздушной  ткани  каждые  пять  дней.  Но
такого количества все еще было недостаточно - потому-то мы сюда и пришли.
     Начинали прибывать ткачи из других деревень,  желая  познакомиться  с
нашим новым секретом. Многие были шокированы, увидев,  что  у  нас  прядут
женщины, а на станках костяные  зубья,  но  все  же  многие  оставались  и
начинали учиться, а потом и работать. Новые станки вступали в строй каждый
день.
     Пурпурный и я стояли и  смотрели  вниз.  Море  начало  подбираться  к
нижней деревне. Несколько домашних деревьев уже стояли покинутыми.
     - Как высоко  поднимается  вода?  -  спросил  я.  -  Не  придется  ли
переносить станки?
     - Надеюсь, нет, - ответил Пурпурный. - Посмотри. Видишь вон ту  линию
деревьев? Гортин говорит, что она проходит как раз там, до  какого  уровня
вода добралась в прошлом году. Я рад, что тут в океане пресная вода, Лэнт.
Там, откуда я пришел, вода в океане - соленая.
     Я глядел на голубую воду и вспоминал, что совсем недавно  здесь  была
высохшая пустыня.
     - Интересно, откуда эта вода берется?
     Пурпурный ответил, думая о чем-то своем:
     - Когда вы проходите между двух солнц, тают ледяные шапки на полюсах.
     Я с удивлением поглядел на него. Он  до  сих  пор  продолжал  нередко
нести тарабарщину. Вероятно, он никогда не избавится от этой  привычки.  И
тут я внезапно сообразил, до чего привычным  для  меня  стало  присутствие
Пурпурного. Я больше не думал о его  странных  манерах