Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Научная фантастика
      Маципуло Эдуард. Нашествие Даньчжинов -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  -
ой. И когда из его выпученных глаз потекли слезы, Билли показал левой рукой на француза. - Ты иди. К дереву. Анри побледнел, не спуская с него глаз и не трогаясь с места. - Не я же тебя! - выкрикнул Билли. - Ты же слышал? Освальдо прижал ладони и сгорбился. Анри посмотрел в сторону вдовы. Она по-прежнему была спокойна и теперь штопала второй носок. - Кому говорят! - завопил Билли. - К дереву! Лежа на боку, я толкнул ногой Освальдо. - Развяжи! Анри подошел к дереву. Я вдруг понял, что это уже не шутка. - Ман Умпф! - закричал я. - Останови! Анри начал читать какой-то стих, и Билли выстрелил, не целясь. От бедра. Как в кино. Вдова громко вскрикнула. Француз хрипел и извивался в тенетах мокрых трав. - Добей его, - сказал монстр. Как?! - завопил Билли. - Нет же патронов! Монстр не ответил, и Билли начал дергать за спуск, но патрон на самом деле был один. Тогда он подбежал к Анри и начал бить его прикладом. ...Потом я рыл могилу в корнях пинии, здесь было посуше. Монстр позволил. И нож позволил дать... Широкий даньчжинский нож из хрупкой стали - лезвие было в зазубринах. Когда моя ладонь ощутила его рукоять, душа моя вскричала: убей монстра, убей Билли, вдову! Убивай всех, похожих на них! Но сначала - могила для Анри. Я рубил и перепиливал тугие пружинящие корни, уходящие в глубь даньчжинской земли. Пахло смолой, тиной, сопревшей хвоей. Пахло жизнью. Анри растворился в ней бесследно. Его скрюченное затвердевшее тело уже вонзилось в грубые пласты грубыми сапогами и острым плечом... Грохот выстрелов вытолкнул меня из могилы. Монстр и вдова торопливо стреляли по зарослям из карабинов, а Билли сидел у их ног, зажав ладонями уши. От близких кустов взлетали клочья листвы и куски древесины, визг рикошета пронизывал все звуки.. Монстр прекратил пальбу и ткнул Билли ногой в спину. - Забери у него нож. Еще порежется. И тут я обнаружил, что в нашей компании не хватает еще одного - мексиканца. Билли, озираясь, подбежал ко мне, вывернул из моей руки нож. Губы его тряслись. - Людоед... унес... чикано... - Желтый мог схватить любого, ясное дело. Но он выбрал Освальдо. Именно после того, как он встал на колени? - Следующая твоя очередь, - сказал я Билли, не сдержавшись. - Какая очередь? - простонал он. - Почему ты так считаешь? Чхина затравленно взглянула в глубь улицы - ни души. И в окнах хижин - ни движения, ни лица. Только голуби, будто мыши, скреблись под замысловатыми стрехами да по каменным плитам неслись под уклон шумные ручьи. Чачанг вынул из-под халата шелковый шнурок. - Не подходите, - с ненавистью сказала Чхина, прижимаясь спиной к стене. Придворная дама стояла за широкими спинами братьев, накрывшись модным в столице зонтиком, похожим на мыльный пузырь. - Ты не сделала то, что обещала сделать, - она не скрывала злой радости. - А нам некогда ждать. Мы уходим вместе со всеми. - Не надо сопротивляться, - миролюбиво произнес Пананг. - Ведь все по закону. Боги не дали тебе уйти, чтобы было все по закону. - Ты красивая, - сожалел Баданг. - Уже не наша. - В другой жизни тебе будет лучше, - сказал Чачанг с состраданием, дергая шнурок на разрыв, отчего он звенел, как струна. - А в этой жизни ты всем мешаешь. Обыкновенной женщиной ты никогда не сможешь стать. Надо умереть. - Он уже умолял: - Очень надо, Чхина... Смерть - хорошо. Все давно хотят твоей смерти. Все желают тебе лучшего перерождения. Кто-то вспугнул голубей, и они с шумом взлетели. Подстегнутый страхом и новыми звуками, Чачанг стремительно бросился к Чхине, сдавив ее горло шнурком. Пананг и Баданг схватили ее за руки. Но испуганно вскрикнула придворная дама, и Чачанг рухнул без звука, оставив шнурок на плечах Чхины. Его братья побежали вверх по улице, к храму, широко распахивая плотные полы придворных халатов. Говинд легко догнал сначала старшего, более грузного, и уложил его ударом альпийского топорика по хребту. Потом догнал Баданга - и тоже перерубил позвоночник, - древний прием "защиты" даньчжинских горцев. Когда-то так встречали завоевателей из Чужого Времени. Мучительная смерть врага - драгоценный камень в ожерелье Покоя... - Убийца здесь! - визжала придворная дама, не трогаясь с места. - Ловите убийцу! Вот он! "Герой" подошел к Чхине, вложил в ее руки топорик. - Сама убей ее. - Ну уж нет! - Чхина отбросила топорик. - Чем больше она проживет, тем ужаснее будет ее перерождение. Она уже сейчас похожа на злую обезьяну с выщипанными бровями. - Похожа, - согласился Говинд, мрачно взглянув на визжащую женщину. - Но лучше бы она была ослицей или вьючной лошадью. - Она беременна уродом. Много не унесет. - Тогда ты мне поможешь. Говинд и Чхина перелезли через стену, забрызганную кровью, потом они бежали крохотными двориками и скользкими крышами, хотя за ними никто не гнался. Проскользнули через пролом, в складское помещение службы охраны. Здесь много было боеприпасов и оружия, аккуратно расставленного в пирамидах и разложенного на стеллажах. - Что ты задумал, Говинд? - спросила Чхина, отдышавшись. - Не спрашивай, чухча. Мой ответ тебе не понравится. Просто помогай. - Он стер ладонью грязь с ее лица. - Тебе не положено все знать, ты женщина. - Если твое дело может обождать, надо помочь тем, кого увел тэу. Говинд задумался. - Пхунга я люблю. Но мое дело важнее, чем жизнь Пхунга и всех репортеров. ...Сгибаясь под тяжестью армейских рюкзаков, они взбирались по жирному трясущемуся, переполненному влагой телу Большого Оползня. Чхина уже выдохлась, поэтому шла в полной прострации, недоступная мукам усталости. Говинд, распалясь, выкрикивал с безумным видом: - Князь хотел убить! Старики тоже хотели убить! Но я живой! И даже не оскопленный, не вычищенный! И Мантра во мне! Слава богам! На зыбкой растекающейся верхушке оползня Говинд продолжал кричать в сторону чхубанга, невидимого за толщей дождя: - Теперь я страшней, чем Желтый! Я натравлю на вас, жадных, дикую природу! Я сам теперь - дикая природа! Ого-го! Слышите! Герой воюет! Чхина очнулась и, сбросив рюкзак, присела на корточки. Какое-то время она прислушивалась к воплям товарища. - Трудности жизни помутили твой разум, Говинд, - осуждающе сказала она. - Пойдем к Пхунгу. Он прочитал все книги Подвалов. Вылечит. И я помогу. - Во мне Мантра! А не в нем, чухча! - И во мне Мантра. Ты все еще не можешь поверить? - Трудно поверить, - Говинд тяжело дышал. - Мантру - женщине... - Вот мы оба знаем Мантру, - продолжала с горечью женщина. - Но где запредельная мудрость? Я злая, ты злой... наши слова и мысли - не запредельная мудрость. Так и до нас говорили и думали. Когда уходит Покой, даньчжины становятся злыми. Покой ушел, Мантра пришла. Так что в нас появилось, кроме злобы? Говинд с такой жадностью посмотрел на нее, что Чхина и вовсе расстроилась. - Вот еще несчастье... - Она погладила обеими ладонями его по спине, ощущая крутые мускулы под прилипшей к коже материей. Так даньчжинские матери ласкают неразумных малышей, причинивших себе боль. - Я знаю хорошее заклинание. Любовь сразу отсохнет. Такая, как у тебя... - Не надо заклинаний, чухча... - Но тебе будет плохо... мучить будет. - Пусть. Мне, наверное, недолго бегать по джунглям. Не успеет замучить. Чхина раздумывала, слизывая дождевую влагу с верхней губы. О чувстве Говинда к себе она и раньше догадывалась. - Но ты же знаешь, - проговорила она неуверенно, - во мне уже есть любовь, другой не может быть. Это сильней закона жизни... Я сама так сделала. Ведь самое крепкое - когда сама сделаешь... Если Пхунг умрет, я буду продолжать его любить. Я умру - он будет продолжать меня любить. Это разорвать уже нельзя. - Я знаю, - он перевел взгляд на рюкзаки, желая закончить этот никому не нужный разговор. - А кто встанет между нами, сгорит... - Да, конечно... И оба подумали, что Говинд уже сгорел. - Ты сам виноват, - проговорила она сурово. - Ты должен был прийти ко мне со своей любовью тогда, когда я только думала про любовь. Он покачал головой. - Пхунг тебя пробудил, и ты стала красивой чухчей. А до этого была ведьмой. Разве мог я ведьму с недобрым взглядом впустить в душу? - Вот видишь. А Пхунг впустил. Говинд вдруг улыбнулся. - Иди к нему, чухча, там ты должна быть. Оба вы справитесь с тэураном. А я доделаю свое дело сам. Доброго вам урожая. Переправа через реку была трудной и опасной. Сначала всем нам пришлось тащить по кипящему мелководью вырванное с корнем дерево - кажется, это был один из видов местного клена с очень ломкими ветвями. И на этом ненадежном судне мы пустились в плавание. Нас крутило и болтало, мы то взлетали в дождливое небо, то падали на гладкие глыбы. Наш "корабль" несло в густую завесу из брызг, водяной пыли и грохота кузнечных прессов. - Боже праведный! - шептал Билли, обхватив ствол руками и ногами. - Вот и конец... Господи, Ман Умпф, помилуй! Спаси! Верую! Ибо все можешь... Обломанные ветви дерева все же смягчили удар, мы посыпались в воду, но остались живы... Когда я вылез на берег, все уже сидели на камнях, приходя в себя. Билли с безумным видом пел псалом № 4: Спокойно ложусь я и сплю. Ибо ты, господи, один даешь мне Жить в безопасности-и-и... В трудных переделках, конечно, каждый ищет опору духа. Мне всегда были поддержкой прочитанные книги. И Билли нашел свою опору. Проверенную веками. Вдова ощупывала кончиками пальцев разбитое в кровь лицо и вдруг показала рукой на противоположный берег. - Он! В сетке дождя можно было разглядеть тигра. Он стоял на скале над водой и смотрел в нашу сторону. - Пасет, сволочь! - Монстр вылил из ствола карабина воду, прицелился, упираясь локтями в острые колени, но не стал стрелять. - Пусть пасет. ...Мы шли среди нагромождения диких скал и валунов, теряя последние силы. Я ждал: вот из-за той глыбы или того леска появятся солдаты и полицейские, давно поджидающие нас. И старался быть ближе к монстру, чтобы навалиться на него в нужный момент. А он, словно предчувствуя крах своей жизни, шел все медленней и медленней, опираясь на карабин, как на костыль. Если бы не леди Бельтам, оказавшаяся самой выносливой среди нас, он, наверное, давно бы упал и умер. Она подставляла плечо под его руку, обнимала за талию и в конце концов потащила его на себе. Ее легкие с шумом пожирали кислород. В зарослях горного бамбука неожиданно выросли ажурные конструкции из металла, и мы вышли на просеку, утыканную острыми ростками, будто под водой были спрятаны сотни "досок для йогов" с заточенными сверху гвоздями. Несколько обглоданных и выскобленных скелетов, похожих на человеческие, детские, были подняты растущими бамбуковыми деревцами к небу. Билли дернулся, всхлипнул, намереваясь убежать. - Стоять! - прохрипел Ман Умпф. Он внимательно осмотрел местность в бинокль, потом пошел, волоча ноги, к ближайшей мачте. Несколько огромных птиц, вспугнутых им, тяжело и как бы нехотя поднялось в дождливое небо. Мы разглядели несколько полурасклеванных обезьяньих тушек. Совсем свежие жертвы... На бамбуках висели обезьяньи скелеты. Я понял, что зверьков убила какая-то защита, окружающая владения монстра. Значит, мы пришли на место? Я затравленно оглянулся. А где солдаты и полицейские? Чхина не дошла до города?! Что делал монстр возле мачты, не было видно. Послышался его крик "марш, марш!" - и мы гурьбой побежали по его следам. А потом опять шли и шли, не видя ничего вокруг, что бы говорило о цивилизации. Наоборот, пейзаж становился все первозданней и враждебней. От неба осталась свинцовая полоска далеко вверху, зажатая между темно-бурыми зубчатыми обкладками. Правда, дно ущелья было почти сухим, что наводило на мысли о дренажной системе... И вот неожиданно открылась большая терраса из металла и бамбука, остроумно вписанная в горный пейзаж. - Внемли воплю моему, - запел Билли "голосом из могилы". - Прими мольбу из уст нелживых... Окончательно стало ясно: с Чхиной что-то случилось - не смогла помочь, поэтому нужно выкручиваться самим. Самому. На Билли и вдову глупо надеяться. И я заторопился вслед за монстром, который уже поднимался по металлическим ступеням крутой лестницы. Вот он пошел через террасу, гулко топая по металлу. В каменной стене перед ним со скрежетом раздвинулись створки дверей... В отчаянном прыжке я успел придержать их рукой, потом протиснулся в щель между ними. Ман Умпф продолжал топать в темноте, и вдруг все стихло. Вспыхнул нежно-оранжевым светом большой экран в сплошной скале. Был он непривычной многоугольной формы, и тут же - низкий стол-пульт, усеянный сигнализаторами, кнопками, рычажками. Монстр стоял, навалившись руками на пульт. Я присел на корточки, переводя дыхание. Нужно было собраться с силами для последнего рывка. Теперь-то никто не помешает - я прикончу его! По экрану застрочили причудливые знаки и непонятные письмена. Монстр вдруг выпрямился и... запел! Незнакомый резкий язык, незнакомая довольно примитивная мелодия в маршеобразном темпе... Он благополучно допел строфу и включил яркий свет. Передо мной уже было совсем другое существо: крепко сбитое, энергичное, из него выхлестывали флюиды радости. Как же быстро он подзарядился! С моими-то силами бросаться на него? И все же я прыгнул... Он отмахнулся от меня, как от мухи. Пролетев через все пространство пещеры, я ударился головой и спиной о скальную стену... Гул далекого взрыва пробился сквозь шум реки. Страшный человек и Чжанг прислушались. Они сидели на мокрых камнях у самой воды, над ними нависли скалы и стены чхубанга. - Что это было? - робко спросил Чжанг. - Скажите, о лучший друг всех монахов... Виверра, звякнув цепочкой, ощерилась на могучем плече. Монах почему-то ей не нравился. - Все хорошо, - успокоил Страшный и легонько похлопал по костлявой спине товарища. - Я убрал воду. Слушайся меня. Скоро пойдешь. Чжанг уставился на бушующую реку. "Как убрал? Ведь течет, брызгает! И разве можно убрать воду из реки?" И снова душа заныла о содеянном. Но правильному раскаянию сильно мешало тело: оно живо помнило и жаркие ласки чухчи, и вкус жирной пищи, и греховное питье. Раздвоение было мучительным! Можно было свихнуться от страданий! И Чжанг, закатив глаза под узкий лоб, запел чудодейственную молитву: Приползу к истокам на коленях, Буду грязью у праведных ног... Горячие струйки потекли по его впалым щекам, оставляя светлые забавные полоски. Страшный поглядывал на него и хмыкал, но не мешал страдать. Злой дух на его плече тоже хмыкал и пялился на монаха. Но вот рев реки стал светлее тоном. - Открой глаза! - приказал Страшный. - Смотри! Чжанг поспешно вытер слезы и обомлел: река стремительно сжималась, усмиряя фонтаны брызг, обнажая крутые валуны и берега. Вот она совсем уже как скромная речушка засушливых времен. Стали видны "тайные дыры" - два глубоких зрачка в растрескавшемся граните. Теперь из монаха можно было веревки вить, потому что муки раздвоения кончились. Страшный человек, посмеиваясь, повесил на него пустые кожаные мешки и подтолкнул коленом: - Быстро! Туда! Доброго тебе урожая! Чжанг побежал через иссякающий грязный поток, запачкав подол новенькой тоги с золотистой каймой - совсем как у Верховного Хранителя Подвалов! В страхе втянув голову в плечи, замешкался перед каменной норой. - Ничего не бойся! - ударил в спину могучий голос Страшного друга. - Слушай мое мнение! Удивительно: простые слова, а страх прогоняют и силы дают. Чжанг уверенно полез вверх по колодцу, пробитому в скале грешниками далеких времен. Включать фонарик не потребовалось - через оба тоннеля в колодец вливалось достаточно много света, чтобы разглядеть, что под руками и что вверху. У монахов, по-видимому, не хватило сил задвинуть на место осколок плиты, и над головой Чжанга отчетливо была видна широкая щель, заполненная тьмой. И вот бывший мученик уже в Подвалах. Почти бесшумно он поднялся к стеллажам, нашел ключи, висевшие все на том же ржавом гвоздике. "Идеальный даньчжин" сидел в глубокой медитации перед чадящим светильником. Даже блохи были бессильны вернуть его в мир презренной духкхи, а Чжанг, уронивший на пол ключи, тем более. Второй монах лежал в груде тряпья, и дыхание его было шумным, болезненным. Звон ключей заставил его приподнять голову. - Ты дух? - мужественно спросил он. - Пойдем со мной, - сказал Чжанг, успокоившись. - Поможешь. И хотя товарищ по подвальной мудрости (самый усидчивый и старательный из тех людей, что достигают совершенства "силой" седалища) был серьезно болен, все же вылез из своего логова, добрался до сокровищницы и помог Чжангу набить мешки старинными монетами, украшениями, посудой, одеждой. - Ты очень похож на Чжанга, - сказал он, утомившись. - Был такой монах... Потом Чжанг с трудом тащил по каменному полу один мешок за другим и сталкивал их в колодец. Не все мешки выдержали испытание острыми выступами скалы и ударом о дно. Услышав звон рассыпавшегося золота, Чжанг произнес с самообладанием: - Мешки, как и люди: одни бывают угодны богам, другие неугодны. Вот ты, Курунг, как плохой мешок, скоро умрешь, а ведь еще молодой. Вы не познали силу богов. А я еще сегодня буду совершенным восьмой ступени. Хочешь, я и тебя сделаю совершенным? Но для этого ты должен пойти со мной. Чжанг, .в сущности, был добрым человеком. Расчувствовавшись, он решил и Саранга, "идеального даньчжина", осчастливить совершенством. Они вернулись к стеллажам, сели возле Саранга и принялись ждать, когда он выйдет из священной прострации. А Страшный человек в это время поглядывал на часы, теряя выдержку. Неизвестно было, сколько времени дно Ярамы будет обнаженным. Вода может расправиться с Большим Оползнем и через минуту, и через месяц, и через несколько лет. А если хлынет, то тут уж не спастись - выскоблит долину Ярамы от всего живого. Он был доволен собой. Наверное, самая большая удача, хитроумнейшая операция в его жизни - "работа с чокнутым монахом". Мощь мистических сил, оберегающих сокровища чхубанга, обрушится на чокнутого, а смелому и хитроумному "хозяину безопасности" достанется все даром. Он услышал чье-то негромкое пение и спрятался за грузную лохматую корягу, истекающую водяной кровью. Это Чхина торопливо шла по дну реки, то и дело перепрыгивая с камня на камень, и напевала магическую песенку даньчжинской старины, укрепляющую шаг и прогоняющую злых духов: Волшебная сила - любовь. Джа-джу! Она превращает длинный путь в короткий. Бан-бун! Прелестная песенка, но Страшный человек был глух к искусству. Как только Чхина поравнялась с ним, он схватил ее в объятия. - Ах, какая чухча! Слава богам! Послали! Чхина уперлась обеими руками в его грудь. - Ты еще меня не знаешь! Пусти! Страшный человек трубно захохотал. - Сейчас узнаю! Виверра, выглядывая из-за его плеча, рвала когтями парчу, шипела и кашляла в лицо женщины. - Ты без разрешения! - ликовал Страшный человек. - Ходить нельзя без разрешения! Хочешь разрешение? Дам! Зверек под взглядом Чхины ощетинился, зарычал и спрятался за парчовую спину. Гималайские виверры, живущие вдвое дольше совершенных старцев, почитались издавна как живые талисманы-обереги, вместилища жизненных сил некоторых даньчжинских родов. Вот почему Дундунг, Страшный человек, не расставался с виверрой. Вот почему и Чхина, вместо того чтобы защищаться, вдруг схватила зверька обеими руками, не обращая внимания на его острые зубы и когти. И в одно мгновение свернула ему шею. Агонизирующее мокрое тельце болталось на цепочке, раздирая коготками парчу халата. Страшный человек застыл, пораженный мистическим страхом. Теперь и из него можно было вить веревки. Но отважная чухча лишь столкнула его в лужу среди скользкой

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору