неприемлемыми для девочки, Калум бросился в секцию гидропоники и набрал разной зелени. Девочка схватила латук и сразу запихнула его в рот; потом потянулась за свеклой, которую жевала уже медленнее, затем перешла к моркови и редиске. Наевшись, она вывернулась из рук Гилла и направилась прямиком к заинтересовавшей ее панели управления, где и успела включить сигнал тревоги прежде, чем Гилл успел ее остановить. Калум немедленно занялся устранением последствий этой шалости.
     Девочка выглядела испуганной, зрачки ее серебристых глаз сжались в точку, маленькое тело напряглось. Она пробормотала что-то на незнакомом людям языке.
     - Нет, малышка, нет, - уговаривал ее Гилл, грозя девочке пальцем. - Ты меня понимаешь? Не надо это трогать.
     Он протянул руку, почти коснувшись панели управления, но тут же отдернул ее, сделав вид, что ему больно: сунул пальцы в рот, потом подул на них.
     Зрачки девочки расширились, и она проговорила что-то с вопросительной интонацией.
     - Нет! - повторил Гилл, и девочка кивнула, спрятав обе руки за спину.
     - О, да она очень умная, наша девочка, просто умница, - с одобрением заметил Калум, улыбаясь и гладя пушистые мягкие волосы девочки.
     - Может, стоит ей показать наш туалет, как вы думаете? - спросил Рафик, оглядывая нижнюю часть тела девочки, покрытую короткой шерсткой.
     - Боюсь, для нее он не подойдет, - возразил Гилл, - разве что она все-таки мальчишка и тщательно это скрывает.
     Гилл зарылся пальцами в бороду, что всегда указывало на глубокую задумчивость.
     - Она ест зелень, как травоядное животное...
     - Она не животное! - кажется, такое предположение привело Калума в ярость.
     - Но она ест зелень. Может, нам стоит показать ей секцию гидропоники. У нас там есть грядка, на которой мы сажаем редис..
     - А последнюю редиску ты ей сам только что скормил, - в тоне Рафика слышались обвиняющие нотки.
     - Она не похожа на кошку или собаку, - продолжал вслух размышлять Гилл. - Строго говоря, хотя она и очень милая девочка, в ней есть что-то... почти лошадиное.
     Рафик и Калум принялись с жаром возражать против подобного предположения, но в это время девочка забеспокоилась и начала озираться по сторонам.
     - Мне кажется, ей уже невтерпеж, - продолжал Гилл. - Так, может, стоит отвести ее на грядку?
     Так они и поступили; девочка чуть наклонилась вперед и справила нужду, аккуратным движением своей странной ножки присыпав это место землей. Потом она огляделась, рассматривая зеленые растения вокруг.
     - Может, нам стоило принести ящик с землей к ней? - задумчиво проговорил Гилл.
     - Давайте-ка уведем ее отсюда, - предложил Рафик. - Мы ее накормили и дали ей справить нужду; может, теперь она уснет, а мы сможем вернуться к работе.
     И в самом деле, девочка спокойно дала отвести себя к открытой капсуле, забралась в нее и свернулась внутри, закрыв глаза. Ее дыхание замедлилось; она уснула. Трое мужчин на цыпочках разошлись по своим рабочим местам.

***

     Однако разговоры о будущем девочки и о том, как разместить ее на их небольшом корабле, продолжались весь вечер, пока команда прокладывала крепящий кабель по поверхности астероида и устанавливала в новом месте бурильную установку. Астероид AS-64-B1.3, возможно, действительно был богат металлами платиновой группы, однако, чтобы добыть эти металлы, нужно было изрядно потрудиться: коэффициент плотности пород оказался гораздо выше, чем ожидалось. В течение вечера то один, то другой горняк облачался в скафандр и отправлялся на поверхность астероида, чтобы выбрать более удобное место для бурения, заменить наконечник бура или очистить инструменты и приборы от вездесущей пыли, которая проникала, казалось, и сквозь абсолютно герметичную упаковку.
     - Давайте назовем этот астероид "Анусом", - мрачно заявил Калум после одной из таких прогулок.
     - Калум, я тебя умоляю! - с упреком заметил Гилл. - Не при ребенке!
     - Очень хорошо, тогда ты сам его назови.
     У них была привычка давать временные имена каждому астероиду, на котором им приходилось работать: в этом было что-то личное, что-то, позволявшее лучше запомнить места работы. Разведка давала астероидам только номера; иногда не было и этого. Многие астероиды, на которых им приходилось работать, были всего несколько метров в поперечнике - слишком маленькие и незначительные для того, чтобы исследовательские группы обратили на них внимание, но достаточно удобные для разработки командой "Кхедайва". Однако AS-64-B1.3 был крупным астероидом, таким большим, что его еле мог удержать самый длинный из их кабелей: в таких случаях команда предпочитала давать астероидам имя, начинавшееся с первых букв того обозначения, под которым астероид был записан в отчетах исследовательских команд.
     - Арахис, - бросил Гилл. Их нежданная гостья снова проснулась, и он как раз кормил ее свеклой; на второе предполагалась морковь.
     - Не совсем те первые буквы.
     - Ну, первая и последняя как раз дают то, что надо...
     - В принципе, да. А что ты так привязался к Арахису?
     - Единственный орех на "а", который я мог припомнить; а этот астероид, похоже, окажется крепким орешком! - хихикнул Гилл; Калум улыбнулся в ответ - правда, довольно кисло. Самый маленький из всех троих, он был единственным, кто мог в полном скафандре пробраться внутрь буровой установки, и из-за пыли ему часто приходилось лазить туда-сюда, так что его не особо веселили шуточки товарищей по поводу AS-64-B1.3.
     - Мне это нравится, - заявил Рафик. - Значит, пусть будет Арахис. Кстати, Гилл, раз уж у нас речь зашла об именах - как мы назовем нашу девочку? Не можем же мы называть ее просто "малышкой" или "ребенком"...
     - Это не наша проблема, - ответил Калум. - Мы же ведь довольно скоро сдадим ее на Базу, разве нет?
     Он оглядел внезапно окаменевшие лица своих коллег.
     - Ну, ведь не можем же мы держать ее здесь? Что нам делать с маленькой девочкой здесь, на корабле, предназначенном для добычи руды?
     - А ты подсчитал, - мягко заговорил Рафик, - во сколько нам встанет прервать работы на астероиде и вернуться на Базу, чтобы оставить девочку там?
     - В данный момент, - оборвал его Калум, - я был бы только рад покинуть астероид. И пусть этот орешек попробует расколоть кто-нибудь другой!
     - И что же, мы приведем "Кхедайв" назад с половинным грузом, который даже не окупит наши расходы на экспедицию?
     Калум заморгал белесыми ресницами, подсчитывая, что они потеряют и что приобретут при таком варианте развития событий. Наконец, он обреченно пожал плечами:
     - Ладно. Нам придется повозиться с ней, пока наши трюмы не будут полны. Только не думай, ты, здоровенный викинг, что из-за своего маленького роста я лучше всего подойду на роль няньки!
     - Да брось ты, - добродушно улыбнулся Гилл. - Эта девочка умеет ходить и пользоваться туалетом, а скоро она выучит и наш язык - дети легко этому учатся. Много ли хлопот может доставить одна малышка?
     - ..."Много ли хлопот может доставить одна малышка", да? - язвительно повторил Калум, когда они обнаружили, что девочка повыдергивала с корнем половину растений в секции гидропоники, включая кабачки и ревень, крайне важные для очищения воздуха на корабле из-за своих широких листьев.
     Рафик провел серию тестов, чтобы узнать, насколько ухудшился состав воздуха вследствие разорения гидропонного "огорода". Девочка тем временем уснула; пробуждение ее было таким тихим, что они заметили ее только когда она вернулась к ним, жуя листья кабачков. Калум и Гилл заново посадили, полили и подвязали выдранные растения, пытаясь спасти все, что можно. Определенно, ребенок попробовал все, что росло в гидропонной секции, выдергивая те растения, которые ей особенно понравились, и только надкусывая стебли и листья тех растений, которые не пришлись ей по вкусу. Она съела все еще не успевшие созреть овощи, составлявшие обычно диету Рафика; от этого у девочки приключился понос, что огорчило ее саму едва ли не больше, чем троих компаньонов. Они спорили не меньше часа, решая, какую дозу желудочного средства ей нужно дать. Решающим фактором здесь был вес тела, а потому Рафик взвесил сначала девочку, а потом и лекарственный порошок на тех весах, на которых они обычно взвешивали образцы руды. Первую дозу лекарства девочка выплюнула; вторую тоже, на этот раз попав точнехонько на Гилла. На третий раз они зажали ее ноздри, довольно-таки большие для человека, заставив девочку открыть рот, чтобы дышать - и всыпали порошок прямо в рот, вынудив ее проглотить снадобье. И снова девочка не заплакала, но ее большие серебристые глаза смотрели на них с таким укором, что они предпочли бы видеть слезы.
     - Мы не можем допустить, чтобы она снова устроила такое, - сказал Гиллу Калум, когда они закончили приводить в порядок свой "огород". Как раз в этот момент и появился Рафик, желавший немедленно ознакомить их с результатами анализа воздуха.
     - Воздух должен был стать хуже - а вместо этого очистился, - он поскреб в затылке, потом постучал пальцем по анализатору, пытаясь определить, исправен ли он. - В воздухе нет ни следа избытка двуокиси углерода - а я думал, что нам вскоре понадобится полная очистка атмосферы.
     - Моя мамочка, помнится, на меня что-то вроде клетки надевала, когда я пытался забраться в ее сад, - заметил Гилл.
     Они сделали что-то подобное и для девочки, но, стоило им только отвернуться, как она мгновенно освободилась от "клетки". Тогда вместо этого они обтянули металлической сеткой растения.
     Они пытались найти игрушки, которыми можно было бы позабавить девочку, но ни кастрюли и крышки, которыми можно было греметь, ни множество различных ящиков, где можно было устроить уютное гнездышко, ни яркие разноцветные чашки и миски не занимали ее внимания надолго. Ей непременно нужно было, чтобы ею кто-то занимался, что весьма осложняло работу команды.
     - Перенесение привязанностей, - напыщенно объявил Рафик.
     - В списке моих профессиональных обязанностей ничего такого не значится, - тихо заметил Гилл, когда девочка наконец уснула, обвив руками его шею. Рафик и Калум помогли ему уложить ее в капсулу, постаравшись сделать это со всей возможной осторожностью. Все трое мужчин некоторое время постояли над открытой капсулой, служившей девочке колыбелькой - затаив дыхание, чтобы ненароком не разбудить малышку.
     - Кстати, вот и еще одна проблема, - все еще шепотом проговорил Гилл. - Она растет не по дням, а по часам. Скоро перестанет здесь помещаться. К какому же, черт побери, виду она принадлежит?
     - Она явно родилась уже более взрослой, чем наши младенцы, - проговорил Рафик. - Но я ничего не нашел о подобных существах - ни в "Алфавитном указателе", ни в "Энциклопедии"; даже в разделах инопланетной жизни и ветеринарии нет указаний на подобные случаи.
     - Послушайте-ка, парни, я понимаю, что мы потратим изрядное количество времени и топлива, понимаю, что нашего теперешнего груза не хватит на то, чтобы окупить расходы - но, мне кажется, мы не можем держать ее здесь у себя. Вдруг ее кто-нибудь разыскивает? А на Базе о ней наверняка смогут позаботиться лучше...
     Рафик вздохнул; Калум отвел взгляд от лица Гилла, стараясь смотреть куда угодно - только не на спящего ребенка.
     - Во-первых, - заговорил Рафик, который как правило и занимался логическим анализом ситуации, - если бы ее кто-то искал, то поиски проходили бы в этом секторе пространства, а не на Базе. Во-вторых, поскольку мы согласились с тем фактом, что она является неизвестным инопланетным существом, откуда бы на Базе взяться экспертам, которые могли бы нам помочь? Никаких книг по уходу за ней нет, а мы - единственные, у кого есть хоть какой-то опыт. И, наконец, наш груз не оплатит даже дозаправку. Сейчас нам, похоже, досталась действительно ценная находка, и я не собираюсь ее просто так оставлять любому, кто будет пролетать мимо. Мы же на прошлой неделе засекли ионный след: возможно, за нами уже следят шпионы "Объединенных Производителей".
     Гилл раздраженно зарычал; Калум, фыркнув, высказал свое мнение:
     - Что ж, придется включить ее в дневное расписание. Час здесь, два часа на астероиде. Двое будут работать...
     - А один - заниматься вот этим нашим "крепким орешком", рискуя свихнуться, - закончил Гилл, после чего вызвался первым дежурить при девочке.
     - Но-но! - Рафик погрозил тонким пальцем своему коллеге. - Не надейся! Когда она будет спать, мы все будем работать.

***

     Несмотря ни на что, их план сработал гораздо лучше, чем они предполагали. В первую очередь, девочка училась говорить, так что и ей, и тому, кто в данный момент присматривал за ней, всегда находилось дело. Она научилась уважать "нет" и радоваться, услышав "да": когда ей надоедало сидеть на месте, она начинала интересоваться всеми предметами в комнате, выясняя, "да" они, или "нет". До вещей, о которых говорилось "нет", она больше не дотрагивалась. На третий день Рафик принес ей маркеры и ненужные компьютерные распечатки: хотя цифры рисовать у нее получалось гораздо хуже, чем у него, вскоре она уже вовсю чертила линии и завитушки, после каждого рисунка поглядывая на взрослого в поисках одобрения.
     - Знаете ли, - заметил Калум, когда его позвали посмотреть на "произведения" малышки, - а это очень похоже на надписи на ее "яйце" Как вы думаете, насколько взрослой она родилась?
     После этого все трое отправились сравнивать рисунки девочки с надписями на "яйце", но в конце концов решили, что сходство было чисто случайным: в конце концов, откуда бы ребенку в столь нежном возрасте знать письменность? Тогда они начали учить ее печатать на интерлингве, используя стандартизированный шрифт, и вскоре она уже могла воспроизвести распечатку программы компьютера быстрее, чем любой из них.
     - Что ж, она печатает то, что часто видит.
     Купание девочки обернулось крупным открытием - и последовавшим за этим торжеством, затянувшимся почти на час.
     - Всех детей надо регулярно купать. Гигиена, - сказал Рафик, улыбнувшись плескавшейся в большой раковине девочке: пока что малышка в ней умещалась. - По крайней мере, это-то я знаю точно.
     - Да? Но на борту воды только на троих, а с ней нас четверо; к тому же, она много пьет, так что в ближайшее время нас ожидает нехватка чистой воды, - кисло заметил Гилл.
     - Вся сточная вода подвергается очистке, - напомнил им Калум; как раз в этот момент малышка окунула лицо в воду и принялась пускать пузыри. А потом глотнула воды. - Нет, милая, не надо пить воду, в которой купаешься. Она грязная.
     - Строго говоря, нет, - заметил Рафик, глядя на чистую воду, в которой сидела их подопечная.
     - Должна быть грязной. Я хорошенько ее намылил, - Калум пригляделся: металлическое дно было прекрасно видно сквозь слой воды. - Но это же невозможно! Должна была остаться мыльная пена... Малышка перепачкала коленки, ползая по полу, а до того перемазала пальцы маркером, а теперь она чистая...
     - Давайте-ка проверим, - предложил Рафик и отправился за одним из своих диагностических приборов. Погрузив его в воду, он посмотрел на результат - и едва не разинул рот от удивления. - Эта жидкость - стопроцентно чистая, чистейшая вода. По правде сказать, она чище той, на которой я сегодня с утра варил себе кофе.
     - Но ты же видел, как я ее намыливал! - тоном оскорбленной добродетели заявил Калум. - Я ее вымыл, потому что она была грязной!
     - А сейчас она чистая. И вода тоже, - Рафик снова посмотрел на прибор. - Не понимаю.
     На лице Калума возникло хитрое выражение:
     - А анализ воздуха ты в последнее время делал?
     Рафик поморщился:
     - Делал, делал, как и положено в это время суток...
     - Ну и?.. - поторопил его Гилл, поскольку Рафик медлил с ответом, задумчиво скребя в затылке.
     - Ни следа избыточной двуокиси углерода; а следу должны были появиться, поскольку теперь мы дышим этим воздухом вчетвером. К тому же, широколистных растений в секции гидропоники поубавилось, поскольку она, - он указал на девочку, - любит их больше, чем любую другую зелень.
     Трое мужчин в молчании уставились на свою маленькую подопечную, которая продолжала пускать пузыри в кристально-чистой воде, явно наслаждаясь этим нехитрым развлечением.
     - Я все думаю про этот вот рог посередине ее лба, - заговорил Гилл. - Говорят, что единороги умели очищать воду...
     - Воду - может быть, - согласился Калум, выросший на тех же волшебных историях, что и Гилл. - Но воздух?
     - Во-ду? - по слогам произнесла малышка, приоткрыв рот с тем выражением, которое, как уже выяснили мужчины, у нее означало улыбку. - Воз-дух? - прибавила она, растягивая главные.
     - Верно, маленькая: вода и воздух. Две вещи, без которых не могут жить оба наших вида, - проговорил Рафик, вздыхая: девочка задала ему серьезную загадку.
     - Давайте назовем ее Уной, - внезапно предложил Гилл в наступившей тишине.
     - Мне не нравится, - покачал головой Рафик. - Кроме того, нам бы сейчас следовало выбирать имена на "А", а не на "У".
     - Акорна, - предположил Калум. - Это несомненно лучше, чем "деточка", "малышка" или "крошка", - он покосился на Гилла, от которого мимоходом слышал все эти - и не только эти - "сюсюканья", как он выражался, в обращении к девочке.
     - Акорна? - Рафик задумался. - Это лучше, чем Уна.
     Он взял чашку, набрал в нее чистой воды из ванночки и собирался было вылить воду на голову девочке, когда Гилл перехватил его руку.
     - Ты даже не христианин, - заявил он и, вылив воду на серебристые кудряшки, объявил:
     - Называю тебя Акорной!
     - Да нет же, нет, бестолочь, - Калум отобрал у него чашку и снова наполнил ее водой. - Надо говорить - "нарекаю тебя Акорной"! Я буду крестным отцом.
     - Нет, не будешь. Крестным отцом буду я.
     - А я тогда кем остаюсь? - оскорбленно поинтересовался Рафик. Акорна поднялась на ноги и едва не вывалилась из импровизированной ванны; он вовремя успел подхватить ее.
     - А ты будешь держать ребенка на руках, - хором заявили Калум и Гилл. Калум протянул Гиллу полотенце.
     Они уже выяснили, что девочку нужно вытирать насухо, поскольку, оказавшись на полу, Акорна обычно пыталась встряхнуться, а вокруг было достаточно оборудования, вовсе не нуждавшегося в ежедневном окроплении водой.

***

     "Кхедайв" разгрыз и поглотил "Арахис", если так можно выразиться, и теперь направлялся к DF-4-H3.1, небольшому астероиду с достаточно высокой, однако, концентрацией ценных металлов, чтобы это их путешествие окупилось. Именно в это время они и получили первое сообщение с Базы.
     - Краткое изложение предлагаемых изменений, вносимых в статус пайщиков... - Гилл нахмурился. - Зачем они посылают нам весь этот мусор? Мы рудокопы, а не счетоводы какие-нибудь!
     - Дай-ка я посмотрю, - Рафик повернулся к консоли и щелкнул пальцами. - Три распечатки!
     - Напрасный расход бумаги, - заметил Калум.
     - Все равно Акорне нужна бумага для рисования, - возразил Гилл.
     - А если это то, что я думаю, - прибавил Рафик, - вы двое захотите прочесть это сами. И не захотите ждать, пока я все дочитаю сам!
     - Что бы это ни было, - с отвращением проговорил Гилл, просмотрев свою копию, - здесь достаточно всякой бюрократической тарабарщины, так что нам все равно придется подождать твоих разъяснений, Рафик. Может, хоть ты переведешь это на нормальный язык!
     - Ну, не все тут так непонятно, - медленно проговорил Калум. - Вот в этом параграфе, - он постучал по своему экземпляру распечатки, - говорится, что наши паи в "Коммерческих Разработках и Исследованиях" стоят сейчас втрое больше, чем когда мы покидали Базу.
     Гилл присвистнул:
     - Ради таких новостей я согласен читать любую тарабарщину!
     - А в этом параграфе говорится, - продолжал Калум, - что наши акции больше не дают нам права голоса в совете акционеров.
     - А это законно? Хотя за тройную плату... кого это волнует? В любом случае, у нас не так много акций, чтобы как-то влиять на политику компании.
     Калум яростно моргал, переводя написанное в столб